Записки расхитителя гробниц Часть 1. Глава 12. Стоногий дракон

Все еще не понимая, где нахожусь, я стряхнул снег с лица. Слушая крики Е Чэна, я заерзал и почувствовал, что мне в спину врезается острый камень.

Машинально я посмотрел в ту сторону, куда указывал испуганный Е Чэн. Сейчас мы все оказались на отвесном каменном склоне, в пяти-шести метрах от поверхности. От дальнейшего падения нас спасала веревка, зацепившаяся за скальный выступ. Весь склон был усыпан снегом и камнями, свалившимися вместе с нами. И из-под упавшего снега торчали несколько больших черных когтей.

У меня перехватило дыхание, и я инстинктивно вжался спиной в камень, глядя на эту когтистую лапу. Сугроб, образовавшийся из упавшего снега, был велик, но почти не виден под черными когтистыми пальцами, покрытыми чешуей. Эта лапа напоминала огромный ковш экскаватора. Ниже торчали другие лапы, некоторые почти полностью укрытые снегом. Сначала я подумал, что это гигантская змея, зимующая в пещере, но присмотревшись, понял, что она больше похожа на многоножку.

Это создание было словно вмуровано в камень, не понятно, живое оно или мертвое. Я не мог разглядеть ни головы, ни хвоста, сложно было определить длину туловища. Удивительно, что здесь оказалось нечто подобное: выше снеговой линии встречается очень мало живых существ, тем более членистоногих и змей. Что это за существо? Глядя на размер когтей и их количество, я чувствовал себя очень неуютно.

Паньцзы продолжал настаивать на том, что надо спуститься, а Е Чэн не прекращал истерично кричать. Толстяк, глядя на него снизу, заграбастал в ладонь комок снега и швырнул в него, тихо ругаясь: "Псина сутулая, чего разорался? Хочешь эту тварюшку разбудить?"

Я огляделся. Это должно быть узкое ущелье, так называемый горный мешок, полностью засыпанный лавинами. Но из-за хаотичного нагромождения камней и скальных выступов снег сходящих лавин ложился не равномерно и плотно, а образовывал снежные ямы. Толстяк попал в одну из них. Падающий вместе с ним снег и камни, словно цепная реакция, вскрыли и другие снежные ямы, и нас утащило в ущелье. Причем, снег сверху продолжал сыпаться. После обнажения таких снежных ям возникает эффект зыбучего песка: снег и камни будут падать вниз до тех пор, пока не закроют обнажившиеся снежные ямы. В горах этот процесс так же стремителен быстр, как и в пустыне. Многие группы альпинистов погибали в таких снежных ловушках за считанные секунды.

К счастью, то ли снег над нами был не таким рыхлым, то ли мы так хорошо примяли его, когда падали по очереди, связанные веревкой, но нас до сих пор не засыпало полностью. Кроме того, склон закрывал нас от ветра, тут было не так холодно, как наверху. Я смог наконец свободно вздохнуть и спустился чуть пониже. Скала, куда мы упали, была крутой, но сплошь покрыта камнями и выступами. Некоторые выступы были величиной с хороший грузовик, камни разных размеров, от огромных валунов, до маленьких булыжников, не больше теннисного мяча. Благодаря им, по склону можно было передвигаться, используя камни и выступы в качестве ступенек.

Паньцзы и Молчун уже отвязали веревку и спрыгнули вниз, спровоцировав небольшую лавину. Они приземлились на гору снега и откатились к подножью склона. Осторожно двигаясь на цыпочках, они приблизились к черному телу и дотронулись до когтей. Мы все задержали дыхание.

Через несколько минут Молчун и Паньцзы выпрямились, явно успокоившись. Они переглянулись, Паньцзы пожал плечами и сделал знак остальным, что можно спускаться.

Пока я в недоумении соображал, что произошло, Толстяк отвязал веревку и скатился вниз. Молчун смел снег с камней, обнажая стены и резной пол. Оказалось, что когти принадлежали каменному дракону, вырезанному в скале. Он был сделан настолько искусно, что присыпанный снегом выглядел совсем как живой. Казалось, он только что свернулся кольцом, но в любой момент может выпрямиться.

