Амай 26.3 Невод. Разделившись. Засада

В «Искусстве войны» сказано:

«Не нападай на отчаявшегося врага».

Чжан Юй (династия Сун, 960 – 1278 гг.), комментатор «Искусства войны»:

«Если противник сжег лодки, уничтожил полевые кухни и приготовился умереть, не дави на него. Сказано: смертельно раненное животное яростно сопротивляется и наносит страшные удары».

На рассвете следующего дня войско Северной Мо снялось с лагеря и двинулось дальше. Первым в долину вступил авангард – конница. За авангардом шла пехота, а за ней охрана с генеральским штандартом. На штандарте было выведено «Чан».

Линь Миньшэнь знал, что Амай разделила своих людей на три группы: одни должны были атаковать с флангов, другие должны обеспечить заграждение, а третьи – преследование. Время шло, а приказа о нападении не было. Линь Миньшэнь начал терять терпение и, не сдержавшись, напомнил:

– Главные силы северян уже вошли в долину! Если бить не сейчас, то когда?!

Амай молча наблюдала, как северяне движутся по долине, и не обращала внимания на Линь Миньшэня.

Линь Миньшэнь был весь на взводе, но ничего не мог сделать и оттого нетерпеливо крутился на месте. Он опять бросил взгляд на дорогу в долине и увидел, что показался неторопливый обоз северян. Терпение Линь Миньшэня закончилось, он опять подошел к Амай и зашептал:

– Голова ушла, туловище уползает, скоро выскользнет хвост! Неужели генерал Май собирается вот так вот отпустить их?

Амай неотрывно смотрела на долину, слушала Линь Миньшэня и не препиралась с ним. Вместо этого она вдруг приказала:

– Свяжите Линь Миньшэня!

Не успел Линь Миньшэнь опомниться, как стоявшие рядом охранники набросились на него. Линь Миньшэнь непроизвольно собрался, весь как-то пригнулся и выскользнул из-под оказавшейся на его плече чьей-то руки. Его пальцы быстро коснулись запястья державшего его охранника, но вдруг он почему-то остановился и не стал ничего делать. Посопротивлявшись для вида, он позволил себя повалить и связать, а потом гневно зашептал:

– Май Суй! Что ты делаешь?!

Не оборачиваясь, Амай тихо приказала:

– Заткните его.

Охранники нашли какую-то тряпку и вставили Линь Миньшэню кляп. Тряпка настолько мерзко воняла, что Линь Миньшэнь чуть не потерял сознание.

Амай сосредоточенно наблюдала за долиной. Обоз начал покидать её, а приказа об атаке так и не было. Теперь не только Линь Миньшэнь, но и другие стали удивляться и задаваться вопросом: неужели Амай действительно хочет выпустить северян из долины? Этих северян всего несколько тысяч, их меньше, чем южан, так почему Амай боится атаковать их?

Пока все недоумевали, земля вдруг начала тихо дрожать. Дрожь земли не уменьшалась, а нарастала, и через некоторое время уже казалось, что дрожит вся долина. Южане начали в страхе оборачиваться друг на друга, а потом их взгляды остановились на Амай. Амай молчала. Она побледнела, даже губы утратили цвет, а глаза потемнели.

С восточной стороны прибежал Ван Ци. Его лицо было перекошено от ужаса. Задыхаясь, он сказал:

– Се-северяне... Они снова входят в долину!

Он мог бы и не говорить этого – теперь любой мог видеть, как в долину въезжают всадники – все в броне, а из-под копыт их лошадей поднимается застилающая небо жёлтая пыль. От этого зрелища леденела кровь. То, что южане ранее приняли за подкрепление – конницу, пехоту, охранников и обоз позади них – было только передовым отрядом. Смотря на уходящий из долины обоз, они думали, что подкрепление северян не такое уж и большое. Кто ж знал, что позади них идут основные силы?

