Амай 14.1 Хитроумный замысел. Схватка. Приоритет

Мэн Ши (династия Лян , 502 – 556 гг.), комментатор «Искусства войны»:

"Проникай туда, где у них бреши, нападай на них, когда они вялы и расслабленны. Не показывай своих приготовлений. Недаром утверждается: ценнейшим качеством стратегии является бесформенность (непредсказуемость). Один из великих военачальников сказал: «Наилучшим из действий является то, которое неожиданно. Наилучшим из планов является тот, который неизвестен»."

Мэй Яочэнь (1002 – 1060 гг.), комментатор «Искусства войны»:

"Если ты должным образом меняешься, приспосабливаясь к ситуации в прямом противостоянии с противником, как ты заранее можешь знать свои действия?"

В начале третьего года Эпохи Процветания возглавляемое Чан Юйцином войско Северной Мо вошло в Красные горы. Лю Ган вновь отправился в штаб на Юньжаошань, а вернувшись тут же послал за Амай, достал парчовый мешочек и спросил её:

– Ты ведь из людей генерала, ты должен понимать образ его мыслей. Посмотри, что это значит?

Амай не стала разубеждать его и заглянула в мешочек. Внутри оказалась полоска бумаги с несколькими мелко написанными словами: «Война — это путь обмана»*.

Цитата из «Искусства войны» Сунь-Цзы.

Лю Ган пояснил:

– Чан Юйцин ведет войско чтобы истребить нас, Сицзэшань примет на себя первый удар. Генерал вызвал меня и приказал принять бой, а потом советник Сюй вручил мне этот мешочек и сказал, что его содержимое нам пригодится, что надо всего лишь следовать указаниям. Я всю дорогу обратно думал, что бы это могло означать, но так и не понял.

Услышав, что записка передана Сюй Цзином, Амай молча выругалась на его излюбленную манеру темнить и недоговаривать. Она спросила:

– Это ведь из «Искусства войны»? Кажется, на оборотной стороне есть что-то ещё...

Лю Ган всё так же подавленно перевернул записку:

– Верно, тут написано: «Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься; хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы ты и был далеко, показывай, будто ты близко; заманивай его выгодой; приведи его в расстройство и бери его; если у него все полно, будь наготове; если он силен, уклоняйся от него; вызвав в нем гнев, приведи его в состояние расстройства; приняв смиренный вид, вызови в нем самомнение; если его силы свежи, утоми его; если у него дружны, разъедини; нападай на него, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает*. Не следует преждевременно одерживать победу». Это всё, конечно, понятно и верно, но... где тут план? Амай, что генерал и советник хотели этим сказать? Чего они от нас ждут?

Всё сообщение Сюй Цзина, кроме самого последнего предложения про победу – цитата из «Искусства войны». 

Амай какое-то время молчала. В её голове промелькнул отрывок из записей отца. Учитывая текущую обстановку и то, что отец писал про солдат в горах, может и та тактика как-то сгодится?

Подумав, как лучше рассказать о ней Лю Гану, она тихо сказала:

– Когда Амай был при генерале, он как-то слышал, как советник Сюй и генерал говорили об одной тактике, должно быть, она имеет какое-то отношение к написанному тут.

– Что за тактика? – тут же спросил Лю Ган.

– Они приходят, мы уходим. Они уходят, мы приходим. Избегай столкновения с реальной силой, бей по слабому. Скрывай свою силу, прячь свою форму.*

Два первых предложения – цитата из «Военного канона Китая», а всё вместе и в том же порядке – рецепт партизанской войны Мао Цзэдуна.

Лю Ган в замешательстве смотрел на Амай.

– И как это понимать?

Амай нерешительно ответила:

– Амай думает, советник хочет, чтобы мы... Если мы сможем ударить врага, нам нужно будет ударить. Если мы не сможем ударить, нам нужно будет отступить*.

Частично изменённый принцип Мао Цзэдуна, перевести который можно примерно так: «Если можно победить – надо сражаться, если победить невозможно – надо уходить».

Лю Ган замер и растерянно переглянулся с Амай, каждый из них думал о чём-то своём.

Амай продолжила:

– Мы должны отступать не наобум, а определенным образом. Мы не должны позволить им догнать себя, но нам никак нельзя избавляться от погони. Мы должны вести их, пока они полностью не выбьются из сил. Мы должны увести их вглубь Красных гор, чтоб они уже никогда не выбрались из них обратно.

Лю Ган посмотрел на Амай, а потом хлопнул её по плечу и искренне похвалил:

– Молодец, хорош.

Амай смущенно улыбнулась:

– Господин, не смейтесь над Амай. Конечно же господин давно всё понял и пришел всего лишь испытать Амай.

Через несколько мгновений замешательства Лю Ган ещё раз хлопнул её по плечу.

