Записки расхитителя гробниц Часть 2. Глава 19. Снова в путь

Ранним утром следующего дня колонна машин снова двинулась в путь.

Выехав из небольшой деревушки под названием Ланьцо, мы уходили вглубь Гоби. Даже на картах эти районы пустынны: нет ни поселений, ни дорог. Под колесами наших машин была земля, по которой никто не ходил десятки, а, может быть, сотни лет. Даже не внедорожниках приходилось быть внимательными, ровные участки резко сменялись колдобинами с валунами, колеса даже на небольшой скорости поднимали пыль, снижая видимость почти до нуля. Чжома ориентировалась по выветренным скалам и руслам высохших рек, из-за чего часто приходилось ехать вдоль скал, практически перебираясь через каменные завалы.

Поначалу все были в приподнятом настроении, даже устраивали гонки, лихо подрезая друг друга. Но жара и непрерывная тряска сделали свое дело: к полудню все пытались спрятаться от солнца в салонах, никто уже не лихачил, машины вытянулись в ровную колонну, медленно ползущую по сухому песку.

Работа археологов и геологов в пустыне сильно отличается от экспедиций в джунгли или на побережье, где много ресурсов для выживания. В лесу достаточно иметь немного опыта, чтобы продержаться даже без снаряжения долгое время. Но в пустыне Гоби дело обстоит совсем иначе. Здесь есть только песок. Имей ты хоть три головы и шесть рук, все равно не получиться найти еду и воду. Вот поэтому пустыню Гоби называют "землей смерти". А Нин и ее команда не привыкли работать в таких условиях, и без опытных людей предсказать их неудачу не составит труда.

Я тоже совсем одурел от жары. Глядя на желтую пыль, поднятую колесами нашей машины, я уже готов был отступить. Но меня удерживало воспоминание о вчерашнем разговоре с Чжомой и Молчуном. То, что я услышал вчера, придавало мне сил.

Оно среди вас.

Оно — это кто?

В записях Вэньцзинь мне попадались упоминания, что она укрывалась последние двадцать лет от этого "оно". Что это за штука такая? Меня смущало, что Вэньцзинь говорила "оно", а не "она" или "он". Разве это не человек? Предположение жутковатое.

Добравшись до пустынных земель, мы чаще всего ехали по руслам высохших рек. В Цайдамской котловине раньше их было очень много, реки брали начало на вершинах снежных пиков Тангла(1) и Куньлуня. Но в результате изменения климата многие крупные реки ушли под землю, а мелкие просто высохли. Прямо сейчас мы ехали по бывшему руслу одной из таких рек, и по дороге из растительности я видел только полынь высотой в полтора человеческих роста. Значит, воды тут не было уже два-три года. Через несколько лет от этого русла не останется и следа.

Когда мы доберемся до конца этой высохшей реки, Гоби окончательно станет пустыней. Однако, пустынные земли в Цайдамской котловине не большие по площади, на карте они похожи на пятна, разбросанные по центру геологической впадины. Местные пастухи обычно обходят эти участки стороной, говоря, что там живет дьявол. На самом деле пастухам там нечего делать — на пустынных землях нет пастбищ для скота и овец. Госпожа Чжома сказала, что пустыню можно обойти через перевал Яньшань(2), именно там они и разошлись с Вэньцзинь. Этот перевал легко найти, скалы, окружающие его, напоминают огромные городские ворота. За ним дорога уходит в низину, где на небольшом участке встречаются пустыня, лес и болота, рельеф постоянно меняется, и даже опытные проводники не рискуют бродить по тем местам из-за отсутствия постоянных ориентиров.

Но команда А Нин использует GPS, им ориентирование на местности не нужно. Хотя Чжаси снова напомнил, что навигатор встроен в машину, а машины могут ломаться. Особенно в Гоби, где большой перепад суточных температур, и вообще, GPS ловит не везде

Спустя два дня пути погода изменилась, поднялся сильный ветер. В пустыне такое часто заканчивается пыльной бурей. Но, к счастью, в Гоби не так много песка, нас просто накрыло желтым густым облаком. Пришлось держать большую дистанцию в колонне, почти на сотню метров между машинами. Видимость была практически нулевая, скорость минимальная. Кажется, скорость ветра была вдвое больше, чем скорость наших машин. Шум ветра перекрывал все остальные звуки. Под конец, нарушилась радиосвязь, сколько мы не пытались вызвать по рации другие борта, никто не отвечал.

