Записки расхитителя гробниц Часть 2. Глава 11. Цокольный этаж

Это действительно было неожиданно, и паника наша не удивительна.

Паньцзы выхватил складную лопатку из-за пояса, спрыгнул в воронку и начал рубить высохшую руку, но Толстяк дрыгал ногами, попасть точно не получалось. Увидев, с какой силой действует Паньцзы, Толстяк заорал: "Сукин сын, смерти моей хочешь?! Ты мне сейчас ногу отрубишь!"

"Если будешь так дергаться, точно отрежу, по самые яйца!" — огрызнулся Паньцзы, рубанул снова и опять промахнулся.

"Уберите его отсюда! — орал Толстяк. — Этот парень явно затаил на меня обиду и отомстить хочет!"

Е Чэн и Хуа Хэшан спустились, чтобы помочь Паньцзы и придержать дергавшегося Толстяка, но не подумали, что прыгать на обвалившуюся деревянную конструкцию не слишком умно. Пол обвалился полностью.

Их попытка помочь только добавила проблем. Хуа Хэшан пытался опереться на Е Чэна, но тот уже потерял равновесие и заскользил вниз. Падая, кто-то из них задел мою руку, которой я пытался удержать Толстяка, моя поза и так не была удобной, я расцепил пальцы, и Толстяк тоже соскользнул вниз.

Все произошло слишком быстро, света было недостаточно, чтобы быстро сориентироваться. Хуа Хэшан с Е Чэном катились вниз, сцепившись в клубок. Толстяк плюхнулся на скат цокольного этажа, словно большая фрикаделька, следом за ним провалился и Паньцзы. Я попытался встать, и тут мне стало совсем не хорошо. Снизу раздался характерный треск. Этот звук был мне хорошо знаком: в промороженной кирпичной кладке цокольного этажа образовывались множественные вертикальные трещины. Этот звук я часто слышал, когда в университете мы проводили эксперименты с напряжением фундаментов.(1)

Прежде, чем я смог полностью осознать масштаб катастрофы, воронка увеличилась прямо на глазах, и оставшийся пол главного зала и части коридора обрушился вниз. Теперь на скате цокольного этажа оказались все. Вовремя среагировать и подготовиться не смог никто: мы катились по скату, как по ледяной горке, а сверху на нас падали кирпичи из треснувшей кладки.

Падая, я подумал, что еще не растерял свои теоретические знания, но толку от них сейчас не было. Приземлившись на пятую точку так сильно, что боль отозвалась во всем теле, я покатился вниз. К счастью, веревка, обвязанная вокруг талии затормозила мое падение, резко рванув вверх, а потом на меня обрушился град из камней и кирпичей, попадая по голове и плечам.

Задница болела, я пытался увернуться от падающих камней и сесть, но скат был слишком крутой, не во что было упереть ноги. Закрывшись руками от камнепада, я громко окликнул остальных, но мне никто не ответил: вокруг царил хаос, сопровождающийся грохотом падающих кирпичей и криками проклятий.

Когда все прекратилось, я решился поднять голову и огляделся. Везде был неописуемый беспорядок. Фонари накрыло кирпичным завалом, несколько упали вниз. К счастью, это были качественные изделия из Германии, и даже под завалом виднелся их свет, которого все равно было недостаточно. Сверху в темноте были видны очертания той дыры, куда мы провалились, она казалась огромной. Должно быть, сейчас мы оказались под главными залом ложной гробницы, на своего рода цокольном этаже, пол которого представлял собой крутой скат. Если бы не связывающая нас веревка, мы все бы оказались внизу, но пока еще держались на этом скате.

Е Чэн практически сидел у меня на голове. Неудобно с одной стороны, зато его задница защитила мой многострадальный затылок от тяжелых кирпичей. Я спросил его, в порядке ли он. Ответ был идиотский: он сообщил, что уже пообедал. Наверно, его кирпичом по голове хорошенько приложило.

"Будьте осторожны, — крикнул Хуа Хэшан откуда-то из темноты, — тут могут быть цзунцзы. Если у кого-то есть копыта осла, доставайте! Толстяк, ты как? То, что схватило тебя, все еще держит?"

