Записки расхитителя гробниц Глава 12. Конец близок

По пути мы растревожили еще больше светлых жучков, но теперь они лезли от нас не на стены, а уплывали на дно.

Толстяк собирался нырнуть и поймать нескольких, но я его остановил. Хрен знает, что там под водой, если будем везде свой нос совать, обязательно найдем проблемы себе на голову. Кроме того, я никогда не видел таких жуков. Может быть, это какой-то редкий, неизвестный науке вид, который обитает только в этом месте. Тогда они бесценны. А Толстяк уже умудрился раздавить нескольких.

Толстяк выругался и возразил: "Да ты посмотри, сколько их вокруг! Если они еще и на глубине кучкуются, их тут сотни тысяч. Какая беда, если мы заберем с собой парочку в виде сувенира? Неужели ты даже этого не позволишь мне сделать?"

Тогда я решил уговорить его по-другому: "Они же такие отвратительные, похожие на ошметки мяса. Даже смотреть противно. Как ты можешь называть это сувениром? Давай не будем отвлекаться на мелочи, сосредоточимся на главном."

Насекомых тут, и правда, было много, так что многие морщились от отвращения. Но нам пришлось идти по этой заполненной жуками воде, чтобы найти последний водозабор. Хорошо хоть течение было не сильным. И шума воды не слышно, значит, никаких обрывов и неожиданностей впереди быть не должно, можно спокойно продвигаться вперед.

Чем дальше мы шли вниз по течению, тем холоднее становилась вода, постепенно холод словно залезал под кожу, разбегаясь там мурашками. Нас окружало бесчисленное множество светло-коричневых полупрозрачных жуков со всех сторон: они ползали по каменным стенам, плавали под водой, местами образуя плотные скопления. Смотреть на это было неприятно. А еще время от времени мне казалось, как что-то задевает мои ноги на глубине.

Водный поток становился все шире и шире, сама шахта постепенно увеличивалась в размерах, свет наших фонарей уже не доставал до свода. Впереди показалось отверстие, похожее на выводную трубу. Я понял, что конец нашего пути близко, и ускорил шаг. Чуть меньше чем через сто метров мы прошли через это отверстие и оказались в темноте. Вокруг воздух казался холодным, а наши шаги отдавались гулким эхом. Похоже, это помещение было большим. Под ногами все еще была вода, но тут было очень мелко. Свет фонарей выхватил широкую и спокойную водную гладь.

Шахтерские фонари имеют функцию регулировки мощности освещения. Обычно в походах используется слабый вариант в целях экономии заряда батареи. В этом случае от одного элемента питания фонарь может бесперебойно работать более 180 часов, но дальность луча света в этом случае чуть более 20 метров. Здесь этого явно не хватало, поэтому несколько человек включили стометровые светодиодные лампы в своих налобных фонарях. При таком ярком свете нашим глазам предстала огромная подземная пещера, дно которой было покрыто водой. Но она не была карстовой, ее стены состояли из вулканических пород. В глубине виднелись большие сталактиты и сталагмиты, некоторые своими остриями уже достигали свода и дна, став подобием широких каменных столбов, погруженных в воду. Из-за этого пещера напоминала огромный зал храма Посейдона. В свете фонарей вся эта водно-каменная феерия впечатляла настолько, что все застыли в изумлении, разглядывая представшее нашим глазам волшебное произведение природы.

По обе стороны от выхода, через который мы прошли, были каменные стены, глядя на которые, можно было оценить уникальность горных пород, образовавших эту пещеру. Похоже, мы спустились ниже слоя песчаника и достигли подземной горной цепи, расположенной под песками Гоби. Эта горная цепь по сути является ушедшей под землю частью Куньлуня. Оглянувшись назад, в сторону шахты, по которой мы прошли, я вспомнил, что ее вырыли вручную. Насколько же развиты были инженерные технологии в царстве Сиванму, если люди смогли докопаться до таких глубин.

Должно быть, это тот самый центральный водозабор дренажной системы Тамуто. По сути это небольшое естественное подземное озеро. Даже включенных на полную мощность наших фонарей не хватало, чтобы определить точные размеры пещеры: насколько велико это водохранилище? Какова глубина подземного озера? Если мы пойдем к центру, то сможем определить лишь расстояние, где заканчивается мелководье. Такие масштабы просто шокировали. Осматриваясь, Толстяк спросил, что будем делать дальше. Другого пути вперед все равно нет. А нам нужно найти очередную метку Молчуна. Предыдущая указывала сюда, в центр подземного озера. Но ведь не мог же он сделать следующую отметку на дне. Думаю, надо искать ее на каменных столбах.

И мы отправились на поиски, осторожно шагая по воде к центру и наблюдая, как на столбах и стенах играет отраженный от воды свет наших фонарей.