Кавказец, сидевший за рулем, долго не сдавался, но постепенно мы потеряли чувство направления. Казалось, что машина вообще никуда не движется. Пришлось развернуть внедорожник так, чтобы песок не попадал в двигатель, и заглушить его, ожидая, когда ветер стихнет.

Ветер был так силен, что машину раскачивало при резких порывах, в стекла с шумом летел песок. Мы не знали, где остальные машины, и это ощущение было пугающим. Мне казалось, что за стеклами полная темнота. На самом деле там не было темно, но пыль и песок, поднятые ветром, стояли плотной стеной так, что ничего не было видно.

Прошло десять минут. За это время ветер только усилился. Теперь машина дрожала так, что казалось, ее сейчас оторвет от земли.

Кавказец испуганно посмотрел на меня и спросил: "Ты раньше видел подобное?"

Естественно, такого мне переживать не доводилось. Но заметив, что он в панике, я поспешил его успокоить, сказав, что наш внедорожник — крепкая машина, и внутри мы в безопасности. Не успел я закончить, как раздался грохот, автомобиль содрогнулся, словно в него что-то врезалось, замигали фары.

Я подумал, что это те, кто ехал сзади, из-за пыли не заметили нас и врезались, поэтому обернулся и посмотрел в заднее окно. Кавказец пытался что-нибудь рассмотреть в зеркало заднего вида.

Снаружи все также ничего не было видно. Но при столкновении такой силы на корпусе машины должны были остаться вмятины. Кроме того, если позади есть машина, то был бы виден свет ее фар.

Но никаких огней снаружи не было. Мне стало интересно, но в этот момент кавказец, схватив меня за руку, закричал, указывая на боковое окно. Сперва я увидел только стену песка и пыли, но потом оттуда показалась странная тень.

Силуэт был нечеткий, но очевидно, что прямо рядом с машиной. Я с трудом мог разглядеть, что это. Похоже на человека. Но кто в такую погоду додумался вылезти из машины? Самоубийца?

Прежде чем я успел удивиться, тень приблизилась. Казалось, человек пытался нащупать ручку двери, чтобы открыть, но двери у нас были заблокированы. После безуспешных попыток открыть дверь, он прижался лицом к стеклу. Теперь я смог рассмотреть хоть что-то: очки.

Я сразу узнал, это защитные очки из снаряжения команды А Нин. Почувствовав облегчение, я задался вопросом, кто этот ублюдок, и какого лешего он вылез из своей машины? Может быть, это они только что в нас врезались?

Человек снаружи тоже разглядел нас через стекло, и начал стучать, указывая на дверь. Явно намекал, что мы должны его впустить. Я посмотрел на песчаный ветер за окном и подумал, что не буду этого делать!

Много подумать я не успел: с другой стороны за стеклом тоже появился из песчаной мглы человек и стал стучать. Теперь стук раздавался с обеих сторон.

Мне стало не по себе. Неужели случилось что-то? Может быть, они хотят попросить нас о помощи. Вон и очки принесли, и шарфами обмотались. Кавказец нашел два шахтерских фонаря, включил их и передал один мне.

Набрав полную грудь воздуха, мы разом открыли двери: в мгновение ока в салон хлынуло облако пыли. Хотя я был готов к такому, ветром меня просто зашвырнуло обратно, я только успел заблокировать ногой дверь, чтобы она не закрылась. Во второй раз я был готов к порыву ветра и вылез наружу, опустив голову и держась руками за машину. Кавказца, который вышел с другой стороны, ветром сразу бросило на землю, его проклятия были слышны, наверно, на расстоянии десяти метров. Хотя мне они не казались громкими, крики заглушал шуршащий ветер. Этот вроде бы тихий шорох давил на барабанные перепонки, заглушая все остальные звуки, я не слышал даже собственного дыхания.

Как только я ступил на землю, сразу почувствовал неладное. Когда земля успела так высоко подняться? Наклонившись, чтобы меня ветром не сдуло, я посветил вниз. Это полный капец! Половина колес исчезла под песком. Кузов был наклонен градусов на тридцать, днище уже лежало на песке, машина словно тонула в нем. Кажется, это зыбучий песок. Неудивительно, что мы не могли ехать.

