Записки расхитителя гробниц Часть 2. Глава 23. Такой простой код, что даже скучно

Черная черепаха, отторгающая грехи! Я же сразу почувствовал, что "черная черепаха, отторгающая грехи" — бред сивой кобылы с точки зрения фен-шуй!

И теперь, когда я понял, что и как хотел сказать мне дядя, то не смог удержаться от смеха. Я — дурак набитый, услышав четыре бессмысленных слова, переданных третьим дядей, сразу решил углубиться в дебри фен-шуй, запутал себя и остальных. На самом деле эта фраза изначально не была шифром. Третий дядя действительно использовал хитрый, но очень простой способ передать мне сообщение так, чтобы никто другой не понял.

Кажется, третий дядя с самого начала знал, что со мной к гробнице могут пойти люди, которых он не хотел бы тут видеть.

Мои друзья заметили, как изменилось мое лицо, и сразу пристали с расспросами, что же я такого понял. Пришлось объяснять: "Я здорово ошибся. Когда дядя сказал, что эту фразу могу понять только я, он не имел в виду что-то общее между нами. Дело в том, что я единственный из всей команды вырос и живу в Ханчжоу."

Кажется, меня все еще не понимали. Толстяк спросил: "Это как-то связано с достопримечательностями Ханчжоу? Ну, я, Толстяк, бывал там не единожды. Но не помню такого живописного места с названием черепахи, отторгающей грехи."

Паньцзы покачал головой: "Не думаю, что это связано с достопримечательностями. Люди, выросшие в Ханчжоу, не обязательно знают все исторические места. Видите ли, наш третий господин жил в Ханчжоу десять лет, но из популярных мест знал только озеро Сиху(1). В последний раз, когда мы были там вместе, он водил нас на гору Баоши(2), чтобы попить чаю, но заблудился и потерялся. До нефритового источника(3) он добрался, лишь когда совсем стемнело."

Я кивнул, дядя действительно был именно таким. Да, антиквары с уважением относятся к памятникам истории, но кто сказал, что мы должны знать абсолютно все.

Толстяк нахмурился: "Так это не имеет ничего общего с достопримечательностями и особенностями Ханчжоу? Тогда что же это за секрет такой, скажи мне быстрее, а то я умру от любопытства!" Он был так взволнован, что даже вспотел.

Я тоже не хотел тянуть кота за яйца: "Все очень просто. Так как я вырос в Ханчжоу, то очень хорошо владею местным диалектом. Это и есть секрет."

На несколько минут воцарилась тишина, все присутствующие опешили, все еще не до конца понимая суть. "Так все дело в произношении?" — неуверенно переспросил Толстяк.

Я кивнул. Среди всех, кто пошел в горы, я был единственным, кто свободно владеет диалектом Ханчжоу. Паньцзы всегда жил в Чанша, он немного понимал этот диалект, но не говорил свободно. Толстяк родом из Пекина, а Шуньцзы вообще кореец, он и с пунтухуа знаком не очень хорошо. И сказанную на диалекте Ханчжоу фразу мог понять только я.

Проблема была в том, что Шуньцзы не смог верно произнести сказанные дядей слова. Его родной язык — корейский, потому тоновая система произношения пунтухуа и китайских диалектов для него сложна(4), он просто не смог правильно воспроизвести произношение, запомнив лишь звуки, но не тоны.

Паньцзы хлопнул себя по лбу: "Я ж вроде не дурнее паровоза, но об этом не подумал. И что значит "Черная черепаха, отторгающая грехи" на диалекте Ханчжоу?Это так сложно произносимо?"

