Записки расхитителя гробниц Глава 2. Хо, Хо, Хо, Хо

Приглашая следовать за ним, распорядитель сделал соответствующий жест и слегка поклонился. Каждое его движение выражало искреннее уважение к нам, но никакого намека на лесть. И, несмотря на внешнее проявление уважения, это выглядело, как категоричный приказ закончить разговоры, встать и следовать за ним.

Мы с Толстяком переглянулись: что за хрень? Я все время глаз не спускал с дверей, ведущих наверх, и не видел, чтобы туда прошла старая женщина. Кажется, она уже была наверху и ожидала нашего прихода. Может быть, она так поступила специально, желая исподволь понаблюдать за нами.

Это никуда не годится. Да, такой подход частенько используется среди людей нашей профессии. Но я единственный внук семьи, а подручные третьего дяди вообще меня третьим младшим господином величают. Ко мне всегда относились с уважением, и никто не смел так со мной обращаться. Думая об этом, я постарался придать себе уверенности, но в душе поселилось смятение.

Толстяк, естественно, разозлился, я видел, как нервно скривились и задрожали его губы. Но он сдержался и подмигнул Молчуну: "Братишка, подтяни осанку, давай создадим товарищу Наивняшке солидный имидж." Распорядитель, тем временем, не дожидаясь нас, уже направился к лестнице.

В отличие от первого этажа, второй был оформлен в западном стиле, что характерно для интерьеров старого Пекина, сочетание элементов запада и востока было в старину модно. Второй этаж был разделен на небольшие комнаты, бывшие театральные ложи, каждая из которых делилась на зоны для еды и просмотра представлений. Снаружи, в коридоре, окружавшем ложи, стояло большое количество автоматов для игры в маджонг.

Мы прошли половину коридора и остановились возле дверей одной из лож. Точнее, вместо дверей тут были отлично отделанные резные ширмы — слишком шикарно даже для элитного отеля. По обе стороны двери стояли два охранника, судя по осанке, военные, но в гражданской одежде. Над ширмой висела табличка с надписью "Зал Цайхе"(1)

"Лотоса стебли обвили тонкую кисть, вода смыла краску с лица. Намокли алые рукава, сильный запах зеленых листьев печаль навевает."(2) Похоже, название этой комнаты навеяно стихами Лю Сяо(3) "Издалека смотрю на красавицу, собирающую лотосы".

Распорядитель скороговоркой продекламировал стихотворение и сразу же предложил: "Вас троих пригласили сюда, пожалуйста, входите." И тут же ушел.

Я чувствовал, что отношение распорядителя к нам было весьма уважительным, тон — любезным. Но что-то было такое в его поведении, не позволяющее спорить с ним или, тем более, отказать. Мы могли только встать и подчиниться его категоричному приглашению. До сих пор он вел себя почти как хозяин, но сейчас слишком быстро удалился, словно не желал видеть и знать, что произойдет дальше. Я не мог понять, как относиться к такому поведению.

Похоже, он слишком долго работает в таком месте, где приходится общаться со сложными и опасными людьми. И такое осторожное поведение стало его привычкой. Кажется, мне внутри придется нелегко.

Двое охранников, стоявшие в дверях, открыли ширму. Попав внутрь, мне пришлось пройти сквозь три или четыре слоя занавесок из дорогих коралловых бусин. Воздух тут был наполнен ароматом редких тибетских благовоний, которые монахи используют для сохранения здоровья и продления жизни. Видно, что у посетителя, купившего эту ложу, отличный вкус.

Помещение внутри было довольно просторным, с высокими потолками, откуда свисали богатые хрустальные люстры, оснащенные старинными медными вентиляторами. Колонны, украшавшие помещение, были расписаны цветами лотоса в медно-зеленых тонах. Перед собой я сразу увидел большой обеденный стол, за которым сидели человек семь или восемь. Зона, предназначенная для просмотра представлений, сейчас была перегорожена изящным экраном.

