Записки расхитителя гробниц Глава 8. Старик

Мы сразу остановились и оглянулись назад. В то же мгновение кто-то закричал.

Этот крик звучал неестественно, словно был воплем призрака. Издалека мы могли видеть царивший в той стороне беспорядок, но не понимали, что случилось. Люди на короткое время замерли, прислушиваясь, потом бросились на помощь кричавшему.

Лай собак теперь доносился из редколесья. Я не мог понять, почему они крутятся среди деревьев. Агуй тоже недоумевал: "Да что случилось-то?"

"Осторожно! — крикнул кто-то, стоявший впереди. — В траве что-то есть!" И правда, в лесу возникло движение, словно кто-то ломился сквозь кусты. Звук был громким, это было похоже на большого зверя.

Агуй поднял ружье и выстрелил. Я даже понять не мог, куда он целился. От грохота вдалеке над лесом снялись птицы с гнезд, а животное с шумом убежало прочь и скрылось в темноте.

Мы побежали навстречу друг другу, лучи фонарей метались по кустам, все еще дрожавшим после исчезновения животного. Агуй кричал на бегу: "Спустите собак!"

Кто-то из охотников свистнул, и гончие сразу бросились по следу. Их движения были совсем иными, чем у городских собак. В зарослях началась неразбериха. Трещали ветки, собаки истошно лаяли — эта суматоха, казалось, никогда не закончится. Агуй и остальные побежали за собаками, перекликаясь друг с другом на местном диалекте. Бежали не толпой, а рассредоточились по лесу, образовав что-то вроде облавы. Ровным строем они углубились в лес.

Мы хотели идти за охотниками, но Агуй обернулся и что-то коротко крикнул, обращаясь к Юньцай. Она остановила нас, сказав, что не стоит идти следом. Нас может настигнуть случайная пуля, раненый зверь, пришедший в бешенство, может напасть. У нас нет опыта охоты, значит, нечего под ногами мешаться, мы только беспорядка добавим.

В глубине души я не мог с ней согласиться. Жаль, что нельзя рассказать ей о том, что мы умеем. Это Молчун-то беспорядка добавит? Но следуя на расстоянии за охотниками, мы обнаружили, что у них и без нас есть проблемы.

Местные собаки были хорошо обучены: рассредоточились вместе с людьми, трое сразу бросились вперед, окружая убегавшего зверя, который, поняв, что дальше дороги нет, пытался броситься назад. Но к нему навстречу двигались люди, образовав сплошную цепь. Понятно, почему Агуй не хотел, чтобы мы были рядом: все участники такой облавы должны иметь большой опыт, чтобы не дать зверю прорвать оцепление.

Агуй и другие охотники громко кричали, пытаясь напугать жертву, не давая ей собраться с силами. В такой ситуации зверь терял ориентацию, не зная, куда бежать, и продолжал метаться внутри сужающегося круга. Люди, выставив вперед оружие, продолжали подходить все ближе. Когда-то давно я участвовал в такой облаве на кабана в нашей деревне. Знаю, что облавы использовали и при охоте на более крупных животных.

С тех пор прошло много времени, я давно не видел настоящей охоты своими глазами и наблюдал, затаив дыхание. Цепь вокруг зверя сжималась, Агуй с охотниками подходили все ближе. Вот уже добыча оказалась на расстоянии выстрела дробовика. Но зверь продолжал метаться, уворачиваясь от лучей фонарей. Собаки наши были среднего размера, такие хорошо хватают мелкую и среднюю дичь, вроде фазанов и зайцев. Но на более крупного зверя бросаться они не решались. Если бы среди них был хоть один пес размером с северного волкодава, то тогда зверю пришлось бы несладко.

Агуй с охотниками не торопились стрелять, надеясь, что зверь, наконец, совершит ошибку и бросится к ним или замрет, тогда можно будет лучше прицелиться. С близкого расстояния выстрел будет более точным, а затем собаки смогут довершить начатое, и добыча не сможет сбежать. Но эта тварь даже не пыталась вырваться из окружения. Напротив, казалось, зверь успокоился и затаился, скрывшись в густой траве. Теперь стрелять было бесполезно, а подойти охотники боялись, потому что не знали, с кем имеют дело.