Я засмеялся: "Просто следите за моими рассуждениями. На самом деле код третьего дяди — это не четыре слова, а шесть(5), Сюань У Цзюй Ши Джи Ди (玄武拒尸之地). Первый иероглиф произносится на диалекте Ханчжоу так же, как в пунтухуа, Сюань (玄), только слог "юань" больше похож на "ян". А "ян" может обозначать "идти вдоль". Иероглиф У (武) на диалекте звучит, как "ху" и может обозначать озеро или реку. Затем идет Цзюй (拒), который я посчитал словом "отторгает", но на диалекте этот иероглиф звучит, как цюй — овраг, канава. Ши (尸) я понял, как часть формулы фен-шуй, посчитав значением иероглифа "плоть" или "грехи", но на самом деле надо было понимать буквально, "мертвый". Ну а Джи Ди (之地) — омофоны, везде обозначают место под землей, подземный. Таким образом получаем: "Иди вдоль реки по канаве с мертвыми до места под землей".

Как только я закончил объяснять, все дружно ахнули, удивляясь простоте переданного сообщения. Даже Толстяк удовлетворенно кивнул, видимо, не найдя в моем объяснении никаких изъянов.

Паньцзы щелкнул языком и восхищенно пробормотал: "Третий господин... это третий господин! Если бы Чэнь Пи услышал это послание, он бы до самой смерти соображал, что означает "черная черепаха, отторгающая грехи"

"А вот меня смущает "река", — заявил Толстяк. — Канава тут есть, а реки нет. Может, она где-то в другом месте в гробнице?"

"Реки в гробнице точно не будет, — ответил я. — Источник может быть, но не река. Это не разумно не только с точки зрения фен-шуй. Уровень воды в реке сложно контролировать. Если ее будет слишком много, гробницу затопит, если мало, то все равно остается высокий риск внутренней эрозии. Более того, со временем подземная река может вымыть грунт и обнажить гробницу. Никто не будет строить могилы на месте подземных рек. Я думаю, дядя имел в виду этот ров."

"Значит, случайно свалившись сюда, мы оказались на правильном пути?" — дрожа от волнения, воскликнул Паньцзы.

"Трудно сказать, — покачал головой я. — Я никогда не бывал в императорских гробницах, да и про обычные знаю больше по книгам. Но судя по создавшейся ситуации, возможно, все так и есть."

"Если река — это ров, то канава с мертвыми — это та, где фигуры стоят... — Толстяк встал, глядя в сторону каменной погребальной процессии. — Это вполне в духе третьего дяди. А ведь я предлагал сходить вперед и посмотреть, но вы отказались."

"Однако, — неуверенно уточнил Паньцзы, — ров не заполнен водой."

Покачав головой, я ответил: "Третий дядя тоже до этого не бывал в этой гробнице. Скорее всего, информацию он получил из каких-то древних источников. Сам подумай, если сделан ров, то он был заполнен водой. И люди в то время не могли предположить, что вода через тысячелетия исчезнет."

Здесь есть следы водной эрозии на камнях, разбросанных у стен рва, значит, тут когда-то была вода. Но за тысячу лет источники, питавшие этот ров, высохли. Оставшаяся вода ушла в землю, и ров теперь сухой.

Толстяк больше не мог сдерживаться, щелкнул пальцами и сказал: "Товарищи! Наши личные интересы часто не совпадают с революционными. Так чего же мы ждем, черт возьми?"

В этот раз у нас не было причин отклонить предложение Толстяка обследовать ров. Однако, его ярый энтузиазм все еще беспокоил. Паньцзы схватил его за руку, призывая не торопиться: "Тебе лишь бы бежать сломя голову к цели. Посмотри на серьезные травмы молодого господина. Может, стоит подождать, пока ему получше не станет. Ты хочешь пойти туда один? Или предлагаешь нам бросить У Се умирать здесь?"

Толстяк пребывал в неуверенности. С одной стороны он понимал, что слишком нетерпелив, но справиться со своим азартом расхитителя гробниц не мог. Обиженно моргая, он обратился к Шуньцзы: "Тогда мы можем отправиться вдвоем. Как говорится, какая пташка раньше проснулась, та скорее и корму найдет. А они пусть пока отдохнут. Я клянусь, мы там можем получить не меньше того, что обещал тебе третий господин."

