Амай 44.1

Этому бою было суждено попасть на страницы истории не только потому, что он завершился блестящей победой армии Цзянбэя, но и потому, что во время него были впервые задействованы артиллерийский и стрелковый батальоны.

Северянам, ранее видевшим только тухоцяны, новое оружие южан потом являлось в ночных кошмарах всю оставшуюся жизнь.

На двадцать второй день десятого месяца Черное Лицо повёл артиллерийский и стрелковый батальоны в наступление на войско Северной Мо. За ними следовала ведомая Чжан Шэном конница, а позади шли основные силы – пехота, которую лично возглавил главнокомандующий Май.

На двадцать третий день десятого месяца южане и северяне встретились. 

Артиллерийский и стрелковый батальоны армии Цзянбэя – десять тысяч человек – заняли свои позиции. Две тысячи конницы Тан Шаои разделились и прикрыли их с флангов. Напротив выстроилось стотысячное войско Чжоу Чжиженя, оно растянулось более чем на десяток ли.

Первый удар конницы северян пришелся по левому флангу южан. Полевая артиллерия южан открыла огонь, раздался оглушительный грохот, снаряды пробили плотные ряды северян. Никогда ранее северяне не видели оружия подобной мощи. Они пришли в смятение, порядок боевого построения оказался нарушен. Однако, тяжелая конница северян была очень хорошо обучена. Когда первая паника прошла, конница быстро перегруппировалась и пошла в атаку.

Стрелковый батальон армии Цзянбэя быстро выступил вперед и в точности как на ежедневных тренировках выстроился в три ряда: первый ряд занял положение для стрельбы с колена; второй ряд готовился стрелять с плеча; третий ряд стоял со смещением, стволы их ручниц выглядывали между солдатами второго ряда. Офицер взмахнул сигнальным флагом и громко выкрикнул приказ – раздался залп тысяч ручниц, множество всадников пало. Тухоцяны были известны и раньше, но никто из северян не видел, чтобы подобное оружие било так сильно.

После выстрела стрелковый батальон сразу же отступил к флангам, и в атаку пошла прятавшаяся до этого конница Чжан Шэна. Сначала конница северян стала свидетелем орудийного удара, затем испытала на себе залп ручниц, а теперь вот последовал удар конницы южан. Потери ранеными и убитыми были велики. Не успели уцелевшие собраться и перестроиться, как на них двинулось построение «уток-мандаринок», нанесших серьезное поражение войску Чан Юйцина в битве при Цинчжоу…

Коннице Северной Мо пришлось нелегко, но её пехоте пришлось ещё хуже. Артиллерийские орудия не замолкали и продолжали вести обстрел по ней.

В бою при Цинчжоу аркбаллисты нанесли войску Чан Юйцина большой урон, и потому Чжоу Чжижень заранее подумал о том, что ему делать, если он тоже окажется в подобной ситуации. Увы, вместо аркбаллист в этом бою было огнестрельное оружие, к которому Чжоу Чжижень был не готов. Научно-технические достижения действительно облегчают убийство людей.

После боя армия  Цзянбэя поспешно развернулась и двинулась навстречу той части войска северян, которую Чжоу Чжижень отправил в горы. Эти солдаты почти два месяца преследовали южан и теперь, покинув Тайханшань, были измотаны, их боеспособность существенно снизилась. Столкнувшись с армией Цзянбэя лоб в лоб, эта часть войска северян быстро обратилась в бегство и рассеялась.

Армия Цзянбэя на этом не остановилась. 

В конце десятого месяца конница Тан Шаои перешла через Яньцышань и вернулась в провинцию Цин, а основные силы армии Цзянбэя направились на север, объединились с батальонами  Му Хая и разбили пятидесятитысячное войско Фу Юэ. После этого, не останавливаясь на отдых, армия Цзянбэя повернула на запад.

Находившаяся в Цинчжоу конница смогла прорваться через окружение и, не щадя себя, захватила вход в ущелье Фэйлун. Она отбивала яростные атаки северян и стойко держалась три дня, пока основные силы армия Цзянбэя не прошли всё ущелье. Затем гарнизон Цинчжоу и армия Цзянбэя совместными усилиями сняли осаду и отбросили войско северян. 

Видя, что ситуация переменилась в худшую сторону, генерал Цзян Чэнъи не стал медлить и ждать, пока подойдут остатки разбитого войска Чжоу Чжиженя. Он начал поспешно отводить своих людей на северо-запад в Уань, но на полпути на его лагерь неожиданно напал Тан Шаои. Потери были велики.