Мы спустились один за другим. Чэнь Пи, рассмотрев дракона поближе, переменился в лице. Пошатываясь, опираясь на руку Хуа Хэшана, он подошел к скульптуре и коснулся ее.

Этот дракон был особенным, у него было не четыре лапы, как обычно, а гораздо больше, что делало его похожим на многоножку. Очевидно, что эту скульптуру нельзя было соотнести с какой-либо народностью центральных равнин(1). Скорее всего, это творчество одного из кочевых народов, которые представляли дракона именно так.

"Почему этот дракон такой уродливый? — спросил меня Толстяк. — Похож на злобного червяка, выглядит уродливее, чем драконы на стене Запретного города(2). Скульптор был криворукий?"

"Если не знаешь, не говори ерунды, — ответил Хуа Хэшан. — Это не украшение для дворцовых стен, а стоногий дракон. Так изображали драконов в эпоху ранней Восточной Ся(3). Драконы в древнем Китае имели весьма разнообразные формы. У привычных тебе драконов вообще свиной пятачок вместо носа."

Эволюция китайских драконов очень интересна. В ранних мифах и легендах драконы были существами земными и умели только ползать, подобно змее. Грубо говоря, хотите создать дракона — возьмите змею, пришейте ей голову любого другого зверя, и готово. Получался тотем-химера(4). Драконы разных народностей, естественно, отличались. Но постепенно малые народности сливались, смешивались и черты их тотемов. Широко распространившаяся ханьская культура впитала в себя наследие той же Восточной Ся, образ ханьского дракона тоже объединил в себе черты драконов других народов — так возник знакомый нам паньлун(5).

Но этот дракон был удивительным: ему не только голову изменили, но и ног добавили побольше. Химера змеи и сороконожки? Странное сочетание, такое создание не внушает божественный трепет, не кажется могущественным, зато рядом с ним очень неуютно. Членистоногие вообще часто вызывают у людей разные виды фобий. Конечно, сто ног — это удобно, практично, но странно.

Выслушав лекцию Хуа Хэшана, Толстяк улыбнулся: "Брат мой, покрытый шрамами, нельзя ли объяснять все попроще, я же не настолько образован. Получается, эта каменная скульптура относится к эпохе Восточной Ся?"

Хуа Хэшан кивнул, осмотрел резьбу по камню, посмотрел на вершину скалы и задумался: "Да. Но не могу понять, откуда взялся камень, из которого вырезали этого дракона."

К этому времени снаружи совсем стемнело. Мы включили фонари и убрали снег. Камень, в котором был вырезан дракон, представлял собой огромную, почти плоскую плиту высотой метров пять и шириной три метра, прислоненную к склону. Этот черный минерал отличался от скальной породы.

Я пригляделся к краю плиты, где явно были следы разлома: "Возможно, этот дракон упал сверху. Четвертый дедушка прав, место, куда мы направляемся, должно быть на вершине. Заметьте, что форма дракона асимметрична. Так должен выглядеть один из двух драконов, играющих с жемчужиной(6). Где-то должен быть второй дракон, обычно их вырезали симметрично, зеркально, по обе стороны от входа."

Чэнь Пи чуть не задохнулся от возмущения: "Не неси чушь! Нахватался знаний по верхам и строишь из себя мудреца. Это шимен(7), запечатывающий вход в гробницу."

Он указал на пасть дракона. Хуа Хэшан немедленно подошел к ней, засунул внутрь руку и вытянул оттуда черную железную цепь толщиной с запястье. Толстяк, увидев это, воскликнул: "Все, капец котенку! Это драконьи кишки!"

"Это цепь, за которую тянули камень лошади, когда запечатывали гробницу. Вроде бы эта сторона плиты должна быть внутренней."

Я покраснел, поняв, что снова попал впросак со своим мнением: "Я, как всегда, не прав. Но как шимен мог оказаться здесь?"

Хуа Хэшан с силой потянул цепь, но камень с места не сдвинулся. На лице Чэнь Пи появилась тень сомнения. Он покачал головой, глядя на плиту. Я огорченно вздохнул, понимая, что его беспокоит. Если этим камнем запечатали гробницу, то он должен был упасть сверху. Это означает, что путь к гробнице сильно поврежден. Даже если мы найдем вход, то сможем ли туда войти?