– Молодёжи думать полезно. Неплохо.

Амай тут же почтительно поклонилась и поблагодарила:

– Амай благодарит господина за наставления.

– Кхм.

Лю Ган кивнул, ему было немного неловко, но всё же в глубине души он был доволен. Мальчишка действительно умеет соображать, что к чему.

Дальнейших распоряжений не было.

Амай ушла, продолжая размышлять над намерениями Шан Ичжи и Сюй Цзина. Она не совсем понимала их. Если Шан Ичжи приказал Тан Шаои ограбить обоз войска Северной Мо, очевидно, что сделано это для того, чтобы разозлить Северную Мо и спровоцировать её на ответный удар, чтоб она отправила свои силы в горы. Но раз был такой план, значит ловушка уже подготовлена. Зачем Лю Гану передали такое неясное распоряжение о якобы бегстве и заманивании войска Северной Мо в глубь гор?

В начале второго месяца Чан Юйцин повёл многочисленное войско из Юйчжоу, на этот раз он действовал совсем не так, как раньше. Вместо стремительного броска его пятидесятитысячное войско шло медленно, оно больше месяца тащилось к горам.

Первой на его пути, словно ворота в обитель армии Цзянбэя, лежала гора Сицзэшань. К тому времени, как войско Чан Юйцина подошло к ней, лагерь седьмого батальона был покинут, и только вытоптанная земля выдавала, что когда-то он был тут.

Из авангарда доложили об обстановке. Переведенный в подчинение Чан Юйцину Цуй Янь разразился проклятиями и бранью. Он гневно кричал:

– *****! Разве так воюют? Южане бегают быстрее кроликов, нам и впрямь придётся ловить их как горных разбойников!

Чан Юйцин не обратил на него внимания и спросил молодого офицера, сравнивавшего карты:

– Ну как?

То был ранее состоявший при нём помощником Цзян Чэнъи. После осады крепости Хань, когда Чан Юйцин с конницей отправился на север в Цзинъян, именно Цзян Чэнъи возглавил остатки западного войска и повёл его к Тайсину, чтобы объединить с войском Чжоу Чжиженя. При штабе Чжоу Чжиженя он потом и остался.

Сейчас же, когда Цуй Янь нытьём и шумными криками добился, чтоб его отпустили с Чан Юйцином в горы, Чэнь Ци заодно с ним перевёл и Цзян Чэнъи, как и прежде назначив его помощником и заместителем Чан Юйцина. Чан Юйцин знал, что Цзян Чэнъи – человек Чэнь Ци, но, так как он был офицером способным, противиться не стал.

Услышав вопрос Чан Юйцина, Цзян Чэнъи положил карту на стол, поднял голову и ответил:

– Нарисованная нами новая карта окрестностей сильно отличается от прежней. Во-первых, предоставленная министерством карта слишком стара, за столько лет рельеф местности успел естественным образом стать несколько иным. А во-вторых, как мы уже убедились, некоторые горные тропы преднамеренно изменены армией Цзянбэя. Мы не можем полагаться на имеющуюся у нас карту.

Чан Юйцин усмехнулся и сказал:

– Шан Ичжи вошёл в Красные горы на одиннадцатом месяце прошлого года. С тех пор прошло не более четырёх месяцев, а тропы в горах уже не те, что были раньше. Должно быть, человек он весьма способный и не лишен некоторых талантов.

– Старший брат, что же нам делать? – спросил Цуй Янь.

Чан Юйцин подошёл к столу, взглянул на лежащую на нём карту и сказал:

– Без карты мы в горах всё равно что слепцы. Не торопитесь. Передайте приказ, чтоб нашли подходящее место для лагеря. Нам нельзя очертя голову лезть дальше.

Цуй Янь вышел и начал распоряжаться, чтобы нашли место на возвышенности, с солнечной стороны* и начали разбивать там лагерь.

В «Искусстве войны» несколько раз упоминается рекомендация: «В гористой местности <...> обязательно располагайся на высоте, на солнечной стороне ее».

Цзян Чэнъи посмотрел на Чан Юйцина:

– Имеющаяся у нас карта – бесполезный кусок бумаги. Нужно отправить лазутчиков, разведать местность и нарисовать новую карту.

Чан Юйцин кивнул:

– Иди и займись этим. Пошли побольше людей, карта нам нужна как можно скорее.

Цзян Чэнъи принял приказ и отправился выполнять его, но у входа в шатёр остановился, обернулся и с тревогой посмотрел на Чан Юйцина. Нерешительно помедлив, он всё же спросил:

– Генерал, главнокомандующий велел уничтожить армию Цзянбэя до того, как генерал Чжоу возьмет Тайсин. Но в нынешней ситуации...

Чан Юйцин поднял голову, улыбнулся и спросил:

– Как ты думаешь, когда генерал Чжоу сможет взять Тайсин?