Я смотрел за охотой с удивлением. Такое ощущение, что зверь понимал намерения людей. Что же это за животное? Неужели такая большая лиса?

Но с каких это пор лисы на людей нападают? И как она выросла до таких размеров? Это лиса-Шварценеггер?

Агуй провел лучом фонаря по траве и застыл в неуверенности. Те, кто пошел с ним на поиски, были из последнего поколения горцев. Это не те старожилы деревень, которые настолько сжились с лесом, что заслуженно могли носить имя горных духов. Современным охотникам было далеко до них, опыт не тот, да и лесу они посвящали куда меньше времени. Несколько человек собирались выгнать зверя из укрытия камнями. Меня захватила эта идея, и я хотел присоединиться к ним, но тут меня потянул за рукав Молчун. Взглянув на него, я заметил перемены в лице. Он побледнел, не обращая внимания на захватившую всех охоту. Его взгляд был прикован к чему-то за спиной Агуя. Вдруг он крикнул: "Осторожно! Сзади!"

Проследив за его взглядом, я увидел, как по траве позади Агуя словно пошла волна ряби, как от сильного порыва ветра. Вот только ветра не было. Казалось, что-то, прячась в траве, подкрадывается к нашему проводнику.

Агуй резко обернулся, и рябь сразу же прекратилась.

"Что это было? — задумался я. — Еще один зверь?"

"Нет, не зверь" — холодно ответил Молчун, оглядываясь вокруг. Направив свет фонаря в ту сторону, я увидел, как к нам приближаются несколько полос ряби по траве.

Остальные охотники тоже обратили внимание на это и насторожились. Только Юньцай отреагировала сразу и свистом подозвала собак.

Я крикнул всем, чтобы держались вместе. Охотники собрались в кучу и внимательно наблюдали за странным движением в траве. Я заметил, что рябь на ее поверхности непостоянна: то появляется, то исчезает, словно волны, набегающие на берег.

Три собаки, кажется, осознавали необычайность происходящего лучше, чем люди. Они остановились рядом с высокой травой и продолжали истошно лаять. Несколько крупных волн постепенно двигались в нашу сторону, но это движение было каким-то неритмичным. Не то, чтобы мне было страшно, но сердце забилось тревожно, стук его гулко отдавался в висках.

"Подойди к нам." — позвал Агуй дочь. Она никак не могла понять, что происходит. Но горцы — люди смелые, ничего не боятся. Несколько человек подняли ружья, не обращая на нас никакого внимания. Я тоже поднял камень, чтобы не оставаться безоружным, огляделся и сказал: "Тут слишком много высокой травы. И волн этих тоже много. Нам бы стоило отступить назад, к древней могиле на склоне горы."

Все немедленно отправились туда, с опаской оглядываясь. Стоило нам начать движение, как метрах в тридцати от нас рябь стала сильнее, и вдруг резко пропала. У нас даже не было времени испугаться, искать более легкую тропу не стали, сразу полезли наверх по склону.

Ноги скользили по мокрой земле, несколько человек, падая, разбили ноги в кровь. Один поскользнулся и, задев Юньцай, прокатился по грязи вниз на несколько метров. Глядя на него, я тоже не удержал равновесие, пришлось цепляться ладонями за редкую траву, чувствуя, как обваливается под ногами почва.

Молчун и Агуй остановились, чтобы поднять меня. Расстояние между нами, и странной рябью на траве уже сократилось до нескольких метров. Сорняки на склоне росли густо, скрывая гору, словно плотная занавеска. И в этих густых зарослях я услышал звук ломающихся стеблей.

Поднявшись на ноги, я отыскал взглядом Юньцай. Она тоже разбила ногу и плакала от боли. Мне было холодно, ступни онемели и ноги едва держали. Но сжав зубы, я ухватился за стебли сорняков, добрался до девушки и помог ей дальше подняться по склону, туда, где была могила. Упершись ладонями в ее упругий зад, я подтолкнул Юньцай к Молчуну, который ухватил ее за руку и помог подняться.

Я пополз следом, осознавая, что я слишком тяжелый, и буду скользить вниз быстрее, чем маленькая девушка. Вот только подтолкнуть мою задницу наверх некому. Поэтому пришлось искать более пологий подъем. Но даже вода иногда в зубах застревает(1), через пару шагов земля под моими ногами провалилась, я упал и соскользнул вниз на несколько метров. Пытаясь подняться, я слышал, как сверху кричит Агуй:"Беги! Быстрее беги!"

