Записки расхитителя гробниц Глава 53. Спокойствие

В машине, покидающей Сычуань, я постепенно пришел в себя и смог спокойно проанализировать ситуацию.

В том, как реагирует на трагедию Цветочек, на самом деле нет ничего плохого. Вот я сейчас в полном одиночестве со всех ног мчусь в Гуанси. Но даже если люди госпожи Хо согласятся с моим самоубийственным решением и пустят меня внутрь, шансов спасти их мало.

В их команде Толстяк, Молчун и много опытных людей, нанятых госпожой Хо. Если они не могут выбраться из ловушки, то что я, неопытный самоучка, могу сделать? В спасательной команде должны быть люди, как минимум равные им по опыту. Но быстро таких найти невозможно.

Правда, несчастный случай касается и госпожи Хо, этого вполне достаточно, чтобы привлечь людей из ее семьи. Но семейные отношения кланов рек и озер часто отличаются от обычных. Внутри семьи Хо может возникнуть конфликт интересов. Если что-то случается с главой семьи, для родственников рангом ниже это прежде всего возможность возвыситься! Трудно сказать, что родственники госпожи Хо будут делать в первую очередь. Вполне возможно, получив известие о несчастном случае, они только все усложнят. Хорошо если просто не станут участвовать в спасательных работах, а ведь могут и препятствовать спасению.

У Цветочка был свой план, но он состоял в том, чтобы начать спасательную операцию первыми, при этом нельзя всем сообщать о проблеме и придется идти окольными путями. Ему легко говорить, рядом со мной нет Молчуна и Толстяка. На самом деле я — обычный человек, и такие задачи мне самостоятельно решать сложно. Как бы я не старался, все обстоит именно так.

Обдумывая разные возможности по дороге, я обнаружил, что понятия не имею, как действовать. Если бы такое случилось в прошлом, я в первую очередь обратился к Толстяку за помощью. Сейчас я перерыл свой телефон в поисках людей, ему подобных, но, кроме Паньцзы, у меня нет никого, кто бы мог помочь в этом деле.

Паньцзы, который решил удалиться от дел и вести спокойную жизнь в деревне. Имею ли я право беспокоить его?

Однако дольше ждать нельзя. Я уже попадал в безвыходные ситуации, и знаю, как важна может быть каждая минута. Мне известно, что в моей семье все ставят осторожность на первое место, но верность и великодушие пятого господина семьи У я впитал с молоком матери. Решение принято! В этот раз не время стесняться просить о помощи.

Чтобы сэкономить время, я позвонил Паньцзы и попросил встретить меня в аэропорту Чанша.

Он был немного удивлен моему звонку. Я рассказал ему все, сказал, что мне нужен лама-посредник, и я надеюсь на его помощь.

Мне думалось, что он, как обычно, немедленно согласится, но Паньзцы какое-то время молчал, а потом ответил задумчиво: "Хорошо, поговорим об этом, когда приедешь, я заберу тебя в аэропорту."

Я чувствовал, как изменился его голос. Мог ли за это время измениться и его характер?

Всю дорогу меня мучили сомнения. Его тон не был таким уверенным, как раньше. Неужели с ним что-то случилось?

Добравшись до Чанша, я увидел его сразу, как вышел из здания аэропорта. Паньцзы стоял возле машины, и я едва узнал его. Он невероятно переменился.

Насколько я помню, он еще не стар, но передо мной стоял совершенно седой мужчина. На вид ему было на несколько лет больше, чем тому Паньцзы, которого я видел в последний раз. Хотя его военная выправка все еще сохранилась, но теперь она не казалась естественной, словно он специально старается держать спину прямо, но в любой момент может опустить плечи.

Глядя на него, я не находил слов. Он натянуто улыбнулся: "Молодой третий господин, ты хорошо выглядишь." Потом взял сумку и положил ее в багажник.

Я сел в машину. Это была не та отличная модель, на которой он ездил раньше. Теперь это был подержанный автомобиль, явно не такой маневренный. А еще сам Паньцзы казался другим. Хотя он был полностью одет, и я не видел его тело, которое раньше дышало силой и уверенностью, но сейчас, казалось, из него ушла та злость, что позволяла ему продолжать сражаться, получив несколько тяжелых огнестрельных ранений.

Дребезжа, машина выехала со стоянки аэропорта, и тогда я спросил: "А где старая машина?"

