Записки расхитителя гробниц Глава 16. Сползти на дно

Закончив есть, наставник Лян вкратце рассказал нам историю двух интересовавших нас людей.

Те, кого Эр Мацзы льстиво называл боссами, родом были из Фошаня провинции Гуандун, и звали их Ван Ци и Ли Пипа. Были они хорошо известны в среде местных торговцев антиквариатом. Мы с Лао Яном уже были немного в курсе истории Ли Пипы: его семья разбогатела благодаря "Сборнику лесов и рек", где было указано местоположение множества еще не вскрытых гробниц. Но знали мы это с его собственных слов, а он мог преувеличить что-то или вообще соврать. Словам наставника Ляна я сейчас доверял гораздо больше.

История Ван Ци была не такой захватывающей, как у Ли Пипа, зато больше похожа на правду. Его предки были чаофэнами(1).

Кто такие чаофэны? Это самые важные люди в ломбардах, в обязанности которых входило быстро и точно оценить вещь, принесенную в залог, проверить ее подлинность. Чаофэнов в одном ломбарде могло быть несколько, но среди них был старший — да чаофэн(2). К нему обращались, когда требовалась оценка дорогого или спорного антиквариата, подлинность и стоимость которого было сложно определить. Поэтому старшие видели очень много настоящих сокровищ и странных предметов. Предком Ван Ци был известный да чаофэн по имени Ван Саньчу. В старости он написал "Записки о загадках древних сокровищ, добытых расхитителями гробниц". Эта странная книга была его автобиографией, в которой он большое внимание уделял тем раритетам, с которыми сталкивался. Информация о них была очень подробной: место находки, имя владельца, мнение о предмете владельца и экспертов — все, что Ван Саньчу мог узнать. Думаю, такая книга имела бы большую ценность для археологов.

Ван Ци был не так образован, как его предок, но от природы обладал отличной памятью. Он не раз перечитывал эти записки и помнил их наизусть, почти дословно. Случилось так, что однажды у уличного торговца он увидел фигурку белого нефритового льва и вспомнил, что в книге была описана похожая шкатулка с секретом. На глазах у всех, следуя инструкциям "Записок о загадках древних сокровищ" он опустил фигурку в горячий чай. И вскоре пасть льва открылась — там лежала монетка сусального золота. С тех пор Ван Ци стал известен, а его авторитет среди торговцев антиквариатом вырос до небес.

Что касается истории, как познакомились Ван Ци и Ли Пипа, наставник Лян ничего не мог рассказать, он не знал. Меня вообще удивлял тот факт, что они пошли в гробницу. Люди такого рода избалованы и не привыкли к работе на земле, как они решились и выдержали такой поход?

"Что непонятного? — ответил Лао Ян. — Деньги легко могут свести с ума. Богатые люди кроме денег другой ценности в жизни не видят и ради них способны на все. Слышал, некоторые богачи даже попрошайничают, хотя на еду им хватает."

Наставник Лян усмехнулся, не соглашаясь: "Сначала я тоже так думал. Но позже понял, что ошибался. Они были весьма решительны, и, кажется, деньги их не слишком интересовали. Думаю, ответ кроется внутри древней гробницы."

"Кстати, наставник, — сменил тему я, — вы ведь тоже видели "Сборник лесов и рек". Знаете ли вы, куда нам надо двигаться дальше, после того, как преодолели водопад?"

Наставник Лян взглянул на меня и ответил: "Этот "Сборник лесов и рек" — сокровище Ли Пипы. Я смог лишь краем глаза взглянуть на записи после его смерти. Кое-что видел, но вот о строении гробницы сведения прочитать не успел. Потом уважаемый Ван забрал записи и держал у себя, никому не показывая. Но из того, что мне удалось подсмотреть, я могу сделать вывод, что вход в гробницу находится недалеко, где-то в той куче скелетов внизу."

Поскольку он честно признался, что не уверен в своих выводах, я не видел причины не доверять ему. Мы позавтракали, собрали рюкзаки. Я развязал руки наставнику Ляну, затем снял свою куртку и повязал ее вокруг талии, зашнуровал потуже ботинки. Подготовившись, мы подошли к каменному мосту и начали спуск.

Ирония заключается в том, что среди нас троих я оказался самым физически подготовленным, потому факел доверили нести мне. Смешно: во дворце Лу Шан Вана я был обузой для спутников. Как получилось, что ответственность за остальных легла на мои плечи сейчас? Не знаю, когда я успел так измениться.

Во время спуска не произошло ничего особенного. Мы медленно, шаг за шагом, ползли вниз, приближаясь к темному дну пещеры. Было сложно, иногда я терял опору и дважды чуть не сорвался, но в целом все прошло благополучно. Наставнику Ляну было труднее всех: к середине пути ноги его дрожали, заметно было, что этот человек не привык к таким испытаниям. Чуть больше получаса нам потребовалось, чтобы вздохнуть с облегчением, почувствовав твердую и ровную поверхность под ногами.

