Записки расхитителя гробниц Часть 1. Глава 7. Паньцзы

Паньцзы и я весь день просидели в магазине третьего дяди, рассказывая друг другу новости. Оказалось, что Паньцзы пришел в себя почти сразу после моего отъезда на Хайнань. Но я так торопился тогда, что в больнице оставил только номер мобильного для связи. Естественно, когда мы спустились в гробницу, до меня уже невозможно было дозвониться.

У Паньцзы хорошее здоровье, и он быстро пошел на поправку. Но врачи все равно продержали его в больнице еще целый месяц. А когда он, наконец, вырвался оттуда, то связаться с нами уже не смог. К этому времени меня уже занесло в Шэньси, а третьего дядю вообще кто только не ищет, а найти не могут.

Заметив на рукаве у Паньцзы черную повязку(1), я спросил, что это. Он сказал, что не успел почтить память Здоровяка Куи на седьмой день(2), и решил вот так отдать дань памяти. Услышав его слова, я вспомнил поездку в Шаньдун и вздохнул. В конечном счете все это произошло из-за меня. Если бы я тогда не показал свиток шелковой книги третьему дяде, ничего бы не произошло, и Здоровяк Куи был бы жив.

Паньцзы, заметив, как изменилось мое лицо, догадался, что за мысли бродит у меня в голове, и ободряюще похлопал меня по плечу: "Младший третий господин, в нашем деле такое случается, от судьбы не уйдешь. Никто в случившемся не виноват."

Ему легко было говорить, это же не он собственноручно выпустил в Здоровяка весь запас патронов.

Повздыхав некоторое время, я рассказал Паньцзы обо всем, что со мной приключилось за последнее время. Слушая мою историю и, особенно предположения относительно поведения третьего дяди, он недовольно хмурился. А потом покачал головой и сказал, что он давно знает третьего дядю, и это определенно не тот человек, который способен на подлость. Паньцзы обиженно посоветовал не слушать посторонних людей.

С одной стороны я понимал его чувства. Паньцзы много лет тесно работал с дядей, хорошо его знал и даже, можно сказать, любил. Любое негативное мнение о третьем дяде, естественно, его обижает. Я прекратил разговор, сменив тему, и спросил, что он планирует делать дальше.

Паньцзы задумался ненадолго и сказал, что собирался вернуться в Чанша. Третьего дядю там все знают, значит, и для него работа найдется. Но теперь, когда он узнал от меня обо всех странностях, связанных с третьим дядей, с возвращением в Чанша следует повременить. Паньцзы не успокоится, пока сам все не проверит.

Я кивнул. Хотя я многого не знаю об отношениях между третьим дядей и Паньцзы, но лучше, если он тоже займется этим, ведь ему знакомы многие тонкости, в которые я не посвящен.

Паньцзы сделал несколько звонков и сказал, что придется подождать нужной информации. Я думал, что ожидание растянется дней на десять. Но перезвонили почти сразу. После звонка Паньцзы нахмурился и сказал: "Младший третий господин, вы должны поехать со мной."

На мгновение я забеспокоился: неужели снова что-то произошло?

Но Паньцзы поспешил успокоить меня: "Третий господин у доверенного человека в Чанша оставил для вас сообщение, и этот человек просит, чтобы я привез вас туда."

"Третий дядя оставил для меня сообщение?" — я уже не мог усидеть на месте. Я же никого не знаю в Чанша. Но все равно, почему со мной не связались?

Но Паньцзы ничего мне объяснять не стал, только с серьезным выражением лица заявил: "Там что-то срочное. Как вы думаете, когда мы можем отправиться?"

Я видел, что он очень обеспокоен, и смутно чувствовал, что дело серьезное. Но все равно я не ожидал, что всегда спокойный Паньцзы будет так торопиться. Мы взяли билеты на ночной поезд до Чанша.

Отправляясь на вокзал, я спросил Паньцзы, почему мы не самолетом летим, если дело такое спешное? Разве это не странно? Но Паньцзы снова с загадочным видом похлопал меня по плечу и сказал, что все объяснит позже. При этом я заметил, как на его висках выступили капельки пота. Отчего он так нервничает?

После вокзала в Ханчжоу наш поезд сделал остановку на пригородной станции, а через три часа мы прибыли в Цзиньхуа(3). Меня мучило желание расспросить Паньцзы, что же все-таки случилось, но в это время поезд сделал временную остановку на полустанке.

Для стареньких электричек такие остановки — обычное дело. Когда Паньцзы покупал билеты, я советовал ему взять воспользоваться хотя бы высокоскоростным экспрессом, если уж самолет не устраивает. Там тоже сидячие места, но удобнее, чем в электричке.(4) Но Паньцзы даже внимания на меня не обратил. И теперь, когда поезд остановился, я позлорадствовал в душе: теперь, как бы мы не торопились, стоять придется, а кто виноват?