"Продал. Эту я взял у друга, — ответил Паньцзы. — Тот автомобиль принадлежал третьему господину. Но он не вернулся. Товары его магазина выставили на аукцион за долги, но это не окупило всей суммы. Кредиторы постоянно приходили. Поэтому я кое-что продал и выплатил весь долг. Я не могу позволить этим негодяям порочить имя третьего господина."

Меня эта весть потрясла. После того, что произошло с третьим дядей, я даже не вспомнил о его магазине, не до этого было.

"Ты же говорил, что нашел женщину. Где твоя невеста?" — спросил я.

"Женщина… — он криво усмехнулся. — С таким сволочным характером и прошлым я не имею права хотеть женщину. Вот и решил не причинять вреда чужим дочерям, — сказав это, он посмотрел на меня. — А как насчет тебя? Если я правильно понял наш телефонный разговор, ты все еще занимаешься этим дерьмом. Что случилось?"

Я покачал головой: "Тот еще бардак." Еще раз вкратце описав ситуацию, я спросил: "У тебя больше опыта, подскажи, сколько сейчас стоит собрать хорошую команду?"

"Сейчас проблема не в деньгах. В принципе за десять тысяч на человека, многие сразу отзовутся. Но все эти люди будут бесполезны. Опытных людей вопрос денег не волнует, им все равно, сколько ты заплатишь, важен твой статус и происхождение, — ответил Паньцзы. — С третьим дядей считались, потому что он умел добывать деньги и не раз это доказывал. Тебя же никто не знает, вряд ли ты сможешь убедить кого-нибудь помочь. Но даже если повезет, то ты должен понимать, что люди в нашем деле — стервятники. Ты не можешь знать, как они поведут себя, если ты дашь слабину."

"Тогда что мне делать? Младший брат и Толстяк пропали внутри горы, я даже не знаю, что там произошло. Если они умрут, это будет на моей совести." Я вдруг вспомнил слова Паньма, и мне стало совсем плохо…

Паньцзы не сразу ответил, сначала закурил: "В нашем деле у меня достаточно опыта. Да ладно, блин, я опытнее многих именитых старейшин. Но я больше не хочу рисковать жизнью."

"А как дела с партнерами магазина третьего дяди? — спросил я. — Ты можешь разузнать? Ведь он имел дело с опытными и знающими людьми."

"Магазин? — Паньцзы не удержался и выругался. — Где, блять, этот магазин? Третий дядя, зная гнилую натуру нынешних копателей, много нервов им потрепал в свое время. Теперь они отыгрались. Правда, на местном рынке есть несколько человек, у кого осталось немного совести. Подожди, я приглашу их на ужин, посмотрим, может, они захотят помочь."

Я был немного удивлен. Хотя раньше я слышал о проблемах от самого третьего дяди, но не думал, что все так серьезно.

"Почему все так быстро изменилось к худшему?" Мы ведь не так давно вернулись из Тамуто, а до этого все было относительно нормально.

"Человеческое сердце отвратительно," — с презрением ответил Паньцзы.

Мы заехали в пригород и свернули к большому крестьянскому дому. Паньцзы вернул машину соседу, и отвел меня к себе домой. Он снимал невзрачную квартиру, четыре голых стены. Осмотревшись, я сказал: "Почему ты в таких плохих условиях живешь? Конечно лучше, чем ночевать на обочине под открытым небом. Но сюда даже проститутку стыдно привести."

Паньцзы горько улыбнулся и ответил: "Черт возьми, я живу один. Какой смысл благоустраивать жилье, которое мне не принадлежит?"

"Но почему бы простую мебель не купить?" — спросил я.

"Я не могу себе этого позволить. Я думал, что всегда буду с третьим господином. А когда состарюсь и надобность в моих услугах отпадет, то уйду в дом для престарелых. Поэтому деньги не копил. Кто же знал, что я останусь один, — он вынул складную табуретку из-под плоской кровати, предлагая мне сесть.

Я пнул мусорное ведро, полное коробок для завтрака, сел, в глубине души понимая, что являюсь духовным наследником третьего дяди.(1)

"Мы до сих пор не знаем, что случилось с третьим дядей. У тебя сейчас просто черная полоса, верно?" — попытался утешить его я.

"А мне кажется, что я просто недостаточно сделал для него. До сих пор иногда приходит в голову мысль, хорошо ли он питается там, где находится сейчас?" С этими словами он протянул мне пару бутылок пива.

