Записки расхитителя гробниц Глава 28. Испивший кровь цилиня

Я был удивлен его вопросом и не знал, что ответить: "Насколько большое? Я много чего ел раньше. Откуда мне знать, что вы имеете в виду? Наставник Лян, поясните, что такого я мог съесть?"

Он обмакнул пальцы в кровь, стекавшую у меня по лицу, понюхал ее и сказал: "Слушая рассказ брата Яна, я кое-что вспомнил. Один мудрый старик рассказывал мне когда-то, что есть одна вещь... одно лекарство... В общем, испивший кровь цилиня(1) обретет способность отгонять злых духов и монстров собственной кровью, точно так же, как ты отогнал "драконьих паразитов". Это очень редкое лекарство, известное только в Китае. Подумай, не ел ли ты что-то подобное?"

Я чуть не закричал, вспомнив: неужели черные пластины доспехов во дворце Лу Шан Вана? Это то самое лекарство? Я был в недоумении. В последнее время случалось много странного, но я не придавал этому значения. Да, меня удивило, что я не заразился ядом трупоеда от Здоровяка Куи, меня не поразила плесень в подводной гробнице. Но я даже не думал сопоставить это с той черной пластиной, меня вообще никогда не заботило, что я ем. Потому для меня сейчас это стало открытием, и я сразу не смог вспомнить.(2)

Лао Ян, смеясь надо мной, сказал: "Я слышал, что кровь черной собаки и кровь петуха тоже могут отгонять злых духов. Подумать не мог, что у тебя, старина У, есть такие же способности. Никому об этом не говори, иначе к тебе очередь выстроится, чтобы крови набрать. Выдоят досуха." И он снова засмеялся.

"Тебя не учили культуре?(3) — возмутился я. — Дерьмовый ты друг! Нечего сравнивать меня со всякой фигней, человеческая кровь всегда была самым сильным средством избавления от злых духов. Слышал о крови осужденных на казнь? До сих пор некоторые просят палачей окунуть белую ткань в кровь казненных, а потом вывешивают ее на дверной балке, чтобы злые духи обошли этот дом стороной. Не говори ерунды, если ничего не понимаешь!"

Заметив мое искреннее возмущение, Лао Ян рассмеялся еще громче, но вдруг затих, схватившись за спину. Наверно, здорово приложился, когда мы врезались в скалу, если даже смеяться ему больно. Впрочем, он это заслужил, нечего насмехаться над друзьями. Я перестал обращать на него внимание и снова обратился к наставнику Ляну: "Вы бы уточнили, как выглядит это лекарство. Большой и черный — слишком много всего можно так описать. Может, есть что-то более конкретное?"

Наставник Лян смутился: "Я же не видел это собственными глазами, лишь слышал рассказы других. И это было давно, подробностей я уже не могу вспомнить."

Я разочарованно вздохнул. А старик ободряюще улыбнулся: "Все это не важно, брат. Если бы не ты, сейчас мы были бы мертвы. Возможно, это твоя судьба, которая спасет тебя в будущем. Сам подумай, с такой способностью тебе будет легко "ворошить песок", никакие неожиданности не станут для тебя проблемой."

Мне стало не по себе от его слов. Пока все, что связано с гробницами, доставляло мне кучу проблем и никакой радости. Продолжать это дело не было никакого желания, разве что захочу свести счеты с жизнью. Я решил закончить обсуждение моей персоны: "Кстати, мне анализ крови никто не делал, потому нельзя с уверенностью сказать, что это именно моя кровь вас спасла. Думаю, нам надо продолжить путь, а о моих мистических способностях можно будет поговорить потом."

Наставник Лян заметно устал и был не прочь передохнуть, но заметил прячущихся в тени "драконьих паразитов" и согласился со мной. Мы начали подъем вверх, но вскоре Лао Ян схватил меня за руку, неуверенно попросив: "Погоди... Давай остановимся!"

Я обернулся: лицо его было бледным, покрытым капельками холодного пота, губы кривились словно от боли. Чувствуя беспокойство, я спросил, в чем дело.

Лао Ян, держась одной рукой за трещину в стене, другой указал на спину: "Я не знаю, что произошло. Когда я смеялся, спина резко заболела. Наверно, когда порвалась веревка, я ушибся сильно и повредил мышцы. Думал, пройдет, но сейчас так больно, что мне трудно двигаться."

Нас тогда действительно хорошенько приложило. Я сам до сих пор чувствовал боль во всем теле, но в азарте боя с паразитами почти не замечал ее. Сейчас, когда все позади, неприятные ощущения сильнее давали о себе знать. А Лао Ян был внизу, потому ему пришлось хуже, чем нам со стариком. Вдруг у него кости сломаны?

Сказав ему не шевелиться, я приподнял одежду. На спине, на уровне третьего ребра темнел кровоподтек, в центре которого была небольшая вмятина. Я легонько нажал на края синяка, и Лао Ян громко взвизгнул, отбросив мою руку.

