Амай 24.1 Возвращение. Желание... чего? Метод стрельбы

Осенью на третий год Эпохи Процветания конница Южной Ся – десять тысяч ведомых Тан Шаои всадников – неожиданно напала на хранилища зерна в Широком Выпасе, что на юге провинции Юй. Конница Южной Ся не только уничтожила два батальона, поставленных охранять запасы, но и устроила пожар, подчистую сожравший зерно, которого хватило бы войску Северной Мо на год. Огонь осветил ночное небо и был прекрасно виден даже со стен Юйчжоу. Юный император Северной Мо был так зол, что чаша с чаем раскололась в его руке. Он приказал немедля, в ночи отправить погоню, настигнуть конницу Тан Шаои и разделаться с ней.

Восемь сотен ли – от Широкого Выпаса до ущелья в Красных горах – были залиты кровью. Потери были велики: из десяти тысяч всадников обратно в горы вернулось менее половины. Но кого это волновало? Тан Шаои объявили национальным героем.

Новости достигли Шэнду в конце десятого лунного месяца. Некоторые при императорском дворе Южной Ся отреагировали на них очень бурно. Говорят, что главнокомандующий армией Цзянбэя Шан Ичжи, который в то время как раз был в столице, тут же отправил правительству докладную записку – длинный-предлинный свиток, полный благородных порывов, страстно призывавший на борьбу с врагом и ожесточенную защиту отчизны до последнего. Справедливости ради, надо отметить, что хотя Тан Шаои и провел эту военную операцию под командованием Ли Цзэ, стоявшим тогда во главе армии Цзянбэя, Шан Ичжи тоже имел к этому некоторое отношение. Шан Ичжи настойчиво взывал к сопротивлению, к необходимости дать мощный отпор вторжению Северной Мо. Он был полон решимости вернуться на передовую.

Однако послание Шан Ичжи осталось без ответа, будто его и не было вовсе.

Любому проницательному чиновнику было ясно, что раз уж императорский двор Южной Ся отозвал Шан Ичжи из армии Цзянбэя, то обратно его уже не отпустят, об этом не стоило даже и думать. Увы, этот Шан Ичжи был совершенно несведущ и не понимал этого. Не получив ответа на своё послание, он умолял свою мать – старшую принцессу Шэнхуa – отправиться во дворец к самому императору и примирить его с дядей.

На шестой день одиннадцатого лунного месяца старшая принцесса Шэнхуa облачилась в парадные одежды и вошла во дворец, чтобы предстать перед Сыном Неба. Брат с сестрой закрыли двери и очень долго говорили наедине.

На девятый день одиннадцатого лунного месяца императорский двор Южной Ся издал указ о наградах, согласно которому Тан Шаои повышался в должности и назначался левым* заместителем главнокомандующего армией Цзянбэя; заместитель главнокомандующего армией Ли Цзэ повышался в должности до правого заместителя главнокомандующего армией Цзянбэя; Шан Ичжи освобождался от занимаемой им должности главнокомандующего армией Цзянбэя и награждался титулом Юнчан-хоу*; Вэй Син освобождался от занимаемой им должности командующего дворцовой гвардией и назначался главнокомандующим армией Цзянбэя, управляющим всеми вооруженными силами Южной Ся к северу от Ваньцзян.

«Левый» считается более значимым, чем «правый».

永 – yǒng – [вечно]

昌 – chāng – [искренний, откровенный / красивый / процветающий]

Имхо, подобный титул для хоу (военной знати) – как-то так себе. Шан Ичжи опустили?

Говорят, что когда этот указ был оглашен, господин младший хоу тоже был во дворце и слушал его со всеми. Говорят, что он так рассердился, что еле держал себя в руках и насилу сохранял видимость спокойствия. Покинув императорский дворец, он сразу же направился к старшей принцессе. О чем говорили мать и сын никто не знал, но когда господин младший хоу покинул флигель Затухающей Зари, он не стал оставаться дома на ночь, а сразу же отправился в прибрежный загородный бордель.

Конечно же, старшая принцесса была от этого в сильном гневе. 

Однако, прежде чем старшая принцесса успела предпринять хоть что-либо, наложница, которая была настолько избалована, что позволила себе дерзость опрокинуть стол младшего хоу на банкете, полностью потеряла самообладание. В сопровождении пары слуг она отправилась к разукрашенной прогулочной джонке, на которой наиболее именитые и знатные особы Шэнду любили наслаждаться тонкими напитками и беседами о высоких идеалах и добродетелях. Там-то она и застала господина младшего хоу в тесной компании с известной куртизанкой.

