Записки расхитителя гробниц Часть 3. Глава 15. Первая ночь– бой

Я немедленно закричал. Толстяк увидел, как изменилось мое лицо, и среагировал практически сразу. Не глядя на тень, он ударил ее прикладом ружья, но было уже слишком поздно. Тварь сжалась, прячась за стволом, затем резко бросилась вперед. Я видел лишь темную массу, покрытую сотнями мерцающих чешуек, которая со скоростью молнии, переливаясь, неслась к Толстяку.

Несмотря на свою комплекцию, Толстяк очень ловок и быстр, перекатившись в сторону, он убрался с дороги твари. Как только он перестал загораживать свет от факела, я смог рассмотреть нападавшего. Это оказался золотисто-коричневый питон толщиной с большое ведро, залитый кровью. Голова его свисала вниз, и на ней были видны окровавленные пулевые раны.

В моей голове вспышкой возникло воспоминание, я сразу узнал эту тварь: один из двух питонов, что напали на нас в каньоне. И вот здесь мы снова столкнулись с ним.

Промахнувшись, питон даже не замедлил своего движения: втянул голову, открыл пасть, откуда тоже капала кровь, и схватил Толстяка, не успевшего встать с земли после переката.

В этот раз Толстяку не удалось увернуться, он лишь успел повернуться к твари спиной. Гигантский питон был так силен, что в мгновение ока обвил его кольцами своего тела и, развернув лицом к себе, поднял в воздух, приготовившись душить.

Толстяк не умел группироваться так, чтобы выбраться из смертельных объятий, он даже пальцем пошевелить не мог. Ружье отлетело в сторону, я слышал его крик и видел, как он беспомощно посмотрел на меня.

Не знаю, откуда взялась храбрость. Я бросился бить змею факелом, но это было глупо. Свернувшееся кольцами тело змеи просто сшибло меня на землю, я подпалил себе штаны. Пришлось кататься по земле, чтобы сбить пламя. А Толстяка уже не видно было за мерцающими темно-золотыми кольцами питона.

Я запаниковал на мгновение, но тут моя рука коснулась лежащего на земле ружья. Схватив его, не вставая с земли и почти не целясь, я выстрелил в голову питона.

Стрелок из меня так себе. Отдача была такой сильной, что я получил прикладом в челюсть. Однако, несмотря на небольшое расстояние, умудрился промахнуться: пуля попала в ствол дерева, пролетев мимо чешуйчатого тела.

Я встал и снова выстрелил. Внезапно с дерева раздался хриплый голос: "Младший третий господин, отдай мне ружье!"

Подняв голову, я увидел Паньцзы, который, оказывается, был еще жив. Он протягивал между веток окровавленную руку и требовал: "Скорее!!!"

Я тут же бросил ему ружье, он поймал, зацепился ногами за ветку и сделал три выстрела. Но целился он не в голову питона, а в огромную ветку, за которую тот цеплялся.

На таком близком расстоянии калибра хватило, чтобы толстая ветка переломилась и под весом питона, державшего Толстяка, упала вниз. Снизу это выглядело так, словно рухнуло целое дерево.

Грохот был ужасающий, питон врезался головой в землю, и его пасть захлопнулась с громким чавкающим звуком. Не знаю, как себя чувствовал при этом питон, меня больше волновал Толстяк, который воспользовался моментом, выбрался из змеиных колец и перекатился по земле в мою сторону. Лицо его было багровым, и у него не было сил встать. Подхватив подмышки, я потащил его за дерево, стараясь быть осторожным.

На сердце у меня было тревожно: дай бог, чтобы смертельные тиски питона не нанесли Толстяку смертельных повреждений. Я поспешил спросить, как он себя чувствует.

Оттолкнув меня, он резко встал, проблевался и заявил: "Этот сучий питон выпал в осадок. Слабак, американские горки круче, чем его смертельный аттракцион..."

Не успел он закончить, как питон снова бросился вперед, его огромная пасть показалась из-за дерева, напоминая большую опрокинутую чашу, наполненную кровью. Он ударил Толстяка в плечо, опрокинув и вжав в землю с такой силой, что кусты, растущие рядом, задрожали. Обернувшись, я увидел, что Толстяка отшвырнуло к дереву, он сильно ударился о ствол о покатился по земле. А гигантский питон не собирался останавливаться, он снова изогнулся, его огромная пасть, полная острых зубов, открылась, он готовился нанести последний смертельный удар.

Я замер в ожидании непоправимого, но в этот момент сверху упала небольшая, но тяжелая ветка, крепко приложившая питона по голове.

Поняв голову, питон заметил наверху Паньцзы и сразу же сменил цель своей атаки. Движение змеи было молниеносным, он схватил Паньцзы, который держал ружье одной рукой, прижав приклад к плечу, и поднял его в воздух. Но задушить не успел. Я слышал приглушенные звуки выстрелов, а в голове питона появилось несколько окровавленных дыр. Это, наверно, было очень больно.

