Записки расхитителя гробниц Часть 1. Глава 11. Бронзовая печь для пилюль бессмертия

Долгое время этот рисунок для всех был загадкой. Потому, оказавшись на шаг к истине, Цю Декао был взволнован и обрадован. Он немедленно попросил кого-нибудь заварить чай, почтительно подал его старику и попросил рассказать по-подробнее. Тому все равно делать было нечего, а такое внимание льстило, и он согласился.

Это было тридцать лет назад, тогда старик был профессором в Пекинском университете, членом Гоминьдана, а его зять служил командиром бригады 74-ой дивизии под командованием Чжан Линфу(1). После разгрома дивизии в мае 1947 года(2) он с выжившими солдатами бежал в Имэншань, провел в горах три года, организовав там банду. Позже народно-освободительная армия активно занялась ликвидацией бандформирований, зять профессора понял, что деваться ему некуда, связался с агентами Гоминьдана и стал готовиться к эмиграции в США.

В ход пошли взятки и старые связи, он купил себе и своей семьи возможность выехать их страны, а до отплытия забрал тестя-профессора с семьей в горы, где они жили в ожидании переправки за границу некоторое время. Поскольку погода в горах была плохой, да и ситуация в стране опасная, он решил не рисковать и поселил семью в даосском храме, замаскировав их под монахов.

Когда говорят "даосский храм", подразумевают довольно большой храмовый комплекс со святилищем, хозяйственными и ритуальными постройками. На самом деле это было маленькое здание, построенное в основном из глины и простого кирпича на мосту между двумя скалами, расположенными на расстоянии пятидесяти метров друг от друга, на большой высоте. Архитектура храма была необычной: он напоминал огромную лестницу из семи ступеней, стены были отделаны глиной желтого цвета, верхние четыре этажа были деревянными. От пропасти храм отделяли деревянныеперила. В храме было несколько алтарей, над которыми возвышались глиняные скульптуры Трех Чистых(3), Гуаньинь и духов земли, почитаемых в этой местности, что полностью соответствовало даосским традициям в Китае(4).

За этим храмом ухаживали два старых даоса, отец и сын. В это неспокойное время доход их был невелик, не хватало даже на благовония. Зять профессора снабдил даосов деньгами, взамен получил временный кров для своей семьи.

Профессор прожил в даосском храме около двух месяцев. Прогулки по округе были занятием сложным и опасным, раз храм находился на большой высоте, поэтому профессор занялся изучением старинных вещей, находившихся в храме. Именно тогда он и обнаружил странную закономерность: вся утварь была грубой и простой, ценности не имела никакой. Однако, среди того, что легко можно было назвать хламом, нашлись несколько предметов, относящихся к династии Мин, а на верхнем этаже обнаружилась бронзовая печь, какие в древности использовали алхимики для изготовления пилюль. Она была весьма своеобразна, похожа на перевернутый цветок лотоса. Судя по количеству патины, это был самый древний предмет в храме.

Профессор не занимался историей, но некоторые знания имел. Его находка очень заинтересовала, поэтому он спросил старшего даоса, откуда взялась эта печь.

Старик похвалил его за острый взгляд, ибо печь для пилюль действительно была необычна. Еще до освобождения в горах произошло землетрясение, и с одной из вершин упало большое количество скелетов и утвари, среди которых был и этот предмет. Жители деревни были очень напуганы, потому сразу отнесли все это в храм, а не в ближайший Шэньсянь(5). С тех пор прошло более шестидесяти лет, тогда старый даос был еще молод и сейчас уже плохо помнил подробности тех событий.

Профессора все это очень заинтересовало, но в тот момент было не до серьезных исследований. Пока он жил в храме, пытался найти информацию об этой печи, но безуспешно. Однако обстоятельства, при которых он увидел эту утварь, способствовали тому, что он хорошо ее запомнил: форму, особенности бронзы, узор. Потому, как только увидел рисунок Цю Декао, то сразу узнал его.

Он сказал, что этот узор этот был на крышке печи и форма соответствовала, неправильный круг идеально вписывался. Но большего он рассказать не может. Если Цю Декао хочет знать больше, ему надо найти этот храм, вот только неизвестно, на месте ли он. Прошло много времени, храм старый, возможно, он уже весь в руинах или его вообще снесли до основания. Все зависит от удачи.

Поговорив со стариком, Цю Декао был одновременно взволнован и разочарован. Очевидно, что за расшифрованным рисунком кроется гораздо больше, чем он предполагал ранее. Но вот беседа со старым китайцем не дала ему никакой информации. Надо было взглянуть на печь собственными глазами, но тогда это было невозможно. Даже обычному американцу попасть в Китай того времени было трудно, а уж Цю Декао с его криминальным прошлым даже мечтать о таком не мог.

