Система Будды и монах который хотел отказаться от аскетизма. Глава 32 — Одна чаша на Человека

Глава 32 — Одна чаша в руки.

Отредактирована и адаптирована благодаря поддержке: Tommy.

Из-за подобных, уже высказанных слов, группа напуганных цыплят, моментально вздохнула от облегчения. Толстяк же, как и всегда, пробормотал:

 – Разве это, не одно и то же? Мда, монахи и вправду... такие лицемеры.

 – Чжи Фан! – Цзян Тин со злобой на него уставилась, нафиг затыкая его поганый рот.

Фанчжэн притворился, что его не услышал и продолжил похлопывать волка по макушке. Затем, он произнёс:

 – Ладно, ты всё же выглядишь немного пугающе, так что, сходи-ка на природу и поиграй там чуть-чуть. Возвращайся именно тогда, когда еда будет наконец-то готова. Твой нос подобное событие явно не упустит.

Одинокий Волк кивнул мордой. А затем, он проследовал на выход, по короткой и протоптанной дорожке. В конце концов, он направился к двери. Квинтет моментально расступился и дал ему дорогу. И когда, Одинокий Волк, шёл к своей цели, он не смотрел ни куда, кроме как вперёд, а его морда, при этом, была гордо поднята к небесам. Однако же, когда он проходил мимо Толстяка, он обнажил клыки и затем, он цапнул Жиробаса за зад. Это действие выдало Толстяку такой неописуемый страх, что он аж подпрыгнул на месте от испуга, и он пронзительно взвизгнул, как какая-то юная дева.

Фанчжэн отчитал волка за подобный поступок:

 – Не валяй дурака, давай, иди уже.

И только тогда, Одинокий Волк помчался из храма прочь.

Когда Одинокий Волк наконец-то ушёл, большая часть оставшегося тут квинтета, незамедлительно почувствовала растерянность, ведь, они, просто не знали, что им сейчас делать... То ли плакать, то ли смеяться. Это произошло из-за того, что они, сейчас, наблюдали такую вот сцену: Толстяк, трясясь, в неуклюжей форме прижимался спиной к стене. А что до самого Толстяка? Он сейчас реально рыдал навзрыд. Этот решительный укус, который произошёл чуть ранее и действительно, трындец как его напугал! И когда он завершил свой оглушительный пирует и приземлился на землю, он, втайне от всех, потрогал трусы! Они не были мокрые! И только тогда, он наконец-то вздохнул от облегчения. Тем не менее, все восемнадцать поколений предков, Одинокого Волка и Фанчжена, были сейчас, лично им прокляты.

 – Покровители, спрошу в очередной раз. Зачем вы вернулись? – Во второй раз спросил их Фанчжэн.

На что Хоу Цзы, с кривоватой улыбкой на лице, ему и ответил:

 – Ну... Если быть честным, то, мы вернулись назад, чисто из-за любопытства. Я видел людей, которые пытались воспитывать волков с их щенячества, но, я никогда не видел человека, который смог бы приручить взрослого альфа-волка. Почтеннейший, а почему отпечаток ладони, на той металлической двери, что на входе – внезапно исчез? Вы его, что, вдавили назад?

Фанчжэн улыбнулся и продолжил молчать.

Хоу Цзы стал выглядеть намного печальнее и горемычнее, когда он произносил следующую фразу:

 – Почтеннейший, вы не можете сказать нам правду?

 – Что есть правда? Разве вы поверите в то, что должен сказать этот Нищий Монах? – задал ему вопрос Фанчжэн.

Хоу Цзы кивнул. Лу Сяоя изначально покачала головой, но, затем, когда она увидела кивающего Хоу Цзы, она так же, незамедлительно начала кивать. Впрочем, Толстяк и Жуань Ин, решительно качали своими головушками в стороны. А что до Цзян Тин? Она сейчас смотрела на Фанчжэна с подозрением.