Бо́льшая часть обоза северян уже покинула долину, но дорога на выходе из неё была узкой и не очень хорошей, и потому скорость движения обоза значительно снизилась. Когда конница северян начала входить в долину, треть обоза ещё полностью не покинула её, а вместе с обозом задержался и большой отряд пехоты.

В долину въезжало всё больше всадников. Их строй начал нарушаться – расстояние между отрядами сначала сократилось до сотни шагов, затем оно стало ещё меньше, а потом и вовсе исчезло.

Амай молча смотрела на северян, а потом подошла к Линь Миньшэню, присела подле него на корточки и спокойно сказала:

– Их не менее тридцати тысяч. Будем атаковать или не будем?

Рот Линь Миньшэня был заткнут вонючей тряпкой. Всё, что он мог – смотреть на Амай широко раскрытыми глазами. Было похоже, что Амай пришла спросить его совета, но кляп так и остался на месте. Амай спокойно смотрела на Линь Миньшэня и легонько постукивала пальцем по коленке. Через некоторое время она вдруг чуть улыбнулась. Встав, она протянула Чжан Шицяну руку и сказала:

– Поющую стрелу*.

Поющие / свистящие / гремучие стрелы придуманы монголами более двух тысяч лет назад. В наконечнике (или за ним) располагается полая часть с отверстиями, делающая стрелу свистком. Подобные стрелы использовались в качестве сигнального инструмента или для указания вектора залповой стрельбы и были в арсенале не только монголов, но и почти всех азиатских народов. Пишут, что японцы такими стрелами пугали противника – если одновременно стреляют сотни человек, то вой стоит жуткий.

Чжан Шицян протянул ей длинный лук, а потом достал и вручил поющую стрелу. Амай глубоко вдохнула, положила поющую стрелу на тетиву, поджала губы и натянула что есть силы лук. Зрачки Линь Миньшэня резко расширились. Амай отпустила тетиву, стрела с пронзительным свистом разрезала воздух.

Сразу после этого вся долина наполнилась свистом – откликнулись другие поющие стрелы. Тут же с обоих концов долины послышался громкий рокот – по склонам покатились брёвна и каменные глыбы, дорога на входе и выходе из долины оказалась завалена.

На северян обрушился дождь стрел, порядок их построения совсем распался. Желающие вырваться из долины ничего не могли сделать – впереди и позади толпились другие люди, было не протолкнуться. 

К счастью, генерал северян оказался человеком опытным и быстро успокоился. Была организована расчистка завала и ответная стрелковая атака. Амай со своими людьми пряталась за камнями и деревьями, к тому же они занимали более высокую позицию – стрелы северян не смогли навредить им. Но находящиеся на дне долины солдаты и лошади северян были в совершенно других условиях, особенно отряд, который ехал впереди – у них не было с собою щитов и им было нечем прикрыться. Северяне смотрели на летящие в них стрелы и ничего не могли сделать.

Южане стреляли не переставая. Вскоре в ход пошли зажигательные стрелы. 

Дисциплина у северян была жёсткой, но как бы хорошо ни были выучены лошади, они всё же очень боятся огня. Когда огонь начал разгораться то тут, то там, лошади словно обезумели и перестали слушаться своих всадников. Началось всеобщее метание и полное смятение. Затоптанных лошадьми было больше, чем погибших от стрел.

Побоище продолжалось до поздней ночи. Хотя оказавшиеся снаружи северяне и смогли разобрать завал, многие из тех, кто был в долине, были убиты или тяжело ранены. Уцелевшие спешно покинули поле боя и отступили на запад.

– Как жаль! – Амай ткнула сапогом затихающего боевого коня и не смогла сдержать вздоха.

Если бы у неё к западу от этой долины была ещё одна засада или хотя бы конный отряд, тогда никто из северян не ушёл бы.

Шедший за ней по пятам Ли Шаочао решил, что она огорчается из-за раненых и погибших лошадей, и согласно закивал. С большой скорбью он сказал:

– Так много отличных лошадей! Во всей армии Цзянбэя столько не наберётся!