Интуиция подсказывала, что обращается он ко мне, заметив что-то опасное. Бросившись влево, я снова услышал его крик: "Не туда! Только не туда!" Но я уже заметил перед собой движение в траве, а затем увидел зверя размером с теленка. Из темноты сначала появились сверкающие глаза и белый лоб, затем из травы высунулась верхняя часть тела. Не леопард, хоть и похож: холодным светом горящие глаза, морда с полосами, похожими на нахмуренные брови. Это было похоже на макияж певца, играющего демона в пекинской опере.

Приглядевшись, я понял, кто это, и очень удивился — рысь.

Лесная хищница, меньше леопарда, но намного крупнее домашней или дикой кошки. Морда этого огромного кота напоминала чудовище, воплощавшее в себе все мировое зло. Но это точно была рысь, которую от леопарда отличают характерные кисточки на ушах, похожие на перья для масок пекинской оперы(2).

Этот вид кошек отличается высоким интеллектом: ведут обособленный образ жизни, предпочитая одиночество, но для охоты могут объединяться в группы, особенно если еды не хватает. Насколько мне известно, это, кроме львов, единственная дикая кошка, которая может охотиться в стаях. В Тибете их называют "лесными демонами" и считают, что самцы рыси могут красть молодых женщин, утаскивая их в свое логово для спаривания. Из-за красивого и качественного меха на них постоянно охотились, вид оказался на грани вымирания. Откуда этот зверь объявился в Гуанси, где процветает браконьерство, не сдерживаемое властями?

Но теперь понятно, почему папаша Паньма не умер сразу после нападения хищника. Охотничьи привычки рысей напоминают обычных домашних кошек, которые не убивают добычу, пока не наиграются. А папаша Паньма — опытный охотник, и вряд ли станет бороться с большой кошкой врукопашную, поэтому он только пострадал, но не погиб.

Пока я соображал, с кем мне довелось столкнуться в этот раз, с другой стороны от меня из травы высунулась морда второй рыси. Этот зверь был крупнее, его морда испачкана грязью. Не успела рысь появиться, как следом сверху в мою сторону скользнул тенью Молчун, держа в руке охотничий нож Агуя. Оказавшись рядом, он схватил меня за руку и приказал: "Забирайся на спину!" Его голос звучал решительно, прямо как гвоздь перерубил и железо расколол(3).

"Ой! Мне так неудобно!" — я не соображал, как мне реагировать на его предложение.

"Поднимайся сюда!" — рявкнул Агуй, и я заметил, как по его лицу стекают струйки пота.

Я припомнил, что излюбленный охотничий прием всех кошек — бросок на незащищенное горло жертвы. Прикрыв шею ладонью, я перестал смущаться: раз уж меня так просят... Подтянувшись, я грязными ногами вскарабкался на плечи Молчуна. Он рывком подбросил меня, а Агуй сверху схватил за руку. Некоторое время неуклюже кувыркаясь в грязи, я наконец, сумел найти устойчивое положение на скользком склоне. И в этот миг услышал крик Юньцай: снизу из травы в мою сторону метнулось гибкое тело гигантского кота, который, беззвучно наступая лапами в грязь, разбрызгивал ее так, что между нами возникла тонкая грязевая стена. Словно просматривая кадры замедленной съемки, я наблюдал, как рысь перемахивает через эту "стену", падая на меня.

Агуй инстинктивно отдернул руку, и туша зверя почти накрыла меня.

К счастью, эта рысь была не столь велика, чтобы придавить меня к земле. Я лишь ощутил прикосновение грязной шерсти и сразу откатился по траве в сторону, а затем ударил зверя ногой пару раз. И только после этого, поднявшись, заметил, что мое плечо прокушено.

Густая трава вокруг неистово раскачивалась, словно от порывов ветра, а откатившийся от моего пинка кот быстро развернулся и вновь принял атакующую позу. Он лишь на секунду замер, оттолкнулся от земли и снова бросился на меня.

Я даже испугаться не успел. Опыт последних лет развил во мне сильный инстинкт самосохранения. Прикрывая горло, чувствуя, как меня сбивают с ног, я снова увернулся и скатился со склона.