Цзян Чэнъи немного растерялся и начал прикидывать сроки, но прежде, чем успел что-либо ответить, услышал смех Чан Юйцина:

– Думаю, генерал Чжоу возьмёт Тайсин не ранее чем через два или три года.

Заметив на лице Цзян Чэнъи недоумение, Чан Юйцин объяснил:

– Тайсин – крупнейший город Южной Ся в Цзянбэе. Его стены высоки, а ров глубок. Зачем говорить, ты и сам их видел. К югу от города лежит Ваньцзян. Боюсь, если генерал Чжоу не перекроет водный путь в Тайсин, он его не возьмет никогда.

– Флот?

– Верно. А флота у нас нет. В тот момент, когда генерал Чжоу соберётся начать штурм, ему нужно будет опасаться, как бы самому не быть атакованным. Хоть и говорят, что все силы Южной Ся в Цзяннане брошены на Юньси, но кто может поручиться, что часть из них не отправят через Ваньцзян спасть Тайсин?

Чан Юйцин ненадолго замолк, а затем продолжил:

– Если же говорить про командующего гарнизоном Тайсина Вань Ляна... Раз его назначили охранять Тайсин, как он может оказаться посредственностью? Штурм города – это совсем не то, что осада. Если они сами не наделают ошибок, если не будет бунта или измены, разве можно взять Тайсин за короткое время?

Цзян Чэнъи замер, обдумывая эти слова. Всего несколько месяцев назад они быстро захватили пограничный Цзинъян, а потом, не потеряв ни единого солдата, заполучили Юйчжоу. Их военная компания проходила очень успешно, до сих пор всё шло так гладко, что казалось, что заполучить Тайсин будет столь же легко.

Но по словам Чан Юйцин выходило, что захват Тайсина будет далеко не таким простым, а очень даже наоборот, весьма трудным и хлопотным.

К сожалению, Чан Юйцин не стал продолжать и разъяснять дальше, а лишь с улыбкой сказал:

– Неужели ты, как и А`янь, думаешь, что достаточно двадцати тысяч отборных солдат, чтобы проломить ворота Тайсина? Что сто тысяч конницы могут захватить весь Цзянбэй?

Цзян Чэнъи со смущенным видом склонился в поклоне.

– Премного благодарю генерала за оказанное Чэнъи внимание и наставления.

Чан Юйцин чуть вздёрнул брови, в его глазах промелькнуло лукавство. Посмеиваясь, он продолжил:

– А потому нам можно не беспокоиться. Ловим и истребляем, ловим и истребляем, пока всех не изловим. Мы никуда торопимся.

Размышляя о взятии Тайсина, Цзян Чэнъи вышел из шатра. Раз положение Тайсина настолько прочно, почему же когда его осадили в прошлый раз, императорский двор Южной Ся настолько переполошился, что послал на подмогу даже армию из Цзинъяна? Если бы не это, разве смогли бы они так легко взять Цзинъян? Что употребляют при дворе Южной Ся, раз у них помутился рассудок? Как могли отдать столь безумный военный приказ?

Думая об этом и не находя ответа, Цзян Чэнъи столкнулся с возвращающимся Цуй Янем. Цуй Янь схватил его за руку и с волнением указал на вершину видневшейся в отдалении горы:

– Чэнъи, смотри!

Цуй Янь указывал на гору, она была на старой карте и называлась Чанциншань. Склоны Чанциншань были покрыты густым лесом, по каким-то причинам пышно зеленеющим круглый год, наверное, потому её так и называли.

长青山 – chángqīng shān – [вечно зеленая / неувядающая]+[гора]

Цуй Янь воскликнул:

– Смотри внимательней! Там в лесу кто-то есть!

Цзян Чэнъи прищурился. Над лесом то и дело взлетали птицы, они кружили, будто вспугнутые кем-то.

– Засада?

Цуй Янь торжествующе улыбнулся:

– Конечно, там засели южане! Может они собираются напасть на нас ночью. Хе-хе! Вот будет потеха! Надо взять людей, тихонечко подкрасться и цапнуть их!

Цзян Чэнъи был старше и опытнее, он сказал:

– Выглядит близко, да загонишь коня*. Приглядись, идти туда – несколько больших часов. Не действуй опрометчиво, сначала переговори с генералом.

идиома, образно означающая, что кажущееся близким, на самом деле очень далеко.

Цуй Янь кивнул, но на его лице было явно заметно, что он не отнесся к этим словам всерьёз, что он сделал бы всё иначе. Цуй Янь не отрываясь смотрел на видневшуюся в дали вершину Чанциншань. Конечно же, там есть люди, и он очень хотел бы с ними встретиться.

Амай со всей силой пнула ствол дерева, подняла голову и посмотрела на поднявшихся в небо встревоженных птиц. Затем она направилась к следующему дереву и пнула его. Подошел Ван Ци, под чьи руководством весь отряд занимался тем же самым. Все пинали деревья.

