Амай 28.2 Оказавшись вместе. Неудавшийся замысел. Обещание

Когда наступил вечер, хозяйка принесла большую миску с едой. Там было и куриное мясо.

Амай не была здорова, но аппетит у неё был отменным. Чан Юйцин с удивлением смотрел, как она съела половину принесенной еды. Когда же он протянул палочки, взял кусочек мяса и попробовал его, то обнаружил, что вкус не очень-то и хорош. Он не понял, почему Амай ест его с таким удовольствием.

Наевшись, Амай отложила палочки для еды и вытерла рот тыльной стороной ладони. Глядя на Чан Юйцина, она спросила:

– Ты собираешься уходить сегодня ночью?

Чан Юйцин улыбнулся и ответил:

– А что? Мы пробыли тут недостаточно долго?

Помолчав какое-то время, Амай вдруг сказала:

– Если я останусь в таком виде, лучше не тяни, лучше прямо сейчас убей меня.

Бывшую на Амай военную форму Чан Юйцин снял и хорошо спрятал где-то в горном лесу, сейчас на ней было изношенное женское платье, которое подыскала хозяйка. Амай выглядела совсем как крестьянка.

Чан Юйцин помолчал немного и спросил:

– Из-за платья?

– Все видели, как я попала в реку, и непременно будут искать вдоль берега. Если я уйду отсюда в подобном платье, и меня кто-нибудь заметит, как мне потом объясняться?

Чан Юйцин улыбнулся.

– Разве это не к лучшему? Ни ты, ни я не хотим встречаться с людьми из армии Цзянбэя. Без них у нас будет меньше проблем.

Амай промолчала, положила деревянные палочки на стол, подошла к кровати и демонстративно села.

– Ты и в самом деле не пойдешь? – спросил он.

Амай твёрдо ответила:

– Не пойду! Ты поставил меня в постыдное положение, так что лучше убей.

Терпение Чан Юйцина уже заканчивалось. Он холодно сказал:

– Думаешь, я не смогу убить тебя?

Амай приподняла брови.

– Вот и убей.

Чан Юйцин смотрел на неё, молчал и явно злился.

Амай усмехнулась и сказала:

– Убьешь или не убьешь, но в этом платье я отсюда не выйду!

Сказав это, она забралась под одеяло и отвернулась.

Чан Юйцин смотрел ей в спину. Ему потребовалось много времени, чтобы подавить свой гнев. Наконец, он спросил:

– Чего ты хочешь?

Не оборачиваясь, она приглушенно ответила:

– Хочу переодеться в мужское платье!

Чан Юйцин указал на стоявший в углу шкаф и сказал:

– Там есть оставленная их сыном одежда. Найдешь что-нибудь для себя.

Амай раздраженно ответила:

– Не хочу одевать то, что кто-то уже носил! Вели хозяину сходить завтра в город и купить мне новую одежду! Тогда я пойду с тобой!

Амай с большой тревогой ждала ответа, но от Чан Юйцина долго не было ни звука. Вдруг он сдернул с неё одеяло. Амай в удивлении обернулась и увидела, что Чан Юйцин стоит рядом и смотрит на неё.

– Май Суй! Ты решила капризничать*?!!

撒娇 – sājiāo – [вести себя как испорченный ребёнок / капризничать]. Словом сацзяо описывают поведение взрослого, который публично закатывает совершенно детскую по форме истерику. Истерика эта, как правило, предназначенна для глаз и ушей своей второй половины.

Сацзяо разыгрывается для того, чтобы выглядеть мило, очаровательно и получить тот тип заботы, который обычно предназначен детям, а вовсе не с целью преднамеренного унижения или смущения мужчины.

Классическая ситуация сацзяо: 

Пара делает покупки в людном месте. Она видит роскошное платье и просит своего парня или мужа купить его. Он отказывается, и она устраивает сцену: надувает губы, повышает голос, переходит на визг, топает ногами и, возможно, даже игриво ударяет своего мужчину. После этого, вероятнее всего, платье покупается.