Таким образом, армия Цзянбэя смогла окончательно переломить ситуацию в провинциях Цин и Цзи в свою пользу. Чжоу Чжижень и Фу Юэ пали в бою, а Цуй Янь был тяжело ранен и увезен своими людьми на север, в Северную Мо.

Армия Цзянбэя продолжила наступление на северо-запад. Сначала она атаковала Уань, а затем стратегически важный Синье. Благодаря артиллерии, Синье взяли быстро, командующий его гарнизоном бежал вместе со своими людьми на север.

В Синье армия Цзянбэя, наконец, остановилась на отдых. Её следующий удар должен был быть по Цзинъяну.

Одновременно с этим армия Цзян Сюна весьма успешно продвигалась на север. Чан Юйцин пытался задержать её на юге провинции Юй, но имеющегося у него войска было для этого недостаточно. Увы, Чэнь Ци отправил все свои свободные силы на захват провинций Цин и Цзи, это дало южанам огромнейшее преимущество, которым они и воспользовались. Цзян Сюн разделил свою армию и захватил несколько городов к северо-востоку от Тайсина. Конница Чан Юйцина отбить их обратно уже не смогла.

Не прошло и полгода, как ситуация в Цзянбэе полностью переменилась. Чэнь Ци оказался зажат между двух огней – с северо-востока от него была Амай, а с юго-запада Цзян Сюн. Понеся серьезные потери, он поспешно увел оставшиеся у него силы на равнину Цзянчжун. Расчет был прост: оказавшись на равнине, конница получает преимущество и может сбить темп наступления пехоты.

В начале третьего года Начала Благополучия главнокомандующий армии Цзянбэя Май Суй присягнул на верность императору Ци Хуаню, армия Цзянбэя сменила свои знамёна и присоединилась к армии Южной Ся.

Всем было хорошо известно о том, что главнокомандующий Май был очень возмущен тем соглашением о мире, который заключили императорские дворы Южной Ся и Северной Мо, что из-за этого соглашения о мире главнокомандующий Май отказался повиноваться императорскому двору, сменил знамена, увел армию Цзянбэя из Тайсина на восток и обосновался в провинциях Цин и Цзи. Но теперь у Южной Ся был уже другой император, им стал бывший главнокомандующий армии Цзянбэя Шан Ичжи. Никто не удивился тому, что армия Цзянбэя вернулась под прежние знамена, это было понятное и вполне ожидаемое дело.

На третий месяц в Синье привезли награды. Императорский двор Южной Ся высоко оценил боевые заслуги офицеров армии Цзянбэя и наградил их очень щедро. Особенно Тан Шаои. Тан Шаои был не только восстановлен в должности, но и пожалован титулом хоу. Однако, вопреки ожиданиям, он ничего из этого не принял.

Успокоив императорского посланника, Амай отправилась искать Тан Шаои. Не успела она и рта открыть, как он бесстрастно сказал:

– Я уже говорил о том, что буду сражаться с тобой только ради того, чтобы прогнать северян. Я не собираюсь служить Ци Хуаню. Если хочешь, я останусь в армии до тех пор, пока Чэнь Ци не уберется за Цзинъян. Если же боишься, что из-за меня недовольство Ци Хуаня коснется и тебя, я заберу людей заставы Цинфэн и уйду.

Что после этих слов Амай оставалось?

– Даже если б мне и хотелось получить наследственный титул и высокую должность, то не настолько, чтобы ради этого опуститься и, перейдя реку, разобрать за собой мост*. Остаться в армии или нет, пусть старший брат решает сам и поступает так, как сочтет нужным.

Сказав так, она развернулась и вышла.

Выражение «перейти реку и разобрать мост» означает отвернуться от благодетеля, когда в нем прошла необходимость; бросить человека в беде, использовав его до конца; проявить черную неблагодарность.

Тан Шаои расслышал горькую насмешку в её словах, и у него внутри всё перевернулось – он был готов не задумываясь отдать за неё жизнь, но почему-то опять наговорил слов, от которых она расстроилась, и сделал так, что она оказалась в затруднительном положении.

Он тяжело опустился на стул, и вдруг с досадой подумал о том, что оказался не способен посмотреть на ситуацию шире. Ну да, она не сказала о себе правду. Но какие сейчас времена? Идет война, скрывать что-то о себе в таких обстоятельствах вполне естественно. И что бы он ни чувствовал к ней, какое ей должно быть до этого дело? А раз так, то с чего тогда ему на неё сердиться?