Сидевшие за столом сразу же посмотрели в нашу сторону, как только мы вошли. Я увидел среди них двух женщин средних лет, троих детей и несколько мужчин среднего возраста. Естественно, что мое внимание было приковано к людям за столом, но я понял, что госпожи Хо среди них нет, все присутствующие были слишком молоды.

Переглянувшись с Толстяком и Молчуном, я взглядом дал понять, что понятия не имею, как действовать дальше. Может быть, люди госпожи задумали какую-то уловку. Или же она сидит за столом, но сделала отличную подтяжку лица, как знаменитая Мадонна.

Все еще надеясь, что госпожа Хо — старушка нормальная, я выждал небольшую паузу и спросил: "Извините, бабушка Хо здесь?"

Сразу же мне ответил голос из-за экрана, кто-то позвал: "Сюда."

Голос был очень звонким и высоким, и прозвучал неожиданно, застав меня врасплох. Я снова хотел оглянуться на Толстяка, но он ткнул меня кулаком в бок и прошептал: "Успокойся. И не оглядывайся на меня постоянно. Здесь я не товарищ тебе, а, типа, телохранитель."

Я вспомнил о нашей "легенде", похоже, Толстяк подготовился лучше меня. Пытаясь войти в роль, я несколько раз проговорил мысленно: "Не нервничай!" Этот психологический прием немного подействовал, хотя подошвы ног горели, словно я шел по раскаленному песку, но уверенности чуток прибавилось. Собравшись с духом, я пошел к экрану с высоко поднятой головой.

Нервничал я сильно, но это не сравнить с тем стрессом, что приходилось испытывать в древних гробницах. Это как разница между падением в яму и в бездонную пропасть. Проблема в том, что гробницы были мне привычны, а здесь я не знал, как надо себя вести. Оставалось бороться со смятением в душе.

Сделав несколько шагов, я увидел людей за экраном. Перегороженное помещение тоже было достаточно просторным, в центре стоял резной столик из красного дерева с изящным чайным сервизом. За ним сидели три человека. Я сразу же обратил внимание на пожилую женщину с седыми волосами, неторопливо сделавшую глоток чая. Она была одета в лиловый костюм в стиле Тан, а лицо ее было белоснежным.

Но эта белизна не была болезненной бледностью. Такой цвет кожи часто можно видеть у молодых девушек. Мне сразу пришел в голову эпитет "сайсюэ"(4), но у пожилых не бывает такой кожи. У этой старушки не было ни следа пигментных пятен, только небольшие морщинки, напоминающие о возрасте, да волосы серебряного оттенка. Я даже вспотел от восхищения: эта женщина словно вырезана из белого нефрита.

Только глаза были черными и бездонными. Она искоса посмотрела на нас, и я невольно отвел взгляд. В тот момент мне показалось, что передо мной цзинь-по.

Рядом с ней сидели двое: молодая девушка и женщина средних лет. Они даже не взглянули на нас, продолжая свой разговор, но я ясно мог рассмотреть их лица. Обе имели такую же чистую белую кожу и вели себя абсолютно свободно, словно были у себя дома. Особенно молодая девушка. Когда она чуть повернула голову в мою сторону, я заметил, сколь нежны и чисты черты ее лица. Она тоже была подобна белому нефриту, кокетливая и обаятельная.

Я застыл, словно завороженный, и Толстяк был вынужден снова ткнуть меня кулаком в спину. Все еще не отойдя от потрясения, я сказал с улыбкой: "Здравствуйте, бабушка Хо, я — У Се. Надеюсь, не сильно вас побеспокоил?" Говоря это, я протянул руку для приветственного рукопожатия.

У меня есть такая привычка: начинать деловые разговоры с рукопожатия. Но, протянув руку, я сообразил, что здесь это неуместно, слишком неформально, и тут же отдернул руку, взъерошив волосы.