В китайской культуре считается, что мужчина должен всячески заботиться о своей женщине, опекать и баловать её. Забота может выражаться как угодно – от покупки дорогих подарков, до исполнения капризов / небольших потребностей вроде понести её сумочку. Это даёт мужчинам возможность почувствовать себя более мужественными и контролирующими ситуацию. 

Сацзяо не только широко практикуется, но даже одобряется. Если женщина время от времени не исполняет сацзяо, ее могут счесть недостаточно женственной. Успешные и независимые женщины, которые не устраивают сацзяо и "могут всё сами", которые не дают мужчинам возможность эффективно заботиться о себе и благодаря этому чувствовать себя более сильными, такие женщины сильно рискуют остаться одинокими. 

Хороший сеанс сацзяо подтверждает серьезность отношений. (По материалам arzamas)

Амай не успела ответить, как он схватил её за воротник, поднял и холодно сказал:

– Жаль, но этого ты делать не умеешь! Получается слишком фальшиво! Такая как ты, может посметь выйти на улицу даже раздетой, а сегодня столько шума из-за какого-то женского платья? Май Суй, на что ты рассчитываешь?

Говорил он негромко, но осмотрел очень пытливо, будто хотел заглянуть в саму душу. Амай попыталась унять быстро бьющееся сердце и со спокойным видом ответила:

– Моя жизнь в твоих руках, разве тут можно на что-то рассчитывать?

Смотря ей в глаза, Чан Юйцин сказал:

– Словам такой, как ты, верить нельзя.

– Если моим словам нельзя верить, зачем спрашиваешь?

Чан Юйцин ещё какое-то время молча смотрел на неё, а потом вдруг улыбнулся и сказал:

– Ты умышленно тянешь время, верно?

Амай вздрогнула, и он продолжил:

– Ты с самого начала всё затягивала, не так ли? Тебя лихорадило только ночь, но спала ты больше двух дней. К чему бы это? Моя оплошность! Я-то думал, что ты так ослабла, что долго не проходишь в себя! А ты отлёживалась так долго нарочно!

На его лице была улыбка, но пальцы сжимали воротник очень крепко. Прищурившись, он смотрел на неё.

– Неудивительно, что сегодня ты была такой притихшей и даже не пыталась тайком сбежать. А я ещё удивлялся, с каких это пор Май Суй стала такой послушной. А оно вот в чем дело...

Зная, что Чан Юйцин очень зол, Амай не осмеливалась шевелиться и только спокойно смотрела на него.

Чан Юйцин продолжил:

– Ты намеренно тянула время, чтобы задержать моё возвращение в войско? Ты хотела, чтобы моим отсутствием воспользовались и спровоцировали Юйцзуна на бой? Раз так, то, боюсь, ты будешь разочарована. Юйцзун не из тех, кто особо талантлив, но опыта у него достаточно. Без меня он ещё больше усилит оборону лагеря. Что Тан Шаои сможет сделать ему?

Говорил он не торопясь и держал Амай за шею.

– Чан Юйцзуна спровоцировать на бой не смогут. А Цуй Яня смогут, – вдруг сказала она.

Пальцы Чан Юйцина сжались сильнее, Амай закашляла. Чан Юйцин холодно сказал:

– Неудивительно, что ты так легко отпустила его.

Амай уняла кашель и улыбнулась.

– Его и поймать было не сложно. Был бы Чан Юйцзун один, выманить его было бы трудно. Но с импульсивным и горячим Цуй Янем под боком, да к тому же не зная, жив ты или мертв, уже нельзя быть уверенным.

Чан Юйцин был в гневе.

– Ты многое подсчитала.

Подтянув её ближе, он с насмешкой сказал:

– Генерал Май действительно умеет отказываться от одного, чтобы заполучить другое. Что ж, я выхаживал тебя два дня, но теперь тебе будет совсем другое лекарство. И тебе придётся проглотить его.

Амай с ехидством ответила:

– Генералу Чану пришлось нелегко! Он заботливо выхаживал вражеского офицера! Это так не похоже на идущую о нём славу безжалостного Мясника!

Чан Юйцин изменился в лице, пальцы на шее Амай сжались сильнее, но вскоре он успокоился и отпустил её. Как только его руки разжались, Амай свернулась клубочком и закашляла. Ей потребовалось время, чтобы прийти в себя и опять взглянуть на Чан Юйцина.