Но Шуньцзы в ответ лишь головой покачал: "Господин, моя задача — доставить его к третьему дяде, — при этом он указал на меня. — Я должен сделать это во что бы то ни стало. А потом ваша жизнь и даже ваша смерть не будут иметь для меня никакого значения. Но сейчас я должен присматривать за ним."

Усмехнувшись, я решил подначить друга: "Теперь ты понимаешь, кто тут главный?"

Толстяк усмехнулся и сказал недовольно: "Да вам всем лишь бы отдохнуть подольше. Вы за этим в гробницу пришли? Я, Толстяк, пойду один. И когда мои руки коснутся несметных сокровищ императорской гробницы, я посмотрю, как вы обзавидуетесь. Скажу вам наперед одну важную вещь: все, до чего дотронутся мои руки, будет моим, никто из вас на это не имеет права!" Он взял автомат и пошел в темноту.

Но, пройдя несколько шагов, Толстяк внезапно остановился и вернулся обратно. Мы рассмеялись, и ехидно спросили: неужели смелости не хватило?

Толстяк промычал что-то недовольно, отшвырнул рюкзак, сел напротив горелки и сказал: "Вот только не говорите, что вы уже по мне соскучиться успели. Толстяк не такой дурак, понимаю, что вы только и ждете, чтобы загрести жар моими руками. Ну а что? Я один, а вас трое, словно тигр против стаи волков. Но я не простачок, не дам вам, бессовестным, задарма получить мою добычу. Вместе пойдем."

Паньцзы всегда недолюбливал Толстяка, и сейчас воспользовался возможностью, чтобы поиздеваться: "У тебя сердце злодея. И людей ты по себе судишь. А мы не такие, как ты."

Но я опасался, что их спор перерастет в настоящую драку, и предпочел остановить обоих: "Хватит лясы точить, замолчите оба. Сейчас уже полночь. Хоть смена суток тут не заметна, но надо соблюдать режим. Нам нужно отдохнуть."

Паньцзы посмотрел на часы и кивнул. Он включил горелку на полную мощность, чтобы как следует прогреть воздух, затем вытащил спальные мешки, и мы все отправились спать. Только Толстяк заявил, что у него сна ни в одном глазу, потому закурил и взял на себя первое дежурство. Мне это показалось подозрительным, я попросил его не предпринимать необдуманных действий ночью, успокоил, что, когда мы доберемся до подземного дворца, то все сокровища ему отдадим. А пока не стоит показывать свой вредный характер. Видимо, я перегнул палку, Толстяк обиделся, заявив, что он не такой человек, и бодрствовать остается, чтобы наш сон был спокойным и безопасным.

Если прикинуть, то до входа в гробницу на снеговой вершине мы добрались вечером, и были в пути уже около десяти часов. Почти сутки непрерывных физических нагрузок, включавших в себя бег по пересеченной местности, подъемы и спуски по отвесным скалам, прыжки через пропасти и падения в них. Я настолько устал, что даже мысли в голове куда-то пропали, и я заснул сразу, как только влез в спальный мешок.

Несмотря на мои травмы, спал я отлично, а когда проснулся, вокруг было темно, и горелка работала в минимальном режиме. Паньцзы сменил Толстяка, и теперь курил, облокотившись о камень, а сам Толстяк от всей души храпел, сотрясая стены и скалы.

Я посмотрел на часы. Оказывается, проспал я всего-то часов пять, но выспался и отдохнул хорошо, в голове прояснилось, хотя все еще жутко болела спина. Растирая щеки ладонями, я вылез из спального мешка и сказал Паньцзы отправляться спать, но он отказался, заявив, что привык к короткому сну еще во Вьетнаме, где мог отдыхать, проспав всего три часа в сидячем положении.

Я не стал с ним спорить, сел на ближайший камень и закурил, чтобы проснуться окончательно.

