Записки расхитителя гробниц Глава 20. Коридор

На тот момент все мое внимание занимал деревянный гроб, а к вазе я особенно не присматривался. От неожиданности я отступил на несколько шагов. Ваза качнулась на месте несколько раз, внезапно изменила направление и покатилась к каменным воротам, там врезалась в дверной косяк и остановилась. Мы смотрели друг на друга, не в силах объяснить происходящее. Неужели Толстяк прав, и внутри сидит цзунцзы?

Мгновение мы все были ошеломлены и не решались сделать первый шаг. Толстяк понизил голос: "Приехали! Не нравится мне эта баклажка, ничего хорошего в ней нет. Почему бы нам не начать первыми и не стрельнуть по ней гарпуном?"

Конечно, я был не согласен и мягко сказал: "Не надо, сначала выясним, что это такое!"

Я уже говорил, что фарфоровая ваза времен династии Юань и Мин определенно является настоящим сокровищем. А изделие такого размера — большая редкость. Боюсь, если мы ее разобьем, то древних сокровищ в мире станет на одну меньше. К тому же, если Толстяк прав, то цзунцзы нападет, как только ваза разобьется. А у меня после погружения сил совсем не осталось, я даже сбежать не смогу. Однако, сейчас мы находимся в подводной гробнице на глубине более десяти метров. Я не знаю, на сколько времени тут хватит воздуха. Это тупиковая ситуация, в которой трудно выбирать между нападением и отступлением. Я понятия не имел, как поступить, но надо было поторапливаться.

Толстяк, неуверенно глядя на меня, предложил: "Мы же не уверены, что внутри именно цзунцзы. Гробница не герметична, сюда могли пролезть крабы или лобстеры. Чего себя сразу зря пугать, надо подойти и посмотреть."

Но женщина покачала головой: "Наша основная цель — войти в главную гробницу. Не тратьте мое время на остановки по пути. Полагаю, можно просто пройти мимо или поискать другой выход из этой камеры."

Последний вариант был мне по душе больше всего, я сразу же снова проверил стены ушной камеры со всех сторон, но, к сожалению, как и при беглом осмотре, не нашел ни второй двери, ни даже отверстия, которое мы могли бы расширить.

Толстяк больше не в силах был сдерживать нетерпение: "Раз дела обстоят именно так, то надо либо разобраться с баклажкой, либо возвращаться. Других вариантов нет. Но я вам вот что скажу: я уже добрался сюда, и какая-то баклажка меня напугать не сможет. Толстяк Ван никогда не отступает!"

Я взглянул на А Нин: выражение ее лица было решительным. Лысый Чжан не сказал ни слова в ответ, а по его лицу не понятно было, о чем он думает. Все трое посмотрели на меня одновременно, словно спрашивали мое мнение. А у меня какого-либо конкретного решения не было. Бросаться вперед очертя голову я считал безрассудством, но, с другой стороны, в словах Толстяка был смысл. В гробницах всегда будут пугающие вещи, но мы же знали, куда идем. Я посмотрел в глаза А Нин, от ее решительности мне стало легче: "Все нормально, раз сделали первый шаг, надо идти дальше. Только надо на каждом шагу быть внимательными и осторожными. Но все же нас четверо и у каждого есть ружье."

Толстяк ободряюще похлопал меня по плечу. Я взял ружье, закачал воздух в пневмокамеру и прицелился в вазу. Толстяк пошел первым, мы двинулись следом, осторожно по одному обходя возможное обиталище цзунцзы. Я не боялся, лишь немного нервничал, из-за этого потел, а потеть в гидрокостюме ужасно неудобно.

Мы с Толстяком почти сумели заглянуть в вазу, когда она развернулась горлышком в нашу сторону, снова раздался странный булькающий звук. Кровь ударила мне в голову, я чуть не выстрелил. Толстяк же ловко отступил на два шага назад и жестом приказал нам остановиться. А ваза снова покатилась, на этот раз обогнув дверной косяк и направляясь прямо в темный коридор(1) и издавая раскатистые лязгающие звуки, словно ударялась обо что-то. Затем она исчез в темноте. Мы последовали за ним.

Внутри было темно, как в смоляной бочке. Я включил фонарик и увидел кладку из белых мраморных кирпичей размером в один юн каждый(2). И снова никаких изысков, все очень просто. Вдоль стен тянулись желоба для масла, которые соединяли светильники, расположенные через каждый метр. На другом конце коридора виднелись нефритовые ворота, по обе стороны которых имелись двери меньшего размера. И ворота и двери были распахнуты, видимо, кто-то тут уже проходил. Злосчастная ваза докатилась до левой двери и застыла в центре дверного проема. Я почувствовал себя немного странно: такое ощущение, что эта ваза нам путь указывает, только что не говорит громко "follow me". Может, это осознанное поведение и внутри не цзунцзы, а какой-нибудь добрый дух или душа покойника?

