Записки расхитителя гробниц Глава 50. Бегство из пещеры

Глядя, как он спокойно сидит передо мной, я чувствовал, что сердце обрывается от безысходности.

Казалось, я полностью абстрагировался от собственного сознания: мысли калейдоскопом крутились в голове, но я ничего не чувствовал.

Моргнув несколько раз, я заставил себя очнуться и, дрожа, дотронулся до запястья Молчуна. Для этого мне потребовались все мои силы.

К счастью, его рука была еще теплой, но пульс очень слабый, я едва смог его нащупать.

Повернувшись к Толстяку, я на мгновение опешил: сквозь зиявшую в животе рану виднелись сизые кишки, его пульс был едва заметен.

Кровотечение у них обоих до сих пор было сильным — эти раны были явно оставлены длинными когтями мерзких зеленых тварей.

Слишком сильное кровотечение, слишком слабый пульс: казалось, их смерть неминуема. Меня накрыло отчаянием. Досада на собственную беспомощность, угрызения совести и другие чувства, которые я описать не мог, заполнили мое сердце, слезы брызнули из глаз.

Но, не знаю, почему, я вдруг ощутил отчаянное воодушевление, засунул все эти депрессивные эмоции поглубже и вдруг успокоился.

Даже в тот момент меня невероятно поразило это внезапное чувство покоя и уверенности, как будто из глубины сознания выглянул другой человек, другой Я, отвергающий привычные чувства. Не знаю, что обычно испытывают другие люди в подобных ситуациях, но мой разум внезапно стал совершенно чистым.

...Они еще не умерли, значит, я не могу просто так уйти. Но и смотреть, как они тут умирают, тоже не стану. Надо действовать, даже если это будет последнее дело в моей жизни.

Я встал и задумался: с чего начать?

Сначала собрал золу от костра и замазал ей самые глубокие раны, чтобы на время остановить кровотечение(1), затем осторожно затолкал кишки Толстяка обратно. Не хочу даже вспоминать чувства, обуревавшие меня в тот момент.

Закончив, я взял свой гидрокостюм, разорвал его на полосы, чтобы, используя деревянные палки и доски от полок, соорудить примитивные носилки-волокуши, и привязал к ним раненых.

"Даже если вам суждено умереть, вы должны сделать это на земле, а не в этой жопе мира," — стиснув зубы, пробормотал я.

Закончив, я взял фонарь, подобрал валявшийся на земле старый армейский штык и огляделся. Земля была залита зеленой жижей и лужицами крови. В этом месиве валялись твари, сейчас больше похожие на обычных окровавленных людей.

Рассматривать эту картину внимательно я не стал, не было ни желания, ни времени. Осматривая каменные стены, я пытался найти ту трещину, о которой говорил Молчун. Осмотр пещеры сбил с меня уверенность в своих силах: внутри стен виднелись другие силуэты: размытые и уродливые, размерами они казались меньше, чем те, что напали на нас. Они походили на замурованных в камне детей.

Ужаснувшись, я не решился больше медлить и потащил волокуши, проталкивая их в трещину, обнаруженную Молчуном.

Толстяк очень тяжелый, Молчун тоже не пушинка: мне немало усилий потребовалось, чтобы затащить в трещину двух человек.

Младший брат был прав: в стене на самом деле был проход. Наверно, эти твари каким-то образом разъедают нефрит, передвигаясь в камне, как черви в земле. Кругом я видел отличные нефритовые жилы, поврежденные странными тварями. Окажись здесь профессиональный торговец нефритом, он сошел бы с ума от такой расточительности.

Однако, если эти твари живут внутри камня, то проход, по которому я пройду, надо будет замуровать, чтобы они не выбрались наружу. Я старательно тащил волокуши, но проход казался бесконечным. Глядя на окружавшие меня каменные стены, я чувствовал себя очень неуютно. Время от времени из полупрозрачного нефрита на меня смотрели размытые перекошенные лица, словно твари из камня собрались, подобно зевакам на городской площади, чтобы поглазеть, как я с трудом ползу.

К счастью, мой страх достиг того предела, когда все кажется незначительным. Я просто игнорировал эти каменные рожи и, скрежеща зубами от напряжения, тащил Толстяка, Молчуна и себя самого из последних сил.