Выглядело это, наверно, очень глупо, я даже грубо выругал себя мысленно, но внешне старался оставаться спокойным. Старушка оглядела меня с ног до головы, сделала еще один глоток чая и равнодушно произнесла: "И правда, немного похож на Старого Пса У. Мне говорили об этом, но я не верила, думала, что у этого вонючего Пса не может быть нормальных внуков."

Я горько усмехнулся, чувствуя в ее голосе неприкрытое злое ехидство. Неужели у нее на самом деле был неудачный роман с моим дедом? Не зная, что ответить на этот неожиданный выпад, я только рассмеялся.

Старая госпожа продолжала смотреть на меня. Видя, что ответом на ее злые слова был лишь смех, она вздохнула: "Что толку от твоего смеха, не похоже, что у тебя ко мне было серьезное дело. Ты собираешься продавать чертежи или нет? Все ведь очень просто, зачем тебе надо было видеть меня? Может быть, это твоя бабушка просила встретиться со мной и посмотреть, во что превратилась ее старая подруга? Побежишь рассказывать ей, как у меня дела?"

Ого! Это уже не просто ехидство, она прямо кипит от злости. Похоже, мой дед в молодости натворил серьезных дел, а мне теперь за его "маленькие истории" расплачиваться.

Вся эта атмосфера мне совершенно не нравилась. Даже чаю выпить не предложили. Почему не пригласили меня сесть? Она хочет, чтобы я сразу ушел? Ко мне явно относились не как к гостю. Задавая такой грубый вопрос, какой ответ она хотела от меня услышать? Эта Хо Сянгу отлично выглядит и, кажется, неплохо живет, почему ее все еще волнуют давно прошедшие дела?

Я задумался, почесывая затылок, и сказал: "Не поймите меня неправильно. Я сюда пришел по делу. Моя бабушка ничего не могла у меня попросить, потому что я давно ее не видел. После смерти деда она почти не выходит из дома, а я туда редко наведываюсь."

"Все потому, что у нее плохое зрение. Иначе как она умудрилась выйти замуж за такого недолговечного и слабого духом человека, — презрительно фыркнула старушка. — Ладно, давай поговорим о делах. Ты готов отдать мне чертежи? Хочешь поторговаться?"

Как мне поступать теперь? Сразу заговорить о деле или потянуть время, предлагая вежливый разговор ни о чем? Надо быть очень осторожным, эта старушка хочет серьезно усложнить мне жизнь. Если продолжать разговор не по делу, у нее много чего найдется сказать. Нет, надо выглядеть деловым и серьезным, а потому не медлить и приступить к делу.

Решив так, я тут же сказал: "Вообще-то для меня эти чертежи большого значения не имеют. Но я хочу знать, почему вы сразу предложили за них такую высокую цену. Дело в том, что ко мне они попали в результате моего собственного исследования, я думаю, что их содержание может быть мне полезно. Если вы расскажете мне все, то я..."

Не успел я договорить, как Толстяк сильно толкнул меня в спину кулаком и зашипел на ухо: "Свиная голова, ты так денег от нее не получишь!"

На мгновение я запнулся, соображая, что на самом деле потеряю большие деньги. Доход у меня не большой, а в последнее время дела вообще идут плохо. И тут такая неожиданная прибыль. Я смогу решить многие свои проблемы, хотя бы счета за коммунальные услуги в моем магазине оплачу. Поэтому я сразу же изменил тон и уверенно закончил: "... то мои старания не будут напрасными."

Старушка покосилась на Толстяка, я даже обеспокоился, не слышала ли она его слова. Но ничего не сказав по этому поводу, она задала вопрос: "Хочешь знать, что за дом спроектировал Янши Лэй?"

Я кивнул: "Да, это же просто объяснить."

Госпожа Хо откинулась на спинку кресла и задумалась: "Хорошо, я могу это рассказать. Но не тебе. Пусть твоя бабушка сама придет и спросит меня."

Я на мгновение остолбенел: и как это называется?! Отвечать надо было быстро: "Бабушка Хо, я с тобой не шутки шутить пришел. Это дело не касается ни моей бабушки, ни моего деда."

