Записки расхитителя гробниц Глава 24. Упасть и умереть

На мгновение я был ошеломлен, не понимая, что произошло, почему на морде этой твари появилась трещина? Неужели у этих монстров настолько сухая кожа? Но внимательно рассмотреть пострадавшего мне не дали, второй монстр, державший меня за лодыжку, удвоил силы и снова потянул меня вниз. Рывок был настолько мощным, что у меня не было сил сопротивляться. Я поддался на мгновение, затем ухватился за ближайшую бронзовую ветку одной рукой, а с другой выстрелил, целясь чудовищу в горло. С мерзким хлопком голова монстра оторвалась и полетела вниз.

Стрелять одной рукой из обреза — не самая лучшая идея. Отдачей меня чуть не отшвырнуло в сторону. Цепляясь за ветку из последних сил, я проверил, не уронил ли обрез. Обезглавленный труп отцепился от ствола, но его руки все еще держали меня за ноги, тело болталось над темной пропастью, таща меня вниз.

Удержать вес двух тел одной рукой я не мог. Скрежеща зубами от напряжения, я посмотрел вниз, ища ветку, на которую можно было бы встать, но не находил. Тогда я придумал способ сбросить с себя мертвеца: изо всех сил ударил того монстра, у которого треснуло лицо. Он находился выше меня и, почувствовав удар, перекувырнулся в воздухе, свесился с ветки вниз головой и снова вцепился мне в шею, поднимая наверх. Безголовый труп отцепился, но теперь мне казалось, что горло сдавило железным обручем, и даже маленький глоток воздуха сделать не получалось. Я чувствовал, как кровь приливает к лицу, и начал беспорядочно лупить монстра по голове прикладом обреза. Бил изо всех сил, будь на его месте человек, давно бы умер. Чудовищу все же приходилось не сладко, он мотал головой, пытаясь увернуться от ударов. Наконец, я удачно попал по трещине на морде. Монстр закричал от боли, ослабил свою хватку и забрался на ветку над моей головой, держась лапами за морду.

Я же снова повис на одной руке, не смог удержаться и сорвался, пролетев вниз около метра. Но, к счастью, врезался в нижнюю ветку, обхватил ее руками и посмотрел наверх. Монстр все еще был там, его лицо словно разваливалось на мелкие белые осколки, которые отваливались и падали вниз. Один из осколков я сумел поймать — это оказался камень. Неужели эти чудовища — статуи? Я снова посмотрел наверх. Осколков на морде больше не осталось, под ними, оказывается, было настоящее лицо, покрытое желтыми волосами.

Присмотревшись повнимательнее, я вдруг все понял, и закричал: "Лао Ян! Я знаю, кто эти сукины дети! Это долбаные обезьяны, большие долбанутые обезьяны!"

Лао Ян находился ниже меня в темноте и не мог видеть, что происходило со мной, но крик мой услышал и не поверил: "Это твой дедушка был обезьяной! Где ты видел обезьян с человеческим лицом? Так не бывает!"

"Это не человеческое лицо! — крикнул в ответ я, — Это маска! У этих обезьян на мордах каменные маски в виде человеческих лиц!"

Лао Ян появился из темноты снизу, одежда на нем была разорвана в клочья, сквозь прорехи проглядывала исцарапанная кожа. Он крикнул мне: "Что это такое, черт возьми? Если это обезьяны, мы можем с ними справиться?!"

За ним снизу появились черные тени. Сложно было сказать, но точно не одна обезьяна нас догоняла. Забравшись повыше, я открыл магазин: красные патроны уже закончились, оставалось лишь несколько синих, вероятно, снаряженных не порохом, а крупной дробью или картечью(1). Такие патроны хорошо бьют даже на большом расстоянии, но все равно не так эффективны, как металлические. Увидев, что нас преследуют, я прицелился, держа обрез двумя руками, и выстрелил дважды.

Все же дальность у этих патронов оказалась невысокой, но эффект был. Разлетевшаяся дробь задела обезьян, на из коже появилась кровь. Если выстрелить пять раз подряд, возможно, я даже смогу убить одну.

Стрельба озадачила обезьян, они резко остановились, а мы с Лао Яном бросились догонять наставника Ляна. Та обезьяна, маску которой я разбил, с опаской уступила нам дорогу. Минуя ее, Лао Ян присмотрелся и с удивлением воскликнул: "Черт возьми, это действительно обезьяна. Что тут происходит?"

Меня тоже интересовало, кто додумался надеть на обезьян маски? И зачем это было надо? К тому же я заметил, что на этих масках не было отверстий для глаз и рта. Как же эти животные дышали и ориентировались?

