Записки расхитителя гробниц Часть 2. Глава 23. Кораблекрушение в песчаном море

Вспышка погасла, но мы в себя пришли не сразу, глядя на эту громадину, похожую на какое-то доисторическое существо, и не знали, что подумать. Вокруг снова стало темно, мы направили туда свет фонарей.

Но при недостаточном освещении эта громадина была совсем не заметна. Лучи фонарей выхватывали лишь мелкие детали, не воссоздавая цельной картины. Если бы не сигнальная ракета, заметить этот объект было бы невозможно.

"Что это?" — пробормотал Чжаси.

Ему никто не мог ответить. Я лишь предположил, что это какое-то древнее сооружение, вроде бы из дерева, но что именно, я не знаю. При первом взгляде мне вообще показалось, что это огромный гроб, но потом я заметил неправильную форму, поэтому и решил, что это развалины. Однако, я никогда не видел архитектурных сооружений такой странной формы.

"Давайте поднимемся и посмотрим!" Я не заметил, кто это предложил, но двое из нас собрались подниматься по склону. Я поспешил остановить их: "Надо сначала думать, потом делать, успокойтесь. Тут слишком высоко, просто вскарабкаться не получиться. Ничего хорошего, кроме несчастного случая, из этой идеи не выйдет."

А Нин, кивнув поддержала меня: "Мы не нашли пропавших, внизу нет их следов. С большой вероятностью можно предположить, что они наверху. Но там не заметно никакого движения, возможно, что-то случилось. Если там есть что-то опасное, мы должны быть очень осторожны. Я пойду вперед, постараюсь найти самый безопасный путь наверх, а вы последуете за мной."

Сказав это, она убрала свой фонарь за пояс, попросила нас осветить ей дорогу и собралась подниматься.

Но тут ее остановил Чжаси: "Не ходи. Это моя обязанность. Женщина не должна идти первой. Я уже много раз взбирался на такие холмы, опыта больше, чем у тебя." А Нин выглядела недовольной, но дорогу уступила. Используя нож как кирку, Чжаси начал восхождение.

Он поднимался быстро, его движения были похожи на обезьяньи. Мы помогали ему светом фонарей. В два счета он оказался под торчащей из холма громадиной, нашел место, где можно стоять и жестом показал нам, что можно подниматься. А затем начал осматриваться.

Нам снизу не было видно, что он там нашел. С тревогой наш врач спросил: "И что там?"

"Не знаю, — раздался сверху голос Чжаси. Я видел, как он почесал голову и по-тибетски добавил. — "Небеса! Это... это похоже на корабль."

"Корабль?" Мы в удивлении уставились друг на друга. А Чжаси снова крикнул: "Точно, это на самом деле корабль. Поднимайтесь и сами посмотрите."

Не успел он закончить, как А Нин уже оказалась на склоне, быстро поднимаясь. Я неуклюже последовал за ней. Наш врач был слишком толстым, после несколько попыток забраться на холм, он поскользнулся и упал. Мы посоветовали ему остаться внизу: лучше уж побездельничать немного, чем разбиться насмерть. А сами отправились к Чжаси.

По этому склону действительно нетрудно подняться: уклон небольшой и, хотя грунт очень мягкий, но неровный, есть куда поставить ногу. По примеру Чжаси мы использовали ножи и быстро забрались наверх.

Забравшись наверх, я почувствовал, как тут холодно, умудрился поскользнуться, но устоял на ногах и осмотрел это сооружение. Но, видимо, угол обзора был не тот, я не разгглядел очертаний корабля.

Продвинувшись немного вперед, я увидел, что Чжаси осветил фонарем древние обломки, часть которых глубоко уходила в холм. Судя по их форме, это действительно, был корабль.

А Нин зажгла люминесцентную палку и бросила ее на палубу. Теперь можно было оценить степень повреждений: частично палуба была занесена песком, деревянные части сломаны и обуглены, через один борт и палубу шла огромная трещина. Трюм казался пустым, внутри была видна грязь, но большая часть трюма погружена в темноту.