Толстяк скатился ниже нас всех и оказался под грудой камней, на которой сидели мы. Я услышал его стон из-под кирпичей: "Оно все еще держит меня. Уже добралось до бедра. Я держу его руку! Бля-а-а-а, вытащите меня отсюда, пока оно мне яйца не оторвало!"

"Отцепись, идиот! — донесся недовольный голос Паньцзы. — Это моя рука!"

"Твою ж мать за ногу! — уже не так испуганно выругался Толстяк. — Нашел время меня лапать, извращенец!"

Света не хватало, но у нас, тех, кого не придавило развалившейся кирпичной кладкой, не было другого выбора, кроме как по кирпичику осторожно разбирать завал, спуская разобранные камни вниз по скату. Сначала откопали Паньцзы, но Толстяк придавил его руку. Пришлось продолжать, откапывая Толстяка. Освободившись, он заявил: "Братья, меня чуть насмерть не раздавило, кирпичи острые, почти продырявили насквозь. Но, к счастью, мой божественный жир спас меня от смерти!"

Игнорируя его шуточки, Паньцзы сразу спросил о самом важном: "Та тварь, что держала тебя, все еще здесь?"

Толстяк пошевелил ногами в темноте: "Нет! Сейчас никто меня не держит. Может, скатилось ниже по откосу? Но откуда в таким месте взялись цзунцзы? Что эти гроботорчатели краснопяточные тут делают?"

"Они могут быть поблизости, — повторил свое предупреждение Хуа Хэшан. — Будьте осторожны. Нужно достать копыто осла. Но сначала неплохо бы откопать фонари."

Я попробовал дотянуться до фонарика, что лежал чуть выше под завалом, но не смог дотянуться. Е Чэну, который был выше меня, удалось его достать. Вокруг стало светлее, он направил луч вниз, свет почти ослепил меня. Прикрыв глаза ладонью, я посмотрел вверх и увидел, как позеленело лицо Е Чэна.

Как только вижу подобное выражение лица у кого-то, рядом со мной всегда происходит что-нибудь плохое. Я покрылся потом: неужели снова за моей спиной какая-то тварь? Сжав зубы, я повернул голову: всего в одном футе от моего носа маячило синевато-фиолетовое лицо, покрытое высохшей кожей.

Заорав от испуга, я схватил кирпич и, зажмурившись, швырнул в мертвеца, а затем, судорожно хватаясь за все подряд, стал карабкаться наверх.

Пока я суетился, остальные откопали еще фонари и получше осветили цокольный этаж. Мои попытки забраться повыше, не были успешны, мешал Е Чэн. Я снова соскользнул вниз, открыл глаза и не смог сдержать вздох ужаса. На крутом скате под главным залом гробницы были построены выступы, что-то вроде небольших террас. На них лежали и сидели замерзшие сине-фиолетовые трупы. Я почему-то вспомнил зал со строем архатов в пагоде, где Чэнь Пи нашел бронзовую рыбку. Лица у этих трупов были отвратительные, все они сидели в молитвенных позах, наверно, это были монахи. И казалось, что они замерзли еще при жизни. Их было так много, что я не мог сосчитать, они занимали все свободные поверхности.

Е Чэн, не отличавшийся храбростью, задрожал, как осиновый лист: "Что за фигня? Это тайная усыпальница буддистских монахов?" Сказав это, он чуть в обморок не хлопнулся.

Чэнь Пи поддержал его, не дав упасть, и ответил: "Не бойся, это же только трупы." Он указал мне под ноги. Глянув вниз, я понял, что стою на груде кирпичей, под которыми покоится в порошок растоптанная мумия.

"Мертвецы здесь настолько замерзли, что стали твердыми, как камень, но очень хрупкими. Они ломаются от малейшего прикосновения. — сказал Чэнь Пи. — И раз тут так холодно, то цзунцзы быть не должно."

"А что тогда схватило меня за ногу?" — спросил Толстяк.

"Не тебя схватили, а ты зацепился за руку мумии, — пояснил Чэнь Пи. — Если бы это был цзунцзы, то ноги бы у тебя уже не было. Если не веришь мне, сам посмотри на свои штаны."