Смертоносные кольца питона разжались, и Паньцзы упал в темноту. Гигантский змей протаранил ствол дерева, словно обезумевший, его хвост бешено метался из стороны в сторону, вырвая с корнем кусты, растущие рядом, а с веток начали падать листья, напоминая осенний листопад под сильным ветром.

Обхватив голову, я спрятался за деревом, сверху на меня падали куски коры. Я был так напуган, что не смел даже пошевелиться. Так я просидел минут десять. Постепенно звуки, издаваемые взбешенным питоном, прекратились. Выглядывая из-за дерева, я видел, как его тело несколько раз дернулось и затихло.

Я был в шоке и пришел в себя, лишь когда услышал крик Толстяка. Бросившись к нему, я сначала решил, что он потерял сознание. Но, когда я попытался помочь ему встать, он начал нести какой-то бред: "Поднимите погонщика змей. Мастер Толстяк не мертв, его только затискали до смерти."

Раз этот дурак несет всякую чушь, значит, с ним все в порядке. Уложив его поудобнее, я побежал искать Паньцзы. Боюсь, он пострадал гораздо больше.

Я нашел Паньцзы метрах в шести от дерева, он был весь в крови, все еще сжимая в руках взорвавшееся ружье, ствол которого разворотило так, что он стал похож на оленьи рожки.

Изо рта его текла кровь, он молча смотрел на меня мутными глазами. Я осмотрел его голову и немного успокоился, не увидев серьезных ран. Затем начал снимать с него одежду.

Увидев обнаженное тело Паньцзы, я почувствовал острый приступ тошноты. Он весь был покрыт ранами, которые, видимо, появились, когда питон тащил его по земле и веткам. К счастью, все они были неглубокими, только шрамы останутся. А к такому Паньцзы привычен.

Я хотел промыть раны, но он остановил меня и что-то вложил мне в ладонь, с трудом шевельнув губами.

Это был компас. Когда питон тащил его по верхушкам деревьев, рюкзак Паньцзы не удержал, но компас не выпустил из рук.

Инструмент был залит кровью, но я разглядел отметки азимута и направления. Паньцзы пробормотал из последних сил: "Найдите третьего господина... будьте осторожны... там змеи..." Его горло свело судорогой, и он больше ничего не смог сказать.

"При чем тут змеи?" Я не понимал, что он имеет в виду, его слова казались мне бессмысленным бредом. Ругаясь, я убрал компас и посоветовал Паньцзы не разговаривать. Он тяжело кашлял кровью, казалось, ему трудно дышать.

Раздумывая над его словами, я был промыл раны, достал из рюкзака антибиотики и сделал укол.

Сзади, прихрамывая, подошел Толстяк и, склонившись над Паньцзы, спросил меня, как дела.

Понятия не имею, что с Паньцзы, и есть ли шансы спасти его. Но у меня не было смелости обсуждать это. Сейчас я мог только делать что-то, но не говорить об этом.

Толстяк также промыл свои раны, сделал себе укол, затем мы перенесли Паньцзы в более удобное место, подальше от трупа змеи. Теперь я мог более обстоятельно обследовать его.

Пульс у него был сильный и стабильный. Это обнадеживало, но я не осмеливался успокоиться и продолжил осматривать его. По дороге мы видели слишком много крови, такое бывает только при повреждении артерий. А значит, надо срочно найти эту рану. Если ее не обработать, кровопотеря будет критичной, и Паньцзы умрет.

Я нашел эту рану на внутренней стороне левого бедра, она была глубокой, но кровотечение уже остановилось, образовав по краям большой кровоподтек. Надо было торопиться.(1).

Эту рану нужно очистить и зашить, иначе она будет инфицирована, и тогда Паньцзы может лишиться ноги. Но у нас нет оборудования для обработки раны, поэтому все мои действия будут бесполезными.

Нам действительно надо встретиться с третьим дядей, и чем скорее, тем лучше.

Я вынул компас, который дал мне Паньцзы, вытер с него кровь и попытался определить направление, но ничего не мог понять. Когда я отдал его Толстяку, он нажал на арретир(2). Я хлопнул себя по лбу, ругаясь, что сам не додумался. Слишком умный стал, что такое простое действие в голову не пришло.

Толстяк тоже был измучен, у него не было сил двигаться дальше: "Давай подождем рассвета, тогда сообразим, куда идти и сколько времени потребуется, чтобы найти твоего третьего дядю. Мы все ранены, надо еще найти и собрать потерянные вещи и передохнуть. Здесь пока безопасно. И, если не дать Паньцзы пару часов покоя, он может не выдержать долгого перехода."

Я посмотрел на Паньцзы, казалось, он был без сознания. С такими ранами я бы определенно был давно мертв. Воля к жизни у этого парня поистине не поддается воображению. Но Толстяк прав, рана Паньцзы серьезна, и сейчас его даже переносить опасно. Устроив его поудобнее, взглянув на часы, я понял, что рассвет уже скоро, и помолился, чтобы за это время больше ничего не произошло.