Сделав несколько шагов, я понял, что озеро не глубокое. Иногда вода доходила до шеи, затем снова становилось мелко. Очевидно, дно пещеры не ровное, но в среднем глубина озера небольшая. Вскоре Черный Слепой свистнул нам. Подойдя, я увидел четко вырезанную надпись, знаки которой располагались вертикально.

Вэньцзинь посмотрела на Молчуна и спросила: "Поток воды здесь не сильный, нет никаких признаков того, что вода течет куда-то ниже. Думаю, это самое глубокое место дренажной системы города. И то, что мы ищем, должно быть прямо впереди. Ты ничего не припоминаешь, оказавшись здесь?"

Но Молчун только головой покачал, ничего не сказав в ответ. Он просто смотрел на надпись, которую когда-то вырезал собственноручно, но в глазах его не мелькнуло ни тени воспоминаний.

Зато Толстяк разговорился, заявляя, что древнюю столицу Сиванму можно заслуженно называть тайным городом: "В период расцвета царства королевы Запада этот оазис был окружен озерами, которые располагались на месте нынешней пустыни. Дальше город окружали бесчисленные ярданги, которые пугали настолько, что их назвали городом Дьявола. Да еще постоянный туман, круглый год скрывавший городские строения, который рассеивался только во время дождя. Сами жители города, скорее всего пугали иноземцев, так как поклонялись необычным змеям, и окружали это поклонение странными ритуалами. Соседние народы не понимали происходящего, а непонимание рождает страх и суеверия. К сокровенным тайнам города ведет дренажная система, которая по сути является лабиринтом. Но мы из последних сил дошли до самого конца, преодолев все охранные системы королевы Сиванму. И, если ей было что скрывать, оно должно быть именно здесь. И теперь уже поздно отступать. Кстати, мы добрались сюда только благодаря этим знакам."

Но мне кое-что казалось неправильным. Последняя часть пути оказалась слишком уж гладкой и спокойной. Статуя человекоподобной птицы никого не напугала. Но я-то помню, что эти статуи в каньоне были поставлены, чтобы предупредить посторонних об опасности вторжения. С того момента и все время в болотах встреча с этими статуями ничего хорошего не сулила. И сейчас я снова вижу этот тотем. Значит, в этом водохранилище не так уж и спокойно. Но, если что-то случиться, нам уже пути назад нет.

Но я ничего не стал говорить, лишь спросил Вэньцзинь: "Что нам следует делать дальше? Сделаем привал? Может быть, стоит послать кого-то вперед на разведку?"

"Я добралась сюда, — ответила мне она. — Как правильно заметил Толстяк, у меня нет причин отступать или сдаваться. Это тот путь, по которому мне суждено пройти. Но это не значит, что остальные должны последовать за мной. Я не знаю, что может вас там ждать. Я хочу передохнуть здесь, а потом могу пойти одна. Если я не вернусь через два часа, вы можете поискать другой выход. И не возвращайтесь сюда снова."

"Я тоже пойду," — отозвался стоявший рядом Молчун. При этом он даже не посмотрел в нашу сторону, а просто продолжал вглядываться в темноту озера. Казалось, его совсем не беспокоит возможная опасность, которая может поджидать впереди.

Я задумался лишь на мгновение. Да, я тоже должен пойти туда. Во-первых, я не уверен, что найти выход отсюда будет так легко, если я останусь. И я уже не раз попадал в смертельные ловушки. Я столько пережил, чтобы добраться сюда. Мне одному такой путь был бы не под силу, но столько людей принесли себя в жертву ради этого: Паньцзы, чья судьба мне неизвестна, и А Нин, чья смерть не должна оказаться напрасной. Если бы я имел право отступить, мне не стоило вообще затевать все это. Раз уже оказался здесь, я тоже должен пройти весь путь до конца.

Толстяк ухмыльнулся: "Святое дерьмо, ты вынуждаешь меня идти с тобой! А ведь лучше быть в безопасности с этими лохами, чем с твоей задницей, которая вечно проблемы находит."

На этот раз люди третьего дяди проигнорировали сарказм Толстяка. У них не было иного выхода, как следовать за нами. Они прекрасно понимали, что опыта в таких делах у них нет никакого, все, что они умеют — это грабить. Если они останутся здесь одни, то точно выход найти не смогут. И сейчас все эти люди реально испугались, что мы их собираемся бросить, и наперебой заговорили, утверждая, что последуют за нами. Их главарь Швабра остановил гвалт и сказал: "Если хотите быть честными, то кто-то из вас должен остаться с нами. Или мы все пойдем, не думайте, что сможете просто так от нас избавиться."