Вблизи куча скелетов производила гнетущее впечатление, почти необъяснимый страх. Наверно, это были рабы или военнопленные. Их тела долгое время находились под воздействием влажного воздуха, без солнечного света, и на костях появилась черная плесень, в воздухе стоял затхлый запах. Многие тела были расчленены, пустые глазницы пугали. Мне показалось, что у некоторых были острые клыки.

Я помог наставнику Ляну спуститься со скалы. Он пошатнулся и наступил на череп, проломив ногой кость. К счастью, я вовремя поддержал его, иначе старик упал бы. Вытирая пот со лба, он слабо улыбнулся: "Наверно, я выгляжу смешным. С детства я был слаб, падал от порыва ветра. А сейчас мое тело и кости еще слабее. Думаю, что не решусь снова когда-нибудь посетить гробницы."

Успокоив его, я поднял факел, пытаясь понять, куда идти дальше. Вокруг были нагромождения относительно целых скелетов и отдельных костей. В одном месте было заметно что-то вроде тропинки, но света факела было недостаточно, всего лишь на дюжину метров вперед, дальше было не рассмотреть, куда она ведет. Но еще спускаясь по обрыву, я заметил этот проход сквозь горы костей, казалось, он идет прямо к яме в центре.

Наставник Лян был настолько физически переутомлен, что больше не мог идти. Я предложил ему пока передохнуть, а сам пошел осмотреть скелеты, что показались мне необычными.

Мы прошлись туда-сюда несколько раз. Вернувшись, я заметил, что выражение лица наставника Ляна, смотревшего на кости, сильно изменилось. "Вы что-то увидели?" — спросил я.

"Кажется, здесь есть тела, которые не были людьми, — неуверенно ответил он. — Форма некоторых черепов неправильная."

По спине у меня пробежали мурашки: не является ли это признаком, что трупы тут могут превращаться в цзунцзы? А если это не люди, то кто тогда? Я спросил об этом наставника Ляна и он ответил: "Не могу сказать. Если бы тут были такие тела, что не до конца разложились. Не знаю, найдутся ли такие. Можете поискать?"

"Легко сказать, сложнее сделать, — сказал Лао Ян. — Судя по запаху, такие тут могут быть. Но тогда они могут стать цзунцзы. Будем копаться в костях — потревожим их. А у нас с собой нет даже ослиного копыта, и убежать тут некуда. Думаю, лучше все оставить, как есть."

Я был согласен с другом: "Давайте не будем исследования проводить без необходимости."

Наставник Лян, вероятно, тоже много слышал о цзунцзы и согласно кивнул: "Я и не настаиваю, сам не хочу сталкиваться с чем-то подобным."

Тут я сообразил, что факел горит уже давно, его надолго не хватит. А остаться здесь в темноте равносильно смерти, в лучшем случае придется идти на ощупь через горы скелетов. Я не мог позволить нам долго отдыхать и поторопил остальных, направляясь вперед.

Мы шли по тропе, со всех сторон окруженные костями и мумифицированными телами, среди которых я заметил много каменных статуй с черепами вместо голов. Земля тут была покрыта какой-то черной грязью, идти по ней было сложно, ноги скользили. Подумав, что эта грязь могла образоваться из гниющих тел, я почувствовал, как холодеют ноги от испуга.

Пламя факела становилось все слабее, темнота сгущалась вокруг нас. Мы прибавили шагу, почти перешли на бег. Но через некоторое время я почувствовал неуверенность. Когда я осматривал эту тропу с высоты, мне казалось, что ее длина не более двухсот метров. Такое расстояние мы должны были быстрым шагом пройти минут за пять. Но уже прошло более четверти часа, а до ямы мы так и не добрались. Почему? Неужели где-то были развилки и мы свернули не туда?

Прошло еще минут пять, мы почти бежали, но вокруг все так же были груды костей, а впереди — темнота. Мне было стыдно: кажется, я просчитался, не подумав, что обзор внизу будет ограничен. Куда бы мы ни шли, везде картина была одинаковой, здесь нет ничего, что помогло бы сориентироваться.

Наставник Лян вдруг остановился, задыхаясь, и сказал: "Юный У... не беги... остановись... это бесполезно... это ловушка."

Примечания переводчика

(1) 朝奉 дословно переводится, как "блюститель казны". В древности в Китае не было ростовщиков, как таковых, было понятие займа (обычно, земли), который приводил в долговому рабству заемщика. Все ростовщики были государственными чиновниками, а возвращенные долги по сути являлись одним из источников пополнения императорской казны. Позднее (в прошлом и позапрошлом веке) китайцы переняли в некоторой степени традицию европейских ломбардов, и чаофэны перекочевали туда, но уже потеряли статус гос. Служащих, по сути это были специалисты по возвращению долгов. Официально ломбарды были запрещены, не первое место вышли государственное и банковское кредитование, и до 90-х годов ломбарды были для этой системы серьезными конкурентами. Лишь в настоящее время система займов под залог вышла из тени.

(2) 大朝奉 — дословно "глава чаофэн"

Окончание главы