Сняв свою одежды, я укрыл Паньцзы, чтобы согреть. И внезапно понял, что не могу расслабиться. За эту ночь я так устал и столько пережил, что теперь меня трясло, и я никак не мог унять эту дрожь.

Пришлось сесть, чтобы отдышаться, и сделать пару глотков воды. Толстяк, рассматривая ружье Паньцзы, удивленно сказал: "Этот парень — настоящий мужик. Он чем-то забил ствол, и при выстреле ружье взорвалось прямо в голове питона. Наверно, был поврежден позвоночник, иначе эту тварь не убить."

Это было странно. В каньоне Паньцзы уже стрелял в голову этому питону. Тогда я думал, что он убил тварь. Но это был тот самый питон, я видел след от того убийственного выстрела на его голове. Даже предположить не мог, что он жив и снова нападет на нас.

"У этих змеюк поразительно высокий интеллект, — заметил Толстяк. — Думаю, он запомнил что Паньцзы стрелял в него, и преследовал нас, чтобы отомстить."

Я направил свет фонаря на тело убитого питона. Теперь я осознал, что он действительно огромен, почти как дракон. Даже мертвый и неподвижный, он внушал трепет.

Все тело змеи было покрыто крупными темно-золотистыми чешуйками размером с ладонь, а самая большая часть тела была толщиной со смоляную бочку. На теле питона было множество ран, большая часть которых, вероятно, была получена очень давно и стала шрамами.

Я осторожно подошел к голове змеи, держа в руке факел. Язык питона все еще подрагивал, наверно, тварь все еще была жива. Глаза были открыты, в них отражался свет, который казался отблеском адского пламени. На шее, куда стрелял в последний раз Паньцзы, зияли крупные раны с вывернутым наружу мясом и непрерывно текущей кровью, которая уже образовала на земле довольно большие лужи.

Этот питон не желал умирать так легко. Возможно, он снова выживет. Опасаясь, что он сможет снова бросится в атаку, Толстяк достал нож, собираясь отрезать твари голову. Но даже после двух ударов питон все еще был жив, а на шее даже следа не осталось.

Придя на подмогу Толстяку, я тоже попытался пробить чешую, но обнаружил, что она твердая, словно стальной доспех. Осмотрев развороченную рану, Толстяк увидел, что у этого питона чешуя расположена в два слоя, а под ней имеется очень толстая кожа. Неудивительно, что Толстяк не смог отрезать питону голову, а выстрелы Паньцзы не стали смертельным.

Вытащив из раны пару поврежденных чешуек, Толстяк сказал, что заберет их в качестве трофея и будет хвастаться перед друзьями. Он собирался положить их в карман, но я остановил его, напомнив, что под чешуей змей часто встречаются паразиты. Услышав мои слова, он вздрогнул так, словно его уже укусили.

Обернувшись, я заметил на его предплечье насекомое, похожее на паука, которое уже прокусило кожу. Я уже видел эту мерзость: клещ. Накалив кончик ножа в пламени факела, я поджег его и тут же почувствовал боль в паху. Дотронувшись рукой, ощутил, как набухает от крови кожа.

У меня в глазах потемнело. Взмахнув факелом, я увидел, что все кусты и земля вокруг нас были покрыты сплошным ковром из клещей, которые быстро ползли к нам, а некоторые, самые шустрые, уже забирались на наши голые ноги.

Примечания переводчика

(1) Не очень поняла этот момент. Если я все правильно перевела, то Паньцзы просто монстр. Кровотечение из бедренной артерии приводит к смерти от кровопотери за 2-5 минут. Да, можно зажать или держать поврежденную конечность согнутой, тогда это время можно увеличить минут до десяти, но при условии покоя пациента и непрерывного зажатия артерии. В тех условиях, в которых находился Паньцзы, такое невозможно физически, особенно если учесть, что место фиксации артерии расположено в паховой складке, зажимать его, пока тебя волокут по верхушкам деревьев, проблематично. А без этого тромб не образуется. Кроме того, кровоподтеки артериальное кровотечение образует только при внутреннем кровотечении и то редко — обычно, смерть наступает быстрее. Большой кровоподтек — это более вероятное венозное кровотечение. Оно чуть менее опасно (в смысле, умирать придется дольше), но и кровищи оставляет меньше. В общем, фантастика.

Однако, в любом случае У Се думает не о том. С его стороны требуется в первую очередь остановить кровотечение, для этого не надо зашивать рану, требуется лишь давящая повязка, которую периодически придется ослаблять. О зашивании раны в той ситуации думать рано. Однако, я так и не нашла ни слова о том, что повязка была наложена — а она в такой ситуации просто жизненно необходима. Кроме того, непонятно, какое оборудование нужно для обработки раны, кроме антисептиков и бинтов?

(2) Арретир — рычажок, приостанавливающий движение магнитной стрелки в горных компасах и буссолях.

Окончание главы