Глядя на вазу, я все никак не мог понять, стоит ее опасаться или нет. Надо было срочно поделиться своими мыслями, что я и сделал. Толстяк посчитал мои выводы разумными: "Вполне возможно, я тоже обратил внимание, что эта штука катится как-то слишком целенаправленно, как шар для боулинга."

Но я все еще колебался. Толстяк, заметив мою нерешительность, заявил: "Мы уже пришли сюда, давай не будем сомневаться. Последуем за кувшином, посмотрим, куда он нас ведет. Что втянуть голову в плечи, что отрезать — одно и то же."(3)

Все согласно кивнули, Толстяк хлопнул меня по спине и сказал:"Это коридор подозрительно пуст, обычно в таких местах ловушки ставят. Брат У, взгляни повнимательнее, какая засада у нас может поджидать?" Осознавая полноту ответственности, я направил свет фонаря вперед. Пол коридора был выложен небольшими каменными плитами. Вполне вероятно, что среди них есть скрытый механизм, который может быть разрушен или уже сработал. Однако, если он еще цел, то у нас могут возникнуть серьезные проблемы. Я напомнил остальным об осторожности, взял свой рюкзак и пошел первым.

Чтобы избежать ловушек на полу, лучше всего было проползти возле стен, но там мешали желоба, потому пришлось положиться на удачу. Я попросил спутников обращать внимание на ощущения под ногами, но чего именно надо опасаться, я не представлял. Механизм может сработать от веса, от резкого движения или при подъеме ноги. Чтобы определить ловушку на ощупь, нужен большой практический опыт, которого у меня нет. Потому, чем дальше я продвигался, тем больше нервничал. Так, покрываясь холодным потом, я прошел с дюжину шагов. Остальные видели мое состояние и тоже начинали волноваться. Толстяк попытался поднять мой упавший дух: "Похоже, что работа проводника не так легка, как кажется, правда, младший товарищ? Если ты слишком устал, может, передохнем?"

Но у меня не было сил беседовать с ним: "Не шуми. Если я отвлекусь, мы все можем умереть." Прежде, чем закончить фразу, я почувствовал, что пол завибрировал. Оглянувшись, я увидел, как под ногой А Нин опустилась плита, женщина упала на колени и в панике смотрела на меня. Я судорожно вздохнул, сердце ушло в пятки. Нам не повезло, сейчас нас превратят в ежей. И точно, я услышал щелчок арбалета, стрела пролетела мимо ее уха, следом просвистела вторая, направляясь прямо в грудь. А нервы у А Нин определенно железные: взгляд женщины изменился, она резко повернулась и схватила сверкнувшую молнией стрелу на подлете. Все произошло за доли секунды, я даже не успел рассмотреть ее движений. Но удивляться ее мастерству времени не было, я все еще ощущал ногами вибрацию и поспешно крикнул: "Ложись! Там спрятан арбалет!"

Как только мой крик затих, из стен сверкнула дюжина выпущенных стрел. Я поспешно опустил голову, чтобы избежать их, и краем глаза увидел, как из вазы выползло странное седое существо, быстро юркнувшее в левый проход. Я хотел крикнуть остальным, но почувствовал резкую боль в груди. Глянул вниз, бля-а-а-а-ха — из груди торчали две стрелы, вошедшие в тело на два или три дюйма.

Примечания переводчика

(1) 甬道, юндао, можно перевести как туннель или коридор (туннельный лаз). Точное значение "обнесённая стенами дорога", "средняя (главная) дорожка". Такие проходы строились во дворах китайской знати и императорских дворах, чтобы незаметно от челяди и гостей проходить в главные покои. В контексте романа такой коридор в гробнице тоже может быть скрытым проходом в главную камеру.

(2) Не совсем поняла этот момент. В оригинале 条汉白玉砖修的直甬,, говорится о кирпиче из белого мрамора и упоминается мера объема 甬, шен или юн, равная одному литру. Вообще-то традиционно в Китае при строительстве использовались глиняные кирпичи, в том числе сложные в изготовлении так называемые "золотые", а нефрит и мрамор обычно использовались для изготовления строительных плит меньше толщины, но большей площади. Если все же кирпичи мраморные, то традиционно в позднем Китае изготавливались кирпичи двух типов размеров: 400х200х100 мм и 250х120х60 мм. В древности разнообразие форм и размеров было, возможно, больше.

Если говорить конкретно об описанном кирпиче, то его размер равен 0,1 кубический метр со сторонами, например 100х100х10,3 см: один юн или шен, используемый в древности, был равен более поздней единице измерения объема ху (斛 ). Стандартный ху равнялся 10 доу(斗) — примерно 103 литра. Если я не ошиблась в вычислениях.

(3) Не могу точно перевести последнее предложение: 缩头也是一刀 (что втянуть голову, что ножом отрезать). Кажется, это какая-то поговорка, вроде русской "Хрен редьки не слаще". Но точного аналога пока не нашла, потому оставлю дословный перевод.

Окончание главы