От падения у меня в глазах потемнело, но не обращая на это внимания(4), я поднялся на ноги и, спотыкаясь, побежал прочь. Агуй и его спутники уже стреляли в нападавших зверей, но я не мог определить направление, откуда доносились выстрелы, и просто бежал вглубь ущелья. Преодолев всего несколько метров, я почувствовал жаркое дыхание за своей спиной: хищный кот приближался. Нельзя было поворачиваться к нему спиной: если он нападет сзади и вцепится мне в голову или шею, это конец. Поэтому я обернулся.

И сразу увидел черную тень, которая направлялась ко мне с ужасающей скоростью. Я даже не мог представить, что кто-то живой может так быстро и тихо передвигаться: в считанные доли секунд зверь возник передо мной. Сердце замерло в ожидании смерти: вокруг не было ни укрытия, ни палок, которые можно было использовать в качестве оружия. Да я бы и не успел ничего сделать: просто инстинктивно зажмурился, прощаясь с жизнью.

В тот момент, когда мои веки опускались, я мельком заметил движение в траве рядом со собой. Оттуда внезапно, словно вспышка холодного света, вынырнула светлая тень, напоминавшая движениями человека: кто-то бросился на рысь, обхватив ее тело руками, словно обнимаясь с ней.

Эти две тени с яростью слились воедино и покатились по земле, скрываясь в высокой траве. Я застыл, не в силах понять, что происходит и кто меня спас, словно находился в каком-то жутком сне. Слышно было рычание рыси, довольно быстро превратившееся в стон, трава вокруг борющихся тел неистово раскачивалась, вырванные из земли стебли летели в мою сторону.

Не знаю, сколько времени прошло, наконец, все затихло, и из травы поднялась темная фигура. Человек вошел в круг лунного света, и я понял, что это был тощий старик, залитый кровью. В руках у него был охотничий нож, какие носят хмонги(5). На спине он нес большую рысь, которая, кажется, уже была мертва.

Подойдя ко мне, он задал какой-то вопрос на местном диалекте, и выглядел при этом удивленным. Я не понял, что он спросил, и покачал головой, задаваясь вопросом, кто этот божественный старик. Но в следующую секунду я увидел то, что поразило меня еще больше: на его теле была черная татуировка, изображавшая цилиня.

Чешуя, изгиб рогов и поза мифического зверя, попиравшего лапами огонь и ветер, были в точности такими же, как у Молчуна.

Примечания переводчика

(1) 喝凉水也塞牙 образная идиома, имеющая значение "быть невезучим", "не судьба", "пустяк превратился в проблему".

(2) У Се дважды сравнивает морду рыси с маской Пекинской оперы, и это не случайно. В Гуанси водится либо дальневосточная, либо оленья рысь. Обе отличаются светлым оттенком шерсти, особенно оленья, которую китайцы еще называют серебряной. Сочетание желтого и белого цветов в символике пекинской оперы обозначает злодейство/предательство (белый) и жестокость/беспощадность (желтый) — отсюда и жуткое сравнение с мировым злом. Кисточки на ушах У Се сравнивает с кисточками оперных масок, которые делали их тонких перьев. Длина таких кистей могла достигать нескольких метров, но бывают и короткие, которые на самом деле похожи на кисточки рысей.

(3) Здесь используется образное выражение 斩钉截铁 — дословно "разрубить гвоздь и расколоть железо" в значении "сказать решительно", "говорить в категоричной форме".

(4) В оригинале употребляется образная идиома 不管三七二十一 (не обращать внимания на то, что трижды семь - двадцать один). Основное ее значение "общеизвестная истина (аналогично русскому выражение "как дважды два"). Но внутри синтаксических конструкций значение меняется: "не обращать ни на что внимания, очертя голову, не долго думая, без колебаний, без размышлений".

(5) В оригинале используется обобщающее словосочетание 瑶苗 (яо-мяо), которое объединяет сразу две народности. В научных трудах это словосочетание используется при описании народности хмонгов, в состав которых входят малые народы яо, мяо, донги и другие. Встречается в литературе термин "хмонги" и "яомяо". Последний произошел от лингвистического термина "языковая группа яо-мяо".

Окончание главы