Наставник Лян заполз выше метров на десять, добравшись до него, мы уже задыхались от усталости. Сам он был практически без сознания и, видимо, не удержавшись, сорвался. Но, к счастью, в этом месте ветви располагались достаточно плотно, и, падая, он застрял между ними.

Лао Ян держал в одной руке факел, в другой зажал пистолет, в котором уже не было патронов, и отбивался им от обезьяны без маски. Отогнав ее, он засунул пистолет за пояс и махнул факелом, стараясь распугать остальных тварей. Они действительно испугались, шарахаясь от огня. Но как только Лао Ян отвлекся, обезьяны снова прибавили ходу и наступали нам на пятки.

Как ни старался Лао Ян, эти твари подбирались все ближе. Я пытался вытащить наставника Ляна, который совсем не двигался. Глядя на мои попытки спасти старика, Лао Ян крикнул: "Да оставь ты его. Я долго не продержусь, уходить надо!"

С одной стороны наставник Лян был среди тех, кто нас бы точно не пожалел, но мне казалось, что он не такой уж плохой человек, и бросить его я не мог. Поднажав, я потянул его на себя посильнее, но его задница застряла между веток намертво.

Ткнув факелом в морду очередной обезьяне, рискнувшей подобраться слишком близко, Лао Ян выругался: "Черт бы тебя побрал! Ты что, сукин сын, делаешь? Этот человек не наш друг. Если ему повезет найти дядю Тая, он первый тебя пристрелить попытается. Тут не место и не время соблюдать конвенцию об обращении с военнопленными."

Я перезарядил обрез и выстрелил: пять обезьян, не удержавшись, соскользнули вниз метров на шесть. Загнав в патронник последние два заряда, я почувствовал на своем плече руку наставника Ляна, слабо прошептавшего: "Эти обезьяны боятся огня. Надо бы сигнальную ракету..."

Я словно ото сна очнулся, Лао Ян среагировал еще быстрее, вытащил ракетницу, нацелился на меня и спросил: "Куда стрелять? Вниз, наверно, бесполезно!"

Отобрав ракетницу у этого горе-снайпера, я выстрелил в стену колодца. Ракета ударилась о камень, сверкнув молнией, отрикошетила в ствол бронзового дерева, снова рикошет — и так несколько раз, пока не попала в группу обезьян и там взорвалась. Вспышка была очень яркой и сопровождалась криками боли чудовищ, котором подпалило шкуры. Я выстрелил последними патронами. И вдруг все пространство озарилось ярким белым светом, от которого глаза заболели. Лао Ян подслеповато щурился и моргал. Я дотянулся до него и повернул его голову в сторону, предупреждая: "Не смотри! Расстояние слишком маленькое, а эта вспышка в сто раз мощнее электросварки. Сетчатку сожжешь!"

Мы втроем закрыли глаза, но перед глазами все равно мелькали яркие пятна. Обезьяны выли, обезумев от яркого света и боли, внизу царил хаос и чувствовался запах паленой шерсти и мяса.

Не могу сказать, сколько это длилось. Когда яркий свет погас, я прищурился и посмотрел вниз. Обезьян там уже не было, но я никак не мог сфокусировать взгляд, глаза горели, по щекам Лао Яна текли слезы. Я попытался потереть глаза, но у наставника Ляна закружилась голова, пришлось ловить его за воротник, чтобы он не упал.

Однако, обезьяны ушли, это уже хорошо. Не знаю, что их больше напугало: огонь или яркий свет. Вряд ли они закрывали глаза и сейчас, скорее всего, были слепы, как котята. После такой вспышки нормальное зрение восстановиться сможет не скоро, недели две, как минимум. Можно было вздохнуть с облегчением. Пытаясь привести в чувство наставника Ляна, я хлопал его по щекам, но он так и висел безвольно на ветках. Тогда я снова попытался вытащить его, держа за руку, но весил он слишком много для меня. Я мог лишь положить его поудобнее, но вытащить не получалось. После этого я глянул на Лао Яна. Он все еще щурился, пытаясь протереть глаза, нещадно ругался и, наконец, заявил: "Ты, сукин сын, думал, что делаешь? Радуйся, что я ничего не вижу, иначе прибил бы!"

"У тебя совести нет, скотина! — возмутился я. — Ты что, не понимаешь, что я нам всем жизнь спас только что? Да и не ослеп ты, глаза скоро перестанут болеть."

Лао Ян глянул вниз: "Да, что ни говори, а этот трюк сработал. Как думаешь, обезьяны сбежали или сгорели?"