И когда, Фанчжэн, всё это увидел, он лишь покачал головой, с лёгкой грацией:

 – Раз не все из вас верят этому Нищему Монаху, то ему больше нечего вам сказать. Покровители, внутренний храмовый двор не предназначен для гостей. Если вы пришли сюда, для осмотра этого храма, или же, для акта почитания Будды, то, прошу, проследуйте во двор. А сейчас, я прошу вас покинуть это место.

Фанчжэн прямым текстом начал их выгонять.

И под этим действием, в виде выпроваживания толпы, не было никакой скрытой подоплёки. Он просто, так же, как и они, был очень голоден! И если они отсюда не уйдут, то, как он вообще сможет поесть? Вообще было возможно поесть в такой ситуации, когда вся эта толпа, будет на вас пристально палиться, жадными глазами, в то время, когда вы будете попросту есть? Кто вообще был способен поесть, в подобной обстановке?

Когда Фанчжэн уже начал прогонять их прочь, Хоу Цзы сильно встревожился и сказал:

 – Почтеннейший... Почтеннейший... Нет, не так. Учитель, нет нужды в подобной спешке. Если быть с вами, совсем уж честным, то... У меня в жизни нет большого количества увлечений, но, я страстный поклонник боевых искусств. Тем не менее, я берусь за изучение всех боевых навыков, что мне попадаются на глаза, но, всё же, я не добился никаких настоящих достижений, ни в одном из этих навыков. Учитель, вы именно тот человек, который обладает настоящим мастерством и великими навыками. Можете ли вы, обучить меня, ну хоть паре движений?

Фанчжэн покачал головой, без каких-либо колебаний или же размышлений и затем, он проговорил:

 – Этот Нищий Монах не знает никаких боевых искусств. Так же, он не является учителем. Всё, что этот Нищий Монах выучил за свою жизнь, было лишь несколькими техниками по усилению человеческого тела. Покровители, прошу вас, уходите.

И всё же, он про себя подумал: «Чёрт тебя побрал, наглая погань. Ты же пришел сюда, чтобы стать учеником и научиться паре приемчиков. Я могу закрыть глаза на тот факт, что ты не принёс мне, никаких подарков. Хотя, по твоему хотению, я должен стать твоим учителем. Но, ты хотя бы должен был преподнести палочку с благовониями Будде, чтобы показать мне свою искренность! Как ты вообще можешь обучиться, ну хоть чему-нибудь, если ты не хочешь в это обучение, ничего вкладывать и при этом, ты вообще не хочешь ничего делать? Мечтай парнишка!»

Хоу Цзы хотел продолжить его упрашивать, но, когда он увидел серьёзное выражение на лице Фанчжэна, он незамедлительно проглотил все те слова, что он уже и хотел высказать.

И в этот момент его раздумий и нерешительности, Жуань Ин произнесла очень тихим и слабым голосом:

 – Почтеннейший, а у вас есть хоть какая-нибудь еда? Я практически умираю с голоду.

Когда подобные слова, уже были высказаны, Жирный воспрял духом и произнёс:

 – Верно! Мон... Почтеннейший, а что вы готовите на заднем дворе, что пахнет настолько восхитительно-вкусно? У меня, блин, вся голова сейчас забита всевозможными фантазиями, по поеданию вымышленной еды. Я и действительно, очень сильно голоден.

Лу Сяоя посмотрела на Хоу Цзы перед тем, как произнести мягким голосом:

 – Почтеннейший, мы приехали сюда из города. И мы выехали из него совсем ранним утром. А, по пути, из-за того, что было слишком рано, мы так и не смогли ничего поесть. К тому же, мы забрались на эту гору и совершили тут всевозможные действия. И сейчас, уже практически полдень... Нам очень и очень голодно. У нас, вероятнее всего, даже не хватит и энергии, чтобы спуститься с горы, вот в таком вот состоянии. Так что, у вас есть, хоть чего-нибудь поесть? Иначе, мы и вправду погибнем в пути!

