Амай 30.1 О мужчинах. Планы. Стремления души

Шан Ичжи представлял Южную Ся на переговорах с Северной Мо и потому вернулся в особняк только глубокой ночью. К тому времени рана Амай была уже обработана и зашита. 

Рана, которую оставил Чан Юйцин, не была поверхностной. Хотя внутренние органы и остались целы, он задел рёбра, и теперь малейшие движения отдавались нестерпимой болью. Амай не захотела принимать средство, затуманивающее разум и дающее облегчение от боли, ей пришлось обливаться холодным потом и терпеть. Крови она потеряла немало и выглядела ужасающе бледно.

Шан Ичжи уже знал о случившемся от Линь Миньшэня, но когда увидел Амай сам, испугался.

Помрачнев, он сел рядом. После того как Амай разжала сведённые пальцы, он спросил:

– Почему ты отказалась от отвара?

Амай не ожидала, что первым делом он спросит об этом. Она опустила голову и тихо ответила:

– Из страха, что потом не смогу хорошо соображать.

Шан Ичжи гневно усмехнулся.

– А до этого будто соображала хорошо?!

– Я запомню этот урок и больше так не ошибусь.

Боль была такой сильной, что голос её дрожал.

Шан Ичжи ничего не ответил. Некоторое время он спокойно смотрел на Амай, а потом вдруг сказал:

– Императорский двор скоро подпишет соглашение о мире. Тебе надо успеть подготовиться.

Амай была удивлена.

– Так быстро?

– Ситуация в Юньси очень напряженная, а у северян уже всё готово для переправы войска через Ваньцзян. Они могут сделать это в любой момент. Императорский двор хочет как можно скорее уладить дело с Цзянбэем, чтобы не оказаться в более худшем положении.

Амай немного подумала и сказала:

– Тан Шаои хочет оставить службу в армии и уйти. Его можно не опасаться, с остальными проблем не будет. Но как быть с Вэй Сином?

Шан Ичжи ответил легко, но от самого ответа можно было содрогнуться:

– Убить.

Амай осталась спокойной.

– Линь Миньшэнь?

– Останется при тебе на случай, если кто-нибудь опять захочет зарезать тебя.

Амай поняла, кого именно Шан Ичжи имеет ввиду. Не осмеливаясь заговорить, она опустила глаза и молчала.

Шан Ичжи тихо усмехнулся и сказал:

– Амай, ты не мужчина и потому не понимаешь мужчин. Для таких, как Чан Юйцин, никакие личные привязанности и чувства не могут оказаться важнее интересов своей семьи и своей страны.

Увидев промелькнувшее на её лице смятение, Шан Ичжи разозлился. Однако ему удалось сдержаться, и он не стал больше упоминать Чан Юйцина. Вместо этого он сказал:

– Амай, я доверяю тебе важное дело. Не смей повторять эти глупости! У Амай может не быть ни семьи, ни родной земли, но у Май Суй из армии Цзянбэя есть и то, и другое!

Амай постаралась взять себя в руки и успокоиться.

– Амай понимает.

Шан Ичжи сменил тему:

– Ты уже знаешь, куда поведёшь армию? Собираешься вернуться в Красные горы?

Услышав вопрос об армейских делах, Амай совсем успокоилась и ответила:

– У Чэнь Ци к западу от Тайсина спрятаны большие силы. Если мы пойдем в том направлении, то попадём в засаду. К тому же, в Красных горах осталось мало людей, у нас будет недостаток необходимых ресурсов. Возвращение туда ничего нам не даст.

– Куда же ты пойдешь?

– В провинцию Цин.

Провинция Цин. Её северная граница пролегает по реке Цзыя, на востоке от нее горные хребты Тайханшань*. Эти земли легко защищать и трудно атаковать. До начала войны Шан Ичжи командовал располагавшимся там гарнизоном.

Тайханшань – горный хребет в Китае нашей реальности, простирается на 400 км с севера на юг и имеет среднюю высоту от 1500 до 2000 метров, самая высокая точка – 2800 метров. Вдоль восточного склона расположена подвесная стеклянная тропа с несколькими специальными панелями, имитирующими разбивающееся под ногами туристов стекло. 

