Записки расхитителя гробниц Часть 2. Глава 24. Дренажный водозабор

Квадратный проем в стене высотой был чуть больше метра и сделан очень грубо. Вокруг валялись отколотые камни размером с арбуз, внутри их тоже было много. По-видимому, когда-то давно этот проход был специально завален полностью. Внутри было темно, хоть глаз выколи. Сложно сказать, куда ведет этот проход, но я полагаю, что это древняя дренажная система, такие я часто видел на южных водохранилищах.

В куче битых камней сбоку от входа выделялся один, относительно плоский с несколькими крупными иероглифами, вырезанными на нем. Надпись была сделана столь грубо и неаккуратно, что создавалось впечатление, словно писавший очень спешил, борозды в камне были слишком неровные и неглубокие, больше похожие на обычные трещины. И Шуньцзы вряд ли обратил бы на них внимание, если бы они не были похожи на латиницу. Но что в императорской гробнице делает надпись на европейском языке?

Третий дядя наковырял этот ряд букв, чтобы указать нам дорогу? Подумав об этом, я вспомнил, что познания третьего дяди в английском языке были ненадежными. Да и не в его привычках было использовать в качестве кодов и указателей английские буквы.

Толстяк подошел, с любопытством рассмотрел надпись и внезапно вскричал: "Младший У, где мы уже могли видеть похожую надпись?"

Я присмотрелся еще раз, и сердце чуть из груди не выскочило.

Это не просто похожая надпись. Мы уже видели такую, когда были с Толстяком на дне бассейна в подводной гробнице. Помню, что, увидев эти символы, Молчун, как сумасшедший, рванул к бассейну, и тогда же он вспомнил, что происходило там с ним и группой Вэньцзинь много лет назад. Но как эта надпись оказалась здесь?

В подводной гробнице я думал, что эти символы вырезал кто-то из команды Вэньцзинь, когда третий дядя водил их за нос. Но здесь эта команда не бывала.

Осмотрев надпись, я предположил, что сделали ее альпинистским крюком-киркой, следы были совсем новые. Оставить эту надпись мог и третий дядя, и Молчун, и А Нин. И точно могу сказать одно: тот, кто оставил эти знаки, уже прошел внутрь.

Я вдруг подумал: увидев латинские буквы в подводной гробнице, Молчун сразу вспомнил, что был там. Уже тогда в моей голове вертелась мысль, что латинские буквы вырезал он. Когда Молчун вернется, надо будет спросить его об этом.

Паньцзы, удивленно глядя на меня, спросил, что случилось. Когда рассказал о том, что происходило со мной и Толстяком в подводной гробнице, он удивился еще больше. Но уверенно заявил: "Я ворошу песок с третьим господином уже десять лет, мы побывали почти в полусотне гробниц. Но я никогда не видел, чтобы он оставлял пометки латинскими буквами. И вроде бы сам не особенно знал английский. Уверен, эта надпись оставлена не им."

Остаются только А Нин и Молчун. Обернувшись к друзьям, я сказал: "В любом случае, этот путь верный. И кто-то уже прошел этой дорогой. Думаю, что вход в подземный дворец должен быть там. Ну что, идем прямо сейчас?"

"Иди! — с энтузиазмом вскричал Толстяк. — Чего ждешь-то? Нас уже и так опередили все, кто мог. А я, Толстяк, привык всегда быть первым. Но когда приходится сталкиваться с такими незадачливыми детьми, как вы, всегда оказываешься в хвосте. Нечего тормозить. Пока мы тут топчемся на месте, они вынесут все подчистую."

Игнорируя бодрые речи Толстяка, Паньцзы обратился ко мне: "Чего ты нас спрашиваешь? Подумай сначала о том, сможешь ли ты выдержать этот путь?"

Я кивнул и сказал, что все в порядке: "Толстяк прав, нам нельзя больше откладывать. Если мне придется столкнуться с цзунцзы, я не справлюсь, даже если буду в отличной форме. А так просто умру быстрее. Нет смысла опасаться и медлить."

Толстяк уже собрал свою рюкзак и, услышав мои слова, возмутился: "Ты можешь не каркать, как ощипанная ворона? Не понимаешь, куда мы сейчас идем?"

"Ты хоть пару Мэньшен(1) себе на лоб прилепи, толку не будет, — огрызнулся я. — Безопасность надо обеспечивать своими руками, а не слепыми суевериями."

