Записки расхитителя гробниц Глава 13. Психологическая атака

Я сразу предположил, что это был запах тухлого мяса, но Паньма отрицательно покачал головой. Охотники постоянно имеют дело с мясом, и уж запах тухлятины не спутают ни с чем. Он определенно бы узнал его, но эта вонь... он не знал, как описать ее.

Обычно, рассказывая о запахах, люди пользуются сравнениями. Например, "жасминовый аромат" или "воняет грязными носками". Папаша Паньма не мог подобрать подходящего эпитета. Вполне возможно, раньше ему не доводилось сталкиваться с этим запахом. Но даже что-то похожее он не мог припомнить.

Я хотел спросить его, не был ли это "запах мертвеца", но, подумав, сдержался. Если он так сильно не хотел говорить, не стоило мне снова поднимать эту тему.

Паньма мучился от любопытства, но военные стали относиться к нему с подозрением, и ему больше не представилось возможности даже издалека увидеть эти ящики. Группа военных вернулась в деревню, но надолго там они не задержались и вскоре ушли, чтобы больше никогда не появляться в этих местах. Однако, на Паньма все это произвело глубокое впечатление. Отправляясь на охоту в горы, он постоянно вспоминал военных и задавался вопросом: что они искали на берегу озера? Что было спрятано в странных ящиках?

Уже тогда у папаши Паньма появилось предчувствие, что кто-нибудь в будущем может найти его, чтобы расспросить о странной группе военных. Но он не думал, что я появлюсь так поздно, спустя тридцать лет.

Я спросил его об озере, и он рассказал, что это не самый большой водоем удлиненной формы, напоминающей ятаган. Берег там каменистый, встречаются крупные валуны, размером больше человеческого роста, но больше мелкой гальки. За долгие годы озеро почти не изменилось(1), но из-за климатических изменений упал уровень воды. Папаша Паньма ездил туда однажды года три назад, и заметил, что озеро стало почти вдвое меньше, чем раньше.

Услышав это, я погрузился в размышления. Вполне вероятно, что в этих ящиках находились такие же железные штуки, как та, что мы нашли дома у Молчуна. Но если там было более тридцати ящиков, и все они были заполнены доверху, сколько же железок отсюда вывезли. Возможно, Толстяк был прав, когда предположил, что этот кусок железа является фрагментом чего-то большего.

Но где были найдены эти вещи? Толстяк предполагал, что древняя гробница расположена в горе Янцзао, однако, после разговора с Паньма я подумал о том, что железные фрагменты нашли на дне озера.

Может быть, на дне обнаружили большую железную чашу, которую трудно поднять целиком. Ее разобрали внизу на более мелкие фрагменты и поднимали на поверхность по частям?

Но в этом нет смысла: в разобранном виде древняя находка потеряет свою ценность, и нет смысла перевозить в специальных контейнерах обычный металлолом.

Теперь и меня разбирало любопытство. Скорее всего, Толстяк тоже прав. Надо бы нам наведаться на гору Янцзао, чтобы посмотреть.

У папаши Паньма ведь тоже был такой кусок железа. Сын его говорил, что тот подобрал железку в горах и считал большой ценностью. Может быть, это случилось уже после того, как военные покинули эти места. Но папаша Паньма не в курсе, что мне об этом известно, потому ни словом не обмолвился о своей находке. И это убеждало меня, что он многое скрывает.

Но рассказанное им тоже не было ложью. Кажется и кусок железа, и "запах мертвеца" он связывает с некоей опасностью. Должно быть что-то еще, заставившее его так думать. В проснувшихся неясных воспоминаниях Молчуна кусок железа тоже связан с какой-то опасностью. Военный, сопровождавший груз, тоже сказал Паньма, что это опасно. Уже вырисовывается логическая цепочка.

Я задумался о том, как заставить его говорить. Намекнуть, что у меня дурные намерения? Хотя по натуре я очень мирный человек, но уже давно общаюсь с Толстяком и Паньцзы, они научили меня плохому. Если захочу, я могу, копируя их поведение, надавить на собеседника. Но главное мое преимущество в том, что старик до сих пор не знает, кто я такой. Мне легко будет его обмануть.

Есть такой хитрый прием: заставить собеседника поверить в то, что его оппонент все уже знает. Для этого надо задавать не прямые вопросы, а наводящие, вынуждая не раскрывать тайну, а уточнять то, что вроде и так уже известно.

На раздумья у меня было мало времени. После нескольких минут молчания в моей голове созрел в общих чертах план, и я спросил: "Получается, вы нашли этот кусок железа, когда были на озере во второй раз?"

Это было всего лишь предположение: я знал лишь, что Паньма нашел его в горах, но где именно... я решил рискнуть. В любом случае ничего не потеряю, если ошибусь.

Папаша Паньма сразу напрягся, и я понял, что моя догадка верна. Но старик не сказал ни слова, лишь сжался и насторожено уставился на меня.

