Амай 33.2 Сияние Ночи. Провокация. Демонстрация

Чан Сюань и Чан Юйцзун ждали на крепостной стене городка Уань и были озадачены: Сияние Ночи и солдат благополучно добрались до ворот, а отправившийся в погоню отряд почему-то не возвращался. Чан Сюань и Чан Юйцзун переглянулись. В глазах обоих было заметно беспокойство.

Словно успокаивая себя, Чан Сюань произнёс:

– Мы не заметили ничего подозрительного, это никак не может быть завлекающей нас ловушкой. Куда эти сучьи дети подевались?..

Чан Юйцзун немного подумал и спросил Чан Сюаня:

– Дядя отправит кого-нибудь, чтобы рассказать Седьмому брату?

Сказав так, он сразу же испугался, что Чан Сюань подумает лишнее, и потому поспешил добавить:

– Если Седьмой брат узнает, что Сияние Ночи нашёлся, он очень обрадуется.

На этот раз Чан Сюань не стал возражать. Чан Юйцзун тотчас распорядился, чтобы Сияние Ночи отвели к северу от города, туда, где шло строительство и отладка осадных орудий, и нашли Чан Юйцина. 

Чан Юйцин наблюдал за тем, как мастера проверяют камнемёт*.

Метательная машина, приводимая в действие противовесом. Подобного рода машины появились в Китае в начале эпохи Воюющих царств (403-221 гг. до н. э.).

Эти осадные орудия могли бросать большие камни в стены вражеского города или даже забрасывать их внутрь крепости, нанося тем самым немалый ущерб защитникам. Новый камнемёт Чан Юйцину не понравился: из него сделали несколько пробных выстрелов и обнаружили, что его дальнобойность не более пятидесяти чжанов. Защитники Цинчжоу с башен и парапетов смогут легко обстреливать солдат, которые приводят камнемёт в действие. Если не получится увеличить дальность стрельбы, то существенный урон по оборонительным сооружениям и солдатам противника будет не нанести.

Чан Юйцин прославился конными атаками, он был из именитого рода, известного достижениями своих генералов, он был из тех, кто спесив и не считает нужным себя ограничивать. Было трудно представить, что он окажется в подобном месте. Ещё более неожиданным было то, что он терпеливо обсуждал с мастеровыми людьми, как можно увеличить дальность стрельбы камнемётов.

Сияние Ночи заметил Чан Юйцина издали, с громким ржаньем вырвался из рук солдата и понесся.

Чан Юйцин удивлённо обернулся. Сияние Ночи добежал, ткнулся в него мордой и начал тереться. Чан Юйцин обрадовался и, обнимая и гладя Сияния Ночи, спросил подоспевшего солдата:

– Что случилось? Как он нашелся?

Солдат начал подробно рассказывать. Чем дальше, тем больше Чан Юйцин менялся в лице. К концу рассказа, оно было уже посеревшим. Дослушав, Чан Юйцин запрыгнул на Сияние Ночи и взмахнул поводом...

Стоявший на крепостной башне Чан Сюань увидел скачущего по улицам городка Чан Юйцина и занервничал сильнее. Он решил не спускаться сам, а отправил вниз Чан Юйцзуна. К их общему удивлению, Чан Юйцин не стал спешиваться.

– Откройте ворота! – крикнул он.

Чан Юйцзун подбежал к Чан Юйцину и попытался остановить его:

– Седьмой брат! Успокойся! Это провокация, не поддавайся!

Чан Юйцин понимал, что вовсе не Чан Юйцзун принял решение отправить отряд за южанами, но Чан Сюань был старшим, и потому высказывать жесткое неодобрение в его адрес было недопустимо. Чан Юйцин огрызнулся на Чан Юйцзуна:

– Ты понимал, что нас провоцируют? Так зачем послали погоню?!

Конница Северной Мо формируется из отрядов по сотне человек. Десять таких отрядов – дивизион. В погоню был отправлен один отряд. Не было никакой нужды посылать за южанами так много людей. Очевидно, что Чан Сюань решил позабавиться.

Чан Юйцзун не успел даже ответить на полученный выговор, как услышал приближающийся топот копыт. Он обернулся и увидел, что вслед за Чан Юйцином к воротам подъезжает дивизион. Чан Юйцзун забеспокоился сильнее. Он обернулся и взглянул наверх стены в надежде, что Чан Сюань спустится и образумит Чан Юйцина. Но Чан Сюань не осмелился даже выглянуть. В отчаянии Чан Юйцзун схватился за поводья Сияния Ночи:

– Седьмой брат! Если ты поедешь, разве не сделаешь того, на что они рассчитывают?! Остановись!