Он откровенно признался:

– Верно, ты мне интересна, но что с того?

Амай не ожидала такой откровенности.

Чан Юйцин продолжил:

– Полагаешь, что я не смогу убить тебя? Ты переоцениваешь себя.

– Да, полагаю, ты не убьешь меня, – спокойно сказала она. – Что ты получишь, сделав это? Ты ведешь себя, не считаясь с другими, но ты не из тех, кто не может держать себя в руках. Ты не будешь убивать меня, срывая свой гнев, ты предпочтешь обменять меня на что-нибудь с выгодой для себя.

Чан Юйцин усмехнулся.

– Это я-то? В первый раз слышу такое. Если в момент гнева я захочу убить тебя, что ты сделаешь?

Амай улыбнулась.

– Что сделаю? Рискну, посмотрю, как у тебя это получится.

К этому моменту Чан Юйцин уже совсем успокоился, отошел в сторону и сел, молча смотря на Амай. Он смотрел на нее так, что Амай стало неспокойно – она не понимала, что он задумал. Так, в молчании, они просидели долго. Наконец, с легким вздохом, Чан Юйцин сказал:

– Что ты предлагаешь? Если бы тебе было нечего предложить, бы ты так просто не призналась. Рассказывай, обсудим условия.

Амай почувствовала облегчение.

– Чан Юйцзун встал у северных склонов Яньшань. Если он будет разбит, то при отступлении поднимется в гору. Тан Шаои перекроет ему пути отхода, но не пойдет в атаку. Если ты успеешь вернуться, то сможешь вывести его с остатками войска.

Амай замолчала. Пристально наблюдая за Чан Юйцзун, она принялась ждать ответа.

Чан Юйцин усмехнулся.

– Откуда такая уверенность? Даже если Юйцзун вступит в бой, вовсе не обязательно, что он будет разбит. А если даже и будет, то с чего ему скрываться на Яньшань?

Амай ничего не ответила и всё так же смотрела на Чан Юйцина. Через некоторое время он снова спросил:

– Каковы твои условия?

– Ты отпускаешь меня и даешь вернуться в лагерь, а я отпускаю тебя с Яньшань.

Чан Юйцин улыбнулся.

– Ты отпустишь меня с Яньшань? Даже если все отступы перекрыты, как ты сможешь помешать мне уйти с неё?

– Конечно, одного тебя задержать не смогут, но могут задержать остатки войска Чан Юйцзуна.

– Ты посмеешь самовольно отпустить войско противника?

Амай улыбнулась.

– В обычных условия не посмела бы, но сейчас моя жизнь в чужих руках, так что придётся посметь.

Помолчав Чан Юйцин спросил:

– Как тебе можно доверять?

– Раз уж на то пошло, ничего другого тебе не остаётся.

Немного подумав, она добавила:

– Кинжал, который ты забрал, достался мне от отца. Он очень ценен для меня. Клянусь им, что если ты отпустишь меня, то я отпущу остаток войска Чан Юйцзуна с горы.

Чан Юйцин знал, что этот кинжал важен для Амай, но не настолько же? Он не поверил её обещанию, а потому улыбнулся и сказал:

– Кинжал я, разумеется, возьму с собой. Но если ты опять нарушишь данное слово, я велю всем солдатам на горе кричать хором «Май Суй – женщина!».

Амай была так зла, что не могла вымолвить ни слова и только с ненавистью смотрела на Чан Юйцина.

Чан Юйцин снова спросил:

– Ты тянула время, каков был изначальный расчет? Если бы я не обнаружил этого сегодня, ты продолжила бы задерживать меня и дальше?

Амай усмехнулась.

– Разумеется. С каждым днём, пока я держу тебя здесь, войско Северной Мо становится всё меньше. Почему бы и нет?

Чан Юйцин не стал сердиться. Он вдруг спросил:

– Что армия Цзянбэя даёт тебе, что ты так стараешься, служа в ней?