С задорной улыбкой он спросил:

– Господин Амай, как долго мы будем этим заниматься?

Амай взглянула на него и смеясь ругнулась.

– Не звизди! Либо Амай, либо господин, нет никакого господина Амай!

Ван Ци хохотнул, осторожно оглянулся на ближайших солдат, подошёл ближе и тихо спросил:

– Амай, от того, чем мы занимаемся, будет польза? Северяне поведутся?

Она приподнялась на носках, задрала голову и вгляделась в даль. Лес был слишком густым и полностью скрывал раскинувшийся на далёком склоне лагерь войска Северной Мо.

– Кто знает... Раз господин велел нам делать это, значит у него были на то причины. Дело не сложное, лучше заниматься этим, чем недвижно сидеть как братья в засаде и ждать северян. Они начали первыми, может, уже привлекли внимание...

Она оглянулась на Ван Ци, снова пнула дерево и смеясь сказала:

– Относить к этому как к тренировке для ног.

Ван Ци хмыкнул, расплылся в улыбке и ударил соседнее дерево.

После того, как Чан Юйцин со своим войском вошел в Красные горы, Лю Ган увёл седьмой батальон с Сицзэшань и спрятал в этом бескрайнем лесу. В этот день Амай, согласно приказу, вместе со своими людьми изображала засаду. Ведь в «Искусстве войны» написано: «Если птицы взлетают, значит, там спрятана засада».

Амай подумала, что Лю Ган недаром занимает то место, которое занимает. Военное дело он знает хорошо, да вот только действует грубовато. Если Чан Юйцин клюнет на эту уловку, значит у него нет никакого опыта.

Но, раз начальство приказало, значит надо не кривиться, а исполнять. В любом случае, вреда от этого не будет, придётся попотеть, да и только. Так что, получив этот приказ, Амай была очень довольна, тем более что она и так хотела потренировать своих солдат. Перебежки и удары ногой – занятие всяко полезное.

Четвертая рота седьмого батальона армии Цзянбэя была полностью поглощена выполнением ответственного задания «пни дерево», этом же занимались и те, кто теперь был в личном штате Амай.

Вместе с повышением по службе у Амай появилось право на небольшой штат охранников. Ли Шаочао оставил ей нескольких человек, к нем присоединился Чжан Эрдань. Однако Амай не хотела, чтоб за ней постоянно ходили по пятам, а если ей было что-то нужно, отправляла Чжан Эрданя. Остальные охранники сидели без дела, а потому она дала им другое поручение: они стали заниматься не обслуживание личных и бытовых нужд своего командира, а вопросами, касающимися всей роты, передачей сообщений и дозором. Они по-прежнему были в её личном подчинении, однако назначение их стало другим.

Гораздо позже, спустя многие годы, когда будут упоминать про отряд безопасности и связи главнокомандующего Мая, каждый раз его будут сравнивать с подразделениями "службы безопасности" и "службы связи" Цзинго-гуна. Будут говорить, что, когда Май был ещё совсем незначительным командиром роты, он уже начал перенимать забытые в прошлом обычаи гуна.

Конечно же, всё это произойдет когда-то, потом, а покамест этого не было...

Амай ещё какое-то время пинала деревья, а потом, устав и заметив, что обмотки на ногах ослабли, остановилась, села на землю и начала их перевязывать. Из личного сопровождения при ней остался только Чжан Эрдань, он тотчас подошел и протянул флягу, а затем присел на корточки и стал с напряженным видом оглядываться. Отпив несколько глотков, Амай вернула флягу и спросила:

– Эрдань, как думаешь, что у нас, солдат, наиболее важное?

Чжан Эрдань задумался, а потом хлопнул по висящему на боку широкому солдатскому дао:

 – Дао! Если у солдата нет дао, то он и не солдат вовсе.

Амай поцокала языком и качнула головой:

– Верно, да не совсем. Не это самое главное.

Чжан Эрдань был озадачен.

– А что же?

Амай рассмеялась и хлопнула по ногам.

– Конечно же две ноги!

Чжан Эрдань был поставлен в тупик.

– Почему?

Амай захлопала ресницами и с совершенно серьёзным видом сказала:

– Чтобы победить, мы наступаем на врага, бежим за ним, а догнав – убиваем. Если же мы проигрываем, то бегут уже за нами. Хочешь жить – беги быстро. А потому, что может быть важнее ног?

Чжан Эрдань такого ответа не ожидал, но не мог не согласиться: определённый смысл в её словах был. А потом он задал тот же вопрос что и Ван Ци:

– Мы действительно сможем заманить сюда северян?

На этот раз Амай не стала придумывать отговорки, она просто улыбнулась и покачала головой.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

Окончание главы