Записки расхитителя гробниц Глава 20. На дне озера

Толстяк, я и Молчун — все трое имели небольшой опыт погружений. Агуй тоже умеет плавать, но в своей жизни он видел только деревенский ручей, где глубоко не нырнешь. Думаю, он нам не помощник. Юньцай, как оказалось, плавает очень хорошо. Но я опасался пускать ее в воду без купальника. Увидев, как ее тело облепит мокрая тонкая футболка, боюсь, Толстяк окончательно голову потеряет.

Кроме того, мы не можем определить, кто из нас дольше может продержаться под водой. Толстяк заявил, что он сможет, потому что их всех нас у него самые большие легкие — воздуха влезет больше, значит, пять минут он точно может не дышать. Но я-то знал, что подобное просто невозможно. При его размерах давление воды на тело будет больше, значит, расход кислорода — сильнее. "Людей, которые способны не дышать три минуты, можно считать великими бессмертными(1), — сказал ему я. — Сейчас не время храбриться. Погружение — это не шутка."

Толстяк заявил, что его это не очень беспокоит. Опробуем наши возможности на мелководье перед тем, как соберемся спускаться на дно. Но есть другая проблема — у нас нет ласт. Без них погружение займет больше времени и отнимет силы. Мы израсходуем весь кислород еще до того, как доберемся до самого дна.

Я кивнул. И в самом деле без дополнительного снаряжения глубокое погружение затруднительно. А еще требуется профессиональная психологическая подготовка. Когда мы готовились к погружению на Сиша, опытные дайверы рассказывали мне, что многое на глубине зависит от психологической устойчивости ныряльщика. Профессионалы ради этого практикуют методики йоги и цигуна. Там, внизу человек оказывается окруженным пустотой и кромешной тьмой, которая пугает. Даже смелые люди в таких условиях могут неосознанно поддаться панике, следуя естественным инстинктам. А паника под водой — самый быстрый пусть к смерти. От страха дыхание становится быстрым и поверхностным, насыщение крови кислородом уменьшается, и задохнуться можно, даже если вода не попадала в легкие.

Правда, на Сиша морская вода была чистая и прозрачная, и мне не довелось столкнуться с такими испытаниями. Понятия не имею, как буду действовать, если окажусь на глубине в полной темноте.

Впрочем, для свободного погружения можно обойтись и без специального снаряжения. Всегда можно найти альтернативные способы. Например, ускорить погружение без ласт можно с помощью тяжелого камня. Да и глубина озера, скорее всего, не так велика, как мне кажется. Возможно, оно раньше было глубоким, но за долгие годы уровень воды упал, а судя по уклону берега, даже тогда глубина не превышала ста метров. Думаю, сейчас там не больше пятидесяти. Хотя, естественно, мы все должны проверить заранее.

Хоть мы и были сильно взволнованы, но подробно обсудили каждую деталь. На следующий день все встали рано, еще до рассвета. Я продолжил поиски на берегу: вдруг вчера от усталости мог что-то пропустить. Береговая линия была скрыта густым туманом, и увидеть ее удалось, лишь когда я подошел совсем близко к воде. Юньцай встала раньше остальных и уже готовила для нас завтрак. Это была обычная жидкая каша. Толстяк сходу съел чашек десять. Юньцай хорошо сварила ее, и никто не мог сказать, что это было невкусно.

Подкрепившись, Толстяк присоединился ко мне, собираясь помочь с поисками. На этот раз он взял с собой собаку и поддразнивал ее, требуя: "Ищи! Кости ищи! Не будешь искать — не пущу тебя к сукам." Но пес равнодушно подошел к воде и стал лакать, а затем принялся играть и носиться по берегу, не обращая никакого внимания на человека.

К тому времени, как выглянуло солнце, я обошел весь берег и теперь был уверен, что вряд ли найду что-то важное. Мы все убедились, что надо спускаться под воду. Решили сделать это днем, когда вода немного прогреется. Еще вчера, составляя план погружения, мы прикинули, что нам потребуются длинные веревки, плот и камни подходящего веса для спуска.

Агуй и Юньцай помогали нам плести соломенные веревки, которые не обязательно должны быть прочными. Главное — длина, чтобы можно были использовать их для измерения глубины. Толстяк нарезал серпом много травы и разложил ее сушить. Но большая часть ее не подходила для плетения.