Толстяк схватился за брючину: в ней была дырка, в которой застряла мумифицированная рука с крючковатым пальцем, застрявшим в ткани, а часть этой руки валялась рядом. Я поднял остатки руки: кости, обтянутые кожей, были очень твердыми, трудно было представить, что эта рука могла двигаться и, тем более, схватить чью-то ногу.

Все почувствовали облегчение. Паньцзы преувеличенно равнодушно вздохнул: "Ты такой смелый, что гвоздь в заборе с цзунцзы перепутаешь!"

Толстяк был в ярости, хотел опровергнуть обвинение в трусости, но не мог найти подходящих слов. Надувшись, как мышь на крупу, он пробормотал: "Эта рука действительно держала меня за ногу только что. Откуда я мог знать, схватила она меня или я попался, как рыба на крючок. Можете не верить, дело ваше."

Мы осмотрели цокольный этаж, последовательно освещая все закоулки. Кругом были тесно сидящие рядом друг с другом мумии и ничего больше.

"А почему тут так много покойников? — спросил Паньцзы, обращаясь к Хуа Хэшану. — Я никогда о таком не слышал."

"Всякое бывает. Это похоже на город мертвых(2)... Но я не понимаю... не помню династии, в которой были такие погребальные традиции. Тем более, что речь идет об императорской гробнице. Кем могут быть все эти мертвые люди?" — Хуа Хэшан был явно озадачен.

Сдерживая свой страх, я направил свет на ближайшую мумию. Черты ее лица хорошо сохранились, глаза были закрыты, на лбу и щеках виднелись морщины, бороды и волос не было, все тело было покрыто тонкой коркой льда. Странным был цвет мумии, синевато-фиолетовый, а также рот, очень широкий и полный слишком острых зубов, напоминающих клыки.

"А это точно люди? — спросил Толстяк, осматривая мумию. — Только глянь на эти зубы. Если вцепится, то всю кожу сдерет на раз."

"Не люди?! — Е Чэн снова побледнел, как полотно. — А кто тогда? Чудовища?"

"Снежный человек, может быть? — пролепетал Толстяк, задумавшись. — Но эти совсем безволосые."

"Фигня! — возмутился Хуа Хэшан. — Чудовища, снежные люди... еще инопланетян вспомните! Зубы этих трупов заострены искусственно, это древний шаманский обычай(3). Позже, чтобы не тратить силы на обработку трупов, использовали маски. Определенно это не чжурчжэни времен династии Мин. Посмотрите на одежду: примитивная, явно не относится к стилю чжурчжэней или монголов, некоторые трупы просто обернуты льняной тканью. Похоже, это тела из ледяного захоронения."

Я вспомнил ледяную могилу, которую видел ночью возле лагеря в Священной долине: "Может, эти тела Ван Цзанхай выкопал из ближайшей ледяного могильника, когда строил гробницу, и перезахоронил здесь?"

"Возможно и так, — ответил Хуа Хэшан. — Может быть, эта пещера в форме эмбриона раньше была такой ледяной могилой. А когда Ван Цзанхай строил свою гробницу-обманку, сначала вынул их изо льда, освобождая место для строительства, а потом оставил здесь."

"Если все было так, как вы описываете, то почему бы Ван Цханхаю просто не сжечь тела? —спросил Толстяк. — Зачем складывать трупы под полом?"

"Кто знает, что это за мертвецы, — ответил Хуа Хэшан. —Выглядят они страшновато. В шаманизме есть множество примитивных и странных ритуалов, связанных с колдовством и проклятиями. Народы, практикующие шаманизм, считали, что тела шаманов продолжали защищать после смерти свой народ. Шаманское колдовство — дело странное. Ван Цзанхай мог просто не рискнуть их осквернять. И нам тоже стоит быть осторожными. Может быть, мы не можем выбраться отсюда именно из-за шаманского проклятия."

Я вспомнил о боевом порядке мертвецов в горах Циньлиня. Там тоже было очень много трупов и мы не могли найти догору из-за них. Неужели всегда с мертвецами связана какая-нибудь злая магия?

