Записки расхитителя гробниц Глава 22. Крупнейшее событие в истории расхитителей гробниц. Золотой шелк царства Лу

Цзинь Ваньтан привык к интеллектуальной работе, у него не было ни смелости, ни физических навыков работы в поле, суровый быт в горах сократил бы его жизнь вдвое. Но никто не собирался заставлять его делать тяжелую и грязную работу. Поисками занимались другие, ему же постоянно приносили находки для оценки. Большей частью это были шелковые книги и бамбуковые дощечки, которые он должен был изучить и классифицировать. Он не знал историю той гробницы, которую вскрыли, и спрашивать не осмеливался. Но ему хватало знаний, чтобы сделать кое-какие выводы из того, что пришлось исследовать.

А еще он подмечал, что творилось вокруг. Во-первых, в этом районе была не одна гробница. Книги и бамбуковые дощечки сильно, которые он разбирал, отличались по степени сохранности. Различались стили письма, содержание, возраст книг. На некоторых документах были подписи и даты, соответствующие разным историческим периодам. Из всего этого он сделал вывод, что в этой местности находилась целая группа гробниц, и расхитители вскрыли их все.

Во-вторых, он был единственным оценщиком в команде. Но все вынесенные предметы были книгами, ничего другого. Казалось, что целью этого ограбления были именно книги, другие товары расхитителей не интересовали.

В-третьих, количество людей, уходивших на работу постоянно менялось. В лагере часто случались конфликты, доходило даже до драк. И судя по обрывкам фраз, которые до него долетали, в гробницах были несчастные случаи. Он слышал, как по возвращении люди обвиняли друг друга, никто не хотел брать на себя ответственность за происходящее.

Восстановление, оценка и классификация древних книг требуют очень много времени. Цзинь Ваньтан предполагал, что все дело займет не больше трех месяцев, однако, пробыл там целых три года. Все это время он тщательно изучал и пытался расшифровать древние тексты, определял их возраст. Читая книги, он не мог не вникать в смысл написанного, и такой объем информации просто сводил с ума. Он стал нервным, похудел со 150 до 70 фунтов, и даже зубы стали выпадать. Ему казалось, что он навсегда останется здесь до самой смерти.

На третий год к фестивалю лодок-драконов(1) эта монотонная работа, вызывавшая у него приступы депрессии, внезапно закончилась. Ему вдруг перестали приносить кипы древних книг, не нужно было каждый день сидеть, согнувшись в палатке за походным столом и сортировать находки.

Это внезапное освобождение поначалу вызывало у него тревогу, которая через пару дней отступила. И он решился выйти из своей палатки и побродить по лагерю. Лишь теперь он понял, в какое прекрасное место привела его судьба.

Лагерь был разбит на редкой для горного леса равнине. Если бы рядом были деревни, то такую ровную местность можно было использовать для сельскохозяйственных нужд, но здесь поселений не было, и все заросло высокими деревьями, среди которых легко заблудиться. Вдалеке виднелся горный массив, пики были едва различимы, но среди них выделялись четыре высокие заснеженные горы, сливающиеся с бледно-голубым небом. Окруженные облаками и туманом, они были безупречны и напоминали застывших святых. У их подножья раскинулись зеленые от покрывавшей их буйной растительности холмы. Это был не тот насыщенный изумрудный цвет городских посадок, к которому Цзинь Ваньтан привык в Пекине. Темная глубокая зелень насыщенного чернильного оттенка свидетельствовала о могучей жизненной силе растений, заполнивших всю долину.

Воздух в горах был необычайно свеж, Цзинь Ваньтану казалось, что он возрождается, как слепец, вдруг увидевший свет. Тьма последних трех лет словно развеялась без следа.

Он даже ощутил прилив физических сил, словно исцелился от тяжкой и долгой болезни, осмелел и стал интересоваться тем, что происходило вокруг. Мысли стали последовательными и спокойными, и он заметил, что поблизости нет никаких следов раскопок. Получается, в долине не было гробниц. Однако, горы вокруг были слишком высокими, вероятность создания в таком месте усыпальниц крайне мала.

Делать ему было нечего, и из любопытства он однажды последовал за группой людей, отправившихся в горы. Подъем по склону занял немного времени, внезапно тип горной породы изменился — голый каменный утес, нависший над склоном. Казалось, часть горы была аккуратно срезана гигантским ножом, срез почти вертикальный, без естественных изгибов и выступов. Неровная скальная порода была покрыта трещинами, из которых росли уродливые деревья причудливой формы, а с вершины стекал небольшой водопад, брызги падали на кроны деревьев у подножья горы и разлетались в стороны, образуя легкую водяную завесу.

Такие скалы часто встречаются на берегах рек, как знаменитые три ущелья Янцзы(2). Вероятно, здесь тоже раньше пролегало русло реки, которая теперь пересохла или искусственно отведена. Потом он выяснил, что это действительно так: похожие скалы тянутся на десятки километров и конца им не видно.

На этих скалах он увидел бесчисленное количество страховочных веревок и сложных оплеток, заменявших леса и лестницы. Снизу казалось, что скала усеяна птичьими гнездами, но на самом деле там копошились люди. Он обратил внимание, что снаряжение демонтировалось, видимо, работы здесь были завершены. Он сразу понял, что это за древние гробницы, откуда ему приносили книги.