Я ответил, что вряд ли они все могли сгореть, скорее всего, отступили на время. И, вполне возможно, снова нападут. Но теперь, когда мы знаем, как с ними справиться, это уже не страшно. Интересно другое. Маски, которые носят эти обезьяны, идеально имитируют человеческое лицо. Может ли это быть связано с реалистичными статуями, которые мы встречали раньше? И почему эти твари нападают на нас с таким упорством?

Мне когда-то довелось читать роман, в котором рассказывалось о древнем государстве, где горилл научили охранять шахты. Государство распалось, а гориллы остались, продолжая размножаться. И умение охранять и убивать нарушителей они передавали своим потомкам. Прошла почти тысяча лет, когда ученые добрались до этих шахт и пострадали от агрессивных горилл.

Но это обезьяны, их интеллект ниже, чем у горилл. Теоретически они не должны владеть такими сложными навыками. Я хотел спросить мнение наставника Ляна, но он все еще был не в себе. Похоже, если не дать ему как следует отдохнуть, он не выдержит дальнейшего подъема.

Мы позволили себе перерыв минут на десять. За это время обезьяны снизу так и не показались, можно было не беспокоиться об этом. Лао Ян достал немного еды, но я и наставник Лян отказались — сейчас проблема была не в голоде, а в критической усталости. Даже если сейчас я получу капельницу с глюкозой, сил у меня все равно не прибавится.

Я сидел на перекрестье веток, потому смог откинуться назад, подложив под голову рюкзак. Сам не заметил, как начал засыпать, а Лао Ян и наставник Лян не торопились меня будить. Уже почти совсем провалившись в сон, я почувствовал, как ствол дерева снова содрогнулся от серии ударов. Но на этот раз звук шел сверху, словно кто-то спускался к нам. Мое сердце упало: мы еще не отошли от боя с обезьянами, а теперь очередной Кинг-конг собирается напасть сверху? Я судорожно соображал, куда можно спрятаться, когда что-то темное свалилось сверху, ударившись о соседние ветки и разбрызгивая в стороны какую-то вонючую жидкость, капли которой попали мне на лицо.

Удар был настолько сильным, что ветки под нами задрожали, я чуть равновесие не потерял. Мы трое были напуганы до смерти и не сразу сообразили посмотреть, что это. Лао Ян пришел в себя первым и поднес факел поближе. Между двумя бронзовыми ветками застрял человек, его тело было словно судорогой сведено, глаза вытаращены, а лицо в крови. Если прикинуть, с какой высоты он упал, его ребра, наверное, сломаны, и вообще, скорее всего, он уже мертв. Лао Ян поднес факел к лицу упавшего и воскликнул: "Бляха-муха, это же черепаший сын Тай! Получается, они нас опередили. Неудивительно, что мы не встретили их!"

Наставник Лян, дрожа, наклонился к телу, осмотрел его и надавил на грудь. Изо рта и носа трупа хлынула кровь. Старик вздохнул и сказал: "С такой высоты упасть! Наверно, все внутренние органы повреждены. Но почему он был так неосторожен!"

Я осмотрел его конечности: кости были переломаны в нескольких местах, а все тело искорежено, словно он не один раз бился о бронзовые ветки, пока падал. Наставник Лян всплеснул руками и, тяжело вздыхая, сказал: "Да он чуть не вдвое короче стал: все длинные кости переломались. Значит, падал он с высоты не менее ста метров."

Я чуть не застонал. Мы поднялись всего на пятьдесят или шестьдесят метров, и уже вымотаны. Если впереди вдвое больше, как мы сможем добраться до верха? А если доберемся, то в таком состоянии можем сорваться и развалиться на восемнадцать частей, как дядя Тай(2). На наших с наставником лицах появилось страдальческое выражение.

Лао Ян был более оптимистичен или же не совсем понимал масштаб проблемы. Увидев, как мы поморщились, он жизнерадостно похлопал нас по плечам, заявив, что несколько сотен метров — ерунда, их по горизонтальной дорожке всего за несколько секунд пробежать можно. Подумаешь, всего-то проблем, что надо бежать вверх. Я, поминая всех его предков по отцовской линии, съязвил: "Действительно ерунда. Высота Эвереста всего восемь тысяч метров с хвостиком — на велосипеде доехать можно. И ничего, что надо ехать в гору. Мы тут не с силой трения боремся, а пытаемся преодолеть гравитацию. Понимаешь?"

