Записки расхитителя гробниц Глава 19. Большой фарфоровый кувшин

Если труп долгое время находится во влажной почве или воде, его ткани преобразуются в так называемый трупный воск, формирующийся из жиров и минеральных веществ.

Я проследил за следами до конца и обнаружил, что они заканчиваются в углу комнаты за большой фарфоровой вазой, украшенной драконами в облаках. Сердце глухо стукнулось об ребра.

Люди говорят, что проще обмануть Ян-вана(1), чем справиться с мелким бесом. Возможно ли, что здесь есть мелкий цзунцзы? Я обратился к Толстяку: "Видишь, эти следы ведут только в одну сторону, может быть, он..."

Толстяк отмахнулся, дав понять, чтобы я замолчал. Проследив за его взглядом, я увидел, что ваза подрагивает, словно кто-то позади нее прячется. Тихо, почти беззвучно Толстяк сказал: "Эта штука спряталась там."

Чжан снимал снаряжение, когда заметил наш разговор. Держа в руках кислородный баллон, он подошел и спросил: "Что это?"

Толстяка профессор явно раздражал, потому ответ прозвучал резковато: "Цзунцзы!"

Чжан выглядел растерянным: "Цзунцзы? Цзунцзы из Уфан чжай в Цзясине(2)?"

Толстяк удрученно покачал головой и ничего не ответил. Я же спросил: "Ты уверен? Я никогда не видел маленьких цзунцзы."

"Ни в чем я не уверен, — буркнул в ответ Толстяк, — но цзунцзы это или нет, нам все равно надо пойти и посмотреть, иначе так и будем бояться непонятно чего." Он взял ружье и махнул мне рукой, приглашая следовать за ним. Мое сердце подсказывало держаться подальше, я отрицательно замотал головой. Вздохнув, Толстяк вынужден был пригласить с собой Чжана, тот согласился сразу, взволнованный, что ему предстоит нечто новое и неизведанное. Они медленно с двух сторон начали приближаться к странной вазе. Я, хоть и был напуган, но перед женщиной трусом показать себя не мог, поэтому притворился, что следую за Чжаном, внимательно наблюдая за происходящим.

Мы шли очень медленно, опасаясь, что нечто выскочит из темноты. Толстяк первым включил фонарь, но ваза была слишком велика, ее тень не позволяла разглядеть пространство позади. Толстяк ударил гарпуном в темноту: он был в этот момент похож на меня маленького, когда я в детстве пытался ловить ласку. После пяти или шести ударов он решил, что там ничего нет, набрался храбрости и заглянул за вазу. Оттуда донеслось его презрительное фырканье: "Чисто, на! Есть только пустой деревянный ящик, нет причин для беспокойства."

Мы последовали за ним. Это был гроб, очень маленький, размером с футляр для скрипки, украшенный резьбой в виде двух фениксов. Крышка снята и аккуратно отложена в сторону. Белое дно гроба хорошо сохранилось, вот только тела там не было. Не удивительно, что Толстяк перепутал и назвал его ящиком, я решил просветить его в этом вопросе: "Это гроб, а не ящик!"

Толстяк недоверчиво переспросил: "Хочешь сказать, что здесь лежал тот маленький цзунцзы?"

Я кивнул и пригляделся: в стенках гроба было проделано несколько отверстий, из которых к земле тянулись темные полосы. Казалось, что оттуда вытекла какая-то жидкость. Вроде бы в дедушкиных записях упоминалось что-то похожее.

Толстяк внимательно осмотрел гроб изнутри и снаружи, осветив фонарем самые потаенные места, и с сожалением вздохнул: "По традиции с ребенком должны были положить много хороших вещей. К сожалению, я не знаю, где находится труп, иначе бы из него можно было выдавить несколько драгоценных бусинок."

Я кивнул: в детские гробы всегда клали много погребальной утвари, а еще существовала традиция зашивать в тело маленького покойника бусины из камней, имеющих антисептические свойства, чтобы тело медленнее разлагалось. Цена таких предметов довольно высока. Мы осмотрелись, чтобы поискать труп, но не нашли даже следа — казалось, что расхитители, побывавшие здесь до нас, вынесли все вместе с покойником. Толстяк не желал смириться и попытался перевернуть гроб, но я остановил его, посчитав такие действия не этичными: "Этот гроб отличается от остальных. Определенно, его сделали не только для того, чтобы положить туда тело, поэтому не стоит его трогать."

Толстяк улыбнулся: "Так тела же нет. Или ты боишься, что сам гроб подпрыгнет и укусит?"

Неожиданно А Нин поддержала меня: "Наша цель здесь заключается не в поиске сокровищ. Мы должны как можно быстрее добраться до главной гробницы и, не теряя времени, принять решение."

Толстяк и так это знал, но ничего не мог с собой поделать, раз поблизости маячила возможность чем-нибудь поживиться. Мы вернулись, чтобы привести в порядок дайверское снаряжение. Поднимая свой рюкзак, Толстяк словно что-то вспомнил и настороженно посмотрел на меня. Его губы дрогнули, как будто он очень хотел сказать что-то, но сдерживался. Я вздохнул и выругался: "Черт тебя побери, Толстяк, если есть что сказать, говори, а не строй глазки!"

"Ты сказал, что этот цзунцзы очень маленький, — ответил он. — Он ведь мог залезть в эту фарфоровую баклажку?" Я посмотрел на вазу, сердце дрогнуло: а ведь правда, такое возможно. "Видишь ли, я только что услышал какие-то звуки, — слегка покраснев, пояснил Толстяк, — кажется, что изнутри. Вообще-то цзунцзы крупнее мыши, чтобы пролезть туда. Я сначала думал, что ослышался, но вдруг... ты не подумай, я больше ничего такого в виду не имею." Я-то знал, что мысли о сокровищах на детском теле он просто так из головы не выбросит, и хотел уже съехидничать, как внезапно ваза упала на землю. Я замер, надеясь, что она не разобьется.

Мы вчетвером молча и напряженно смотрели на вазу, которая несколько раз крутанулась на месте, а затем покатилась к нам, издавая странные звуки, похожие то ли на похрюкивание, то ли на бульканье.

Примечания переводчика

(1) в китайской мифологии владыка и верховный судья царства мертвых. В официальном культе, Ян-ван — глава пятого судилища ада. В его подчинении находятся чиновники, стражники — бесы (гуй) и их князья (гуй-ван), судья ада Пань-гуань, главы различных управ загробного мира. Он расследует земную жизнь мертвых, а затем направляет их для наказания к одному из десяти царей-судей, каждый из которых имеет свое судилище.

(2) 五芳斋, довольно популярный ресторан в Цзясине, ZhongShan West Road 215, Цзясин, Китай

Окончание главы