Черный Слепой ничего не сказал. Казалось, он улыбался, хотя на его лице ни один мускул не дрогнул. Выслушав заявление Швабры, он подошел ко мне и положил руку на плечо. Я не понял, что он этим хотел сказать: были ли это приглашением присоединиться к Вэньцзинь или же совет остаться.

Я чувствовал отвращение, когда смотрел на этих наемников. Они будут очень мешать нам. Я понятия не имею, что нас ждет впереди, а тут еще надо следить за ними. Их же остерегаться надо. Но с другой стороны — не бросать же их на верную смерть.

Толстяк подбодрил меня: "Не переживай, младший У, это не самый плохой вариант. С ними наши шансы выжить увеличиваются. А кроме того, помнишь, что сказал третий дядя: это путь в один конец. А я буду сопровождать старшую сестру, и тебя, и младшего брата. Уверен, в наступающем году кто-нибудь зажжет благовония в память обо мне(1)."

Я выругался: "Каждый раз я оказываюсь в полной заднице не по своей воле. Что касается этого раза, надеюсь, что все закончится так же, как и всегда. В любом случае, я уже принял решение."

То, что я сказал, правда. Кто сейчас мог гарантировать нам, что мы выберемся отсюда? Может быть, дорога, по которой мы пришли сюда — единственный путь обратно. Тогда, оказавшись возле этого озера, мы попали в ловушку. Но это тоже неплохо, по крайней мере, я найду ответы на свои вопросы, и все загадки будут разгаданы.

Подумав об этом, я рассмеялся, глядя в лицо Толстяку, и похлопал его по плечу: "Если со мной что-то случится, моя бабушка и второй дядя семьи У оторвут тебе голову и отрежут важное устройство, что ниже пояса. Так что тебе экономически выгодно оставаться с нами."

Толстяк ответил в тон мне: "Я, Толстяк Ван, самый знаменитый торгаш на мосту Ляньма(1). Я прошел через цветочный сад, не пролив ни капли крови(3). Не бывало так, что после веселой ночи у меня в кошельке оставалось серебро. Я спал с бесчисленным множеством женщин, и потратил на них немало. Мало кто прожил такую яркую и красивую жизнь, как я. Мало кто может похвастаться такой статью, ну скажи же, что я шикарен. Если не повезет в этот раз, жалеть мне не о чем."

Я ответил ему: "Значит, ты больше всего подходишь на роль первого, кого похоронят, и тебе не надо ни о чем беспокоиться."

Толстяк хихикнул: "Не дождешься! Моя задача — сопровождать некоторых до самой смерти. Некоторые присутствующие здесь, можно сказать, моя судьба. Ты собираешься лезть в самое пекло, я просто обязан защищать тебя." Закончив эту шутливую перепалку, Толстяк потребовал у людей третьего дяди патроны, сказав, что стреляет он лучше. А один хороший выстрел может спасти жизнь, их ни в коем случае нельзя потратить зря.

Я сделал глоток воды и заметил, как Вэньцзинь вытащила нож и отрезала локон, пробуя, насколько хорошо наточено лезвие. Затем она обратилась ко мне: "Хорошо, не будем тратить время попусту. Мне уже надо идти, поторопитесь."

Поскольку все приняли решение уходить, никто больше не колебался. Перед уходом мы выпили по стакану шаоцзю, собрались и пошли в том направлении, куда указывала метка Молчуна. Наверно, из-за того, что нас было много, глядя вперед, в темноту, я не чувствовал страха. Разумом не чувствовал, но в душе гнездилась смутная тревога.

По дороге никто не разговаривал. Мы разделились на четыре группы, каждая следила за окружением в своем направлении. Особое внимание обращали на поверхность воды. Но в этом плане все было спокойно: только тихий звук от наших шагов по воде и легкая рябь от течения. Чем дальше мы уходили от входа, тем слабее было течение.

Кроме того, вода здесь оказалась невероятно прозрачная. В свете даже слабого фонаря на дне можно было разглядеть мелкий гравий, ничего другого мы там не видели. Даже наши шаги не могли взбаламутить эту кристально чистую воду.

Размышляя обо всем, что произошло, мы старались не ослаблять внимания. Глядя в эту прозрачную воду я не мог понять, что же меня это беспокоит.

А спустя некоторое время Вэньцзинь заметила: "Здесь нет жуков."

Толстяк кивнул: "Может быть, из-за температуры. Вода здесь слишком холодная. Кроме того, она стекается сюда неизвестно сколько времени. За пять тысяч лет там всякое могло накопиться. Если захотите пить, то не используйте ее, а то понос потом замучает."

"Такая вода называется стоячей, — объяснил я. — Она депонирована естественным образом и может быть богата минералами(4). Вполне возможно, что среди этих минералов есть токсичные, поэтому жуки сюда не забираются."