Я оглядел окружающий ландшафт, догадываясь, откуда здесь взялся корабль. В древности здесь были полноводные реки, в эти времена корабль мог затонуть, а песок и ил вокруг корабля образовали подводный холм. Позже из-за изменения климата реки мельчали и исчезали, уступая место пустыне, и холм с кораблем оказался на поверхности(1).

А Нин спустилась на борт древнего корабля и осмотрела трещину: там в грязи обнаружилось множество предметов, напоминающих глиняные кувшины.

"Похоже на купеческое судно, направлявшееся в западные районы, — сказала она. — А это их товары. Серьезное открытие. До сих пор нет объективных доказательства, что на западе был водный транспорт."

В древности здесь проходил самый опасный из семнадцати маршрутов великого шелкового пути(2), пересекавший несколько западных государств. Это было в некоторой степени пограничье между китайской и арабской культурами. Многочисленные речные пути здесь были очень оживленными, сложно представить, сколько шелка по этим рекам попало на запад. Говорят, что для королевских семей западных стран из Чжонюаня(3) даже тыквы возили. Русла рек постоянно менялись, многие корабли оказывались на мели, а во время половодья или наводнения — на дне. По крайней мере, тысячи таких затонувших кораблей похоронены глубоко в песках пустыни. Из-за постоянного изменения рельефа Гоби найти их практически невозможно.

Нашему врачу снизу ничего не было видно, поэтому он взволнованно кричал: "Ну что там? Видите кого-то? Эти трое там?"

Чжаси несколько раз ответил ему, но врач не расслышал ни слова.

Я тоже вспомнил о пропавших. Возможно, они, как и мы, полезли посмотреть, что это за корабль. Их точно не было в нижней части склона. Возможно, они поднялись выше. Я осмотрел склон холма — следов людей не было заметно. Куда же делись эти трое?

Кроме этого древнего корабля тут нет другого места, где можно спрятаться. Могли ли они укрыться внутри корабля, например, в трюме?

В это время луну затянули темные тучи, это было неожиданно, мы вовремя нашли место, где можно твердо стоять на ногах. Я попросил А Нин включить рацию и проверить, насколько близко отсюда сигнал передатчика.

А Нин выполнила мою просьбу: звук здесь был очень четким и чистым. Она поменяла несколько раз положение рации — звук оставался чистым. Чжаси указал в сторону корабля, советуя проверить там. А Нин вытянула руку в сторону палубы — и помехи исчезли совсем.

Мы смотрели друг на друга с удивлением, но похоже, сигнал шел из трюма древнего корабля.

Чжаси посмотрел на трещину, проходящую через корпус корабля и спросил: "Черт побери, эти трое идиотов залезли внутрь?"

Трещина очень широкая, люди вполне могли попасть через нее внутрь. Но ведь неизвестно, есть ли свободное место там. Осматривая корабль, мы заметили, что трюм довольно большой, но там было темно и ничего не видно. Я крикнул несколько раз, мне никто не ответил.

"И что делать?"

"Может быть, их там уже нет, просто обронили рацию?"

"Так же возможно, что там что-то случилось," — предположила А Нин.

"А как тогда включилась рация?" — спросил я.

"Пока не спустимся, не узнаем," — подмигнула мне А Нин, снимая рюкзак. Она собиралась вниз и приглашала меня с собой.

Чжаси еще предстоит вести нас обратно, он должен экономить силы, потому должен оставаться снаружи. Кроме меня, здесь некому сопровождать А Нин, я не мог отказаться. Она сняла куртку, взяла в зубы нож и проскользнула в трещину с грацией кошки.

Вместе с ней вниз полетели щепки и грязь. А Нин уже стояла на ногах, пытаясь удержать равновесие. Чжаси передал ей фонарь, затем я снял куртку и полез следом.

Трещина действительно была широкой, даже шире, чем мне казалось. Я неуклюже спрыгнул, ноги утонули в старой грязи внизу, а на голову посыпался песок и мусор. Места внутри было мало, можно было только сидеть и ползти. Хотя изначально трюм был просторный, но сейчас он более чем наполовину заполнен грязью и песком.

А Нин держала рацию, пытаясь определить направление сигнала, оттуда доносился чистый звук, похожий на смех. Здесь этот звук был особенно громким. В темноте трюма это создавало зловещую атмосферу, у меня даже сердце замерло. Где же источник звука?