Но без машины нам конец. Я запаниковал и попытался приподнять ее, но сразу почувствовал, как мои ноги утягивает вниз, словно я попал в водоворот. Я отпрыгнул в сторону. В это время человек, стучавший нам в окно, помог мне выбраться и, с трудом перекрикивая шум ветра, сказал, что надо убираться отсюда, иначе нас засосет в песок вместе с машиной.

Его лицо было плотно обернуто шарфом, видны были лишь очки. Я видел, что он говорит со мной, но не мог расслышать слова. И лица рассмотреть не мог, но он все доступно объяснил жестами. Я кивнул и спросил, куда теперь идти. Он сделал знакомый мне жест, сказал забрать из погружающейся в песок машины вещи, а затем двинулся вперед, выставив перед собой.

Этими жестами пользуются дайверы, давая понять, что кого-то ищут. Кажется, он собирался найти других: люди в машинах, не выходя наружу, могут не знать, что попали в зыбучий песок. Надо найти способ сообщить им об этом, иначе наши внедорожники станут для нас идеальными железными гробами.

Я кивнул мужчине, сделал жест «ОК», открыл заднюю дверь автомобиля и достал свое снаряжение. Чтобы проделать все это, мне потребовалось изогнуться и вывернуться так, что я почувствовал себя питоном. К этому времени я почти оглох, уши не воспринимали даже шум ветра. Мне казалось, что я попал в трехмерный немой фильм.

Закрывая дверь, я заметил, что заднее крыло сильно помято, словно машину пнуло какое-то чудовище. Припоминая, как нас тряхнуло недавно, я решил осмотреть повреждение, но не успел: уже казавшийся тенью в пыли кавказец крикнул мне, что пора уходить.

Предполагая, что это камень, который, попав под колесо, отрикошетил, я, согнувшись в три погибели, пошел следом за удаляющимися тенями остальных.

Мы прошли около восьмидесяти метров, хотя мне казалось, что гораздо больше. Впереди показались огни фар. Этот автомобиль уже зарылся в песок капотом. Заглянув в салон, мы обнаружили, что люди уже покинули машину. Их мы нашли метрах в десяти, в стороне. Один из спасшихся потерял очки, песок засыпал ему глаза, и он кричал от боли. Мы помогли ему, обмотав голову шарфом и укрыв глаза полотенцем.

Помогая пострадавшему идти, мы двинулись дальше и вскоре добрались до следующей машины. Трое парней внутри играли в карты, ни о чем не подозревая. Мы долго стучали в окна и по крыше, но никто из них не отреагировал. Тогда я выбил камнем стекло. Их машина уже до половины ушла в песок, они бы даже двери открыть не смогли.

Когда мы вытащили этих троих, ветер снова усилился. Теперь вместе с песком мимо нас проносились камни. Одному из моих спутников летящий камень попал прямо в переносицу, залив лицо кровью. Кто-то жестами предупредил, что дальше идти опасно. Нам пришлось на время прекратить поиски и лечь на землю, чтобы избежать летящих камней.

Каждый попытался среди своего снаряжения найти что-нибудь твердое, чтобы укрыть лицо. Я использовал ланч-бокс из нержавейки, кавказец достал книгу, но, прежде чем закрылся ею, ветер растрепал страницы и вырвал их все, оставив в руках только обложку.

Я засмеялся и крикнул: "Должно быть, это была пиратская копия!" Но в это мгновение камень ударился в мою жестянку, полетели искры. Ланч-бокс я не смог удержать, и его унесло ветром.

Испугавшись, что меня тоже приложит камнем до крови, я обхватил голову руками и вжался в землю.

В эту минуту вокруг вдруг стало очень светло, что-то яркое и быстрое пролетело мимо нас. Что это было? Но прежде, чем я угадал, впереди вспыхнули еще три ярких огня, стремительно приближаясь к нам. Когда они пролетели мимо, я почувствовал знакомый запах горящего магния. Я сразу понял, что это за вспышки: сигнальные ракеты, подхваченные ветром.

Я был в бешенстве. Какой ублюдок додумался в такой ситуации стрелять сигнальными ракетами? Если нас ветер с камнями не убьет, то свои сожгут до смерти. В момент горения сигнальная ракета разогревается до тысячи градусов. И если этот раскаленный шар врежется в человека на скорости 160 километров в час — капец котенку!