Я открыл одну, сделал глоток и огляделся. Телевизора в комнате не было, возле кровати стоял сломанный радиоприемник, немногочисленная одежда Паньцзы была идеально отглажена и аккуратно развешена. Похоже, свои солдатские привычки он не позабыл.

Глядя на меня, он засмеялся: "Я прост и груб, здесь ты не найдешь ни одного вышитого шелком цветка, даже если будешь с лупой всю комнату осматривать. Для таких, как я, людей главное — спокойный сон, когда просыпаешься сам, а не от грохота снарядов, и понимаешь, что в городе, где ты живешь, никто никого не убивает, не режет. Мне этого достаточно для счастья."

"Тогда тебе явно не хватает развлечений, — заявил я. — Что за удовольствие сутками напролет сидеть в четырех стенах?"

"Кто тебе сказал, что в моей жизни нет никаких удовольствий. Я даже блядством занимаюсь: иногда ем маринованную дыню у окна, запиваю пивом и рассматриваю девушек в парикмахерской внизу дома напротив. Моя жизнь прекраснее, чем у небесной девы." Паньцзы сел на свою кровать. Похоже, второй табуретки в этом доме не было. Он достал телефон и объяснил: "Я сейчас позвоню кому возможно. Но третий молодой господин, теперь все по-другому. Раньше я мог просто договариваться, но сейчас придется просить о помощи. Ты должен набраться терпения. И дождаться, когда эти люди выскажутся первыми. Запомни, что их слова могут показаться тебе неприятными и даже жестокими." Я слушал его и начинал чувствовать себя неуютно: терпение — черта характера мне не свойственная.

Паньцзы сделал несколько звонков. Первый человек ответил сразу, но стоило ему сказать, что я в городе и прошу о помощи, тот бросил трубку. До следующих дозвониться не удалось, скорее всего потому, что сейчас было время обеда. В конце концов удалось пригласить на ужин троих. Закончив, Паньцзы взглянул на меня и утешил: "Придут три человека. Это намного лучше, чем я предполагал с самого начала."

Этой же ночью мы встретились с этими тремя в ресторане Гомао(2). Подойдя к зарезервированному столику, я сразу их узнал. Эти трое были родственниками, и с третьим дядей у них в свое время были хорошие отношения.

Увидев меня, все трое наклонили головы, но никто не встал мне навстречу.(3)

Глубоко вздохнув, я обратил внимание на выражение их лиц: не было похоже, что они недовольны или озабочены, поэтому я немного успокоился. Паньцзы заказал еду и завел ни к чему не обязывающий разговор. После ужина он перешел к делу.(4)

Мы заранее обсудили план разговора: об опасности терема семьи Чжан решено было умолчать, я лишь упомянул о его труднодоступности.

После моего пояснения гости задумались, и я решил их немного подтолкнуть: "Господа, наше ремесло сейчас не популярно, и трудно встретить таких опытных старых ковшей(5). Я хочу просить вас объединить усилия со мной, чтобы проникнуть внутрь этого здания."

Сказав это, я взглянул мельком на их лица и понял, что они смущены.

"Молодой третий господин, вы — лама-посредник?" — спросил меня один из них. Насколько я помню, его звали дядюшка Цю.

Я подумал и ответил честно: "Вроде того, но — нет, я не лама."

"По правилам рек и озер, если ты берешь на себя обязанности ламы-посредника, то ты должен показать, на что способен. Иначе как мы узнаем, можно ли тебе верить. Ты говоришь, что мало знаешь об этом месте. И, полагаю, ты в поле бывал не слишком часто, верно? Если я представлю тебя своим людям так, то меня даже слушать не будут."

Выслушав его, двое других кивнули: "Молодой третий господин, выполнить твою просьбу не просто. Нам надо не только найти для тебя людей, им ведь еще платить придется."

Паньцзы вмешался: "Разве третий господин, поддерживая ваш бизнес деньгами, не предвидел такую ситуацию давным-давно? Вы много лет звали его братом, вы видели, как рос молодой третий господин. Сейчас он вполне может обратиться к вам в случае нужды."