А Нин по-пластунски двинулась вперед, как профессиональный солдат с оружием в руках. Только вместо автомата у нее был фонарь. Я пытался копировать ее движения, но вышло неуклюже. Вокруг была грязь, настоящая грязь, из которой торчали обломки дерева. Мне представилось, что в древности тут был бой.

Хотя, скорее всего, эта грязь попала сюда через пробоину во время кораблекрушения. Вероятно, судно затонуло не сразу, поэтому трюм не заполнился песком полностью. Где-то на дне, в грязи, наверно, были товары, которые перевозил этот корабль. Но я представления не имел, что это за груз.

Корабль застрял в холме с некоторым уклоном, поднявшись метров на семь-восемь, мы услышали странный звук. Без помех рации он звучал несколько иначе, доносился из самой глубины трюма и уже не казался таким зловещим. А Нин остановилась, выключила свою рацию и поползла в направлении этого звука.

Я старался соблюдать дистанцию, чтобы, в случае чего, она смогла отступить. Почти добравшись до конца, А Нин закричала и остановилась. Приблизившись к ней, я увидел провал, на месте которого когда-то, наверно, было помещение. Внизу все еще было немного свободного места. Я направил туда свет фонаря: обрушившаяся сверху грязь практически полностью засыпала человека, оставив свободной лишь часть туловища и голову.

Приглядевшись, я узнал одного из пропавших. Его лицо было грязным и кожа отливала синевой, издалека я не мог понять жив он или мертв. Из песка, засыпавшего человека, и доносился звук работающей рации, похожий на смех.

"Они действительно залезли внутрь!" — крикнул я, подумав, что эти люди слишком рисковали, и полез вперед, намереваясь спуститься и откопать пострадавшего.

Стоило мне крикнуть, как смех из рации замолк, и в трюме стало тихо.

Эта тишина потрясла меня, руки и ноги мои словно онемели, я остановился.

Я вспомнил, что мы посчитали этот звук сигналом бедствия. Но когда я закричал, он сразу же прекратился. Очевидно, меня услышали и перестали посылать сигнал. Есть две причины. Первая: человек знает, что мы рядом, и решил, что больше надобности в сигнале нет. Вторая: услышав, что мы рядом, человек расслабился, потерял сознание и отпустил кнопку вызова.

Что бы там ни было, мы должны немедленно вытащить его, особенно если верно последнее. Я знаю, что многие люди, которые просят о помощи, теряют надежду, осознав, что спасение рядом.

А Нин рассуждала так же, как и я. Она попросила меня посветить ей, подползла к краю провала и осторожно скользнула вниз. Я хотел последовать за ней, но она попросила меня не спускаться, и следить сверху.

Чжаси, который слышал мой крик, в нетерпении спрашивал, что произошло. Я попросил его подождать, пока мы осмотримся.

Сейчас конструкция корабля была мне более понятна. Трюм явно состоял из двух частей — верхней и нижней. Возле самого дна тряска во время плавания была минимальной, и там перевозили самые хрупкие грузы. Песка и грязи там было гораздо больше, но помещение не так повреждено, как верхняя часть. Разобравшись с планировкой корабля, я увидел в грязи на нижнем уровне много глиняных кувшинов, видимо, тот самый хрупкий груз. Но что в них перевозили?

Спустившись, А Нин, как могла, откопала пострадавшего, и приложила пальцы к шее, пытаясь нащупать пульс.

"Как он?" — нетерпеливо спросил я.

А Нин вздрогнула, обернулась и покачала головой, показывая, что ничего уже сделать нельзя.

Я вздохнул. А Нин быстро разгребла песок и оттащила тело в сторону. Сверху я заметил, что в этой яме есть еще кто-то: из песка торчали волосы и рука. А Нин продолжила копать, но этого человека засыпало основательно. Как ни старалась А Нин, ей не удавалось его откопать.

Больше бездействовать я не мог и спрыгнул, чтобы помочь. Но, лишь слегка дотронувшись до торчавшей из песка руки, я понял, что наши старания бессмысленны. Рука была холодной, этот человек тоже мертв.