Фанчжэн, без промедлений и раздумий, покачал головой и затем, он произнёс:

 – Амитабха. Этот Нищий Монах уже вам говорил: храм Одного Пальца является маленьким храмом. Он не предоставляет пристанища людям и не предоставляет им никакой еды. Если, некоторые из вас и вправду очень голодны, то, для вас будет лучше всего, побыстрее спуститься с горы.

Произнеся эти слова, Фанчжэн в очередной раз начал их выпроваживать. И если проигнорировать такие факты, что у него практически не осталось риса и что ему нужно было затянуть пояса потуже, дабы просто заполучить шанс на выживание, в течение всей этой зимы – уже одной Системы было достаточно, чтобы его убить. Он не мог ей противиться, и она не позволяла ему уходить с горы, чтобы достать еды. Поэтому, правила системы, были такими правилами, которые он никак не мог нарушить. А эта их просьба имела намного более иной смысл, чем концепция оставления кого-нибудь в опасности. Все эти люди выглядели абсолютно здоровыми. Так что, если они разок пропустят приём пищи, то – это им практически никак не навредит.

Фанчжэн превратил своё сердце в камень, чтобы прогнать их прочь. А так как данная группа людей, явно не находилась на стороне праведности и морали – чтобы с ним препираться или, чего-нибудь у него просить, – они могли лишь отступить и уйти.

И увидев то, что еще чуть-чуть и их прогонят прочь, чуть ли не ссаными тряпками, у Цзян Тин появилась гениальная идея, и она тут же воскликнула:

 – Почтеннейший, может вы и не предоставляете людям еду, но, что насчёт воды? Вы можете предоставить нам хотя бы воды?

Когда Толстяк об этом услышал, его глаза тут же вспыхнули и затем, он сразу же завопил:

 – Да, да, именно так! Почтеннейший, в наших ртах не было и капельки воды, на протяжении всего этого утра. А всю минеральную воду, что мы с собой принесли – мы уже выпили. Если вы не собираетесь выдавать нам еду, то, по крайней мере, можете выдать нам немного воды, чтобы мы утолили жажду, и чтобы мы смогли заполнить ею наши желудки? И как только мы напьёмся до отвала, для нас будет намного проще спускаться с горы.

Фанчжэн, этим вопросом, был поставлен в тупик. Система строго-настрого наказывала: еду нельзя предоставлять прихожанам, без соответствующих достижений – но, в своих правилах, она и на самом деле, ничего не говорила насчет непозволительности предоставления прихожанам воды.

«Система, их просьбу можно удовлетворить?» – Мысленно задал вопрос Фанчжэн.

«Да», – прямолинейно ответила Система.

После согласия Системы, Фанчжэн обратился к квинтету:

 – Амитабха. Если вам нужна лишь вода, то, подобная просьба, естественно, допустима для удовлетворения. Покровители, чувствуйте себя как дома и присаживайтесь, если вы того хотите. А этот Нищий Монах, пойдёт и принесёт для вас немного воды.

 – Почтеннейший, а разве, у вас, во дворе, не было водяного колодца, в виде колонки с гидрантом? Вода из подобных подземных источников, ведь и вправду отличная штука. Эх, в городах вы подобной воды, нигде не попьёте, – Цзян Тин посмотрела на гидрант и на трубы ведущие вниз, что находились во дворе.

Фанчжэн покачал головой и ответил:

 – Подземный источник уже давным-давно пересох. Под землёй нет никакой воды. Если, на этой горе, вы захотите заполучить хотя бы немного воды, то, вам придётся сходить на склон горы Одного Пальца, чтобы там, у источника и набрать живительной влаги.

 – Ох – это и действительно прискорбно. В наши дни, в воде слишком много примесей и загрязнений. Так что, напиться чистой или родниковой водой, было очень сложно. А о воде из подземных источников, я вообще молчу, – посетовала на судьбу Цзян Тин.

Фанчжэн не был чуждым человеком для внешнего мира и поэтому, он кивнул в согласии с её словами. Он отправился на кухню, чтобы достать оттуда большую чашу для воды.