Как и следовало ожидать от такого человека как младший хоу, ему в тот момент было не до той наложницы. Он только что перенёс жестокий удар судьбы и был сильно расстроен. А тут она – опять! – начала некрасиво вести себя. Младший хоу, конечно же, не выдержал – он рассердился и ударил наложницу. Наложница оказалась с норовом и назло младшему хоу прыгнула в воду.

Раздался громкий всплеск. 

Господин младший хоу так перепугался, что тут же полностью протрезвел. Наложница была слишком строптива, но она ему нравилась, он пока не был готов расстаться с нею. Господин младший хоу начал кричать, звать людей на помощь. Но была кромешная темень, а вода неспокойна от ветра. Как тут найти человека? Искали долго, до рассвета, но тела так и не нашли. Должно быть, его унесло течением.

Вот таким образом красивая женщина погибла в Циншуй. Как доказательство подлинности этих событий, кто-то в народе сложил стихи:

Рябь Циншуй отражает чистое небо.

Джонка в сумерках и прекрасные девы,

Наложница и куртизанка. Как жаль!

Былым наслаждениям повториться не суждено!

Разумеется, так об этом судачили на всех углах. А как оно там было на самом деле, откуда простому люду знать?

На двенадцатый день одиннадцатого лунного месяца Вэй Син отправился из Шэнду к новому месту назначения – в армию Цзянбэя. 

Вэй Син – уроженец южных низовий Ваньцзян, тридцати лет, невысокий и жилистый, неказистый на вид, бывший командующий дворцовой гвардией, к которому благоволил сам Сына Неба.

Бесследно сгинувшая в пучине Циншуй Амай ждала на пристани. Она была в военной форме и при всех регалиях командующего седьмого батальона армии Цзянбэя.

Главнокомандующий армией Цзянбэя Вэй Син не обратил на неё особого внимания. Возвращаясь в столицу, Шан Ичжи захватил с собой нескольких доверенных офицеров – в этом не было ничего странного. Вэй Син вступил в новую должность главнокомандующего армией, а Шан Ичжи, хоть и неохотно, но соблюдая видимость приличий, был вынужден расстаться с ней. Он передал новому главнокомандующему не только этих офицеров, но и половину из своих тридцати шести охранников, прославившихся на всю столицу своим внешним видом. Что при этом было у Шан Ичжи на уме, Вэй Син не хотел даже думать!

Представившись новому главнокомандующему, Амай вернулась на корабль сопровождения и не стала задерживаться на палубе. Она сразу направилась в свою каюту и не показывалась до тех пор, пока Изумрудные горы не остались позади. Только тогда она вышла на палубу. От вида возвышающегося на тысячи чи горного массива захватывало дух.

Пока она рассеянно смотрела на горы, скорость корабля значительно снизилась. Амай с недоумением заметила, что корабль, на котором был главнокомандующий, вообще остановился, а к его борту медленно приближается лодка. С корабля скинули трап и по нему начал подниматься молодой человек в роскошном платье. Карабкаясь вверх, он обернулся и крикнул кому-то в лодке:

– Цзэжоу, возвращайся скорее!

С лодки никто не откликнулся. Амай сделала несколько шагов вперед, остановилась на носу корабля и стала рассматривать лодку. Кроме гребца никого в ней не было видно, но за бамбуковой шторой навеса был смутно различим женский силуэт.

Молодой человек в парчовом платье уже поднялся на палубу главного корабля. Маленькая лодка начала медленно отплывать. Молодой человек долго махал ей вслед, а затем обернулся. Амай, наконец, увидела его лицо и оторопела. Она никак не ожидала, что на корабле Вэй Сина окажется именно он.

Тот молодой человек тоже заметил Амай и удивлённо застыл. Он смотрел на неё, будто не веря своим глазам, а затем вдруг широко улыбнулся, усердно замахал рукой и громко закричал:

– Братец!

Амай жалела, что не может снова прыгнуть в Циншуй. Она думала о том, как в этом мире могут быть люди, у которых настолько короткая память? Можно было подумать, что в тот день избивали вовсе не его, а кого-то другого. 

Молодой человек продолжал с воодушевлением размахивать руками и кричать ей. Не находя слов, Амай развернулась и ушла в свою каюту.