Слышавшие молча переглянулись. 

Чжан Шицян развязал Линь Миньшэня, и тот какое-то время приводил себя в порядок, выбивал из одежды приставшую грязь. Затем Линь Миньшэнь подошел к Амай и встал перед ней, загородив путь. Сдерживая волнение, он спросил:

– Откуда тебе было известно, что их основные силы идут за обозом?

Амай равнодушно взглянула на него и, будто не заметив, продолжила осматривать поле боя. 

Линь Миньшэнь не сдавался и, следуя за Амай, спросил опять:

– Генералу Маю было известно, что северяне будут двигаться именно в таком порядке?

Амай всё так же не обращала на него внимания.

Линь Миньшэнь подумал, а потом не сдержался и выругался.

– Так значит, тебе ещё до засады было известно, что они поедут именно сегодня?

Амай, наконец, не выдержала, обернулась к нему и с насмешкой сказала:

– Советник Линь, Май – обычный человек, а не провидец.

Услышав её ответ, Линь Миньшэнь понял, что она заранее вообще ничего не знала, и был озадачен. К счастью, она пояснила:

– Северяне пришли с востока, на их штандарте написано «Чан». Конечно же это часть войска генералов Чан, которые отправились на восток. Очень непохоже, что их привела сюда наша вылазка на помощь Тайсину. Генералы Чан должны находиться очень, очень далеко отсюда. Они не могли получить новости с запада и оказаться тут так быстро. Разве только...

Она замолчала, обошла мертвого северянина и медленно продолжила:

– Они уже давно были наготове. Они отправились на запад тогда, когда мы только покинули Красные горы. И потому, советник Линь, так получилось, что они успели как раз вовремя, чтобы угодить в нашу засаду.

Линь Миньшэнь продолжал пристально смотреть на Амай и спросил:

– То есть тебе не было известно, что они сегодня будут проезжать тут?

Амай улыбнулась и ответила:

– По плану мы должны были прождать тут три дня, а потом как можно быстрее вернуться в Тайсин. Кто мог знать, что они появятся тут сегодня? Считай, что нам повезло.

– Тогда откуда тебе было известно, что их основные силы идут за обозом?

Его вопрос показался Амай смешным.

– Советник Линь, ты бы послал издалека подкрепление всего из нескольких тысяч солдат?

Да, действительно, раз северяне подготовились загодя, то как они могли послать на выручку Чжоу Чжиженю столь жалкое подкрепление? Если подумать, то так оно и получалось. Линь Миньшэнь не мог не согласиться с верностью таких умозаключений, но не хотел признавать своё поражение и спросил:

– Но что, если подкрепление и вправду было бы таким незначительным? Неужели мы дали бы им уйти из этой долины?

Амай смотрела на него с легкой улыбкой.

– Если б их было так мало, то что с того? Они бы покинули опасное место и непременно расслабились, а мы напали бы на них ночью. Разве это было бы сложным делом для нас?

Видя, что Линь Миньшэнь хочет сказать что-то ещё, она не стала дожидаться вопроса и продолжила:

– Советник хочет спросить, откуда было понятно, что за обозом идёт основная часть подкрепления? Разумеется, это можно было понять, взглянув на их обоз. Зачем для незначительного подкрепления так много провианта с собой? Тем более, что они уже проделали большую часть пути. Если они шли в Тайсин, то почему у них осталось так много запасов?

Договорив, она улыбнулась и обернулась посмотреть, как идёт уборка поля боя. Линь Миньшэнь стоял и обдумывал услышанное.

Амай рассказала не всё. Под крепостью Хань она видела истинный облик конницы Северной Мо. Её строгий порядок оставил неизгладимый след в памяти. Ехавшие же в этот день в авангарде всадники выглядели несобранными и были совершенно непохожи на тех, что были под крепостью Хань. Они – приманка, лёгкая добыча, которая должна ввести в заблуждение.

