Записки расхитителя гробниц Глава 33. Зеленый свет

Я инстинктивно развернулся всем телом. Через дверной зеленоватый свет заливал внутренний двор, проникая туда через ветхие резные ставни окна, ведущего во внешние помещения, и тускло мерцая в воде.

То самое зеленоватое свечение, что привлекло меня сюда. Но вблизи я обратил внимание на едва заметный ритм, словно где-то могала лампочка, от чего разлившийся в воде свет казался печальным и призрачным. У меня возникло ощущение нереальности происходящего, как будто меня выбросило в другое измерение.

Нервно сглотнув, я почувствовал, как немеют конечности, а липкий страх снова заползает в сердце, поглощая мою способность мыслить здраво. Тот, кто включил этот свет, уже здесь, и, даже если захочу, я не успею спрятаться!

Надо было привести свои эмоции в порядок как можно быстрее. Направляясь к выходу из задней комнаты, я напоминал себе, что предвидел эту ситуацию, когда плыл сюда. Все плохое, что могло случиться, уже произошло, хуже просто быть не может.

От двери, ведущей наружу, через зал до задней комнаты было не меньше двадцати шагов. Не знаю, почему, но я чувствовал себя скованным и никак не мог преодолеть это небольшое расстояние, мне для этого потребовалось минут пять.

За дверью напротив был коридор с окнами, выходящими во внешние комнаты, украшенными резными ставнями, часть из которых давно отвалилась. Зеленоватый свет полностью заливал все пространство этого коридора, но он был настолько тусклый, что все вокруг казалось расплывчатым и неясным. Я осторожно заглянул внутрь, и в тот же момент заметил тень, промелькнувшую прямо передо мной. Сердце на мгновение замерло.

Почему-то я рассчитывал увидеть бледное голубоватое женское лицо, но это была всего лишь неясная тень.

Помещение за этой дверью было в таком же плачевном состоянии, что и задняя комната: отвалившиеся ставни, обрушившаяся штукатурка и совершенно пусто, никакой мебели. Перед окном, откуда лился свет, коридор сворачивал в сторону, кроме того, пол коридора располагался не горизонтально, а с небольшим уклоном в сторону двери. Встречая эти препятствия, свет рассеивался, потому был очень тусклым.

Эта сцена напомнила мне сюжет "Ляо-чжай-чжи-и"(1): полуразрушенный старый дом, где ученый с масляной лампой читает по ночам, а в окно за ним следит дух умершей женщины. Просто сейчас персонажи поменялись местами, и я, живой, слежу за светом, который зажгли духи. А что? Не исключено, что в этом доме живут духи умерших.

Я обернулся на комнату позади, осмотрел коридор, чтобы понять планировку дома и предусмотреть возможные пути отхода на случай нападения. Собравшись с духом, я уже двинулся к окну, как свет снова погас.

Мое сердце сжалось, а дыхание перехватило так резко, словно кто-то сдавил мне горло.

Он знает обо мне?

Мысли в моей голове замелькали с калейдоскопической скоростью, я пытался собрать их в кучу и предположить, что же произойдет дальше. Похоже, дух, живущий в этом доме, понял, что я рядом, и теперь готовится к внезапному нападению.

Нет! Это неправильно! У меня нет ни одного шанса на победу, поэтому я попятился. Если это неупокоенный дух, разве он не будет искать смерти живых?

Я сейчас абсолютно беспомощен. Никто не знает, что я здесь. И без этого беспокойного призрака я в опасности: застряну где-нибудь или кислород закончится. Я умру здесь в одиночестве, и никто за сотни лет не найдет моего бренного тела. Может, стоит отказаться от поисков? Вернуться и все обдумать еще раз?

Я был напуган, вся моя храбрость куда-то испарилась за считанные секунды. Застыв на месте, я не решался войти в коридор.

"Ослеплен страхом" — так ведь называют подобное состояние?

Должен ли я вернуться и найти подмогу?

Но если сделаю так, то потеряю время, и все мои старания окажутся напрасными. Я до сих пор не нашел следов Толстяка и Молчуна, если задержусь, они окончательно сгинут на дне этого озера. А кроме того, если вернусь, хватит ли у меня смелости пройти весь этот путь заново? Боюсь, что нет. И тогда Молчун и Толстяк исчезнут из моей жизни навсегда!

Я горько сожалел, что сейчас рядом нет Паньцзы. Будь он здесь, помог бы принять мне верное решение? Я действительно сильно отличаюсь от них всех. До сих пор я полагал, что моего опыта достаточно. Но, похоже, при отсутствии храбрости от этого опыта никакого толку!