Лао Ян махнул мне рукой, сказав, что не хочет ссориться со мной, и отправился осматривать рюкзак дяди Тая. Это была верная идея, ведь в команде наставника Ляна основное снаряжение несли именно дядя Тай и еще Эр Мацзы. И действительно, там обнаружились патроны для пистолета, несколько детонаторов, сигнальные ракеты, веревка и, главное — фонарь. Я был так рад этой находке. Еще в лабиринте со скелетами меня сильно напрягала необходимость следить за факелом и беспокоиться, что он вот-вот погаснет, и сейчас я готов был расцеловать этот фонарик, наконец-то высокие технологии у меня в руках!

Лао Ян зарядил пистолет, убрал остальные вещи обратно, закинул рюкзак на спину и сказал: "Злобные обезьяны, должно быть, никуда не ушли, не стоит здесь надолго задерживаться. Давайте немного отдохнем и продолжим подъем. Ничего сложного, вы же бывали на Тайшане? Всего 1300 метров, наверх и обратно можно преодолеть за один день. Считайте, что у нас обзорная экскурсия."(3)

Лицо наставника Ляна немного разгладилось, он криво улыбнулся, изобразил пальцами шагающего человечка и сказал: "Брат Ян... на Тайшань поднимаются ногами по горным тропам. А мы тут по стволу дерева ползем. Согласись, это не одно и то же. И где красоты пяти священных гор(4), вершины которых скрывают облака?"

Лао Ян пнул ствол бронзового дерева и ответил: " Вот чертов придира, я просто аналогию провел. Это бронзовое дерево не так прекрасно, как пейзажи Тайшаня, но оно тоже впечатляет, верно? Вы двое, смиритесь, до победного конца осталось немного. Хватит ныть, пошевеливайтесь. Стиснем зубы, заберемся на самый верх — оттуда, наверное, открывается прекрасный вид."

Я похлопал по своим одеревеневшим ногам и сказал ему, что не хочу стискивать зубы. Я еще могу выжать немного сил, а вот наставник Лян уже, наверное, половину своей жизни растратил на этом дереве. Вместо того, чтобы торопиться, отдохнуть надо. Старик взглянул на меня с благодарностью, вздохнул и поблагодарил за заботу. Но ему неуютно сидеть рядом с трупом дяди Тая, он спросил: "Нельзя ли его сбросить вниз?"

Искаженные черты лица и искореженное тело не вызывали у меня каких-то неприятных ощущений, но вот его вытаращенные глаза немного пугали. И меня давно не заботила аморальность этого поступка, я просто помог наставнику Ляну снять тело с ветвей. Падая вниз, натыкаясь на ветки, он окончательно превратится в прах — не такой уж и плохой способ похорон.

Поднимая тело, я заметил, что наставник Лян был прав, перемололо дядю Тая знатно, его конечности были мягкими, словно там вообще не осталось костей. Как только мы сдвинули тело, из него полилась кровь, заполняя борозды на стволе дерева, которые образовывали тотемные узоры.

Мы со стариком заметили это одновременно и были поражены. Оставив в покое тело, мы направили на ствол свет фонаря, и наставник Лян сказал: "Братья, теперь, я, вероятно, знаю, для чего было создано это бронзовое дерево!"

Примечания переводчика

(1) Цветовая маркировка патронов не обязательно указывает на содержимое, как правило, для этого используются знаковые пометки на патроне, который может быть снаряжен порохом или дробью разного размера. Размер шариков дроби может быть нормальным (от №12 — 1, 25 мм до №1 — 4 мм), крупным (№0 — 4, 25 мм, №00 — 4, 5 мм, №000 — 4, 75 мм, №0000 — 5 мм), а также картечью (диаметр выше 5 мм). В патронах с красной маркировкой обычно имеется именно дробь, патроны с другой маркировкой могут содержать как порох, так и дробь разного размера. От размера дроби зависит кучность и резкость выстрела на определенном расстоянии. Грубо говоря, чем мельче дробь, тем меньше расстояние для идеального попадания. Те патроны, которые остались у У Се, скорее всего содержат крупную дробь, раз он считает возможность удачного выстрела на большом (около 50-60 метров) расстоянии.

(2) Восемнадцать — число мистическое, соответствует числу уровней загробного мира в буддизме. Образно говоря, тело дяди Тая раскидало по всем загробному миру.

(3) Лао Ян перепутал Тайшань (1532,7 м) и Хэншань (1300 м)

(4) пять священных гор на карте Китая образуют похожую на крест фигуру: на востоке — Тайшань (泰山); запад — Хуашань (华山); юг — Хэншань (衡山) в провинции Хунань; северный — Хэншань (恒山) в провинции Шаньси и центр — Суншань(嵩山). По легенде они возникли из рук, ног и головы Пань-гу — первого человека на земле, и именно Тайшань считается головой Пань-гу.

Окончание главы