Когда корабли пришвартовались у берега озера Цинху, было уже темно. Амай почувствовала разливающийся по каюте аромат благовоний и нахмурилась. Раздался стук в дверь, а затем послышался голос:

– Генерал Май у себя?

Ничего не поделаешь – прятаться негде. Пришлось открыть дверь. 

В лицо сразу же ударил густой аромат, Амай невольно отпрянула назад и, прищурившись, взглянула на пришедшего.

Молодой человек всё так же был в изысканном парчовом платье и со складным веером в руках. Он сложил руки, поклонился и, вложив в улыбку все очарование, на которое был способен, сказал:

– Советник Линь Миньшэнь из штаба главнокомандующего Вэй! Давно наслышан о генерале Мае и хотел познакомиться! Рад сегодняшней встрече! Очень рад!

Он ни словом не обмолвился о том случае в Изумрудных горах, будто то было вовсе не с ним. Амай пришлось последовать его примеру. Она сложила руки:

– Советник Линь. Рад встрече.

Увидев, что Амай не выказывает недовольства, Линь Миньшэнь очень обрадовался. Остатки напускных приличий тотчас исчезли. Он протянул руку и хотел взять её за запястье.

– Генерал Май, мы...

Поворот запястья – рука Линь Миньшэня прижата к дверной раме.

– По какому делу советник Линь ищет Мая?

Линь Миньшэнь неловко улыбнулся и смущенно убрал руку.

– Слуги приготовили разных закусок. Я хотел бы пригласить генерала Мая выпить вместе вина и полюбоваться лунным светом над гладью Цинху!

Линь Миньшэнь был советником из штаба Вэй Сина, а потому слишком грубо вести себя с ним не стоило. Амай ответила:

– Премного благодарю советника Линь за расположение и добрые намерения. Однако, пить вино в армии запрещено. Май не осмелится нарушить установленный порядок.

– О, вот как... – Линь Миньшэнь казался разочарованным и продолжал смотреть на Амай.

Амай чуть заметно нахмурилась и холодно спросила:

– У советника Линь есть ещё какое-то дело?

– Нет, больше ничего, – ответил Линь Миньшэнь.

– В таком случае прошу вернуться к себе. Май хочет отдохнуть.

Она сказала это таким тоном, что Линь Миньшэнь не смог найти предлога, чтобы задержаться подольше. Он нехотя развернулся, но через пару шагов вдруг услышал, как Амай опять обращается к нему:

– Советник Линь.

Линь Миньшэнь обрадовался. Он торопливо обернулся, расплылся в улыбке и спросил:

– У генерала Мая есть ко мне какое-то дело?

Помедлив, Амай спросила:

– Советник Линь и министр Линь являются...

– Это мой отец! – тотчас отозвался Линь Миньшэнь. Он не скрывал своего довольного вида.

Линь Миньшэнь только оказался в армии, а уже посмел явиться на корабль не положенным образом, сопровождая главнокомандующего Вэй Сина, а прибыть отдельно, на лодке из поместья. Амай подумала, что в этом нет ничего удивительного – должно быть, у них давние крепкие связи. Раз это происходит с молчаливого согласия Вэй Сина, то их отношения нельзя считать обычными. Думая об этом, Амай несколько смягчила холодное выражение на лице и чуть приподняла уголки губ.

Линь Миньшэнь заметил перемену и уже хотел вернуться.

Амай увидела его движение и быстро подняла руку, останавливая:

– Советник Линь должен пораньше вернуться на свой корабль и отдохнуть.

Уходить Линь Миньшэню не хотелось, но продолжать навязываться было некрасиво. Он с улыбкой сказал:

– В таком случае, оставляю генерала Мая отдыхать и ухожу.

Он сложил руки и откланялся, но после продолжил стоять и смотреть.

Амай уже злилась, хотя и оставалась внешне спокойной. Распрощавшись, она закрыла дверь. Через некоторое время она не вытерпела. Ничего не оставалось, как снова её открыть. Линь Миньшэнь по-прежнему стоял там. Увидев, что Амай вдруг открыла дверь, он просиял и уже собирался что-то сказать, но Амай опередила его:

– Советник Линь, Май хочет сказать кое-что, но не знает, будет ли это уместно.

Линь Миньшэнь тотчас отозвался:

– Прошу, скажи!

Амай немного помедлила.

– Советник Линь, в армии редко встречаются те, кто пользуется благовониями. Раз уж советник Линь находится в штабе главнокомандующего, благовония несколько...

На этом она остановилась и молча смотрела на Линь Миньшэня.