Мы с Молчуном связывали самодельной веревкой бревна плота, который получился размером со стол восьми бессмертных. Затем нашли камень величиной с бедро, обвязали его соломенной веревкой, чтобы сделать балласт.

Веревки сплели тройные, длиной всего метров десять, но потом связали их. Удивительно, что мы все успели сделать это за утро. Веревки получились грубая, плот связан топорно, но мне было все равно. В любом случае, долговечность не важна, мы же не собираемся месяцами плавать. Главное, чтобы все это сооружение продержалось несколько часов.

Кроме этого, мы распотрошили рюкзак Толстяка, вытащив оттуда нейлоновую нить. Намотав ее на катушку, я привязал к ней небольшой камень — получился якорь, которым можно будет относительно точно определить глубину.

Закончив с приготовлениями, мы сложили балласт и якорь на наш небольшой плот, разделись и полезли в воду. Я помню, что нижнее белье для Молчуна еще в больнице покупал Толстяк, но лишь сейчас мне в полной мере довелось оценить его чувство стиля. На трусах красовались два милых желтых цыпленка. Увидев это, Юньцай чуть со смеху не умерла.

Было уже за полдень, около двух часов, но вода даже на поверхности оставалась холодной. Наверно, вода в озере родниковая. Если солнце скроется за тучами, то при такой разнице температуры воды и воздуха во время быстрого погружения могут случиться судороги.

Ступая по мелководью, мы взбаламутили песок, и вода стала мутной. Когда не видно дна, мне становится не по себе. Но стоило нам залезть на плот, как течение быстро унесло всю муть. Озеро оказалось небольшим, и мы довольно быстро доплыли до самого центра.

Ветер здесь был прохладный, жары, несмотря на яркое солнце, совсем не ощущалось. Нам пришлось осторожно распределить свой вес на плоту, чтобы не потерять равновесие. Толстяк вытер пот со лба и спросил: "Капитан Наивняшка, что вы собираетесь делать теперь?"

"Сначала измерим глубину," — скомандовал я.

Толстяк поднял якорь на нейлоновой веревке и бросил его в воду. Опускаясь, камень потянул за собой тонкую нить, и катушка завертелась в руках Толстяка. Вскоре мы могли видеть только тонкую линию нейлоновой нити, а камень исчез в темной воде.

Прошло чуть более минуты, когда катушка замедлила вращение. Толстяк сделал пометку на нитке и начал вытаскивать ее. В этом месте глубина оказалась чуть более 33 метров.

Я перевел дыхание. Хотя вчера примерно так и предполагал, но сейчас, находясь над темной водной бездной, мне было немного страшно. А ведь, возможно, это не самое глубокое место озера. Для горного рельефа характерны резкие перепады высот, и ложе горного озера вполне может иметь максимальную глубину далеко от центра.

"Тридцать три метра?! Первый помощник Наивняшка, мы должны погрузиться на глубину, равную десятиэтажному дому?"

"Да что б тебя! Ты понизил меня в должности, услышав о глубине всего в тридцать метров? — я ругался больше для того, чтобы самому успокоиться. — Десять этажей — это нормально. Я, мать твою, больше боюсь того, что обитает на этой глубине."

Выплеснув в этой тираде свой страх, я стал замазывать уши грязью, а Молчун помогал мне. Затем полез в воду, медленно, чтобы привыкнуть к холоду, следом спрыгнул Молчун и несколько раз нырнул с головой. А Толстяк пусть пока наблюдает с плота: он не так хорош в дайвинге, да и слишком толстый. Возможно, его помощь в воде и не понадобится, если мы все сделаем за один раз. Обвязав вокруг талии соломенную веревку с балластом, я взял серп и фонарик, завернутый в целлофан, переглянулся с Молчуном и подмигнул ему.

Сделав несколько глубоких вдохов, мы набрали полную грудь воздуха и столкнули балласт в воду. Камни медленно погружались, утаскивая нас за собой.

Когда-то я читал, что в Судане таким образом казнили жену шейха. Погрузившись в воду, я открыл глаза. Без водолазных очков все вокруг казалось размытым. Задрав голову, я смутно увидел нижнюю часть тела Толстяка на плоту, тень от которого темным столбом уходила вниз, а также ореол солнца в небе. Все это быстро исчезало по мере погружения, вокруг царила полная тишина. Опустив глаза, я увидел внизу темную бездну, лишь свет фонарика Молчуна сбоку не давал мне почувствовать себя одиноким. Он гибко извивался в воде, опускаясь вниз, и напомнил мне летучую мышь с опущенной головой.

