Агуй долго соображал, как перевести эту фразу. Очевидно, ему тоже показался странным смысл. И что бы это значило? Теперь я совсем нечего не понимал.
Что за "запах мертвеца"? Воняет, как труп?
Я хотел расспросить поподробнее, но Паньма покачал головой и попросил меня не задавать глупых вопросов: запах мертвеца — это запах смерти. Если я хочу узнать что-то еще, он готов ответить на мои вопросы. Но о Молчуне он говорить отказывался. Поверил я или нет, ему все равно, он сказал все, что хотел.
Я, естественно, не собирался легко сдаваться, но отказ Паньма был категоричным. Сколько я не переспрашивал, сколько не умолял, он продолжал сидеть с каменным лицом и ни словом не обмолвился в ответ.
Наконец, Агуй не выдержал и подмигнул мне, намекая, что пора заканчивать с расспросами на эту тему. Я тоже начал понимать, что могу разозлить старика, и тогда вообще ничего не узнаю. Пришлось заткнуться, но в душе я помянул всю его родню за то, что они произвели на свет такого упрямого сына.
Но Паньма — просто кладезь информации. Хотя его ответы были простыми и короткими, все равно заметно, что знал он очень много, но слишком скрытничал. Я не мог понять его чувств. Но, судя по тому спокойствию, с которым он говорил о Молчуне, этот старик повидал очень многое.
Я попытался представить, с кем сравнить Паньма, чтобы выстроить верную стратегию общения.
Во-первых, его поведение напоминает стиль торгашей, которые, пытаясь поднять цену, нагоняют таинственности. Но этот старик на торгаша совсем не похож.
Во-вторых, создается ощущение, что он знает нечто такое, о чем не имеет права рассказать. Он не сделает этого, даже если его молчание может привести к трагедии. В такой ситуации может оказаться шпион, подложивший бомбу, замаскированную под игрушку, а затем увидевший, как с этой игрушкой играет маленький ребенок(1). Он знает, что в руках ребенка бомба, но не может прямо ему об этом сказать или отобрать ее. Самое большее, что он может сделать, это сказать, слегка намекая: "Игрушка в твоих руках может погубить тебя."
Полагаю, второй вариант более вероятен. С самого начала я хотел узнать у него подробности экспедиции Вэньцзинь. Однако после их встречи с Молчуном мои мысли спутались. Получается, мой друг, который не раз меня спасал, окажется той бомбой, которая может меня убить? И старик знал причину, но не мог прямо ее назвать.
Как интересно! Я вдруг перестал злиться. Ничего страшного, что он не хочет делиться своими секретами, хуже, если бы у него вообще секретов не было. И теперь понятно, что он не относится ко мне предвзято. Ругаться бесполезно, надо набраться терпения и выяснить то, о чем он готов говорить.
Я совершил ошибку, настаивая на ответах, мой активный интерес мог насторожить его. Поэтому пришлось смирить любопытство и сменить тему, чтобы отвлечь его внимание от неприятного разговора. Кивнув, я сказал: "Забудьте об этом. Если вы не хотите говорить, я не буду настаивать. Но вы можете рассказать мне что-то об археологической команде, где были проводником?"
Услышав мои слова, Агуй вздохнул с облегчением. Очевидно, он опасался, что мы повздорим, поэтому он пытался остановить меня. И сейчас он поспешно перевел мой вопрос.
Паньма поднял голову и коротко ответил. Агуй тут же перевел: "Папаша сказал, что вы ошибаетесь. Это были не археологи, а военные."
"Военные?" Сначала я подумал, что ослышался и переспросил. Агуй повторил мне его слова: я все понял правильно.
Поразмыслив немного, я подумал, что ошибается, скорее всего, Паньма. В то время многие носили зеленую форму, в том числе и служащие археологического института. Он мог просто принять археологов за солдат.
(Дальше я не буду упоминать Агуя, чтобы диалог выглядел попроще.)
"В то время в наших местах было неспокойно. Из города пришло много военных, все вооруженные. Их командир сказал, что они идут на Янцзао, и им нужен проводник, хорошо знающий дорогу и местность вокруг горы. Ко мне пришел отец Агуя, и я согласился их провести," — рассказал старик.
Хмурясь, я припомнил о пограничных столкновениях с Вьетнамом. В 70-х годах в этих местах действительно случались перестрелки и даже локальные боевые действия. Узнав о том, что здесь побывала Вэньцзинь, я даже не подумал об этом. Да, ситуация в Гуанси тогда была сложной.
Я упустил из виду важную деталь и теперь задумался: кое-что стало проясняться.
В то время сюда не могли отправить археологическую экспедицию из-за военных столкновений. Это было странно... Похоже, Вэньцзинь и ее группа обладали какой-то магической властью. Хотя, возможно, археологический проект был настолько важен, что экспедицию все-таки послали, но для сопровождения им дали военную охрану. Так что, возможно, Паньма не лжет и не ошибается.
Но что за исследования такие, если археологов отправили в зону боевых действий? В горе Янцзао действительно есть крупная и столь ценная гробница?
"У этих людей слишком темное прошлое..." Слова третьего дяди(2) промелькнули в моей голове, и я вздрогнул.
Примечания переводчика
(1) В оригинале говориться не о "бомбе, замаскированной под игрушку", а о "простом металлическом диске". Но мне как-то показалось странным, что шпион подложил бомбу, которая похожа на бомбу, и с ней стал играть ребенок. Ситуация дурацкая. Поэтому я чуток ее приукрасила, чтобы сделать более реалистичной.
(2) На самом деле третий дядя вроде лично с У Се прошлое команды Вэньцзинь в таком ключе не обсуждал. Его слова и мнение в таком ключе передал брат Чу в разговоре в тюрьме.
Окончание главы
отчет
|
Пожертвовать
Ой, этот пользователь не установил кнопку пожертвования.
|