"Шутки шутить? — усмехнулась она. — Я, Хо Сянгу, деловой человек, какие шутки. Мы с твоей бабушкой в детстве подругами были, не виделись много десятков лет, с тех пор, как она уехала в этот мерзкий Ханчжоу. Разве это шутка, если я приглашу ее зайти в гости повидать меня? — ее лицо резко стало серьезным и строгим. — Так и сделаем. Возвращайся домой и обсуди все со своей бабушкой. Если она будет отказываться, думаю, тебе не составит труда ее уговорить. Но советую поторопиться. Если она не придет ко мне, ты тоже не приходи. Я хочу получить эти чертежи, но у меня и без них хватает ценных вещей."

Я чувствовал, что земля уходит у меня из-под ног. Не могу понять эту Хо. Я должен отвечать за поступки собственного деда, который когда-то то ли оскорбил, то ли обманул ее. Но сейчас мне некогда решать проблемы, возникшие в прошлом. Однако, в глубине души я начал подозревать, что эта старуха слишком злопамятна, и согласилась встретиться со мной не только для покупки чертежей, но и чтобы свести счеты за грехи моего деда.

А у этой госпожи вспыльчивый характер: она пытается использовать старые дрязги, чтобы сбить цену? Должно быть, в молодости она была горячей девочкой, дед таких любил.

Размышляя об этом, я понимал, что не могу принять ее условия. Старушка решила поиграть со мной. Но что я могу сделать? Я даже вспотел от волнения и невольно покосился на Толстяка. Он подмигнул и одними губами прошептал: "Она сволочь, ты тоже будь сволочью. Садись и поговори с ней об этом."

Услышав это, я сразу принял решение. С какой стати мне стыдиться за поступки других? Я решительно уселся в кресло напротив нее.

Старушка нахмурила брови, от ее недовольного взгляда мне стало не по себе, но я не желал признавать поражения: "Бабушка Хо, это дело для меня очень важно. Ты не можешь играть со мной, как с маленьким мальчиком. Но если тебе нравятся такие игры, я тоже перестану вести себя формально. Мы втроем останемся здесь. Если ты соберешься идти домой, мы последуем за тобой. Мы будем идти следом, куда бы ты не пошла."

Я ожидал любой реакции, но не того, что произошло дальше. Лицо старухи перекосилось, словно ее удар хватил. Игнорируя мои слова, она резко крикнула: "Кто позволил тебе сесть? Встань сейчас же!"

Такая бурная реакция меня удивила и немного напугала. Но я уже решил играть наглеца и сдаваться на полпути не собирался. Покачав головой, я ответил: "Если вы не пообещаете мне все рассказать, я останусь сидеть здесь!"

"А Сюэ, позови младшего Чжана и младшего Ли, пусть выкинут этих вонючек прочь с глаз моих!" Похоже, старушка не на шутку разозлилась.

Вот только причина ее злости меня смущала. Сидевшие с ней девушка и женщина сразу после ее приказа встали, словно высматривая, кого позвать. Толстяк тут же вспомнил о своих обязанностях телохранителя, шагнул вперед и заявил: "В чем дело? Мой молодой господин сел на ваше дрянное кресло. С креслом что-то не так? Оно сломано? Или тут нельзя сидеть и болтать о пустяках? Старая госпожа, мы живем в двадцать первом веке, наш закон не наказывает за наглость. Но вот если вы кого-то заставите вышвырнуть нас, то это будет уже уголовно наказуемое деяние. Мой молодой господин уважает старших, но я — действительно вонючка, случись что, могу это место в два счета разнести. Боюсь, такой исход дела испортит вашу репутацию. А если в ходе потасовки еще и вы пострадаете, совсем печально будет, правда?"

Молодая девушка, усмехнувшись, перебила его гневную тираду: "Молодые люди, черт возьми, это не то место, где вы хотели бы сидеть. Если бы вы знали, что за последствия..."