Каждый из нас занялся собственным снаряжением: убрали горелку и сухое топливо, уложили фальшфейеры и люминесцентные палочки так, чтобы они были всегда под рукой, боеприпасы закрепили на поясе и страховочных ремнях. Паньцзы и Толстяк проверили автоматы, зарядили их, не забыли и про охотничьи ножи.

Добытые у мертвецов автоматы оказались слишком длинными для узкого пространства, по которому нам предстояло пройти, поэтому Толстяк отдал свое оружие Шуньцзы, как более опытному, а сам вооружился альпинистским крюком-киркой. Мы проверили заряд и настройки фонарей. Толстяк достал свой золотой талисман, с которым никогда не расставался, и, зажав его в ладони, попросил благословения небес.

По лицу Шуньцзы было заметно, что в огнестрельном оружии он разбирается отлично. Когда в его руках оказался автомат, в его глазах мелькнуло ностальгическое выражение, но не надолго. Снова став серьезным и невозмутимым, он напомнил: "Господа, я понятия не имею, куда и зачем вы идете, и какие проблемы ищете на свои головы. Но хочу напомнить, что надо опасаться каменных многоножек. Если заметите их, заткните уши чем-нибудь. Зимой они слабенькие, могут только в ухо залезть. А вот летом у них формируется что-то вроде панциря, и они могут забираться даже под кожу, оставляя снаружи только усики. За эти усики их не вытащить, только обломать можно, сама многоножка остается внутри. И вынуть ее можно только ножом. Кстати, имейте в виду, что у нас не только уши есть. Эти твари могут залезть и задний проход, потому смотрите, куда садитесь."

Толстяк с отвращением посмотрел на проводника, многозначительно затянул пояс: "Надо же, не знал, что существуют насекомые-извращенцы."

"Я не шучу, — спокойно ответил Шуньцзы. — Меня наняли, чтобы доставить вас в целости и сохранности. А извращения у них или норма — не спрашивай, не знаю."

Нам всем от его слов стало немного не по себе, мы согласно закивали. Толстяк взял на себя ответственность и полез в проход первым. Мы последовали за ним, направляясь в неизведанный подземный мир.

Передвигаться внутри можно было, лишь согнувшись в три погибели, чтобы не упираться головой в потолок. Кроме того, пол в проходе был сделан очень грубо, все время приходилось спотыкаться о неровности и выбоины, потому продвигались мы очень медленно. По дороге я размышлял, сколько времени могло потребоваться, чтобы построить эту огромную гробницу? Полагаю, не менее двадцати лет, ведь многие императоры начинали строительство будущей гробницы, сразу же, как восходили на престол. За это время по проходу, в который мы попали, должно быть, прошло множество людей, и даже не по одиночке.

Чем дальше мы шли, тем чаще попадались человеческие следы. Действительно, тут побывало очень много людей, были даже совсем свежие следы. А вот каменных многоножек тут не было. Хотя я заметил на потолке какие-то странные мелкие отверстия, пролезть в которые с трудом мог только один человек. Причем, тоннели за этими странными отверстиями были прямыми лишь сначала, а затем резко изгибались под углом 180 градусов, образуя изогнутый ход в форме девятки. На каждые десять метров встречалась одна такая дыра.

С тех пор, как я попал в гробницы, мне ни разу не встречалась подобная конфигурация тоннелей. Эти были абсолютно не логичны: объем работ большой, а толку от них никакого, ведь никуда не ведут.

Паньцзы, заметив мое внимание к этим тоннелям, сказал: "Младший третий господин, эти тоннели очень знакомые. Не узнаешь?"

"Знакомые?" — я удивленно обернулся к нему.

"Ну да. Помнишь пещеру мертвецов в Шаньдуне? Там были такие же тоннели в потолке. Именно в одном из них и спрятался старик, когда заманил нас в ловушку."

А ведь действительно. Но тогда, в Шаньдуне, я был так сильно напуган, что не обратил внимания на особенности потолка, и теперь не могу сравнивать. Но раз Паньцзы так говорит, значит, это правда. Однако, я все равно переспросил: "Ты уверен?"

Паньцзы покачал головой, но попытался обосновать свои слова: "Тогда я тоже не сразу заметил эти тоннели, там же было темно, а старик исчез практически беззвучно. Потому я знаю лишь со слов самого старика."