Некоторое время мы молчали, и вдруг Пан Цзы спросил меня: "Можешь ли ты предположить, что сейчас с третьим дядей? С ним все в порядке?"

Глядя на его выражение лица, я понял, что он серьезно обеспокоен и встревожен. Вроде бы такие люди, как Паньцзы, привыкшие к граду пуль, воспринимающие смерть на поле боя, как часть своей работы, не должны принимать так близко к сердцу обычную неизвестность. Но он действительно был искренне привязан к третьему дяде, потому и мне доверял без оглядки. Мне было стыдно, что я ничего не знаю об их отношениях. Может быть, сейчас удобный момент расспросить его?

"Не волнуйся, — успокоил его я, — этот старый лис всегда был слишком осторожен. Если случилось что-то непредвиденное, то он просто уйдет, не дожидаясь нас. И нам надо в первую очередь о себе беспокоиться. Сейчас важно то, что мы совсем ничего не знаем о его планах и в какую историю он нас втянул."

Паньцзы кивнул, вздохнул и сказал немного раздраженно: "К сожалению, я не настолько умен, как ты и третий господин. Я никогда не понимал, что и зачем он делает. В противном случае я никогда не позволил бы ему рисковать..."

Я горько улыбнулся и ответил, что третий дядя не обязательно рискует. В глубине души я понимал, что больше всех тут рискуем мы, потому что всегда закрыв глаза, следуем за ним, не видя и не понимая его планов. А он просто нас водит, как кукловод своих марионеток. Пока нам везло, но будет ли это везение постоянным?

Например, на этот раз, судя по подсказкам, которые третий дядя дал нам, кажется, он хорошо представлял себе план этой гробницы. Фраза, которую он передал, "иди вдоль реки по канаве с мертвыми до места под землей", звучит так, словно ее вырвали из текста, написанного на классическом китайском, вэньяне(6). Для третьего дяди не характерно разговаривать так официально и высокопарно. Возможно, эту фразу он встретил в какой-то древней книге и просто повторил. Шуньцзы сказал, что третий дядя пошел сюда один, очевидно, что с А Нин он не успел пересечься. И, если он успешно добрался до подземного кратера, то уже должен быть в подземном дворце.

Можно предположить, что таинственный текст, из которого он узнал план гробницы, был той целью, ради которой от отправился в Сишу несколько месяцев назад. Это же объясняет, почему здесь появилась команда А Нин. Ее и третьего дядю не интересовала подводная гробница, туда они отправились за информацией о Небесном дворце и подсказками о входе в подземный дворец Чанбайшаня.

Если вспомнить события, происходившие в подводной гробнице, то А Нин сразу оторвалась от нас, измотав хитрыми ловушками. Что эта женщина делала в аспиде? Искала подсказки, как проникнуть в подземный дворец, как и третий дядя? Я этого не знаю. Но те хорошо экипированные трупы, что мы недавно видели, доказывают: команда А Нин на шаг впереди нас. По словам Шуньцзы их команда слишком заметна, чтобы без проблем пересечь границу на поверхности. Но они здесь, значит, им известен какой-то секретный путь.

По крайней мере, ясно одно: А Нин тоже знает нечто такое, о чем мы даже не догадываемся.

В этом абсолютная разница между нами и ними. Мы совершенно ничего не знаем, двигаемся практически на ощупь и даже приблизительно не можем представить, что нас ожидает в подземном дворце. Хуже не придумаешь, но отступать уже некуда, мы должны идти только вперед. Возвращаться — это самое худшее, что можно сделать в данной ситуации.

Я не стал говорить этого вслух, ведь для Паньцзы третий дядя был уважаемым и обожаемым третьим господином, этот верный солдат был готов на все по первому слову своего босса, независимо от истинных его целей. Шуньцзы мои измышления тем более не интересны, его волнует только конечный результат, обещанный третьим дядей. Толстяка вообще ничего, кроме хабара не интересует, для него наш третий дядя — всего лишь неприятное дополнение. Лишь для меня важно понимать, что происходит на самом деле, и только я сейчас нахожусь в полном замешательстве. Остальным живется так просто, что я прямо завидую по-черному.