Старушка вдруг махнула рукой и остановила девушку. Я видел, как ее лицо постепенно смягчалось, а гнев сменился странным выражением то ли удовольствия, то ли превосходства. Она холодно сказала: "Пусть сидит. Если хочет, пусть сидит там."

Увидев, как она резко успокоилась, я занервничал, зловещее предчувствие закралось мне в сердце. Может, под этим креслом есть катапульта, которая чуть позже вышвырнет меня через крышу? "Да нет, — подумал я про себя. — этого не может быть. Я разозлил ее еще раньше, до того, как сказал, что пришел по делу. Придется потерпеть ее вредный характер." Размышляя, как сгладить создавшуюся напряженность, я сказал: "Бабушка Хо, мои слова никогда не расходятся с делом. Не надо играть со мной. Как бы ты не старалась, мне не понять, какие обиды между тобой и моей бабушкой. Если мой дед сделал тебе что-то плохое, мне жаль. Почему бы тебе не влепить за него несколько пощечин?"

Старушка не смотрела на меня, ее взгляд был прикован к часам на стене. Она рассеянно сказала мне: "Хорошо, я поняла, что тебя стоит опасаться, молодой господин У. Но не задавай мне сейчас вопросов. Хочешь услышать ответы — оставайся сидеть здесь до половины пятого. Если сможешь оставаться на этом месте, я отвечу тебе на все твои вопросы."

"Просто сидеть здесь?"

"Да, просто посиди здесь. Не волнуйся, я уверена, что скучно тебе не будет," — равнодушно ответила она, глядя вниз, откуда тут же донесся звон колокола.

Зловещее предчувствие, гнездившиеся в глубине моей души, стало еще сильнее. Старушка все еще избегала смотреть на меня, она опустила голову. В тот же миг все шторы на окнах закрылись, и в помещении театра стало совсем темно. В центре зала включилась огромная люстра, создавая причудливую игру света и тени. Весь старинный интерьер зала, антикварная утварь, ковры и портьеры, казавшиеся при дневном свете старыми и тусклыми, заиграли вдруг совершенно новыми, загадочными красками, создавая непередаваемую атмосферу царственного великолепия.

Люди внизу засуетились, а девушка, сидевшая рядом, вскрикнула от радости: "Началось?"

Старушка кивнула: «Началось. Смотри, нас сегодня ждет отличное представление. Смотри внимательно."

Примечания переводчика

О названии главы. Вообще-то в названии главы повторяется фамилия Хо. Но есть и подтекст. Иероглиф 霍 имеет значение "быстро"... дословно эта глава называется "быстро-быстро-быстро" — интересное обыгрывание характера госпожи Хо. Также эта и следующая главы просто пронумерованы, имея одно название. Но я добавлю подзаголовок, передающий основное содержание каждой главы, как это делала в других частях книги.

(1) 采荷堂: выражение 采荷 (цайхэ) проще было бы перевести, как прилагательное "лотосовый (Лотосовый зал). Но дословно оно переводится, как "собирание лотосов", тогда точный перевод ложи будет "Зал, где собирают лотосы". Решила оставить оригинальное звучание, мне оно больше нравится.

(2) Перевод стихотворения не дословный, я попыталась сделать художественную адаптацию. Оригинал: 菱茎时绕钏，棹水或沾妆。不辞红袖湿，唯怜绿叶香

(3) Лю Сяо (刘孝, китайский поэт, живший в 481-539 годах. Говорят, что в семь лет он уже умел писать, а в четырнадцать — составлял указы от имени своего отца, местного чиновника. В тексте Сюй Лэй использует его уважительное (официальное) имя Лю Сяо Чо (刘孝绰). При императоре У был министром водного хозяйства и финансов, получал множество наград за свои стихи, но позже оказался в опале. Больше информации о поэте я не нашла, как и оригинала стихотворения, которое цитируется в тексте.

(4) 赛雪 — эпитет, используемый только для описания внешности, "белоснежный", "соперничающий со снегом".

Окончание главы