Чан Юйцин усмехнулся и гневно крикнул:

– Если я не поеду, то это тоже будет им на руку! Один отряд – не много, ни мало, в самый раз. Если мы опоздаем, то из нашего отряда не останется никого! А ну, пусти!

Чан Юйцин толкнул Чан Юйцзуна древком копья, Чан Юйцзун отшатнулся и разжал державшую повод руку. Не смея больше останавливать, он приказал открыть ворота.

Ворота Уань опять широко распахнулись, и Чан Юйцин повел дивизион спасать отряд, уехавший догонять нескольких южан. Они гнали лошадей и на рассвете следующего дня оказались недалеко от Цинчжоу. К этому времени уехавший за южанами отряд был плотно окружен превосходящими силами неприятеля и с большим трудом отбивался.

Амай наблюдала за побоищем с пологого склона. Линь Миньшэнь был рядом и тоже внимательно следил за оживленным смертоубийством. Ему очень хотелось спуститься вниз и присоединиться. Должно быть, лошадь под ним чувствовала это и оттого не могла спокойно устоять на месте, нервничала и переступала с ноги на ногу. Амай обернулась, посмотрела на Линь Миньшэня и прежде, чем он открыл рот, тихо сказала:

– Ты охранник. Твоя обязанность – хорошо защищать меня.

Линь Миньшэнь сник и тихо отозвался:

– Да.

Амай отвернулась и продолжила наблюдать за боем.

Она предполагала, что Чан Юйцин посчитает ниже своего достоинства тратить время на нескольких солдат противника. Она не ожидала погони, но Ван Ци поднял такой невыносимый шум, что было решено приехать сюда и устроить засаду в качестве учений конницы. Вопреки её ожиданиям, отряд преследующих северян действительно появился.

Она смотрела, как северян становится всё меньше, и думала о том, что Небеса послали неплохой подарок.

Прибежал разведчик и доложил, что из Уань движется значительно бо́льший отряд северян.

Амай нахмурилась. Подумав, она велела Чжан Шицяну передать флагами условный сигнал прекращения боя и быстрого отступления в город.

От преследующего отряда северян к этому моменту осталось чуть более десятка человек, и их командир уже успел мысленно попрощаться с жизнью. Он собирался перегруппировать оставшихся бойцов и совершить последний бросок, но окружение вдруг распалось, и южане сами выпустили их. Командир отряда не мог знать о том, что дивизион Чан Юйцина уже совсем рядом, всего в нескольких ли. Он решил, что это какая-то очередная уловка южан, и не посмел ехать за ними.

Тем временем конница армии Цзянбэя перестроилась и в полном порядке начала спешно отступать в Цинчжоу.

Чан Юйцин опоздал всего ничего. Ему только и оставалось, что издали смотреть на то, как конница южан стройными рядами скрывается в воротах, а потом неторопливо поднимается мост.

Лицо Чан Юйцина было пепельно-серым. 

Вместе с несколькими всадниками он подъехал ко рву Цинчжоу, поднял голову и стал смотреть на надвратную башню.

Вскоре там появилась Амай, она была в полном комплекте боевой брони. Последний раз они виделись в переулке подле западного рынка Тайсина. Всё складывалось так не просто.

Стоявший рядом с Амай Чжан Шэн тихо спросил:

– Что мы будем делать с теми северянами, которых захватили в плен?

Амай не колеблясь ответила:

– Подвесьте их над воротами. Испортим неприятелю боевой дух.

Чжан Шэн оторопел. Вместо него отозвался Ван Ци:

– Я сделаю это. Смотрите, покажу, как надо.

Он отошел и приказал солдатам, чтобы захваченных раненых северян хорошо связали, а потом повесили за стеной над воротами. Затем он закричал Чан Юйцину:

– Генерал Чан вчера выкупил коня за пять тысяч лянов! Он привёз ещё немного серебра, чтобы на этот раз выкупить людей?! Мы очень великодушны и много не просим! По тысяче лянов за человека! Ну как, пойдёт?!

Чан Юйцин гневно усмехнулся. У него не было с собой денег. А если б они были, и он согласился на такой выкуп, то над ним бы потом всю жизнь потешались.

Не дождавшись ответа, Ван Ци приставил клинок дао к веревке, на которой был подвешен один из пленных, и закричал опять:

– Думайте быстрее! Если у вас нет денег на выкуп, то мы принуждать вас к сделке не будем, перережем верёвки и всё! Они только рады будут! Висеть так, наверно, не очень приятно!