Тут не было развилок, но проход был извилистый, а местами вообще уходил вертикально то вверх, то вниз. Я полз уже больше десяти часов, совершенно выбился из сил, периодически терял сознание, но конца этому тоннелю не было.

Я уже потерял счет времени, свет фонаря стал тускнеть, когда моих ушей достиг шум воды.

Словно сумасшедший, я пополз быстрее, обдирая колени в кровь, и вдруг ощутил под ладонями пустоту там, где представлял каменный пол, и чуть не упал.

Мигающим фонарем я посветил вперед и увидел разлом: проход, по которому я полз, заканчивался расщелиной неправильной формы, пересекавшей каменную стену. Она была неширокая, но там можно было устойчиво встать, расставив ноги на ширину плеч. Сверху по стенам расщелины водопадом текла вода.

Сделав несколько глотков, я осмотрелся. Впереди тупик. И вполне вероятно, именно отсюда пришли те твари, что напали на нас. Возможно, они выползли из этой расселины. Направив свет внутрь, я осмотрел все сверху донизу. Вот те на! Стены расщелины были покрыты большими и маленькими отверстиями, словно камень тут весь изрыт червями-камнеломками. А напротив расщелины вообще ничего нет.

Пришлось оставить Толстяка и Молчуна на земле, я не могу одновременно искать дорогу и тащить их. Одну за другой я обследовал каждую дыру в этой расщелине, надеясь найти выход наружу.

Возможно, был способ подумать и найти верный путь, но у меня на это не хватало сил. Поэтому я мог только последовательно залезать в каждую дыру и смотреть, куда она ведет. Внезапно на своих щеках я ощутил легкое дуновение ветерка. Вне себя от радости, я пополз в ту сторону, чувствуя, как движение свежего воздуха становится все сильнее.

Есть выход! Старательно запоминая дорогу, я вернулся, отвязал раненых от волокуш и по одному протащил в спасительную дыру.

Несколько дней голодовки сказались на моих силах, каждое движение давалось с трудом. Это путешествие наружу было самым мучительным в моей жизни. Иногда мне приходилось останавливаться, потому что мир вокруг начинал вращаться так сильно, что меня выворачивало наизнанку. Налицо крайняя степень истощения, не хватало еще потерять сознание на полпути к спасению.

Чтобы преодолеть расстояние в несколько шагов, мне требовалось пять-шесть часов. Когда слишком темнело в глазах, я останавливался, а потом медленно двигался дальше.

Уверен, что пока я полз, вокруг что-то происходило. Помню странные звуки, но в тот момент я совершенно не реагировал на них, меня охватило смертельное оцепенение. Если бы у меня была возможность остановиться, я бы просто умер.

Проход шел вверх, сколько времени я полз по нему, не знаю. Наконец, впереди мелькнул свет, но у меня даже не было сил двигаться быстрее, я едва двигался, как живой труп: рывок вперед, еще маленький рывок, еще...

Затем я услышал шум ветра и воды, и перед глазами появились небо и земля, которые я уже не надеялся увидеть. Что это было за место, определить я не мог, лишь увидел группу людей, окруживших меня. Они были похожи на жителей деревни, лица их были угрюмыми.

Они вытащили меня из пещеры, я видел их лица, но мне они были незнакомы.

Это оказался склон горы на противоположной стороне берега озера, вокруг звучали голоса, люди переговаривались на диалекте Чанша.

Я был очень слаб, мучительно кружилась голова. Когда меня вытащили, ко мне приблизились еще люди. Теперь я сообразил, что смотрю в ночное небо, вокруг мелькал свет фонарей и факелов, у некоторых людей в руках были рации, и я слышал их крики: "Мы нашли! Мы нашли их!"

Вскоре я смог разглядеть знакомые лица: это были мой второй дядя и Паньцзы.

Они выглядели встревоженными, но я потерял сознание прежде, чем они приблизились ко мне.

Примечания переводчика

(1) Лечение ран золой звучит, как шарлатанский метод, но это действительно работает. У многих народов зола не только считалась целебной, но и на самом деле приносила результаты. Сейчас, правда, такой метод считается не гигиеничным и применяется только садоводами для лечения ран деревьев. Но факт остается фактом: древесную золу можно использовать в полевых условиях в качестве временной защиты для ран и ослабления кровотечения.

Окончание главы