С трудом мы откопали его и оттащили в сторону. И в яме я увидел лицо бледное лицо кавказца, свернувшегося калачиком. Его руки были вытянуты вперед, словно он пытался выползти наружу, а пальцы крепко сжимали рацию.

Увидев это, я понял, что сигнал послал именно он.

Я вытащил его, А Нин приложила пальцы к шее и переменилась в лице: "Он все еще жив!" Ослабив одежду, она собралась делать искусственное дыхание, крикнув мне: "Передай Чжаси, пусть сообщит врачу, что потребуется помощь человеку, который был засыпан землей и пострадал от удушья."

Я выбрался наверх и передал сообщение Чжаси, а тот немедленно крикнул врачу, ожидавшему у подножья холма, чтобы тот готовился. Вернувшись, я увидел, что кавказец дернулся, тело свело судорогой, его вырвало. Но видно, что дыхание восстановилось.

"Оставайся там, помогать будешь сверху!" — приказала А Нин спокойным уверенным тоном.

До этого я словно застыл, не понимая, что надо делать. Но от ее голоса меня как током ударило, и я последовал ее указаниям, действуя словно на автопилоте. А Нин сняла одежду, обвязала ею пострадавшего, сделав простую обвязку(4), перекинула мне рукава и приказала тянуть.

Стиснув зубы, я потащил рукава вверх, а она придерживала кавказца за ноги. Совместными усилиями мы подняли его на верхний уровень трюма, а затем вытащили через трещину наружу.

Чжаси снаружи уже приготовился. Как только мы вытащили кавказца, он взвалил его себе на спину, пристегнул ремнями и полез вниз. Я сильно устал: сначала подстраховал Чжаси, который начал спуск, потом помог выбраться А Нин и теперь, задыхаясь, медленно полез вниз сам.

Спуск потребовал много усилий. Я видел, как несколько раз Чжаси чуть не сорвался, но к счастью, он был очень ловок и опытен, и успевал закрепиться на склоне с помощью ножа. К тому времени, как мы все спустились, врач уже все подготовил к оказанию помощи.

Но как только он начал снимать с кавказца куртку, я содрогнулся, хватая врача за рукав, чтобы остановить. Он меня понял и стал действовать осторожнее. Увидев залитую кровью подкладку куртки, я на мгновение почувствовал дурноту. Похоже, он был серьезно ранен.

Одежду под курткой врач уже не снимал, а разрезал ножницами. И когда он поднял окровавленную ткань, то испуганно вскрикнул: "Боже мой!" К моему горлу снова подкатила тошнота. На животе кавказца были раны округлой формы. Кровь из них уже не текла, они были маленькие, располагались близко друг к другу, их было два или три десятка.

"Что это за раны?" — спросил Чжаси.

"Не знаю, — покачал головой врач. — Такое впечатление, что его истыкали отверткой. Но верхняя одежда цела. Почему? Вы ничего там странного не заметили?"

Я и А Нин покачали головами. На самом деле там было так грязно и тесно, что мы особого внимания на тело потерпевшего не обращали. Но с уверенностью могу сказать, что одежда была цела, без единой дырки. Не думаю, что эти повреждения внешние.

Но переживать было некогда. Врач попросил нас подержать пострадавшего и обработал раны, затем еще раз осмотрел его, сделал укол и достал походный кислородный аппарат, накрыв лицо кавказца маской. Видимо, укол подействовал, несчастный успокоился и стал дышать ровнее.

Мы очень устали, врач тоже вытирал пот со лба, но отправил нас искать выход. Пострадавший сейчас очень слаб, нести его опасно, а носилки и необходимое медицинское оборудование находятся в машине снаружи. Кроме того, нужны палатка и спальный мешок, чтобы согреть его. Только когда ему станет лучше, он сможет спать без тепла.

Только Чжаси знал, как ориентироваться по своим чедо. Он сказал, что принесет носилки и приведет людей на подмогу. Сюда мы шли долго, но на обратный путь ему потребуется меньше времени. Я хотел пойти с ним, однако он отказался, сказав, что один дойдет быстрее, а я могу пригодиться здесь.

Когда он ушел, врач отвязал одежду А Нин от пострадавшего и отдал ей, затем достал из своего рюкзака плед, чтобы хоть немного согреть кавказца.