Успокоившись насчет третьего дяди, Паньцзы спросил меня, как я себя чувствую. После короткого сна мне стало полегче, я даже мог ходить без посторонней помощи, но боль все еще была сильной. Паньцзы сказал, что мне лучше отдохнуть еще немного. В таких местах редко выдается спокойная минутка, когда можно полностью расслабиться. А после входа в подземный дворец, может быть, такой возможности уже не представиться.

Как только я подумал об этом, мне снова захотелось спать. Я залез в спальный мешок, но больше заснуть не смог. Толстяк непрерывно болтал во сне, кажется, торговался за хабар, который еще не добыл, причем, говорил он на незнакомом мне диалекте. Когда он окончательно разошелся и стал громко ругаться, Паньцзы швырнул в него камень. Толстяк на какое-то время притих, потом снова начал болтать, даже не проснувшись. Как можно спать при таком шуме? Я могу вырубиться в любых условиях, если сильно устал, но сейчас я уже немного отдохнул и заснуть больше так и не получилось.

Закрыв глаза, я промучился пару часов. Наконец, Паньцзы не выдержал и растолкал Толстяка. Теперь уже не спал никто, Шуньцзы тоже проснулся.

Мы немного перекусили, собрали свои вещи и отправились к канаве с погребальными фигурами, которые по-прежнему стояли там. Их безмолвная процессия терялась во тьме по обе стороны рва.

Спустившись в канаву, я обнаружил, что высота фигур равна человеческому росту. Они в полутьме напоминали странные причудливые тени и вызывали странное беспокойство в моей душе.

Толстяк посветил фонарем во всех направлениях и спросил: "Твой третий дядя сказал следовать по воде. Но воды-то тут нет. И куда нам идти?"

Я с надеждой посмотрел на Паньцзы. Он участвовал в боевых операциях во Вьетнаме, был знаком с тактикой и стратегией. Может, ему удастся понять, куда нам следует направить свои стопы.

Паньцзы подошел к одной из фигур, осмотрел трещины на ней и указал в том направлении, куда был направлен ее взгляд: "Судя по следам эрозии, течение было направлено в ту сторону."

Толстяк наклонился, осмотрел внимательно статую, но все равно ничего не понял и многозначительно изрек: "Тут вопрос жизни и смерти, а ты так легко выводы делаешь?"

Паньцзы проигнорировал его, попросил нас быть осторожными, и мы отправились вдоль канавы в темноту.

Я понятия не имею, какова длина рва. Когда мы были на скале, то слишком большое расстояние не позволяло увидеть все в подробностях, да и мертвый лес мешал. Стоя на мосту, я тоже пытался оценить размеры рва, но не хватало мощности фонарей. Теперь мы полчаса уже шли вперед, а ров все не кончался.

Дно канавы было неровным и поделено на равные секции. Многие фигуры, стоявшие там, были сильно повреждены, словно кто-то огромный прошелся по ним, и под весом этого гиганта черный камень статуй треснул и раскололся. Часть остатков скульптур ушла под землю, периодически я натыкался на выступавшие из грунта головы и руки. Казалось, что подо рвом есть слой, где закопано множество погребальных предметов.

Думается мне, что эта канава изначально была предназначена для захоронения полноразмерных погребальных статуй, но по какой-то причине это захоронение не было закончено, и часть фигур осталась на поверхности.

Вокруг становилось все темнее и темнее. Поначалу свет фонарей отражался от стен рва, но постепенно , наверно, окружавшие нас камни потеряли свою отражающую способность, и со всех сторон нас словно укрыло черной мутной водой. Но замедлить шаг мы не могли, Паньцзы лишь напомнил нам, что надо быть внимательными и не отвлекаться.

