Амай 16.1 Вызов. Натянув луки. Приказ

В «Искусстве войны» сказано: 

Государь не должен поднимать оружие из-за своего гнева; полководец не должен вступать в бой из-за своей злобы. Двигаются тогда, когда это соответствует выгоде; если это не соответствует выгоде, остаются на месте. Гнев может опять превратиться в радость, злоба может опять превратиться в веселье, но погибшее государство снова не возродится, мертвые снова не оживут.

Чан Юйцин следовал по пятам седьмого батальона, но после того, как батальон ушел за перевал в долину Пинцзяao, он не стал спешить, а расположился перед ним и на последующие провокации армии Цзянбэя не поддавался.

Ранним утром к нему явился один из заместителей и доложил, что вражеский генерал снова бросает им вызов. Чан Юйцин даже не поднял голову и равнодушно ответил:

– Не обращай внимания.

Так и не дождавшись ответа заместителя, он поднял глаза и взглянул на него. Заместитель нерешительно добавил:

– Генерал, это седьмой батальон.

Чан Юйцин усмехнулся:

– Шан Ичжи всему находит применение, использует всё, что есть, до отказа. Даже седьмой батальон осмелился вновь послать. Их прежний капитан умер при отступлении, посмотрим, кто там выехал. 

В полной боевой броне он вышел из палатки штаба, тысячи солдат уже давно были наготове и ожидали дальнейших приказов. Невдалеке от них стоял вышедший батальон армии Цзянбэя, всего несколько сотен солдат. Чан Юйцин фыркнул, развернулся и уже хотел уйти, но заместитель остановил его:

– Генерал, смотрите!

Чан Юйцин повернул обратно и прищурился. Седьмой батальон поднимал большой штандарт. Штандарт затрепетал и захлопал на ветру, на нём было всего одно слово – "Май". И в этот момент Чан Юйцин вдруг понял, что именно Цуй Янь пытался написать на его ладони в тот день. То должны были быть два знака: 女子 – женщина.

– Седлайте коня! – резко приказал он.

Заместитель удивился: генерал только что велел не обращать внимания на провокации южан, почему же сейчас он хочет лично вести в бой? Охранники привели в поводу Сияние Ночи, Чан Юйцин вскочил на него и с копьём в руках выехал вперед. Издали он увидел, что у штандарта и впрямь стоит фигурка в генеральских доспехах. Поверх доспехов боевой кафтан; на плечах багряный, словно драконова кровь, плащ; лицо – драгоценный нефрит.

И в самом деле она!

Чан Юйцин и предположить не мог, что шпионка из Юйчжоу может обнаружиться в рядах армии Цзянбэя, да к тому же внезапно обернётся генералом. А он-то всё гадал, как так могло случиться, что Цуй Яню чуть не перерезали горло. Сейчас же, увидев Амай, он всё понял. Должно быть, всё произошло точно так же, как с теми охранниками: они были одурачены, потеряли бдительность, и это стоило им жизни.

Чан Юйцин поджал губы. Он был зол. До невозможности зол!

Амай увидела, что из строя войска Северной Мо выехал ведущий его генерал, и что это сам Чан Юйцин. Нахлынул страх. Но возможности для отступления у неё не было. Только и оставалось, что выехать на несколько шагов вперёд и нагло крикнуть:

– Позови Цуй Яня! Пусть выйдет и примет смерть!

Чан Юйцин мертвенно посерел, на висках забились синие вены. От переполняющего его гнева он даже не мог говорить. Он поднял наперевес копьё и вдруг рассмеялся.

«Ну, вот и всё» – подумала Амай. В пяти сотнях солдат позади неё нет никакой надобности, одной её вполне достаточно. Даже если Чан Юйцин сейчас сожрёт её живьём, он и тогда не сможет успокоиться.

Мгновение – и Чан Юйцин уже поднял коня в галоп и летит вперёд.