Чан Юйцин громко пригрозил в ответ:

– Посмеешь убить хоть одного из них, и мы стократно расплатимся жизнями людей Цзянбэя!

Не успел он договорить, как Амай выхватила дао и рубанула по одной из верёвок. Подвешенный на ней солдат Северной Мо успел вскрикнуть, а потом раздался глухой звук удара и стало тихо.

Крепостные стены Цинчжоу высятся более чем на десяток чжанов. Упадешь вниз – костей не соберешь.

В высоты разнесся громкий голос Амай:

– Вы уже забрали жизни множества людей Цзянбэя! Разве этих нескольких человек достаточно, чтобы расплатиться за всех тех, что убили вы?!

Она рубила одну верёвку за другой, пленные северяне падали вниз.

Чан Юйцин слышал звуки тяжёлых ударов, и его глаза переполнялись гневом. Крепко стиснув зубы, он смотрел вверх, на крепостную стену.

Амай с улыбкой смотрела вниз.

Осеннее небо было высоко и прозрачно, солнечный свет заливал всю её. Кисточка шлема билась на ветру, а улыбка была необычайно яркой. В этот момент на стене стояла не живущая в непрестанном страхе девочка Амай, а не знающий колебаний генерал Май Суй . 

Чан Юйцин поднял руку с копьем, указал на неё и громко крикнул:

– Май Суй! Я сравняю Цинчжоу с землёй!

Её улыбка стала ещё более ослепительной.

– Хорошо, я тебя жду, - был тихий ответ.

Чан Юйцин отъехал обратно к своему дивизиону и отвёл в сторону руку с копьем. Всадники позади него тут же начали менять свой строй. Было похоже, что он собирается вызвать армию Цзянбэя на бой.

Стоявших наверху крепостных стен защитников Цинчжоу охватил душевный подъём, им захотелось принять бой, ведь с Чан Юйцином была всего тысяча всадников. Чжан Шэн подошел к Амай и тихо спросил:

– Чан Юйцин очень самонадеян. Он осмелился приехать сюда, взяв в собой так мало людей. Мы можем тайком отправить отряд конницы и перекрыть ему путь отступления, и тогда...

Его слова несколько взволновали Амай. Чуть подумав, она приказала:

– Мы как-нибудь задержим их. Выведи конницу через северные ворота и незаметно займи позицию позади северян. Как будешь готов, подай дымовой сигнал. Мы откроем ворота и заманим их внутрь. Зажмём со всех сторон и полностью уничтожим.

Чжан Шэн принял приказ и ушел.

Тем временем, к стенам Цинчжоу подъехало несколько северных всадников. Не взирая на обстрел южан, они подняли и увезли останки своих погибших солдат. Затем выехал один из офицеров и громко бросил вызов на бой.

Амай повернулась к Ван Ци и приказала:

– Нади кого-нибудь с сильным голосом, пусть переругивается с ними. Нам надо потянуть время.

Ван Ци был не из тех, кто боится повысить голос и обидеть собеседника словом. Услышав это, он улыбнулся и сказал:

– Господин, просто смотрите!

В этом деле Ван Ци был человеком очень способным. 

Почти сразу же со стен Цинчжоу полились громкие оскорбления. Ван Ци не только заглушал брань подъехавшего северянина, но использовал выразительные и разнообразные обороты речи, звучание которых не было лишено ритма. Ван Ци был из тех, у кого умение ругаться и сквернословить доведено до искусства. Стоявший же внизу северянин не обладал таким богатым словарным запасом и был вынужден повторяться. Для Ван Ци он был не соперник. Вскоре северянин потерял самообладание и подстегнул лошадь, желая подъехать ближе. Стоило ему двинуться, как со стены высунулись лучники. Если бы северянин тут же не удрал, он стал бы подобен ежу.

Чан Юйцин холодно смотрел на стены Цинчжоу. Вдруг он вытянул из-за спины лук, приложил стрелу, натянул тетиву и выстрелил в висящее на крепостной башне знамя армии Цзянбэя.

– Отступаем, – приказал он.

Дивизион северян начал медленно отходить. Возможно, из-за того, что они скакали всю ночь, а потом всё так нехорошо обернулось, боевой дух солдат казался упавшим, а в их строе не было должного порядка.

Ван Ци взволновано вскрикнул:

– Вот срань! Они хотят уйти!

Дымового сигнала Чжан Шэна не было видно, значит, он ещё не успел занять нужную позицию. Амай поджала губы, а потом приказала:

– Бейте в барабан. Открываем ворота и выходим.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

Окончание главы