Понятное дело, сразу никто никогда тайны не раскрывает, надо постараться, и я продолжил: "Не волнуйтесь, я знаю, что тогда произошло. Но меня не интересуют ваши проступки."

Папаша Паньма побледнел, отложил трубку и глухо спросил: "Ты кто такой?"

Вздохнув с облегчением, я чувствовал, как отступает напряжение вместе с потом, стекавшим по спине. Этот резкий вопрос означал, что я прав: "запах мертвеца", железки с берега озера и тайна Молчуна как-то связаны между собой. Если папаша Паньма скрывает что-то, значит, произошел несчастный случай, скорее всего, по его вине. Вполне вероятно, что это был несчастный случай со смертельным исходом. Я мог намекнуть грубее, сказав, что "знаю о его смерти". Но мне не было известно, сколько людей пострадало, был риск показать свою неосведомленность, и я ограничился общей фразой.

Люди, испытывающие чувство вины, рано или поздно проявляют себя, стоит им напомнить об их преступлении.

Поняв, что мне удалось перехватить инициативу в разговоре, я сразу же надел маску неприступности и равнодушия. Такое лицо я делаю, когда торгуюсь с клиентами. Стараясь говорить как можно более непринужденно, я произнес: "Вам лучше не задавать мне вопросы, а сразу самому все рассказать. Просто выложите все, как на духу." И, говоря это, я достал из кармана пачку банкнот. Это была плата за информацию, которую я приготовил для Паньма заранее. Правда, я собирался дать ему всего пару сотен. Но сейчас, чтобы произвести впечатление, пришлось показать всю пачку, которую я аккуратно положил перед собой. "Я знаю кое-что, но мне не известны детали. Так что не волнуйтесь, просто расскажите правду. Вы заберете деньги, и все закончится. Никто не узнает о нашем разговоре."

Паньма неуверенно смотрел на меня и молчал. Пришлось слегка изменить выражение лица, чтобы он понял мою настойчивость и хотя бы разозлился, а лучше сдался.

"Откуда ты все это знаешь? — спросил он. — Расскажи мне об этом."

Непостижимо! Выругавшись про себя, я осознал, насколько упрям этот старик. И что я ему могу рассказать? Виду я не подал, но внутри меня все закипело и голова закружилась.

Это была секундная реакция, я сразу же небрежно ответил вопросом на вопрос: "Ты разве не замечал, что за тобой все время следили?"

Я еще не успел успокоиться, когда заметил, что в лице Паньма проскользнуло явное облегчение. Мое сердце билось все медленнее: это было ужасно, но, кажется, я не дал ему разоблачить себя.

Все еще настороженно глядя на меня, Паньма сказал: "Не знаю, кто ты. Но не надо считать меня старым дураком. Уходи и не возвращайся. Ты ничего не знаешь, и я тебе тоже ничего не расскажу." Он явно был готов меня вытолкать взашей из своего дома.

Я вспомнил, что он — опытный охотник, отлично ориентировался в лесу, подмечал любые детали и мелочи. Он настолько опытен, что мог быть уверен в том, что за ним не было слежки? Мысли метались в моей голове, пока я пытался придумать, как исправить положение, но не находил подходящего способа и был очень расстроен.

Его сын пошел к дверям, собираясь проводить нас. Когда створки распахнулись и в комнату хлынул свет, я обернулся и заметил, как дрожат колени старика.

Он все еще смотрел на меня. Лицо его было спокойным, словно каменным, взгляд пугал. Но по мелкой, едва заметной дрожи в руках и ногах было понятно, что он нервничает.

Я сразу понял: он мне врет!

Сделав вид, что не собираюсь вставать, а всего лишь решил потянуться, я облокотился на спинку стула и уверенно заявил: "Не будьте таким твердолобым. У меня есть конкретные факты, но очень мало терпения."

Паньма и его сын испытующе смотрели на меня, но уверенность вернулась ко мне, и я постарался придать своему лицу как можно больше коварства, чтобы они не знали, чего от меня ожидать.

Наконец, Паньма не выдержал, сел, опустил голову и махнул сыну. Молодой человек понял без слов и прошептал несколько слов Агую, после чего тот с обескураженным видом вышел. Сын Паньма, плотно закрыв дверь, сел на его место.

Откровения папаши Паньма оказались бесценным даром. Устало подняв голову, он признался: "Не знаю, кто ты, но надеюсь, что сдержишь слово. Однако, если ты пришел свести старые счеты, то все произошедшее только на моей совести. Да, я убил всех этих людей, остальные просто помогали мне перетаскивать в деревню вещи."

Примечания переводчика

(1) Паньма имеет в виду, что большинство лесных озер, особенно не имеющих оттока воды, подвержены заболачиванию. В результате они за несколько лет могут даже исчезнуть, превратившись в обычное болото.

Окончание главы