Согласно общепринятым нормам и приличиям, когда противник принимает бой, бросивший вызов должен ликуя выехать вперёд и приветствовать его, особенно, если противник – такой прославленный и известный всем генерал, как Чан Юйцин. Если он лично повёл войско – это знак уважения, это оказанная честь. В глазах других военных, чем бы потом всё ни закончилось, пусть даже поражением и смертью, это своего рода слава.

Вот только Амай вовсе не хотела этой, так называемой, славы, она была не из тех, кто устал от жизни. Увидев, что к ней с поднятым перед собой копьём несётся Чан Юйцин, она предпочла сделать то, что разрушало её образ незаурядного и прекрасного юноши. Она махнула рукой и, оставшись стоять на месте, послала солдат в атаку...

Увидев, что генерал противника настолько бесчестен и недостоин, солдаты Северной Мо несколько опешили и сбились. Офицеры заорали на них во всю глотку, и солдаты вновь ринулись вперёд. Ещё немного, и солдаты обеих сторон столкнулись, перемешались.

Чан Юйцин протяжно закричал. Мелькая и сияя холодными отблесками, длинное копье било, кололо, пронзало, преграждало, кружило... Почти каждый удар забирал чью-то жизнь. Он ехал к Амай.

Она же была настолько напугана, что просто стояла и не шевелилась. Из-за спины подъехал Чжан Шэн, взмахнул дао и со всей силы плашмя ударил по шее её лошадь. Он закричал:

– Скачи!

Амай опомнилась, развернула лошадь и помчалась назад, а Чжан Шэн выехал вперёд навстречу Чан Юйцину.

Чан Юйцин холодно усмехнулся. Подобно ринувшемуся дракону, прямо в лицо Чжан Шэну полетел удар копьём. Чжан Шэн дёрнул головой и уклонился. Удар длинного дао – звон острия копья, короткий взмах и удар копьём вновь – Чжан Шэн вылетел из седла. Чан Юйцин поскакал дальше.

Благодаря этой короткой задержке Амай уже умчалась далеко вперед и приближалась к выстроившимся позади рядам армии Цзянбэя. Взметнулись сигнальные флаги, приказывая ей повернуть от построения пехоты к флангу. Амай выругалась и повернула на скаку лошадь. Из-за щитов пехоты поднялись лучники, натянули тетивы и нацелились на войско Северной Мо.

Оказавшийся впереди своего войска, Чан Юйцин резко осадил коня. Сияние Ночи заржал, вздыбился и забил копытами. Чан Юйцин вонзил копьё в землю, выхватил лук и белопёрые стелы. Мгновение – натянуть, прицелиться, отпустить – стрела летит прямо в Амай...

Она будто что-то почувствовала и обернулась: вот Чан Юйцин поднимает лук, вот стрела уже покинула тетиву. Тогда, в Юйчжоу, брошенная им стрела чуть не пробила плечо, сейчас же стрела была пущена со всей силой, она летела и со свистом рассекала воздух.

Зрачки расширились, кожу на голове стянуло, всё мышцы сжались и напряглись. Тело будто желало спрятаться и исчезнуть из этого места. Оно больше не слушалось.

«Вот так всё и закончится» – мелькнуло в голове у Амай, руки этого человека сейчас оборвут её краткую жизнь.

В этот момент, с другой стороны, вдруг раздался быстро приближающийся звук. Амай не успела пошевелиться, как, едва не задев висок, мимо пролетела другая стрела. Звук удара и треск – две стрелы столкнулись и разлетелись на части.

Это было так неожиданно, что Чан Юйцин был потрясен. Уголки его губ растянулись в улыбке, он выхватил из колчана разом несколько стрел. Казалось, что он и не целится вовсе, впускает стрелы одну за другой, без остановки. Его движения были отточены и беспримерно быстры, всего несколько мгновений, и вслед за Амай летит больше десятка стрел.