Это меня еще больше встревожило. Вряд ли это просто ушиб, если болит даже от легкого прикосновения, неужели, правда, перелом?

Лао Ян с трудом обернулся ко мне и спросил, что я вижу. Хмурясь, я не знал, что ему ответить: "Трудно сказать на глаз. Но если тебе так больно, ты не можешь двигаться дальше. Может быть, у тебя сломаны ребра, пока тебе не стоит напрягаться, это не шутки. Надо найти удобное место и внимательно тебя осмотреть."

Но Лао Ян торопился добраться до верха, как бы ему не было трудно: "Внимательный осмотр избавит меня от боли? Батареи в фонарях садятся, мы не можем надолго задерживаться."

Однако, наставник Лян, бросив беглый взгляд на спину Лао Яна, поспешил меня поддержать: "Нет, брат Ян, младший У прав. У тебя на спине большая вмятина. Мы должны осмотреть тебя. Если ребра на самом деле сломаны, надо наложить повязку, иначе они могут проткнуть легкое, и ты умрешь. Я кое-что смыслю в этом. Мы уже почти добрались, нет ничего плохого в том, чтобы чуть задержаться."

Лао Ян хотел ответить, но его снова скрутило от боли, и слова превратились в стон. Сбоку я заметил две небольшие пещеры, где можно было расположиться с относительным удобством. Выбрав самую просторную, мы с наставником помогли Лао Яну забраться туда. Горящий факел я воткнул в стену у входа, чтобы "драконьи паразиты" не пролезли внутрь.

В глубину пещера была около семи-восьми метров, высота у входа — чуть меньше метра. Наверно, в течение многих лет сюда не проникал солнечный свет, и все стены были покрыты плесенью. На первый взгляд казалось, что тут есть следы человеческой деятельности, но это не было очевидно: пройдя пять-шесть метров в глубь, я заметил, что дно пещеры представляет собой грубый камень без каких-либо следов обработки. Но опасности тут вроде бы не было.

Я убрал пистолет за пояс, а наставник Лян в это время соорудил повязку, использовав ракетницу и обрез в качестве шины. После наложения повязки лицо Лао Яна чуть-чуть разгладилось, видимо, ему стало немного легче. А я подумал, что этот старик — на все руки мастер. Не думаю, что, когда мы отправимся в очередной поход, нам повезет встретить такой же талант.

Когда наставник Лян закончил, я шепотом спросил его, как обстоят дела у Лао Яна. Понизив голос, он ответил: "Не могу точно сказать, но похоже, что у него сломаны ребра. Я наложил давящую повязку, она должна помочь. Но, младший У, тебе лучше отговорить своего друга о того, чтобы идти дальше. Он не выдержит подъем."

Я внимательно посмотрел на старика: понятное дело, что ему самому не слишком хочется продолжать путь. За все время он уже не раз заикался об этом. Это понятно, в его возрасте такие испытания слишком тяжелы. Но до сих пор настоять на своем ему мешало упорство Лао Яна. Сейчас же сама судьба подкинула ему отличное оправдание, и он пытается воспользоваться этой возможностью. Поэтому я не был уверен, стоит ли ему доверять в оценке состояния моего друга.

Заметив мою неуверенность, наставник Лян поспешно сказал: "Младший У, хоть я и не был с вами с самого начала. Но сейчас мы зависим друг от друга, я не могу тебя обманывать. Посмотри на своего друга и подумай сам — сможет ли он карабкаться вверх по отвесной скале? Боюсь, в этом случае мы все погибнем."

Я посмотрел на Лао Яна, сейчас ему было больно, и на наш со стариком разговор он не обращал внимания. Похлопав наставника Ляна по плечу, я ответил: "Хорошо, не будем торопиться с решением. Тебе тоже надо немного отдохнуть. А потом уже обсудим, куда идти: для обратного пути нам тоже нужны силы."

Наставник Лян пробормотал что-то, отвернувшись, потер бедро и замолчал. Я проверил оставшиеся у нас вещи, сел, потирая виски, и стал обдумывать слова старика.

Изначально меня не особо интересовали сокровища, о которых грезил Ли Пипа. Я бы вообще не пошел бы сюда, если бы не настойчивые просьбы Лао Яна. И уже много раз я сам задумывался над тем, чтобы вернуться, потому что мне было тяжело, я готов сдаться в любой момент. А еще я в глубине души понимал, что наставник Лян прав: у Лао Яна серьезная травма, возраст старика дает о себе знать, да и я тоже достиг своего предела выносливости. Продолжать подъем не разумно.

Но с другой стороны, такое решение огорчит Лао Яна. В конце концов мы оба все это начали. И мы друзья. Если сейчас я приму сторону кого-то постороннего, мой друг почувствует себя преданным, и нашей дружбе придет конец. А кроме того, хоть наставник Лян и выглядит слабым и бесполезным, но он опытен и умен. И вполне возможно, он не столь искренен, это может быть уловка, чтобы рассорить нас. Если соглашусь с ним — попаду в расставленную им ловушку. Это действительно дилемма.