Когда Амай была у Тан Шаои, она выглядела так, будто её всё это ничуть не касается, но стоило ей выйти, как легкая улыбка с её лица пропала. Амай возвращалась к себе широким шагом и сердилась всё больше и больше. 

Её дожидался Сюй Цзин. Увидев мрачное выражение на её лице, Сюй Цзин понял, что разговор с Тан Шаои прошел плохо. 

– Ничего не вышло? – с улыбкой спросил он.

– Упрямый осёл! Он и в самом деле не хочет склоняться перед Ци Хуанем! Смотреть невозможно!

Амай была так зла, что нарушила запрет и назвала нынешнего императора по имени. Сюй Цзин удивился: с тех пор, как армия пришла в провинцию Цин, Амай все глубже прятала то, что у неё на уме и на душе, и что бы ни происходило, сохраняла невозмутимый вид. В таком гневе она бывала крайне редко. Сюй Цзин попытался успокоить её:

– Такой он человек, тебе ли не знать?

– Я-то знаю! И я могу с этим смириться! – не успокаивалась она. – Вопрос в том, потерпит ли его Ци Хуань? Ци Хуань, не смотря ни на что, был добр к нему, так зачем же он продолжает придерживаться своих опасных взглядов?! Зачем?! Если б люди потом не начали говорить о том, что я ответила черной неблагодарностью на всё сделанное им, я бы прямо сейчас отвезла его в заставу Цинфэн! Пусть он женится на этой Си Жуннян и сидит там на горе сам себе господин!!

Сюй Цзин перестал улыбаться и уже серьезно сказал:

– Амай, у него есть свои убеждения. Я не разделяю их, но с большим уважением отношусь к тому, с какой решимостью он их придерживается. Ведь такие, как мы с тобой, никогда не смогут стать такими, как он.

Амай долгое время молчала, а потом тихо вздохнула.

– Знаю. Но если он будет продолжать так и дальше, это плохо для него закончится.

Сюй Цзин погладил бородку.

– Отпусти его. Скажи ему уйти.

Амай удивленно посмотрела на Сюй Цзина. Сюй Цзин был очень серьезен.

– Он отказывается служить Ци Хуаню. Ты думаешь, что Ци Хуань потерпит его у себя в армии? Не жди его ответного шага, лучше убери Тан Шаои из армии сама. Так ты сможешь и уберечься от разлада с Ци Хуанем, и сохранить Тан Шаои жизнь.

Амай долгое время молчала. Сюй Цзин вздохнул.

– Если ты не можешь, я поговорю с ним сам. И тогда в худшем случае нас всего лишь будут ругать за черную неблагодарность.

– Нет! Почтенный, мне надо подумать.

Сюй Цзин огорченно покачал головой и опять вздохнул.

Возможно, Тан Шаои понимал, с какого рода дилеммой столкнулась Амай. Не став дожидаться её решения и даже не повидавшись с ней, он забрал всех людей заставы Цинфэн и покинул Синье. 

Он оставил письмо, прочитав которое Амай опять рассердилась.

– Ах, вот как! Как ты понятлив!

– Что случилось? – удивился Сюй Цзин.

Не показав Сюй Цзину письмо, Амай смяла и порвала его.

– Он пишет, что Линьтун – стратегически важное место, и что перед тем, как брать Цзинъян, следует взять его. Из Северной Мо тогда не посмеют отправить на юг подкрепление, и Чэнь Ци окажется в положении, из которого ему уже не спастись.

Сюй Цзин слушал и тихо кивал. 

Линьтун был севернее Синье. Когда Чэнь Ци начал эту войну, войско Чжоу Чжиженя перешло через горы, стремительно атаковало Линьтун, переправилось через Цзыю, а затем напало на Синье. Если Линьтун вернется в руки южан, армия Цзянбэя сможет поступить похоже: выйдя из Линьтуна, южане переправятся через горы, окажутся в землях Северной Мо и отрежут пути снабжения.

– Он рассуждает верно, – ответил Сюй Цзин.

Амай открыла рот, но возразить не смогла. В письме Тан Шаои было написано и другое, но Амай не могла рассказать об этом Сюй Цзину.

Тан Шаои писал: «Я проведу нужный тебе бой, я возьму необходимый тебе город».

Сначала её переполнил гнев, а потом ей стало трудно дышать. На грудь будто положили тяжелый камень, который давил и не позволял сделать вдох. Хотелось громко заплакать и хоть раз выпустить накопившееся за долгое время.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

Окончание главы