Мне достаточно было шевельнуть ластами и сделать легкое движение, чтобы подняться наверх. Нескольких минут хватит, чтобы добраться до поверхности и забыть о своем желании идти вперед. Но я все еще медлил, потому что в глубине души понимал: первый шаг уже сделан, отступать нельзя.

И в это время краем глаза я заметил что-то... четкий отпечаток руки!

След этот хорошо выделялся на оконной раме, покрытой белым налетом. Но из-за нервного напряжения я его не сразу заметил.

Здесь везде толстый известковый налет, и такой четкий отпечаток не мог быть оставлен давно. Это мой след? Подплыв, я сравнил его со своей ладонью: на отпечатке указательный и средний пальцы были гораздо длиннее моих. Это след Молчуна!

Какое-то время я перестал соображать от шока. Но потом попытался воспроизвести движения Молчуна. Он проплыл через это окно?

Но отсюда до того места, где он снял шлем, несколько сотен метров. Как он мог все это время обходиться без воздуха? Или этот след оставил не Молчун, а его неупокоенный дух?

Смятение в моей душе достигло пика. Но когда я думаю о Молчуне, непостижимым образом мои мысли приходят в порядок. Разве я не собирался помочь ему? Если он стал неупокоенным духом, я тоже им стану, достаточно просто умереть. И тогда трем неупокоенным душам не будет одиноко на дне этого озера. Если бы Молчун не спасал меня столько раз, я бы давно уже был на том свете. Сейчас от меня требуется всего лишь рискнуть ради него, так почему же я все еще раздумываю? Неужели моя жизнь стоит так дорого?

Постепенно я успокоился. Эти мысли не изгнали страх из моего сердца, я продолжал трястись, как осиновый лист на ветру, но решимость в душе крепла, помогая справиться с паникой... Я медленно поплыл к окну.

По дороге подумал, что веду себя не вежливо. Может, сначала надо было постучать в дверь?Тогда, видя мою учтивость, духи будут милостивы ко мне и позволят искать выход, опираясь на мои собственные рациональное мышление и опыт? Подумав об этом, я влепил себе воображаемую пощечину и окончательно успокоился.

Обстановка здесь была такой же, как и в задней комнате. Я проплыл за поворот, но зеленоватый свет больше не загорался. Пришлось остановиться, потому что руки мои сильно дрожали, я не мог даже нормально держать фонарь.

Дрожь подавить не получалось, луч метался по стенам, словно обезумевший. Я боялся, что уроню фонарь, и вцепился в него двумя руками, продолжая плыть дальше.

Каждый нерв внутри меня был натянут до предела, я в любой момент был готов к самому ужасному. Оказавшись за поворотом, я заплыл в окно, спиной ощущая темноту, сгустившуюся позади, и чувствовал, как разбухают сосуды в мозгу, готовые взорваться от напора бешено пульсирующей крови.

Однако свет фонаря выхватил из темноты только разрушенные стены, покрытые белым налетом. И ничего больше.

Мать мою за ногу! Такое чувство, что меня кто-то дразнит! Напряжение было столько велико, что я никак не мог сосредоточиться.

Но, собравшись с силами, все-таки осмотрелся. Окна и двери, ведущие наружу, были закрыты, а в помещении ничего не было. Но я ведь видел этот свет, когда находился снаружи, на улице!

Если источник света был здесь, я должен его увидеть. Где же он спрятан?

С трудом сдерживая дыхание, чтобы не тратить кислород, я заглянул под завалы, предпринимая все меры предосторожности: может быть, источник света находится там? Но вокруг был только старый мусор, ничего, что могло бы испускать свет. Еще раз оглядевшись, я заметил единственное, что все еще неплохо сохранилось: в углу стояла ширма.

Не знаю, из чего она сделана, но ткань не сгнила, только петли поржавели, и ширма потеряла форму, немного наклонившись вперед. Я направил свет фонаря на нее и почувствовал, как волосы встали дыбом. За тканью ширмы проступила странная фигура.

Примечания переводчика

(1) «Ляо-чжай-чжи-и» («Ляо-Чжай»; в русском переводе «Описание чудесного из кабинета Ляо», в западных переводах — «Повести о странном из кабинета Ляо») — название сборника мистических историй китайского новеллиста Пу Сунлина, по прозвищу Лю-цюань (1640—1715), родом из провинции Шаньдун.

Окончание главы