Я напомнил себе, что все это ненадолго. Когда свет померк, я почувствовал давление воды, уши заложило, грудь сдавило так, что мне сразу захотелось выдохнуть.

Но вскоре мой фонарь выхватил из темноты очертания дна. Казалось, я приближался к темно-зеленому камню, очертания которого не мог пока рассмотреть. По мере погружения картина прояснялась: рельеф внизу не был ровным, словно пересеченная местность у склона горы.

В это мгновение я понял, что не могу больше сдерживать выдох. Взглянув на часы, я понял, что пробыл в воде всего тридцать секунд. Воздух медленно выходил из легких, вода сдавила ноздри, и мне нестерпимо захотелось сделать вдох.

Молчун недалеко от меня продолжал погружаться. Я снова задрал голову. О боги! Надо мной все казалось каким-то нереальным и мутным, лишь виднелся размытый круг солнечного света. Представьте себе, что в кромешной тьме на глубине тридцать метров вы видите над собой стеклянную крышу размером всего лишь с чашку — все остальное скрыто темной водой. Страх охватил меня, я чувствовал, что мои силы на пределе.

Схватив поудобнее серп, я хотел перерезать соломенную веревку, которая связывала меня с камнем, но она, пропитанная водой, оказалась слишком жесткой. Я дважды полоснул по ней лезвием, но смог разрезать ее лишь наполовину. Сделать еще один взмах серпом у меня не было сил.

Поддавшись панике, я инстинктивно сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. В итоге чуть не захлебнулся, и все тело скрутило от приступа кашля.

Пытаясь привести себя в чувство и прекратить попытки дышать под водой, я ощутил, как веревка перестала тянуть меня вниз. Кажется, камень достиг дна. Успокаиваясь, я посмотрел вниз. Поверхность внизу напоминала неровный каменистый пляж, заваленный булыжниками разных размеров. Только в отличие камней на берегу, эти имели следы разрушения в результате длительного контакта с водой. Но была одна странность. Обычно все предметы, которые долго находились в воде, покрыты мхом, водорослями. Эти же были абсолютно "чистыми".

Каменный пляж на дне имел большой уклон. Балласт, утащивший меня вниз, застрял между двумя валунами, поэтому меня больше не тянуло на глубину. Но, казалось, что подводный склон уходит еще ниже.

Не представляю, насколько там глубоко. Хотя я заметил, что Молчун продолжает спускаться, его рука с фонариком казалась мне слабой вспышкой в темноте ночи.

Воздуха в легких уже совсем не осталось, я представил, как, задыхаясь, погружаюсь на самое дно и остаюсь лежать там. Но потом понял, что могу продержаться еще какое-то время. Ощущение паники, видимо, было вызвано сильным давлением воды. Помассировав грудь, я успокоился и столкнул свой камень вниз по подводному склону.

Балласт протащил меня еще метров на семь или восемь, потом снова остановился.

Хватаясь за веревку, я добрался до камня, собираясь его снова столкнуть, и внезапно заметил в темной сине-серой воде внизу огромную тень, которая напоминала голову крокодила.

Видимость тут плохая. Не в состоянии четко рассмотреть детали, я снова испугался. Неужели мои опасения верны, и здесь, на глубине, водятся монстры?

Но, когда свет моего фонаря достиг этой тени, я понял, что это просто деревянное здание, которое когда-то в древности было построено на склоне, а затем обрушилось. Я видел только часть фасада, покрытую чем-то, похожим на вату. Держась за веревку, я подплыл к зданию и переключил фонарь в более сильный режим. Этот дом на дне был не один. Внизу маячило множество похожих теней, которые оказались полуразрушенными домами, деревянными и каменными. Вниз по склону уходили каменные ступени и заборы. Казалось, целая деревня медленно погружается на дно озера.

О боги! Я был ошеломлен. Передо мной на дне озера лежала древняя деревня народа яо.

Примечания переводчика

(1) На самом деле от трех до пяти минут — вполне нормальное физически апноэ профессионально подготовленных людей. Бессмертными можно считать тех, кто задерживает дыхание на девять минут (абсолютный рекорд в мире установлен в 1991 году Валерием Лавриненко из Донецка). При условии предварительной подготовки в виде насыщения легких чистым кислородом физиологическое апноэ может возрастать до 13-22 минут. И существуют уникальные случай физиологического апноэ до сорока минут — но это уже на грани мистики.

Окончание главы