Пока южане занимались уборкой поля боя, остатки войска северян спешили в ночи на запад. Это войско было частью сил, которые генералы Чан взяли с собой в наступление на провинцию Цин. По приказу главнокомандующего Чэнь Ци это войско тайно выступило в путь, и вёл его Чан Юйцзун – одиннадцатый сын многочисленного семейства Чан, двоюродный брат Чан Юйцина.

По дороге из провинции Цин Чан Юйцзун был осторожен и осмотрителен. Запас времени у него был, а потому конница Чан Юйцзуна не торопилась и ехала на значительном расстоянии позади обоза. В пути всё шло спокойно и благополучно, не было даже нападений на передовой отряд, который должен был своим видом обмануть неприятеля. Так получилось, что осторожность Чан Юйцзуна постепенно ослабла.

Тайсин был уже близко, и Чан Юйцзун невольно ускорил марш своей конницы, незаметно для себя сократив расстояние между ней и шедшим впереди отрядом. Увидев, что обоз беспрепятственно миновал долину и покидает её, он решил, что долина безопасна и основные силы его войска могут спокойно войти в неё. Кто ж знал, что их там поджидает? Из тридцати тысяч всадников смогли спастись только четыре. Сам Чан Юйцзун выбрался из долины только благодаря тому, что охранники спасали и защищали его, не щадя себя – почти все они погибли. Полный разгром!

Чан Юйцзун собрал уцелевших и двигался дальше на запад, не забыв при этом отправить человека с донесением в Юйчжоу.

Поле боя расчищали и прибирали до полудня следующего дня. Потери тридцатитысячного войска Северной Мо были велики, телами мёртвых – людей и лошадей – была усеяна вся долина. У южан же мёртвых и раненых не набралось и тысячи, многие из них пострадали тогда, когда начали спускаться в долину. Соотношение потерь в этом бою наглядно демонстрировало превосходство пехоты над конницей.

С тех пор эту ничем не примечательную ранее долину стали называть Белые Кости*. 

Это дословный перевод сочетания, означающего незахороненные тела.

Многие офицеры под командованием Амай были весьма взволнованы и воодушевлены успехом. Они считали, что следует немедля отправиться за северянами в погоню и добить их, однако слова Амай «побеждённого не преследуют» остановили их. После этой битвы авторитет Амай среди личного состава – как солдат, так и офицеров – возрос. Они решили, что раз она сказала, что устраивать погоню не следует, значит для этого есть какая-то причина. Просто их генерал слишком немногословен и не имеет обычая вдаваться в объяснения.

Ван Ци же был прямолинеен и выражался, не стесняясь:

– Господин наш мыслит на девять шагов вперёд! Где вам, деревенщинам, понимать его?! Слушайте и делайте, как велено!

Приведя в порядок и выстроив свои батальоны, Амай последовала за остатком войска северян на запад, но не стала догонять его, а держалась на отдалении. Это опять вызвало удивление и сомнения Линь Миньшэня, он снова принялся спрашивать:

– Если северяне давно подготовились, не значит ли это, что наш главнокомандующий, придя спасть Тайсин, поступит согласно их замыслам? Мы должны спешить и рассказать ему о происках северян! Почему ты не торопишься?!

Амай спросила его в ответ:

– Ты знаешь, что задумал Чэнь Ци и какую игру он ведёт?

Линь Миньшэнь немногого подумал, покачал головой и честно признался:

– Нет.

– Если не знаешь, то почему торопишься вступить в то, что он для нас подготовил?

Линь Миньшэнь не ответил, и Амай продолжила:

– Нам случайно повезло, и мы не попались. Самое время спокойно взглянуть на ситуацию со стороны.

Тем временем ситуация быстро менялась.