Видя, как она замерла, он спросил дальше:

– Судя по твоему росту и внешности, очевидно, что ты родом не из Южной Ся. Откуда ты? Как так получилось, что Чэнь Ци тебе давний друг?

Чан Юйцин пристально смотрел на Амай и видел, что хоть её лицо и спокойно, выражение глаз несколько раз сменилось. Она отвернулась и тихо сказала:

– Генерала Чана не беспокоит, сколько у него осталось солдат, но он без какой-либо надобности спрашивает, откуда я родом. Смешно.

Чан Юйцин улыбнулся и не стал больше спрашивать. Он поднялся и сказал:

– Что ж, на этом расстанемся. Я пошлю сигнал поющей стрелой. Сделаю вид, что атакую с одной стороны, а ты отведешь армию с другой стороны и дашь нам уйти.

Амай кивнула.

– Хорошо, договорились.

Чан Юйцин не стал задерживаться и сразу ушел. Амай подождала немного, нашла в шкафу мужское платье и переоделась. Её нисколько не волновало, хорошо оно или плохо. Украдкой покинув дом, она добралась до берега реки и пошла вверх по течению.

Вернёмся к Чжан Шэну, Чжан Шицяну и прочим, искавшим вдоль реки. Из-за того, что берег реки был обрывист, передвигаться вдоль него было трудно. Искать надо было тщательно, поиски шли не быстро. Они искали уже три дня, но не обнаружили никаких следов Амай. Надежды найти её живой таяли, их лица мрачнели всё больше, однако Чжан Шэн и Чжан Шицян отказывались прекращать поиски. Особенно упорствовал Чжан Шицян. Он настаивал, что его десятник не мог умереть, и никто не осмеливался возражать ему. Поиски продолжали.

Утром четвёртого дня они вдруг увидели живую и невредимую Амай.

От удивления и радости Чжан Шицян не мог даже говорить. Улыбаясь, Амай толкнула его плечо и сказала:

– Что? Не видел несколько дней и уже не узнаешь?

Чжан Шицян чуть не расплакался, но при всех остальных Амай не могла ничего больше сказать ему. Она обернулась к Чжан Шэну:

– Старший брат Чжан, благодарю тебя за усердные старания.

Чжан Шэн какое-то время смотрел на Амай, а потом с облегчением вздохнул и чуть слышно прошептал:

– Наконец-то мне есть что сказать...

Амай не расслышала его слова и переспросила:

– Что?

– Хорошо, что генерал Май вернулся. Главнокомандующий и генерал Тан очень беспокоились. Если у генерала Мая нет серьёзных повреждений, ему лучше как можно скорее вернуться в расположение армии.

Амай кивнула и спросила его:

– Где сейчас наша армия?

– Позавчера вестовой передал нам, что армия отправилась на север, чтобы вступить в бой с Чан Юйцзуном. Где наша армия сейчас, мы не знаем.

Амай огляделась и не обнаружила лошадей.

– Где лошади?

Чжан Шицян ответил первым:

– Берег реки очень крут, лошади не могли пройти. Господин Чжан велел всем идти пешком.

Из-за того, что Амай упала в реку и вскоре потеряла сознание, а потом её держал и вытаскивал Чан Юйцин, она не знала, какова прилегающая к реке местность. Только услышав объяснение Чжан Шицяна, она поняла, отчего прошло столько времени, а искавшие добрались только досюда. Миновать эти горы плывя по реке – дело быстрое, а на то, чтобы пройти вдоль берега, то поднимаясь, то спускаясь, времени требуется несравнимо больше. Ничего удивительного, что у всех был такой вид. Думая об этом, Амай снова взглянула на Чжан Шэна – он был так покрыт грязью, что не было видно цвета одежды. Амай была тронута и с серьёзным видом по всем правилам поблагодарила его.

– Премного благодарю старшего брата Чжана за помощь и доброту.

Чжан Шэн отказался принять благодарность и сказал:

– Генерал Май, не стоит. Слишком много чести.

Амай улыбнулась и ничего больше не сказала. Подумав немного, она велела всем сопровождать Чжан Шэна и возвращаться неспеша, а сама с Чжан Шицяном напрямик через холмы и горы отправилась догонять армию.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

Окончание главы