Я остановился, осмотрел один из тоннелей и теперь понял их назначение: "Там ведь тоже случалось затопление пещеры?"

Паньцзы кивнул, и я объяснил: "Это резервуары для воздуха. Их изогнутая форма позволяет сохранить как можно больший объем кислорода. Когда проход здесь заполнен водой, то в них остается воздух. Плывущие по проходу через каждые десять метров могут подняться к тоннелю, вдохнуть воздух и плыть дальше."

"Оригинальный способ, — удивился Паньцзы. — Получается, раньше тут действительно все было заполнено водой?"

"Этот дренаж очень похож на пещеру мертвецов в Шаньдуне. Но здесь ее создавал Ван Цзанхай, а там пещера датировалась периодом Сражающихся царств, как предполагал третий дядя, и строил ее Лу Шан Ван. Возможно, Ван Цзанхай побывал в Шаньдуне позднее и позаимствовал методы древних? Такое предположение вполне логично."

Мы шли уже давно, я потерял счет времени. Постепенно проход становился шире и, наконец, я увидел выход. Мы вылезли наружу. Перед нами был глубокий канал, около десяти метров в глубину и пять-шесть в ширину. И там тоже не было воды.

"Это дренажный водозабор, — сказал я, припоминая лекции по архитектуре. — Вода из рва выводилась сюда, если там ее становилось слишком много. Такая дренажная система позволяет сохранять постоянное движение воды, не допуская застоя, предотвращает обратный поток и переполнение основного водоема."

По обеим сторонам канала располагались две каменные дорожки, по каждой из которой мог пройти один человек. Через канал был еще переброшен и каменный мост. Пройдя до самого конца, мы поднялись наверх, и Толстяк поинтересовался, куда идти теперь?

"Этот канал должен быть соединен с другим, который снаружи, — ответил я. — Как сказал дядя, идем за водой."

Паньцзы присел на корточки, осмотрел камни и указал направление: "Туда."

Мы прошли немного вперед, и вскоре обнаружили в каменной стене на другом конце правильной квадратной формы проем.

Толстяк зажег фальшфейер, забросил его внутрь: на полу сразу блеснул холодными бликами черный каменный сланец. Несомненно, это была печать, закрывающая гробницу. Толстяк забросил внутрь еще несколько фальшфейеров и полез следом, позвав нас за собой.

Место, куда мы попали, представляло собой погребальную камеру, не высокую и широкую. Стоять тут, выпрямившись во весь рост, не получалось, зато на полу было расставлено не менее тысячи глиняных кувшинов. В таких сосудах хоронят вместе с покойным драгоценные вина. Похоже, Ваньну был заядлым пьяницей.

Стены погребальной камеры тоже были из черного сланца, украшенные рельефной резьбой, изображавшей императорский пир. Эти объемные картины сохранились плохо, вулканический газ даже в слабой концентрации не способствует сохранности каменных изделий. Чудо, что эта резьба дошла до наших дней даже в таком виде. Однако, сюжеты можно было понять лишь в общих чертах.

Слева и справа в стенах располагались каменные ворота, ведущие в темные коридоры, откуда тянуло сильным сквозняком. Толстяк поднял два фальшфейера и бросил по одному в каждый коридор. Но даже при таком ярком свете конца не было видно.

Примечания переводчика

О названии главы. Речь идет о системе гидросооружений. Герои в этой главе добираются до водозаборника, который был сконструирован для естественного контроля за наполнением рва водой. С этой целью обычно создаются дренажные каналы, которые при чрезмерном наполнении основного водного резервуара выполняют роль водоотведения.

(1) 门神 - страж порога - это божественные стражи дверей и ворот в китайских народных религиях , используемые для защиты от злых влияний или поощрения проникновения позитивных. Они начинались как божественная пара Шэньшу ( 神 荼) и Юлю (鬱 壘). Постепенно список "дверных богов" пополнялся. Сейчас известно несколько сотен исторических и вымышленных персонажей, которых считают хранителями дверей. Рисунки этих хранителей обычно крепились на обе створки двери. И У Се, предлагая Толстяку прилепить амулеты себе на лоб, ехидно сравнивает его с деревом, из которого обычно изготавливают эти двери.

Окончание главы