Шаманизм нельзя в полной мере считать религией. На самом деле это практические магические методики, основанные на использовании психоактивных веществ и эффекта измененного сознания или медитации. Мои знания о шаманизме ограничиваются дорамами о периоде династии Цин(4). Практики Цимэнь Дуньцзя тоже в какой-то степени основаны на принципах шаманизма, но их исторические источники утеряны. Некоторые позитивные элементы древнего шаманизма сохранились в тибетском буддизме, о негативных элементах остались лишь легенды и страшные сказки. Черное искусство шаманов с точки зрения современного человека было слишком жестоким и даже извращенным. Помнится, создатели драконьих паразитов из царства Шу тоже практиковали черное искусство. Есть ли тут какая-то связь?

Выслушав Хуа Хэшана, Толстяк внезапно осознал: "Неудивительно, что, попадая в эту гробницу, чувствуешь, словно земля горит под ногами и вообще неуютно тут. Оказывается, тут закопано много замороженных цзунцзы. Мдя, с совестью у Ваньну было очень плохо."

"Я тоже так думаю, — согласился Хуа Хэшан. — Но сейчас самое главное, выбраться отсюда. Давайте осмотримся здесь, нет ли тут возможностей выбраться наружу? Только надо быть осторожными. Не знаю, опасны ли эти трупы, но вот скат очень крутой. Случись что, даже забраться обратно будет сложно."

Все согласились, особенно Толстяк, которому давно не терпелось выбраться. Отстегнувшись от общей веревки, вооружившись фонарями, мы разошлись в разные стороны, чтобы осмотреться. Передвигаться среди такого количества мертвых тел — занятие не для слабонервных. Однако, странная закономерность: чем больше трупов, тем меньше страха. То ли на пике паники начинается обратная эмоциональная реакция, то ли просто привыкаешь к мертвецам, и они уже не пугают.

Трупы сидели очень скученно, приходилось протискиваться между ними. Мертвецы были разных возрастов, но все одного цвета и твердые, как камни. На некоторых я заметил что-то вроде бронзовых украшений, покрытых толстым слоем патины. Те тела, что были расположены в самом низу, намертво примерзли к поверхности, их нельзя было передвинуть, не повредив.

Ползал среди трупов я очень долго, но ничего полезного не нашел. Заметив, что все дальше отхожу от остальных, я забеспокоился. Хотелось притвориться, что я закончил поиски, и вернуться, чтобы быть поближе к людям. Так я и сделал, собираясь спросить, как дела у остальных. Вернувшись, я услышал крик Паньцзы: "Толстяк, что ты делаешь?"

Обернувшись на голос, я увидел, что Толстяк ничего не делал. Он сидел напротив одного из мертвецов, почти прижавшись к нему носом, лицо его ничего не выражало, словно застыло, рот был широко открыт. И издалека казалось, что цвет его лица тоже изменился, став таким же синевато-фиолетовым, словно Толстяк превратился в одну из мумий. Что, черт возьми, он делает?

Примечания переводчика

(1) Напряжение фундамента — степень нагрузки, которую может выдержать фундамент (бетонный или кирпичный). Вертикальные и косые трещины в фундаменте и стенах относятся к четвертой и пятой категории аварийности (самые высокие и опасные, которые могут привести к обрушению).

(2) Города мертвых, где трупы могут мумифицироваться в естественных условиях — явление распространенное в мире.

(3) Шаманов хоронили очень специфически, эти похороны больше похожи на издевательства над трупами. Один из обычаев было создание шайтана. Тело или голову, насаженную на кол, приводили в соответствующий устрашающий вид. Позже, вместо манипуляций с мертвым телом стали использовать устрашающие маски. Такой "шайтан" был одновременно предупреждением и объектом поклонения, вроде демона-хранителя.

(4) У Се говорит о шаманизме чжурчжэней в эпоху династии Цин. На самом деле он приуменьшает значение шаманизма в качестве религии. Для чжурчжэней это была именно религия. Кому интереснее подробнее, забейте в поисковике ключ "Шаманизм в династии Цин", информации и статей на эту тему очень много. И они очень интересные.

Окончание главы