Я зажег походную печь на максимум и пододвинул поближе к пострадавшему. Тепла от нее хватит, чтобы согреть несколько человек. Кроме этого, достал шаоцзю(5) — эта штука хорошо помогает от холода. Мы все здорово вспотели, а ночи в Гоби холодные, так недолго заболеть(6).

Огонь разгорелся, осветив окрестности, воздух рядом с печью быстро прогрелся. Врач продолжал обрабатывать раны кавказца и следил за его состоянием, а мы с А Нин отошли в сторону. Странно, но сейчас усталость, накопившаяся за несколько часов, совсем не ощущалась. Я сидел на большом камне и пил воду. А Нин оделась. Лица у нас были грязные, мы смущенно улыбнулись, глядя друг на друга. Ее лицо все равно было усталым, она прислонилась спиной к склону, крутила в руках рацию и казалась расстроенной.

Я только сейчас заметил, что она очень женственна, и ей, должно быть, нелегко заниматься такой мужской работой. Почему она такой стала? Тяжело думать о женщине, которая ведет себя так жестко.

Странно то, что она не выглядит так, словно ей не хватает денег, кажется, такая жизнь ей даже в радость. Почему она работает на Цю Декао? Я отчаянно пытался, но не мог ее понять. Надеюсь, у меня будет шанс расспросить ее.

Сделав еще несколько глотков воды, я захотел облегчиться и обошел холм, чтобы уединиться. Хотя в пустыне такого комфорта не было, к чему я уже привык.

Я с удовольствием мочился, когда внезапно из-за камня у подножья холма услышал смех, такой же, что звучал из рации. Мороз по коже пробежал, я уставился на камень. Почему я это слышу? Неужели у меня начались слуховые галлюцинации?

Примечания переводчика

(1) По легендам на территории Гоби в древности были не только крупные реки, но и внутреннее море. Теоретически это подтверждается наличием большого количества соли в почве, но на практике предполагается, что такое море там было еще до появления крупных цивилизаций человечества.

(2) Великий шелковый путь походил на разветвленное дерево, ведь маршрутов было много. Таким образом, торговый круговорот охватывал множество городов. Хотя маршруты Шелкового пути изменялись, возможно выделить две основные трассы, соединявшие Восток и Запад: Южная дорога – от севера Китая через Среднюю Азию на Ближний Восток и Северную Индию; Северная дорога – от севера Китая через Памир и Приаралье к Нижней Волге и к бассейну Черного моря. Южную и Северную дороги соединяли между собой несколько промежуточных маршрутов. Со временем сеть коммуникаций становилась все более густой, появлялось все больше ответвлений. Главные маршруты сдвигались то на северную, то на южную дорогу.

(3) Чжонюань или Чунюань — Центральная Равнина, относится к области на севере Китая, ниже достигает Желтой реки, является частью Северной китайской Равнины. Здесь сформировалась колыбель китайской цивилизации. В более широком контексте термин Чжонюань относится к китайской цивилизации, то есть к регионам, которыми непосредственно управляли централизованные китайские правительства и династии.

(4) Для подъема пострадавшего можно использовать верхнюю одежду: важно закрепить ее подмышками, а рукава оставить свободными, используя их в качества лямок.

(5) Разновидность байцзю, китайской водки. Шаоцзю отличается тем, что его принято пить только подогретым. Аналогом его является корейская соджу.

(6) Типичная ошибка всех, кто считает алкоголь универсальным обогревателем. Расширение капилляров позволяет справиться с холодом, когда ощущается онемение кожи (сужение капилляров, приводящее к обморожению и переохлаждению). Но при усиленном потоотделении капилляры и так сильно расширены, дополнительный допинг приведет к ослаблению терморегуляции и, как следствие, к переохлаждению, которое человек под воздействием спирта, ощущать не будет. Кстати, зачем он доставал шаоцзю, непонятно, все равно никто пить не стал. Скорее всего, У Се не собирался принимать шаоцзю внутрь, а использовал его в качестве растирания: быстрое втирание разбавленного спирта или водки в кожу предотвращает переохлаждение, вызванное избыточным потоотделением в холодную погоду.

Окончание главы