Услышав это, Толстяк печально вздохнул: "Чё, правда? Неудивительно, что у меня так задница чешется. А ты ничего особенно не чувствуешь?"

Нам никто не ответил, а Молчун, который шел впереди, так выразительно глянул на нас, что мы предпочли заткнуться. Сейчас действительно не время обсуждать такие мелочи. Черный Слепой, замыкавший шествие, рассмеялся. Пара мужчин из команды третьего дяди тоже неуверенно ухмыльнулись. Это место казалось каким-то странным, не допускающим болтовни. Словно эта пещера каким-то образом лишала людей дара речи.

Продолжая свой путь, мы уходили все дальше в озеро. В свете фонарей стали появляться на дне большие темные пятна размером с баскетбольную площадку, поверхность воды над которыми была более ровной и спокойной. Это означало, что ближе к центру озера дно не ровное, встречаются очень глубокие места, и увидеть, что там, на глубине, невозможно даже с помощью фонарей.

Такие впадины на дне стали попадаться все чаще, каждые три-пять метров. Они имели неправильную форму. А на мелководье попадалось множество гравия. Такое впечатление, что эти глубокие ямы на дне были выкопаны специально. Это немного настораживало, и мы старались держаться подальше от них.

Вскоре мы добрались до другого каменного столба, на котором нашли отметку Молчуна.

В этом месте было решено остановиться и отдохнуть. Кто-то громко чихнул. Вода здесь действительно холодная, но мне лично это не доставляло неудобств. До температуры точки замерзания(5) далеко, значит, ситуация в допустимых пределах для выживания, поэтому ни я, никто другой не жаловались.

Метка, которую мы нашли, указывала в другом направлении. И символы, ее составляющие, были другими. Вероятно, значение тоже изменилось, это должно быть важно.

Вэньцзинь взглянула на Молчуна, но задать свой вопрос не успела. Он сказал: "Думаю, эта метка последняя, мы в шаге от конца нашего пути."

Последняя... должно быть, он имел в виду, что следующая наша остановка будет уже в пункте назначения.

У всех замерли сердца. Кто-то даже инстинктивно схватился за оружие. Но мы сразу же двинулись в указанном направлении. Не могу описать, что я чувствовал: смятение и испуг, ощущение присутствия какой-то зловещей ауры. Скорее всего, сказывалось обычное напряжение, в этом случае неприятные ощущения неизбежны.

Но, обходя каменный столб, в двух-трех шагах от него я почувствовал, как мою ступню пронзила острая боль, словно я наступил на что-то и поранился.

Ребенком в Чанша я как-то купался с третьим дядей в ручье и наступил босой ногой на осколок стекла. Сейчас боль была точно такой же: кажется, я чем-то проткнул ступню. Такая травма может быть очень серьезной.

Остановившись, я попросил Толстяка посветить и поднял ногу, чтобы осмотреть ее. Свет фонаря скользнул по поверхности воды и на мгновение задержался на глубине, рядом с моими ногами. К этому времени я уже увидел порез на пятке. Очевидно, на дне было что-то острое, поэтому я посмотрел вниз: там действительно виднелось нечто необычное.

Примечания переводчика

(1) Толстяк имеет в виду традицию сжигать благовония на новый год, чтобы умилостивить предков. По сути это шутка такая. Весь дальнейший диалог У Се и Толстяка — это жонглирование шутками.

(2) Мост Ляньма — река, пересекающая Пекин в районе Чаоян. Сейчас там проходит линия метро, одна из станций которой названа в честь этого моста. Как и многие мосты в Пекине, этот является местом рыночной, точнее, ярмарочной несанкционированной торговли.

(3) Довольно интересный образ рынка Паньцзяюань, где по сюжету Толстяк был не последним человеком. Говоря о "цветочном саде" он играет словами, используя буквальное значение названия рынка — Сад семьи Пань. Что касается капель крови, здесь уже речь идет о внутренней жизни знаменитого рынка. С одной стороны это место — достопримечательность Пекина, с другой там часто происходят крупные криминальные сделки (антиквариат все таки), соответственно, работа торговца на этом рынке иногда больше похожа на войну.

(4) Депонированная вода — собранная для хранения. Естественное депонирование воды часто встречается в подземных водных системах (подземные озера). Если такой водоем не имеет протока, и вода в нем соприкасается с веществами, способными окисляться и разлагаться под ее воздействием, то такая вода будет иметь высокую степень минерализации.

(5) Думаю, У Се имеет в виду среднюю температуру замерзания воды — ноль градусов. Хотя до этого речь шла о том, что вода в этом озере сильно минерализована. Тогда точка замерзания может быть гораздо ниже — до минус двадцати градусов.

Окончание главы