Над нашими головами бушевала метель, сверху была тьма кромешная, я посмотрел на часы, гадая, сколько еще продлится непогода.

Обнаружение этого дракона вселяло уверенность в том, что мы сможем найти Небесный дворец, но мы не знали, радоваться нам или печалиться. Хуа Хэшан сделал фотографии скульптуры, Чэнь Пи постепенно пришел в себя и заявил, что нам надо позаботиться о делах насущных: чтобы хорошенько отдохнуть, надо соорудить укрытие от ветра и снега и переждать метель.

Мы разобрали снаряжение, Хуа Хэшан занялся пострадавшим проводником. Осмотрев Шуньцзы, он вернулся ко мне и сказал, что его состояние слишком плохое, наш проводник ни на что не реагирует.

Мы уложили Шуньцзы поудобнее, попытались привести его в чувство, похлопывая по щекам, но услышали лишь слабый ответ "да" на вопрос, слышит ли он нас. Судя по его состоянию, это было сильное переохлаждение.

"Надо развести огонь и согреть его, иначе последствия будут необратимыми, — сказал подошедший Паньцзы. — И нельзя давать ему заснуть. Если сейчас уснет, то уже не проснется."

Я огляделся вокруг в поисках топлива для костра. Дров или веток не было, сжечь можно было только сани. Но без них с таким количеством снаряжения мы далеко не уйдем.

Хуа Хэшан посмотрел на Чэнь Пи с неуверенностью, не решаясь самостоятельно принять решение. Выражение лица четвертого господина было странным: то ли хмурился, то ли просто замерз. "Нельзя ему сейчас умирать, — мрачно сказал он. — У меня к нему вопросы накопились."

Вздохнув с облегчением, я стал разгружать сани. Хуа Хэшан уже готов был выломать деревянные части, но заметил, что они насквозь отсырели от растаявшего снега. Вряд ли ими можно разжечь костер, а просушить негде. И тут я унюхал серу.

Не знаю, откуда шел этот запах. Обернувшись к Хуа Хэшану, я попросил его принюхаться. Остальные тоже попытались найти источник запаха. Толстяк резко вздохнул и сказал: "Товарищи, кажется, это горячий источник!"

Чэнь Пи отправил Е Чэна и Лу Фэна на поиски, Толстяк собрался идти с ними и уже надел рюкзак, когда Паньцзы остановил их. "Ты чего тормозишь?" — пытался возмутиться Толстяк, но Паньцзы кивнул в сторону Молчуна. "Зачем суетиться? Ты забыл, что у нас есть мастер?"

А Молчун в это время, присев, ощупывал своими странными пальцами камни вокруг. Внезапно он нахмурился, что-то хмыкнул и повернулся к стоногому дракону. Мы подошли к нему. Ведь совсем недавно мы стояли тут — и никакого запаха не было, а сейчас он очень сильный. Молчун слегка коснулся головы дракона, заглянул в пасть, надавил на нее и сказал: "Странно. За головой дракона пустота."

Примечания переводчика

(1) центральные равнины — это историческая область, известная также как Чжунъюань. Именно в рамках этой исторической области и существовал древний Китай. Таким образом, У Се имеет в виду, что каменный дракон не китайского происхождения.

(2) Если честно, не понимаю, чем Толстяку драконы запретного города не понравились. Обычные они, в традиционном стиле.

(3) Тут Хуа Хэшан подтверждает теорию У Се, что стоногий дракон — произведение не китайских народов, а кочевников. Восточной Ся правили в основном чжурчжени и монголы.

(4) Мифические животные (боги) бывают трех типов: антропоморфные (обожествление и очеловечивание животного, неживого предмета или явления), зооморфные (животное с признаками человека, обычно тело человека, голова зверя) и химеры (существо, имеющее части тела разных животных). Дракон изначально является химерой. Даже европейский дракон — химера ящерицы и млекопитающего, ящерицы и птицы. Так и китайский дракон — химера змеи и любого другого животного.

(5) Свернувшийся или спиральный дракон, тело которого обвивается вокруг головы или свернуто по спирали, а фигура больше похожа на геометрический орнамент.

(6) Симметричный орнамент, обычно изображаемый с двух сторон ворот, дверей или проемов.

(7) 石门— дословно "каменные ворота" или "проход между скалами".

Окончание главы