Вдруг идущий впереди Толстяк резко остановился и взмахнул рукой, советуя нам последовать его примеру.

Я подошел к нему и увидел, что мы добрались до конца канавы. Здесь каменных фигур уже не было. Путь нам преграждала огромная каменная стена, пересекавшая ров поперек. Кажется, на ней был вырезан барельеф, похожий на гигантского Будду из Лешаня(7), узкие лучи наших фонарей не могли осветить этот барельеф целиком, столь огромно было это изваяние. Но я заметил у основания стены квадратное отверстие, частично засыпанное гравием.

Наверное, как и та дорога, по которой мы пришли сюда, это был проход, тайно вырытый мастерами, строившими гробницу, единственный путь, по которому они могли выбраться после окончания строительства.

"Тайный проход? — удивился Паньцзы. — Почему он здесь? Это же невозможно!"

"Почему невозможно? — спросил Толстяк. — Ты не разбираешься в архитектуре, откуда такие выводы?"

"После окончания строительства гробницы этот ров был заполнен водой, — объяснил Паньцзы. — Ты ведь не хочешь сказать, что строители гробницы были с жабрами и умели дышать под водой?"

Я махнул рукой, призывая всех к молчанию. Шуньцзы хмыкнул и сказал: "Пошли посмотрим, что там есть."

В свете фонарика мы увидели несколько иероглифов, вырезанных на камне, лежащем у входа.

Примечания переводчика

О названии главы. 无聊暗号 дословно переводится, как "скучный код", причем, 无聊 имеет близкие значения "бессмысленный, прозаичный, простой". Мне показалось более интересным перевести не близко к тексту, чтобы передать отношение У Се к описанному шифру.

(1)西湖,Западное озеро — находится в Ханчжоу, считается одним из красивейших мест Китая, внесено в список всемирного наследия ЮНЕСКО.

(2) 宝石山, гора Драгоценных Камней — небольшая гора в северной части озера Сиху.

(3) 玉泉 юйцюань. Паньцзы шутит: Юйцюань — это нефритовый источник или родник долголетия, упоминающийся в даосских книгах. Добраться до него может лишь истинно просветленный. Паньцзы имеет в виду, что третий дядя столько блуждал по Ханчжоу, что вполне мог заслужить честь испить из источника долголетия.

(4) Китайский язык и сформированные на его основе диалекты являются тоновыми. Традиционно существует четыре тона (высокий ровный, восходящий от среднего уровня к высокому, низкий понижающийся, а затем восходящий до среднего уровня, падающий от высокого уровня к низкому). В транскрипции эти тоны обозначаются разными апострофами. Есть еще легкий тон, который в транскрипции никак не обозначается. Как сами китайцы разбираются с тонами, читая иероглифы, понятия не имею. Но многие иероглифы меняют значение в зависимости от того, каким тоном читаются... в общем, для меня это лес темный, как, видимо, и для Шуньцзы. Собственно, именно из-за тоновой системы он и передал фразу третьего дяди так, что У Се ее не понял: он просто не смог уловить тоновые акценты и запомнил лишь звуки.

(5) Простите, мозг сломала с этим шифром не хуже, чем сам У Се. Полностью фраза, которую передал Шуньцзы состояла действительно не из четырех, а из шести слов: 玄武拒尸之地. Но когда я переводила предыдущую главу, тоже не придала этому значение... впрочем, мне простительно, я ж, как и Шуньцзы... хи-хи.

(6) классический китайский язык, сохранивший морфологию и синтаксис древнекитайского языка, элементы которого до сих пор сохранились в современном китайском. Хотя обороты, свойственные этому варианту китайского языка в повседневной речи давно никто не использует, лишь иногда редкие обороты встречаются в официальной речи.

(7) статуя Будды в Лэшане — одна из самых высоких статуй Будды, её высота — 71 метр. Статуя вырублена в толще высокой красной скалы у слияния трёх рек.

Окончание главы