Амай продолжила:

– Тот, у кого будет провинция Цин, сможет контролировать проход через Тайханшань, провинция Цзи будет у него как в кармане. На севере перевал у Яньцишань, который можно закрыть и держать. Дальше на восток от провинции Цзи естественная преграда – море, а на юге опасные берега Ваньцзян. Это надёжное место. Отступив туда, можно сохранить свои силы и потом нанести удар. В провинции Цзи много равнин, это изобильное место, которое сможет кормить нас. Мы сможем там хорошо устроиться, накопить силы, а потом отбить весь Цзянбэй.

Шан Ичжи задумался и молчал, но его глаза разгорались. Заметив это, Амай поняла, что была достаточно убедительна. Шан Ичжи опустил голову, ещё немного подумал и опять посмотрел на Амай.

– Это твоя идея?

Амай хотела кивнуть, но посмотрев в бездонные глаза Шан Ичжи, сказала:

– Почтенный Сюй как-то упомянул об этом.

Шан Ичжи молча смотрел на Амай. Кто знает, о чём он думал.

Амай провела рукой по скрытой под платьем ране. Резкая боль помогла очистить сознание и собраться. Она неспеша продолжила:

– В бытность в Красных горах мы с почтенным господином Сюй часто болтали о разном. Почтенный сказал, что наш мир подобен игральной доске. Четыре угла доски, на которой мы играем – провинция Цзин, провинция Цзи, Юньси и юго-восток. Между ними лежит вся наша страна. Хотя борьба за доминирование идёт в самом центре, сильные игроки обычно начинают игру с самого края. Если говорить о Цзянбэе, то мы можем легко начать партию, обосновавшись или в провинции Цзин или в провинции Цзи. Провинция Цин опирается восточной стороной на хребты Тайханшань, а другой стороной обращена к равнине Цзянчжун – важнейшей части Цзянбэя. Если мы займём и утвердимся в провинциях Цин и Цзи, потом можно будет занять провинцию Юн, а вслед за этим провинции И и Сян. А затем мы сможем получим и остальные земли Цзянбэя.

Шан Ичжи охватило волнение. Не удержавшись, он ударил кулаком в ладонь.

– Верно. У искусства игры в вэйци и военного дела есть много общего. Сначала надо занять углы, потом края, а потом выждать удобный момент и захватить центр.

Амай молча улыбнулась. Шан Ичжи быстро обуздал свои эмоции, на его лицо вернулось полное спокойствие.

– Вы с Сюй Цзином часто играли?

Лицо Амай оставалось бесстрастным, но в голове одна за другой быстро промелькнуло несколько мыслей. Она спокойно ответила:

– В свободное время мне довелось несколько раз составить почтенному Сюй компанию.

Должно быть, Шан Ичжи вспомнил, как прошлой осенью они плыли на корабле в Шэнду, сидели вдвоём в каюте и играли вэйци. Возможно, он ненадолго перенёсся в то время. Шан Ичжи тихо спросил:

– Он разрешал тебе переигрывать сделанный ход?

Амай покачала головой.

– Почтенный господин Сюй ругал меня за то, как я отвратительно играю. Он придирался из-за каждого пустяка и не позволил переложить ни единого камушка.

Шан Ичжи невольно улыбнулся, выражение его лица стало мягче.

– Да, весьма отвратительно...

В глазах Амай промелькнуло удивление, и Шан Ичжи заметил его. Немного смутившись, он потянулся за чашкой чая и отвернулся. Когда он опять посмотрел на Амай, в его глазах была ясность и безмятежность.

– Раз уж ты хочешь увести армию в провинцию Цин, есть ли у тебя конкретный план действий?

Немного подумав, Амай ответила:

– Кое-что есть, но, боюсь, это будет слишком опасно.

Шан Ичжи налил в чашку чай, протянул ей и сказал:

– Рассказывай.