Люди Шу(3) исповедовали даосизм. Особенно много их было в Сычуани, где процветали многие религии и конфессии. Даосы проповедовали культ бессмертия: чувствуя зов небес, они поднимались на утесы, взяв с собой лишь воду, в поисках уединенной пещеры или расщелины. Добравшись туда, перерезали веревку, по которой взбирались на гору, отрезая себе путь назад. Оставаясь в одиночестве, они стремились к просветлению, а в случае неудачи умирали там от голода.

Такой метод был в древности весьма популярен, поэтому среди местных жителей ходило множество легенд о бессмертных, поселившихся в горах. Часто, кроме воды, даосы брали с собой книги. Восхождение за бессмертием совершали многие поколения даосов, и здесь, вероятно, скопилось огромное количество книг, которые были найдены людьми, копошившимися сейчас на скалах, обследовавших пещеру за пещерой.

Теперь большая часть страховочных веревок была снята, значит, они уже нашли то, что искали. Но не похоже, что команда собирается покидать это место. Что они еще собираются делать?

Он обратил внимание, что часть веревок еще не убрана и по-прежнему прочно закреплена, и подумал, что дело не только в древних книгах.

К сожалению, удовлетворить свое любопытство Цзинь Ваньтан не мог, даже попав сюда. С его слабым физически телом ему не взобраться на гору, чтобы увидеть все своими глазами. И смелости расспросить подробности у него не хватило. Следующие несколько дней его жизнь была наполнена бездельем. Именно в это время он, как и некоторые люди в период открытости и реформ, осмелел, подобно маленькой Цзю Цзю(4). И теперь он горько жалел, что не спрятал хотя бы пару экземпляров книг, попавших к нему в руки. Даже если их сохранность оставляет желать лучшего, они все равно бесценны. Кажется, в этом лагере он единственный, кто до конца понимает ценность всех этих книг, и осознание своей образованности усиливало желание присвоить пару находок.

Он знал, что оскорбление старых девяти семей может иметь серьезные последствия, но за несколько дней спокойной жизни к нему вернулась привычная алчность, до сих пор прятавшаяся где-то внутри, как личинки паразитов, прилепившиеся в костям. И он горько сожалел, что не сделал этого раньше, пока все были очень заняты.

Люди часто бывают такими. Оглядываясь назад, он был уверен, что тогда было самое подходящее время для кражи. Но окажись снова в такой же ситуации, снова не решился бы украсть. А сейчас ему тем более смелости не хватало.

Однако, Бог дал ему еще один шанс. В июне третьего года пребывания в Сычуани произошел несчастный случай. В полдень с горы спустилась группа людей с носилками, на которых лежали раненые, все в крови. В лагере начался переполох.

Поздним вечером Цзинь Ваньтану принесли кипу шелковых книг, почти полностью пропитанных кровью. Три дня спустя он впервые увидел госпожу Хо и других руководителей. Вид у них был торжественный, когда они смотрели, как он начинал работу с доставленными книгами.

Лишь взглянув на первый свиток, он сразу понял, с чем имеет дело: это была золотая шелковая книга царства Лу периода Сражающихся царств.

Примечания переводчика

(1) Фестиваль лодок-драконов — традиционный праздник, который приходится на 5-й день 5-го месяца традиционного китайского календаря. Китайский календарь лунно-солнечный, поэтому дата праздника меняется из года в год по Григорианскому календарю.

(2) Три ущелья на реке Янцзы», или Санься (长江三峡) Общее название для трех знаменитых ущелий на реке Янцзы — Цюйтанся, Уся, Силинся, являющихся природной достопримечательностью. «Три ущелья» начинаются от города Байди в уезде Фэнцзе (пров. Сычуань) на западе и доходят до Наньцзиньгуаня в уезде Ичан (пров. Хубэй), общая длина участка реки составляет 208 км. Этот участок представляет собой череду узких ущелий и широких долин: там, где Янцзы пробивается через твердый известняк, образуются узкие ущелья, а там, где она течет сквозь рыхлый песчаниковый сланец, образуются широкие долины.

(3) Шу (китайский: 蜀) — древнее государство на территории нынешней провинции Сычуань. Основано на равнине Чэнду в западной части бассейна Сычуани с некоторым расширением на северо-восток до верхней долины реки Хан. На востоке находилась племенная конфедерация Ба. Дальше на восток вниз по рекам Хань и Янцзы находилось государство Чу. К северу за горами Циньлин располагалось государство Цинь. На западе и юге жили племенные народы с небольшой военной мощью. Это независимое государство Шу было завоевано государством Цинь в 316 г. до н.э. Недавние археологические открытия в Саньсиндуй и Цзиньша, которые считаются местами культуры Шу, указывают на присутствие уникальной цивилизации в этом регионе до завоевания Цинь. В последующие периоды китайской истории область Сычуань продолжала называться Шу по имени этого древнего государства, а более поздние государства, основанные в том же регионе, также назывались Шу.

(4) Отсылка к известному фильму 1992 года "Цзю Цзю отправляется в суд" о судьбе деревенской женщины, которая решилась добиваться справедливости. Фильм был снят в то время, когда Дэн Сяопин начал политику открытости и реформ, и там звучал социальный подтекст: данная политика позволила людям чувствовать себя смелее и увереннее, когда дело касается поиска справедливости. Сравнение с положением Цзинь Ваньтана довольно глубокое: он три года жил, словно в период культурной революции, а теперь стал чувствовать себя свободнее.

Окончание главы