Амай было некогда смотреть на то, как Чан Юйцин стреляет в неё. Как только стрелы разорвали друг друга на части, она вцепилась в свою лошадь и крепко приникла к её спине. Больше не заботясь об оставшемся позади Чан Юйцине, она гнала свою лошадь, понимая, что надо всего лишь добраться до своих, там она будет в безопасности.

Оказавшись неподалёку от фланга, она услышала расходящиеся по рядам солдат крики восхищения и увидела, как подстегнув коня, вперёд выезжает Шан Ичжи. Он протянул руку и вытащил более десятка стрел, веером зажал их между пальцев, поднял и согнул полумесяцем лук. Стрела пролетела мимо Амай. Опустить и пригнуть голову, как можно ниже – ей не оставалось ничего другого, как всем телом распластаться по спине лошади. Она слышала проносящиеся над головой звуки, один за другим, не переставая, и треск, и стук осыпающихся на землю обломков. Часть из них долетала до неё, колола и вонзалась в одежду.

Лошадь Амай направилась к Шан Ичжи, Шан Ичжи легко тронул своего коня и отъехал с пути. Амай хотела сдержать лошадь, но она не слушалась и продолжала двигаться вперед. В отчаянии она натянула поводья, лошадь забила копытами и поднялась так высоко, что чуть не сбросила. Справиться с лошадью удалось только через некоторое время. Бледность от перенесенного страха сменилась красными пятнами на висках и щеках, Амай приходила в себя.

Побывав на пороге призрачных врат, она не посмела быть не учтивой: развернула лошадь, остановилась недалеко от Шан Ичжи и посмотрела на остановившегося вдали Чан Юйцина.

Оценив обстановку, Чан Юйцин усмехнулся, убрал лук и опять взялся за копьё. Расстояние было велико, но копьё смотрело прямо на Шан Ичжи. 

Вдруг раздался бой боевых барабанов, солдаты, как один, размеренно застучали копьями, казалось, что земля сотрясается.

На лице Шан Ичжи ничего не пошевелилось, не дрогнуло. Он взмахнул рукой, стоявшие позади лучники вышли вперед. Командиры выкрикнули приказы, небо наполнилось множеством стел.

Когда дождь из стрел пролился на землю, множество солдат Северной Мо пало. Чан Юйцин размахивал и кружил копьём, и не только не отступил, но бросился дальше вперёд. Солдаты Северной Мо увидели, как отважен их генерал. От этого их боевой дух возрос, и они с криком бросились на врага.

Через несколько выстрелов лучники армии Цзянбэя отступили назад, их сменила пехота, офицеры повели её на врага.

Желая прикрыть отступление Шан Ичжи, вперед вышли его охранники, однако он поднял руку и остановил их. Шан Ичжи вытащил стрелу, положил её на тетиву, натянул лук и замер, не отпуская. Сражавшийся Чан Юйцин почему-то вдруг посмотрел в его сторону, глаза его были полны огня. Увидев Шан Ичжи, он остановился, губы дрогнули в насмешке.

Шан Ичжи улыбнулся в ответ и медленно опустил лук.

– Дайте сигнал, пусть Тан Шаои атакует их штаб, – велел Шан Ичжи стоявшему рядом ординарцу.

Тем временем к Чан Юйцину примчался офицер, он доложил, что за штабом обнаружили притаившуюся в засаде конницу армии Цзянбэя.

Чан Юйцин холодно улыбнулся:

– Отлично! Я боялся, что она не придёт.

Где-то вдалеке Тан Шаои сидел на коне.

В тиши и спокойствии он ждал и смотрел на горные вершины. 

Увидев поднявшийся сигнальный дым, Тан Шаои, наконец, медленно поднял меч.

Где-то ещё дальше Цзян Чэнъи и пять тысяч конницы – отборные всадники, в тяжёлой броне – укрывались в горном лесу. 

В тиши и спокойствии они ждали...

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

Окончание главы