У Амай уже давно пересохло во рту, и она не стала отказываться. Приняв чашку и выпив всё без остатка, она начала:

– Северный путь из Тайсина в провинцию Цин лежит через провинцию Юн. В прошлом году генералы Чан начали наступление на восток, провинция Юн уже давно в руках северян. Если мы пойдём по северной дороге, нам не избежать столкновений и ожесточённых боёв. Если мы выберем южный путь, нам придётся идти через холмы провинции Сян. У нас на пути не будет солдат северян, но эта дорога плоха и длинна. Сейчас сезон дождей, идти будет тяжело. Ранее генералы Чан отправили из провинции Цин Чан Юйцзуна и тридцать тысяч конницы с пехотой. Генералы Чан должны были оставить не менее двадцати тысяч солдат к западу от Цинчжоу. Они пока не смогли захватить провинцию Цин, но смогут остановить нас. Если будет бой, его исход предсказать невозможно.

Шан Ичжи нахмурился.

– Боюсь, вероятность нашего поражения будет выше.

– Верно. Но...

– Но что?

– Если гарнизон Цинчжоу неожиданно ударит северян в спину, более вероятным будет поражение северян.

Шан Ичжи чуть приподнял брови и посмотрел на Амай с чуть заметной улыбкой:

– Я привёл из Цинчжоу много людей. Даже если более половины из них уже нет, оставшихся выходцев из Цинчжоу должно быть достаточно. И ты все равно боишься, что не сможешь договориться с его гарнизоном?

Шан Ичжи понимал, о чём она думала. 

Амай натянуто улыбнулась и сказала:

– Если главнокомандующий прикажет, гарнизон Цинчжоу, конечно же, выступит и поможет нам.

– Хорошо. Что-то ещё?

Амай убрала улыбку и уже серьезно сказала:

– Когда мы окажемся за стенами Цинчжоу, северян можно будет какое-то время не опасаться. А вот пройти через горы и получить провинцию Цзи будет непросто. Поскольку мы будем восставшей армией, провинция Цзи совершенно точно не станет по своей воле впускать нас. Получится, что перед тем, как дело дойдёт до боёв с северянами, нам придётся сражаться со своими соотечественниками. Это плохо скажется.

Шан Ичжи молча смотрел на неё, а потом тихо сказал:

– Амай, скажи напрямую, чего ты хочешь.

Амай осторожно начала:

– Говорят, командующий гарнизоном Цзичжоу Сяо И когда-то служил при штабе старшего генерала Шан...

– Хорошо, я найду способ. Тебя впустят в провинцию Цзи.

Амай опустилась на колено и сложила руки.

– Благодарю главнокомандующего.

Шан Ичжи не стал протягивать руку, чтобы помочь ей подняться, и Амай пришлось простоять так долго. Наконец, он сказал:

– Амай, я многое позволял тебе, относился терпимо и великодушно. Я мог бы оказывать тебе поддержку и дальше. Ты не можешь разочаровать меня.

Амай внутренне сжалась от страха. Подняв голову навстречу колючему взгляду Шан Ичжи, она твёрдо ответила:

– Амай знает.

Лицо Шан Ичжи осталось неподвижным, он тихо сказал:

– Вставай.

Амай поднялась, но не осмелилась снова сесть и осталась стоять в стороне.

Шан Ичжи тоже поднялся.

– У тебя ранение, ложись спать сегодня пораньше. Завтра Линь Миньшэнь проводит тебя обратно.

Сказав так, он развернулся и вышел. 

Амай дождалась, пока звук его шагов не утихнет, а затем не раздеваясь легла на кровать. Только она успокоилась, как вернулась нестерпимая боль. Шан Ичжи велел ложиться пораньше, но разве уснёшь так? Она пролежала с открытыми глазами полночи. Когда боль немного утихла, она, обессилев, провалилась в сон.

Когда Амай открыла глаза, уже светало.

Линь Миньшэнь колотил в дверь и кричал:

– Амай! Просыпайся скорее! Ночное пьянство в борделе – не повод так долго валяться в постели!

Амай нахмурилась, встала и открыла дверь.

Линь Миньшэнь вынул из-за пазухи небольшой флакон с лекарством и протянул его со словами:

– Держи. Протирать будешь сама. Врач сказал, что обрабатывать рану надо ещё несколько дней. Нитку тоже сама потом вынешь.

Видя, что Амай не решается взять у него флакон, он сам вложил его ей в руку и усмехнулся:

– Успокойся, это не яд. Он оставляет меня при тебе и связывает твою никчёмную жизнь с моей. Если ты ненароком помрёшь, мне будет не оправдаться.