Линь Миньшэнь молча смотрел в ответ и опомнился только тогда, когда Амай нахмурилась.

– Понял! Всё понял!

– Благодарю, – ответила Амай и закрыла перед его носом дверь.

Линь Миньшэнь так и остался стоять, даже не думая, к чему относилось «благодарю».

Через некоторое время вниз спустились другие офицеры и с удивлением начали оглядываться на него. Похоже, Линь Миньшэнь, наконец, пришел в себя. Он неохотно ушёл.

Линь Миньшэнь поднялся на главный корабль и еще не успел вернуться в каюту, когда его остановил один из рядовых и передал, что главнокомандующий хочет поговорить с ним. Линь Миньшэнь последовал в каюту Вэй Сина. 

Вэй Син ждал его.

– По какому делу главнокомандующий искал меня?

Вэй Сину уже успели доложить о том, что Линь Миньшэнь выспрашивает у всех о генерале седьмого батальона Май Суй. Он с улыбкой сказал:

– Говорят, что ты спрашивал про Май Суй. Вы знакомы?

Линь Миньшэнь широко улыбнулся и сел в кресло.

– Как-то раз мы встретились в Изумрудных горах и познакомились. Однако, я не знал его имени и не ожидал, что встречу в армии Цзянбэя.

– Что он за человек?

– Он чудесен! Поистине чудесен! – отозвался Линь Миньшэнь и легонько ударил веером по ладони. 

На лице Вэй Сина появилось странное выражение, которое он не сумел скрыть. Похоже, что Линь Миньшэнь заметил это и осознал, что слово «чудесен» совершенно не подходит для описания генерала с боевыми заслугами.

Уголки губ Линь Миньшэня растянулись чуть шире и он поспешно добавил:

– Я был очарован с первого взгляда!

Лицо Вэй Сина оставалось неподвижным. 

Линь Миньшэнь опустил глаза, немного подумал и опять взглянул на Вэй Сина. Будто прощупывая почву под ногами, он попробовал уточнить:

– Очарован... поразительными способностями?

Увидев, что Вэй Син немного расслабился, Линь Миньшэнь опять обрадовался, хлопнул себя веером по бедру и повторил:

– Да! Просто поразительные способности! Очаровательно!

Покачивая головой, Линь Миньшэнь нараспев повторил эти слова ещё несколько раз. Вэй Сину было не вполне понятно, что он смакует – то ли звучание самих слов, то ли мысли о человеке, к которому они относились. Вэй Син не находил слов и молчал. Он уже давно знал о том, что сын министра Линь – Цао Бао*, но одно дело, когда на подобных ему смотришь издалека, и совсем другое, когда они рядом. Вэй Син задумался о том, как бы отослать Линь Миньшэня обратно.

Цао Бао – [соломенный мешок / бездарь, никчемный, неуч, невежда, идиот]

Не путать с Сао Бао! Сао Бао – это про Шан Ичжи.

Тем временем Линь Миньшэнь опять открыл рот:

– Главнокомандующий, мы направляемся в Красные горы, но ничего не знаем о них. Почему бы нам не пригласить Май Суй и других генералов переселиться на этот корабль? Мы могли бы обсудить с ними сложившуюся в армии Цзянбэя ситуацию. Кроме того, мы могли бы познакомиться с ними поближе. Это поможет избежать дальнейших недопониманий и разлада.

У Вэй Сина были свои соображения о том, какие расчеты и намерения стояли за словами Линь Миньшэня на самом деле, но он не стал ничего говорить об этом. Вместо этого Вэй Син сказал:

– Это разумно, но нам следует обсудить этот вопрос на собрании завтра утром и услышать мнения всех присутствующих. Так будет правильно. Если они по ошибке подумают, что мы хотим усилить над ними контроль, может получиться только хуже. К тому же, если переселить их сюда, тут станет слишком многолюдно и тесно.

Возражать на эти слова было трудно. Линь Миньшэнь был вынужден ответить:

– Главнокомандующий очень предусмотрителен. Подождём до завтра и спросим. Дадим им уразуметь, какого главнокомандующий нрава.

Вэй Син кивнул и ничего не ответил.

Судя по всему, Линь Миньшэнь не собирался задерживаться у главнокомандующего, после нескольких праздных фраз он распрощался и ушел.

Вернувшись в свою каюту, Линь Миньшэнь приказал нагреть воду. Он тщательно смыл с себя все благовония, а пропахшую ими одежду велел выкинуть в озеро.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

Окончание главы