Дядюшка Цю перебил его: "Да, я использовал деньги третьего господина. Но сейчас к нам обращается молодой третий господин. Ты — сын третьего господина? Если так, тогда деньги третьего господина принадлежат и тебе. Но, к сожалению, это не так. К несчастью, молодой третий господин, ты всего лишь племянник. Правда в том, что я брал деньги третьего господина и потратил их. Но к тебе это не имеет никакого отношения." Сказав это, он снова посмотрел на Паньцзы: "Если не ошибаюсь, третий господин не может сейчас потребовать свои деньги назад, почему ты, Паньцзы, делаешь это за него?"

Голос его звенел возмущенно, и два его спутника поспешно стали его уговаривать: "Старина Цю, поумерь свой пыл. Разве ты не знаешь нрава Паньцзы?"

Паньцзы в ответ только усмехнулся нехорошо, и дядюшка Цю продолжил: "Молодой третий господин, давай согласимся, что ты представляешь здесь третьего господина. Я даже могу звать тебя третьим господином. Если тебе так надо, все можно легко устроить. Ты даешь в залог магазин третьего господина в Ханчжоу. Тогда мы дадим тебе людей. Если все пройдет успешно, заберешь магазин из залога. Если не повезет, магазин останется нам."

"Да иди ты нахуй! — взорвался Паньцзы. — Вот же бешеный карась, я знал, что ты согласился прийти, думая, как бы захапать основной магазин третьего господина, верно? Вот что я тебе скажу. У Паньцзы сейчас нет денег, но, мать твою, я за свою жизнь убил больше людей, чем пальцев у тебя на теле. Только попробуй воспользоваться наследством третьего господина, и я перережу всю твою семью."

После гневного демарша Паньцзы дядюшка Цю, видимо, вспомнил наконец о его вспыльчивости. Зная, что тот действительно может это сделать, он прикусил язык, а двое других поспешно сказали: "Айя, Паньцзы, помни, что мы не при чем, не трогай наши семьи."

В бешенстве дядюшка Цю ударил кулаком по столу, встал и сказал: "Да, ты жесток. Можешь отправляться в ад, охраняя наследство У Саньшена и подыхая с голоду." Он обернулся ко мне: "Хитрожопый молодой третий господин решил, что я занимаюсь благотворительностью. Не я пришел к тебе, а ты несколько раз звонил мне. Я сказал тебе, что У Саньшена здесь больше нет. В Чанша есть только ты — мелкий брехун. И для тебя это очень плохо, сукин ты сын. Завтра я всем расскажу о нашем разговоре. И будь у тебя уйма денег, тебе никогда не быть ламой-посредником. Я же подожду, пока ты приползешь на коленях умолять меня!"

Закончив эту гневную тираду, он вскинул руки и ушел, двое других поспешили за дядюшкой Цю, огорченно оглядываясь на недоеденный ужин. Мы остались за столиком вдвоем.

Я был ошарашен. То, что произошло сейчас, не укладывалось в моей голове. А, когда спустя долгое время все осознал, тошнота подкатила к горлу.

Паньцзы явно через подобное не раз проходил, и выглядел так, словно все это не имело ни малейшего значения. Он лишь сделал глубокий вдох, чтобы вернуть себе присутствие духа, и сказал мне: "Теперь ты знаешь, с какими людьми собираешься иметь дело."

Примечание переводчика

(1) В этом предложении краткость дословного перевода не доносит до русского читателя всю глубину чувств У Се, который только что равнодушно критиковал бедность Паньцзы, и вдруг вспомнил, что является наследником семьи У и третьего дяди, а значит, после его смерти обязан заботиться о его подчиненных. Подозреваю, что на месте пнутого мусорного ведра он представлял себя самого.

(2) Ресторан Гомао или Синь Чжан Фу, Rong Middle Road 228, GuoMao JinRong Center 2-3 Floor, Чанша Китай. Подробной информации о нем не нашла, пишут, что кухня там специализируется на морепродуктах.

(3) Ритуал приветствия в Китае включает поклон, для которого надо встать: чем глубже поклон, тем больше выражается степень уважения. Приглашенные Паньцзы гости поклонились, не вставая, что означает минимальную степень уважения.

(4) Готовность вести переговоры в Китае оценивается по отношение к поданной еде. Если гости отведали блюда, значит, готовы к разговору. Отказ от еды означает отказ и от переговоров. Поэтому сразу к делу китайцы не переходят, сначала едят.

(5) Напоминаю: с этой книги я попробую делать более точный перевод сленга расхитителей. "Старыми ковшами" называют опытных грабителей, как правило, получивших эту профессию по наследству.

Окончание главы