На двадцать третий день третьего месяца к северу от стен Тайсина армия Цзянбэя вступила в бой с осаждавшим войском Чжоу Чжиженя. В тот же день военный флот Фупина отошел от южного берега и атаковал верфи северян.

На двадцать четвертый день третьего месяца Чжоу Чжижень отступил на тридцать ли и оказался подле стен Тайсина.

На двадцать пятый день третьего месяца армия Цзянбэя и военный флот Фупина с двух сторон совместно атаковали войско Чжоу Чжиженя. От вида этого зрелища боевой дух запертого в Тайсине гарнизона возрос. Ворота Тайсина открыли, его гарнизон устремился на войско Чжоу Чжиженя. Войско Северной Мо оказалось в окружении врагов – очень непростая ситуация. Всё должно было решиться за сутки.

Казалось, что победа армии Цзянбэя очень близка.

Но жизнь непредсказуема – иногда всё складывается совсем не так, как ожидалось.

В тот момент, когда армия Цзянбэя собиралась прорваться сквозь боевой порядок войска Чжоу Чжиженя и соединиться с гарнизоном Тайсина, позади неё вдруг началось смятение. Непонятно откуда появилась отборная конница Северной Мо и ворвалась в ряды армии Цзянбэя. Там, где проносились северяне, вся земля оставалась залитой кровью. Обстановка на поле боя тотчас изменилась, порядок армии Цзянбэя распался. Не успел Вэй Син восстановить его, как получил новое важное донесение – откуда-то появилось ещё множество северян, и они преградили армии Цзянбэя путь.

Видя, как скверно складывается ситуация, гарнизон Тайсина поспешно отступил, вошёл в город и закрыл ворота. Ворота захлопнулись не только перед северянами, но и перед пятым батальоном армии Цзянбэя, глубоко проникнувшим в ряды неприятеля и стремившимся объединиться с гарнизоном Тайсина. Весь пятый батальон – тысяча семьсот человек – погиб прямо под стенами Тайсина. Возглавлявший его генерал Чжан Цзэ бился, прижавшись спиной к самым воротам, пока не пал, совсем обессилев. Ворота не открыли, пятый батальон не впустили.

Всего за полдня положение на поле боя полностью изменилось – почти достигнутая победа сменилась поражением. Казавшееся побеждённым войско Чжоу Чжиженя пошло в атаку. Армия Цзянбэя оказалась зажата со всех сторон, её полное уничтожение было совсем близко. Но в этот момент вдруг подошла конница левого заместителя командующего Тан Шаои и пробилась через окружение северян. Главнокомандующего Вэй Сина и оставшихся удалось спасти.

Как потом выяснилось, получив приказ сдержать подкрепление Северной Мо из Юйчжоу, Тан Шаои прождал несколько дней. Конница из Юйчжоу появилась, но отчего-то на юг не спешила. Тан Шаои это показалось странным. Поразмышляв полдня о возможных последствиях, он повернул свою конницу обратно на юг и подошёл к стенам Тайсина в тот момент, когда армия Цзянбэя была в окружении.

Когда оставшихся собрали, их оказалось всего около двадцати тысяч. Идти было некуда.

Путь на запад к Красным горам был перекрыт войском Северной Мо.

На юге Ваньцзян, а военный флот Фупина уже отступил к дальнему берегу.

В северном направлении их ждала конница северян - несколько десятков тысяч всадников.

Похоже, что в тот момент был свободен только путь на восток.

Из «Хроник Ся. Жизнеописание главнокомандующего Мая»:

На четвертый год Эпохи Процветания главнокомандующий Май под предводительством Вэй Сина покинул Красные горы чтобы атаковать войско Северной Мо. Он прошёл на восток от Тайсина более двух сотен ли, устроил в безымянной долине засаду и ждал там три дня. Распознав вражеские хитрости и использовав зажигательные стрелы, он разбил тридцатитысячное войско северных варваров. Долина была завалена телами. С тех пор ту долину называют Белые Кости.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

Окончание главы