Однако, не похоже, что Паньцзы переживал из-за задержки. Он похлопал меня по плечу и жестом попросил следовать за ним. Я даже спросить не успел, куда это он собрался, как он шустро метнулся через вагон и выпрыгнул в окно. Что он, черт возьми, делает? Пассажиры поезда были в шоке от увиденного, повскакивали со своих мест и бросились к окнам. А Паньцзы уже орал снаружи: "Младший третий господин, чего вы ждете? Спускайтесь!"

Я покосился на присутствующих: все с интересом смотрели на меня. Похоже, моя физиономия завтра будет во всех заголовках местных газет с рассказом о том, как странные люди покидают поезд через окна вместо дверей. Но делать было нечего, пришлось выпрыгивать следом.

Вагоны электрички гораздо выше, чем в новых поездах. Упав на насыпь сбоку от железнодорожного полотна, я несколько раз перекувырнулся. Паньцзы сразу же помог мне встать и потащил за собой прочь.

Мы пробежали по краю поля, поднялись на другую насыпь, за которой показалась дорога, где нас уже ждал пикап. Паньцзы, даже не затормозив, затащил меня в кабину, а сидевший за рулем человек сразу же завел мотор.

Я пытался отдышаться и понять, где мы. Машина ехала по какой-то захолустной дороге. Я обернулся к Паньцзы и выругался: "Какого черта ты делаешь?"

Паньцзы тоже тяжело дышал, но увидев мой взъерошенный вид, невольно улыбнулся: "Не сердитесь, мне самому стыдно. Понятия не имею, как я умудрился подцепить хвост. И не знаю, смогу ли избавиться от него."

Сказав это, он посмотрел в заднее стекло, но там была только темнота, похоже, за нами никто не ехал.

Я ровным счетом не понимал ничего, мне казалось, что он специально зачем-то все это спланировал. Пришлось поинтересоваться, что за ерунда творится. Закурив, он ответил на диалекте Чанша: "В поезде сигнализация сработала. Третьего дедушки здесь нет. В Чанша собака ошпаренная. На земле старый пастух чертей пасет."

Это значило, что в поезде была милиция. Третьего дяди нет. В Чанша беспорядки творятся. А среди нашил людей могут быть стукачи.

Говоря это Паньцзы украдкой посмотрел на водителя, и я понял, что тот человек со стороны, при нем стоит помалкивать. Поэтому я замолчал, но про себя подумал, что доигрался до статуса преступника в бегах.

Предки мои, да что ж это происходит? Всего несколько месяцев назад я был простым мелким торговцем и законопослушным гражданином, и вдруг стал сначала расхитителем гробниц, который уроки дипломатии на цзунцзы отрабатывает, теперь я еще и скрываюсь от закона. Жизнь действительно интересна и непредсказуема.

Мы приехали в небольшой городок близ Цзиньхуа и, расплатившись с водителем, вышли из машины. Паньцзы затащил меня в лавку, где мы купили пару подержанных костюмов. Нашего размера не нашлось, и в зеркале я увидел вместо себя странного человека в потрепанной тесной одежде. Затем мы поспешили на вокзал, где купили билеты на тот самый поезд, с которого недавно спрыгнули. Благодаря непредвиденной остановке поезда мы смогли опередить его.

На этот раз Паньцзы купил билеты на спальные места. Осмотрев вагон, он успокоился, сказав: "Сотрудники милиции, скорее всего, сошли в Цзиньхуа и ищут нас на автодорогах. Они вряд ли предполагают, что мы снова сядем на тот же поезд."

Роль беглеца мне была непривычна, я нервничал, не знал, куда руки деть и спросил Паньцзы: "Какого черта лысого здесь творится? Почему за нами следит милиция? Я же ничего не делал... нет, делал, но никто не знает, чем я занимался последние месяцы. Как об этом могло стать известно?"

"Понятия не имею, — ответил Паньцзы. — Днем я звонил по номеру, который известен только самым доверенным людям. Мне сказали только две вещи. Первое: я должен привезти вас в Чанша прямо сейчас, потому что третий дядя что-то там оставил именно для вас. Второе: по дороге следует быть осторожными, потому что странные дела в Чанша творятся. Я знаю человека, с которым разговаривал, он уже тридцать лет в деле с третьим дядей и абсолютно надежен. Я думал о том, чтобы переждать в Ханчжоу, но я не знаю города, у меня там нет связей на случай, если что-нибудь случится. Полагаю, лучше вернуться в Чанша и там уже разобраться, что к чему."

Видя, что я продолжаю беспокоиться, он разъяснил все подробнее: "Как только мы сели в поезд, я сразу заметил переодетых в штатское сотрудников милиции. Поэтому связался с друзьями и попросил подогнать машину поближе к железнодорожным путям на полустанке. Когда я потащил вас за собой, то уже знал, что машина ждет нас. Правда, я опасался, что вы при постороннем лишнего скажете. Но вы молодцом держались, сразу все поняли. Могу вас успокоить: раз нас не стали преследовать дальше, значит, целью милиции являемся не мы, а кто-то другой. Можно сказать, что мы — мелкие креветки в морковном супе, нас разве что как свидетелей могли взять. Вам тем более не нужно бояться, в лучшем случае могут приписать незаконную продажу антиквариата."