Амай не стала обращать снимание на то, каким тоном он это сказал. Она положила флакон за пазуху и равнодушно сказала:

– Пошли.

Линь Миньшэнь удивился такой реакции на свои слова, догнал и, внимательно всматриваясь в выражение на её лице, спросил:

– Ничего не хочешь сказать?

Амай взглянула на него и спросила в ответ:

– Что сказать?

Линь Миньшэнь чуть не поперхнулся. Он начал раздражаться.

– Если ты будешь создавать проблемы, не думаю, что смогу обеспечить твою сохранность!

Амай остановилась, обернулась к нему и молча смерила взглядом.

– У тебя нет желания оставаться при мне. И уж тем более этого не хочу я. Тебе незачем защищать мою никчёмную жизнь. Будет достаточно, если ты не будешь снова бить в спину.

– Ты...

– Что я? – оборвала его Амай. Она усмехнулась. – Мы оба прекрасно понимаем, почему он хочет, чтоб ты был рядом со мной – чтобы ни ты, ни я не наделали того, чего не следует. В твоих забавных кривляньях нет нужды.

Сказав это, она раздраженно взмахнула рукавами и пошла дальше, а Линь Миньшэнь остался стоять. Потребовалось много времени, чтобы он пришёл в себя.

– И это... женщина? – тихо сказал он.

Когда Линь Миньшэнь и Амай вернулись в резиденцию командующего гарнизоном Тайсина, солнце было уже высоко. 

Услышав о том, что их не было в резиденции всю ночь, Вэй Син очень встревожился. Он учуял идущий от них запах алкоголя и стал совсем мрачным. Очевидно, что он был в гневе. 

Амай собиралась начать просить о снисхождении, но Линь Миньшэнь украдкой дёрнул её за платье. Она проглотила уже готовые вырваться слова, опустила голову и принялась ждать выговор от Вэй Сина.

Вэй Син был сам не свой. Один из стоящих перед ним был единственным сыном первого министра Линь. Вот что с ним сделаешь? А со вторым стоящим он вовсю крутит мерзкие шашни. Говорить об этом вслух вообще не следовало.

Вэй Син постарался взять себя в руки, подавил гнев и назидательно сказал:

– Вы посмотрите, какой уже час! Как вы смеете пить всю ночь и являться только сейчас?! Разве можно вести себя так неразумно?!

Амай с опущенной головой сказала:

– Признаю свою ошибку. Это больше никогда не повторится.

Вэй Син видел, что лицо её очень бледно, и решил, что ей, должно быть, очень плохо с похмелья. К тому же ошибочность своего поведения она уже признала. Вэй Син успокаивался. Он произнес ещё несколько фраз, вразумляя её, а потом велел вернуться к себе и хорошенько подумать на досуге о том, как себя до́лжно вести.

Когда Амай вышла, Вэй Син перевёл взгляд на Линь Миньшэня. Не успел Вэй Син открыть рот, как Линь Миньшэнь расплылся в улыбке и сказал:

– Откуда мне было знать, что некоторые не умеют пить? Всего несколько чашек – и всё! Лежит не шевелится! Зря только деньги потратил!

Вэй Син попытался образумить Линь Миньшэня:

– Миньшэнь, не смотри на то, что генерал Май выглядит таким хрупким. На самом деле, он дерзок и смел. Кто знает, возможно через какое-то время он станет значимой и влиятельной персоной. Не стоит относиться к нему несерьёзно и играться им.

На лице Линь Миньшэня были обида и горечь.

– Если бы я относился к генералу Маю не по-братски, я бы повёл его не в бордель, а в совершенно другое место!

Вэй Син долго смотрел на него и не находил слов. Линь Миньшэнь выглядел так, словно с ним обошлись несправедливо, и он никак не может с этим смириться. Вэй Син беспомощно махнул рукой и отпустил его.

Линь Миньшэнь не стал задерживаться и тотчас вышел. Едва он оказался за порогом, как на его губах опять появилась улыбка. Он оглянулся, ища Амай, но её тут уже давно не было. Он молча обругал её. Как можно быть настолько безучастным и равнодушным человеком? Ей даже не интересно узнать, что он сказал Вэй Сину!

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

Окончание главы