А что до квинтета? Он собрался вокруг колонки с пересохшей подземной водой, и сейчас, он там стоял и вздыхал.

Хоу Цзы завёл разговор:

 – Давным-давно я жил в посёлке и там, у всех были подобные колонки. Теперь же, все источники воды, у людей, оперировались механическими машинами, да огромными котельными, они позволяли людям использовать трубы и далее краны, уже внутри их домов. И несмотря на то, что воду, для них, всё так же добывали из подземных резервуаров – это было не важно. Ведь во всём этом новшестве, было такое странное ощущение, что теперь, добыча воды и сама вода, потеряла свой естественный шарм. Она перестала быть уникальной, вкусной и драгоценной.

 – Верно... Как же это верно... В наши дни, песец как трудно добыть, даже один крохотный глоточек, чистой и родниковой воды, – высказала свой комментарий Цзян Тин.

А далее, уже Толстяк произнёс свою фразу, с невесёлой улыбкой на лице:

 – Хватит, из-за вас, я уже чувствую неутолимую жажду. Я хочу пить, и я невероятно голоден. Эх-эх-эх... Я точно не должен был сюда приходить...

 – Этот Нищий Монах принёс вам воду. Кто первый хочет её отведать? – cпросил Фанчжэн.

Толстяк быстро подорвался и моментально прокричал:

– Я!

Несмотря на то, что Фанчжэну, явно не нравился данный Толстяк-срамословь, он всё же передал чашу с водой, именно ему, потому что, похоже, что никто из его друзей, не жаждал побороться за воду, с этим нетерпеливым Толстяком.

Когда Толстяк забрал её из рук Фанчжэна, он сразу же поднёс чашу ко рту, без каких-либо задних мыслей и без каких-либо промедлений. И когда он начал пить эту воду, зрачки Толстяка моментально расширились, а его тонкие и небольшие глаза, открылись песец как широко!

 – Чжи Фан, что случилось? – Жуань Ин, а именно та женщина, которая лучше всех из присутствующих понимала Толстяка, встревоженно спросила.

Толстяк ей не ответил и вместо этого, он отчаянно лакал данную воду, глоток за глотком! И это продолжалось до тех пор, пока большая чаша с водой, окончательно не опустела. Однако же, даже когда чаша уже полностью опустела, Толстяк всё равно продолжил её вертеть во все стороны, и он даже высунул язык – да настолько далеко, насколько он вообще мог, – чтобы им, в дальнейшем, слизывать остатки воды. И делал он это с таким бешеным рвением, что, как будто, в него вселился жаждущий воды демон.

Хоу Цзи больше не мог смотреть на подобное безобразие, и он выхватил чашу из рук Толстяка. Далее, он сказал:

 – Хватит, прекрати уже нас позорить, перед учителем! Не будь, как какой-то безумный призрак, жаждущий лишь воды. Ты блин что, за всю свою жизнь, никогда раньше воду не пил?

 – А ну отдал её мне назад – мразь! Много ль ты в жизни то знаешь, ебнутая ты обез... – и когда Толстяк выпалил такие бездумные слова своему другу, он моментально изменил свой способ обращения, к единственному монаху этого храма: – Учитель, моя жажда всё ещё не утолена. Могу ли я получить ещё одну чашу с водой?

Фанчжэн бросил на Толстяка раздражённый взгляд перед тем, как сказать:

 – Одна чаша на человека и ни каплей больше.

 – Учитель, да ладно вам! Одна чаша на человека? Да как таких крох вообще может быть достаточно? Вы же убьёте меня жаждой! Прошу, выдайте мне, хотя бы ещё одну чашу воды, – в этот момент, Толстяк больше не был таким человеком, который всем своим видом пытался внушить, что он импозантная и влиятельная фигура. Теперь же, его ладони были сложены чашечкой, а его глаза были заполнены искрами, которые источал его умоляющий взгляд.

Окончание главы