Услышав эти слова, я почувствовал себя спокойнее и уже собирался вознести благодарственную молитву богам, но Паньцзы продолжил: "Третий господин — не последний человек, и, если что-то происходит в Чанша, это обязательно его коснется. У него огромное число связей, он в курсе всех дел. Но мне человек из Чанша ничего не объяснил, а сам я даже предположить не могу, что произошло. И все же семья У последние несколько лет вела дела очень аккуратно, песок вообще не ворошили. А если это связано с делами прошлых лет, шумиха не была бы такой серьезной. Я действительно не понимаю."

"И что ты собираешься теперь делать?" — спросил я, стараясь не отчаиваться.

"Сейчас мы не можем ехать прямо в Чанша, — ответил Паньцзы. — Сойдем сразу, как покинем Чжэцзян и пересядем на междугородний автобус до горной деревни на окраине Чанша. У третьего господина есть много точек для приема антиквариата вне города, поговорим там с людьми, найдем одного знакомого третьего дяди, владельца ломбарда."

Я кивнул. В это время поезд прибыл на станцию, в вагоне появились новые пассажиры, к нам в купе подсел один. Паньцзы подмигнул мне, и мы сразу же сменили тему.

Во время нашего разговора наедине я случайно упомянул Чэнь Пи. Он был известен в Чанша, Паньцзы тоже слышал о нем. "У этого человека, — сказал он, — тоже были дела с семьей У. Когда он ослеп, то перестал работать самостоятельно. После культурной революции он взял несколько учеников и занимался продажей антиквариата иностранцам. Мутный это человек, скажу я вам. Почти все его первые ученики погибли, некоторых расстреляли после ареста, про других мало что известно. А он сам до сих пор на свободе. О нем много слухов ходит, и лучше держаться от него подальше."

Вспоминая встречу с Чэнь Пи, я снова усомнился в его слепоте, все это очень странно.

На автобусе, как и планировал Паньцзы, мы добрались до горы Фушоу(5), от которой до Чанша было уже недалеко, всего несколько поворотов. Я был просто восхищен очаровательными пейзажами, а вот Паньцзы остался равнодушен, он уже привык к этим местам, прожив здесь много лет. Поэтому, не дав мне вдоволь налюбоваться горными красотами, он потащили меня на местный рынок, где подпольно торговали антиквариатом. В магазине, куда мы пришли, официально продавали подержанные компьютеры. Но вся торговля велась на улице. Зайдя внутрь, я понял, почему: задняя стенка была с секретом. Если ее отодвинуть, открывалась маленькая комнатка, дверь из которой вела в небольшой узкий проулок с натянутым сверху тентом. Там было тесновато и по обе стороны вдоль стен тянулись нескончаемые полки и стеллажи, уставленные антикварным товаром.

Народу было не много, все на вид покупатели и среди них один, видимо, владелец товара. Он узнал Паньцзы и сразу же направился к нам: "Ты чего сюда пришел? Снаряжение все уже подготовлено. Когда собираешься отправляться?"

"Снаряжение? Отправляться? Куда?" — Паньцзы явно был в замешательстве.

Его собеседник тоже застыл на мгновение в недоумении, потом удивленно спросил: "Ты что, ничего не знаешь?

Паньцзы обернулся ко мне, словно собирался спрашивать, что тут происходит. Но я-то откуда знаю? Это же его территория. Тогда он снова обратился к владельцу подпольной лавки: "Для чего и кто снаряжение приготовил?"

"А разве ты не в курсе? — отозвался тот. — Третий господин приказал подготовить пятерых человек для работы и снабдить всем необходимым."

Примечания переводчика

(1) вообще-то траурным в Китае считается белый цвет. Принято на похороны и на период траура одеваться в белое. Но траурная повязка (как и другие детали траурной одежды) черные.

(2) Традиционные поминки в Китае проводятся на седьмой день. Первые три дня китайцы вообще траур не носят, допуская возможность воскрешения. Затем близкие родственники соблюдают строгий траур. И лишь на седьмой день принимаются дары и пожертвования от друзей.

(3) Цзиньхуа́ (金华) — городской округ в провинции Чжэцзян КНР.

(4) В последнее время в Китае практически не осталось привычных нам электропоездов. Между крупными и не очень городами давно построены железнодорожные сети для высокоскоростных поездов. Однако, пока еще на просторах Китая можно встретить и старенькие электрички зеленого цвета с очень жесткими сидячими местами.

(5) Не нашла, что за гора такая, 福寿

Окончание главы