Но потом я сообразил, что не прав. В нашей экспедиции люди неплохо обучены, как кто-то из них мог сделать такую глупость? Обычно запуск ракеты — это метод связи для экстренных ситуаций. Поскольку боеприпасы для сигнальных пистолетов слишком велики, и много их с собой не возьмешь, приходится экономить. Поэтому сигнальные ракеты используются только в случае опасности или для связи на дальних расстояниях. Сейчас мы все недалеко друг от друга, значит, что-то произошло.

Я посмотрел на своих спутников: кажется, все думали так же. По моему жесту все встали, и мы собрались идти в ту сторону, чтобы посмотреть, не ранен ли кто.

Нас никто не заставлял это делать, наверно, это то, что называется личным героизмом. Как только я встал, меня ударило камнем в плечо. Используя рюкзаки в качестве щитов, ориентируясь по компасу, мы пошли в направлении сигнала. Шли осторожно, опасаясь, что оттуда снова выпустят ракету.

Спустя какое-то время я уже засомневался, не сбились ли мы с пути, но через сто метров увидели три машины, ставшие в круг. За ними никого не было. Мы обыскали салоны: внутри тоже никого, но все снаряжение на месте.

Машины уже погружались в песок, кто-то сказал, что надо, по крайней мере, вещи спасти. Когда мы собрались сделать это, вдалеке вспыхнула еще одна ракета и пронеслась мимо, далеко от нас. Ее выпустили намного левее, рассчитанного нами расстояния, кажется, мы действительно сбились. Или же те, кто дает сигнал, тоже передвигаются.

Мы забрали все снаряжение, хотя очень устали, но ветер слабел, идти стало немного легче. Направляясь к тому месту, откуда выпустили ракету, мы с удивлением увидели гигантский силуэт.

Согнувшись под порывами ветра, поддерживая друг друга, сквозь клубы пыли и песка мы смотрели на эту громадину, застыв от удивления, и не знали, надо ли идти вперед.

Лаовай, стоявший рядом, жестами спросил меня, что это. У этого парня мышление инерционное. Он думает, если я китаец, то знаю все, что происходит в Китае?

Я покачал головой, он не один такой несведущий, я тоже понятия не имел, что это.

Вообще-то самое логичное — предположить, что в двухстах метрах от нас будет стоять не суперчеловек огромного роста, а обычная высокая скала. Так подумает каждый. Но мы шли сюда по пустыне и не видели таких высоких скал.

Откуда такая громадина взялась здесь? Может быть, мы все сошли с ума и не замечали горы вокруг? Но я понимал, что это невозможно. Самое главное, что мне сразу пришло в голову: нам сейчас очень не хватало такого укрытия. От скалы будет тень, где можно укрыться от солнца — идеальное место для любой экспедиции. В Гоби таких скал не много, надо обратить на нее внимание.

У меня появилась и еще одна мысль. Такая большая скала — отличное укрытие от ветра. Те, кто выпускал сигнальные ракеты, возможно, нашли это место и пытались сообщить другим.

Я побежал вперед. Вскоре я ощутил, что, чем ближе я к скале, тем слабее ветер, и мне гораздо легче бежать. Я уже преодолел половину расстояния до скалы и увидел впереди огни шахтерских фонарей.

Я мчался на свет этих фонарей, не обращая внимания на ветер, ноги словно сами несли меня. Однако, бежал я уже долго, а свет не приближался. Казалось, я был все еще далеко от скалы. А еще я вспомнил о своих спутниках: может, они устали и не могут так быстро бежать. Надо бы остановиться и проверить, как они... И тут я почувствовал неладное.

Оглянувшись, я опешил: рядом не было людей. Даже их силуэтов вдали не было видно, вокруг только стена из песка, сквозь которую ничего не видно...

Примечания переводчика

(1) Тангла — обобщающее название горных массивов и разнонаправленных коротких хребтов в центральной части Тибетского нагорья в Китае.

(2) Не нашла конкретно этот перевал. Дословно Яньшань переводится, как Соляная гора. Поискав на байде, поняла, что такое название имеют многие вершины в этом районе. Я насчитала как минимум три, в том числе, перевал Яньшань в уезде Венсу, но через этот перевал вроде проходит дорога.

Окончание главы