Однако настойчивости ему было не занимать. Да, сам он в Китай поехать не может. Но у него оставались там кое-какие связи. И он начал искать среди своих старых знакомых тех, кто может отправиться в Имэньшань на поиски храма и, если повезет, вынести печь для пилюль. А если удача будет благосклонна, возможно, удастся вывезти печь в США.

В то время Китай переживал последствия десяти лет анархии(6), найти знакомых было сложно. Связи со старшим поколением наставников Чанша не восстановить: часть из них погибли или до сих пор по тюрьмам сидят стараниями Цю Декао, многие не пережили Культурную революцию, некоторые, кому удалось сбежать, вряд ли согласятся сотрудничать. Связей с агентами Гоминьдана тем более нет, большинство из них уехали в США и западную Европу.

Можно было рискнуть и связаться с новым поколением контрабандистов Чанша. Но Цю Декао их не знал. Хотя других вариантов у него все равно не было.

Поиски потребовали от него изворотливости и смекалки, но усилия окупились: ему удалось связаться с человеком, готовым к сотрудничеству. Им оказался Се Ляньхуань.

Как он додумался залезть в старый бизнес, третий дядя не понимал. В то время даже опытное старшее поколение семьи Се предпочитало вести дела законно. Контрабанда культурных ценностей на тот момент была серьезным преступлением, приравненным к наркоторговле, за которую грозила смертная казнь. Если не требуются срочно деньги для спасения жизни, никому и в голову не придет рисковать своей шкурой, даже если опыта хоть отбавляй.

А у Се Ляньхуаня и опыта-то не было. Тогда он был тем, кого называют 'золотой молодежью', его не то что в семейный - в официальный бизнес брать не хотели. Семья позволила ему жить, как захочется, предоставила материальные и социальные возможности. У него не было ни интереса, ни необходимости лезть в криминал, тем более связываться с трансграничной контрабандой.

Проще говоря, контрабанда культурных ценностей требует определенного уровня мастерства: грамотное изъятие товара, точная оценка, правильная транспортировка. По хорошему требуется двадцать-тридцать лет обучения, чтобы называться расхитителем гробниц. Если такого опыта нет, соваться в этот бизнес не имеет смысла: с таким человеком скупщики даже разговаривать не будут, покупатели не захотят рисковать. Особую роль в нашем бизнесе имеет статус: рекомендации, репутация. Следовательно, если Цю Декао сумел выйти на Се Ляньхуаня, значит, тот уже крутился в нашем деле раньше.

Третий дядя не мог получить ответа на этот вопрос до тех пор, пока не вернулся с Сиша. Тогда он начал собственное расследование, вышел на человека, знавшего семью Се лучше многих, и тот все рассказал. Но к истории моего дяди эта информация не имеет отношения и говорить об этом нет необходимости.

После того, как Се Ляньхуань и Цю Декао пришли к договоренности, американец отправил первые инструкции, снабдив их хорошей фотокамерой и наброском, который сделал старый китаец из Чайнатауна. Для начала он попросил Се Ляньхуаня выяснить, остался ли в относительной целости даосский храм: он мог не пережить Культурную революцию, так как относился к 'четырем пережиткам'(7) . Если храм цел, то следовало сделать фотографии печи, собрать информацию о ней и отправить результаты в США. Если потребуется, тогда на втором этапе Цю Декао организует вывоз реликвии за границу.

Хотя Се Ляньхуань плохо разбирался в нашем деле, но кое-что сделать смог. Собрав нужное снаряжение, он отправился в Шаньдун и нашел описанную старым китайцем горную местность. К счастью, храм был расположен вдалеке от дорог и чудесным образом сохранился, пережив бурю революции. Однако, старый даос был уже мертв, остался лишь его сын. Сделав фотографии, Се Ляньхуань отправил их В США. Цю Декао сравнил рисунки на печи и из шелковой книги: старый китаец оказался прав, они были одинаковы. Однако, оставался вопрос о возрасте этой печи. Она слишком старая, даос из храма ничего ценного о ней рассказать не смог. Больше подсказок не было.

Но сам факт, что печь нашлась, несказанно радовал, и Цю Декао дал указание Се Ляньхуаню готовиться, а сам начал искать способы вывоза реликвии из Китая. Се Ляньхуань был готов, но оказалось, вывоз печи был невыполнимой задачей. Она была гораздо больше, чем представлял Цю Декао, такого размера товар через таможню не пронести. Можно было воспользоваться услугами морских контрабандистов и провести транспортировку в несколько этапов: сначала до Чжэзяна или Гуандуна(8), а затем через море. Но риск тоже был велик: в это время на юго-восточном побережье было очень неспокойно, а контрабанда во время военного присутствия(9) - это за гранью воображения.