Думал я долго, но так и не смог принять правильное решение.

Я посмотрел, что делают мои спутники. Наставник Лян уже крепко спал, он выглядел измученным и изредка похрапывал. Глаза Лао Яна тоже были закрыты, но кажется, его сон не был крепким из-за боли. Пещера, в которой мы расположились, была сырая и холодная, но тут все равно удобнее, чем висеть на отвесной скале или спать на бронзовых ветвях. Глядя на спящих рядом людей, я чувствовал, как и на меня накатывают волны нескончаемой усталости. Я понимал, что хоть один из нас должен бодрствовать на всякий случай, но не смог справиться и быстро заснул.

Сон мой был крепок и сладок, когда я проснулся, все мышцы были расслаблены, а в теле ощущалась покалывающая, но не доставляющая неприятных ощущений боль. Свет факела был очень слабым, очевидно, я спал долго. Выглянув наружу, я заметил, что большинство "драконьих паразитов" исчезли, остались лишь единицы.

Вздохнув с облегчением, я включил фонарь и осмотрел дорогу наверх. Оказалось, что до вершины бронзового дерева всего три-четыре часа, мы уже почти добрались. Жалко было бы отступать, когда цель так близка.

Лао Ян еще не проснулся, но черты его лица заметно разгладились, кажется, ему намного лучше. Я хотел разбудить наставника Ляна, чтобы обсудить, что делать дальше. Но место, где он лежал, пустовало. Его не было в пещере.

«Эй!» — позвал я и машинально направил фонарик в глубину пещеры, но и там старика не увидел. Я недоумевал: куда мог подеваться этот человек? И тут я заметил, что обрез, который наставник Лян использовал для шины, исчез. Холодок пробежал у меня по позвоночнику, а зловещее предчувствие стало сильнее, когда я ощупал собственный пояс — пистолета там не было!

"Сукин сын!"— мне оставалось только ругаться, потому что я даже предположить не мог, что человек, который выглядел таким беспомощным, стащит мой пистолет, пока я буду спать! Но почему он фонарь оставил? Куда он мог пойти без света? Думать об этом не было времени, я взял факел и собрался идти его искать. Этот старик двигается очень медленно, мне легко будет его догнать.

Я высунулся из пещеры, пытаясь предположить, вверх ушел старик или вниз. Вдруг перед глазами что-то мелькнуло, черная тень показалась сверху, и последовал удар в грудь, выбивший весь воздух из легких. Меня отшвырнуло обратно в пещеру. Упав на землю, я попытался подняться, но другой удар в челюсть был настолько сильным, что в голове все перемешалось. В недоумении я увидел, как толстый мужчина с сигаретой в зубах закрывает собой вход в пещеру, держа в руке обрез. А за ним стоит наставник Лян с каменным выражением лица.

С первого взгляда я узнал этого толстяка: один из двух гуаньдунских боссов по фамилии Ван. Он направил на меня ствол, сказав отойти в сторону, повернулся к наставнику Ляну и спросил: "Старый Лян, который из этих двоих испил крови цилиня?"

Примечания переводчика

(1) Глава называется 麒麟竭. Сложным для перевода является последний иероглиф. С первыми двумя проще. 麒 — единорог, самец, 麟 — единорог, самка. Название мифического цилиня состоит из двух иероглифов, обозначающих женское и мужское начало единорога. Однако, иероглиф линь в некоторых диалектах, а также в японском языке имеет метафорическое значение "драконья кровь" — обобщенное название крови чудесных животных. Потому эту пару иероглифов можно перевести по-разному: собственно цилинь(единорог) или же кровь цилиня. Иероглиф 竭 имеет несколько значений. Основное — "иссякнуть", "истощить", "исчерпать", а также значение наречия "до конца", сполна, полностью. Значение "исчерпать полностью" близко русскому словосочетанию "испить до дна".

(2) В этом абзаце я от себя добавила некоторые подробности из предыдущих глав, что бы читателю было проще вспомнить подробности. В оригинале было лишь "В последнее время произошло много чего странного. И чего я только не ел. И никакая зараза ко мне не приставала. Большинство из них спешат во время еды. У меня не было никаких болезней. Я никогда особо не заботился о том, что я ел. Теперь я не могу вспомнить, когда я внезапно спросил.

(3) Сравнение с собакой и петухом в китайском языке может восприниматься оскорбительно. Так в древней китайской картине мира собаки занимали крайне низкое положение и причислялись к нечистым существам, к тому же в народном сознании они часто отождествлялись с дьявольскими силами. Именно поэтому кровь собаки и считается средством против нечисти. Что касается сравнения с петухом (как и с курами, утками и селезнями) — это совсем пошло. На основе таких сравнений возникли довольно устойчивые ненормативные фразеологические единицы и ругательства. Вообще в Китае не приняты сравнения с любыми животными, если это не символы.

Окончание главы