Они перепробовали множество способов, но все было безуспешно, только привлекли к себе внимание правоохранительных органов. Цю Декао был в отчаянии, потому у него возникла безумная мысль. Он попросил Се Ляньхуаня распилить печь на сорок частей, которые постепенно можно будет переправить, спрятав в легально экспортируемом шелке.

Любой уважающий себя археолог посчитал бы такое решение отвратительным, но Цю Декао археологом не был, его не волновала сохранность реликвии, главную ценность он видел в информации, которую она хранит.

То, что случилось дальше, можно назвать счастливым совпадением. Когда Се Ляньхуань собрался распиливать древнюю печь, он обнаружил на дне хитрый механизм, который помог раскрыть секреты загадочного рисунка из шелковой книги Сражающихся царств.

Примечания переводчика

(1) Чжан Линфу́ (张灵甫, 20 августа 1903 — 16 мая 1947) — высокопоставленный генерал Китайской национально-революционной армии, участник гражданской войны, Северного похода, войны центральных равнин и Второй японо-китайской войны. Выпускник Академии Вампу.

(2) После победы над японцами противоречия между Гоминьданом и КПК значительно усилились, даже несмотря на неоднократно проводимые переговоры. В июне 1946 года Чжан Линфу вступил в должность командующего 74-ой дивизии, по совместительству был назначен начальником гарнизона Нанкина. В мае 1947 года 74-ая дивизия под командованием Чжан Линфу была разделена на 2 части в районе Мэнлянгу, горного района в провинции Шаньдун. Без запасов еды и воды Чжан Линфу вместе с товарищами оказался в окружении коммунистов под командованием маршала Чэнь И и генерала Су Юя. Битва при Мэнлянгу продолжалась 3 дня, с 13 мая по 16 мая 1947 года, это сражение стало одной из самых ярких побед коммунистов в ходе второго этапа гражданской войны. Чжан Линфу не смог вырваться из окружения, потому что подкрепление не успевало прибыть вовремя. В результате, 74-ая дивизия была полностью разгромлена, а сам Чжан Линьфу погиб 16 мая 1947 года

(3) Во главе даосского пантеона стоят "Трое чистых"( 三清 , сань цин), которые олицетворяют этапы саморазвёртывания дао, а также сферы горнего мира. В одной из версий персонажи сань цин фигурируют как божества, которые сменяли друг друга в качестве правителей мира на протяжении нескольких циклов. Первым правителем в даосской "триаде чистых" является Юаньши тяньцзунь (Изначальный небесный владыка) он же Тянь-бао-цзюнь (Владыка небесной драгоценности), который передал свою власть ученику Юй-хуан тянь-цзуню (Небесному достопочтенному нефритовому императору), или Лин-бао тянь-цзуню (Небесному достопочтенному духовной драгоценности); тот в свою очередь, передал власть Тай-шан Лао-цзюню(Высочайшему владыке Лао, или Высочайшему древнему властителю). В некоторых трактовках выше "триады чистых" ставится Тай-шан Лао-Цзюнь, титулуемый Хуань-юань Хуан-ди (Император изначального хаоса), а сань цин толкуются как его эманации.

(4) Даосизм вообще религией считается ошибочно. На самом деле это философско-мистическое учение, от мировых религий перенявшее лишь особенности поклонения основным постулатам и персонам. Соответственно, традиции даосизма не допускают присутствия в храмах собственно божеств, ведь даосский пантеон может претендовать на историчность объектов поклонения, а не на божественность. Однако, Китая — страна многоконфессиональная, в святилищах могут соседствовать святыни разных народов и вероисповеданий. В данном случае рядом с даосскими святыми соседствует буддистская Гуаньинь и шаманские духи земли. Такое явление называется синкретизмом.

(5) Шэнься́нь (莘县) — уезд городского округа Ляочэн провинции Шаньдун (КНР). В 1949 году уезд вошёл в состав Специального района Ляочэн (聊城专区) новообразованной провинции Пинъюань.

(6) Точный разговорный синоним Культурной революции.

(7) Четыре пережитка — «старая культура», «старое мышление», «старые привычки», «старые обычаи», именно с этими пережитками боролись во время Культурной революции, что вылилось в погромы храмов, уничтожение библиотек, театров и, естественно, древних гробниц.

(8) Чжэцзян (浙江) — провинция на востоке Китая (там рядом Шанхай), расположена вдоль побережья Восточно-Китайского моря, оттуду шли пути контрабанды через Южную Корею и Японию. Гуандун (广东) — провинция на юго-востоке Китая, где была возможна контрабанда через Гонконг и Макао, которые, соответственно, считались территориями Великобритании и Португалии соответственно.

(9) Военное присутствие на юго-востоке Китая — имеется в виду затяжной конфликт между Тайванем и Китаем.

Окончание главы