Амай 13.3 Провокация. Банкет. Враждебность

Амай испугалась, она не знала, разглядел ли Шан Ичжи её притворство. Как бы то ни было, сейчас совершенно не тот момент, чтобы признаваться, во что бы то ни стало, надо продолжать прикидываться пьяной дальше. Где-то рядом послышался голос Чжан Шэна, её сняли, Тан Шаои увели прочь. 

Амай решила как-нибудь ускользнуть от Шан Ичжи. Шатаясь и делая вид, что ноги почти не держат, она попыталась сделать пару шагов прочь. Однако Шан Ичжи цепко держал её за воротник и не отпускал.

Поддерживая её за плечи одной рукой, он хотел было наклониться и подхватить под колени другой, но передумал и вовремя остановился. Продолжая держать её за плечи, он отодвинулся, позволил ей сделать пару шагов к стене дворика и сесть. Амай вздохнула с облегчением, пот стекал по её спине. Если не поднял на руки, значит за женщину не считает. И это хорошо.

Амай оказалась в затруднительной ситуации. Предполагалось, что в таком состоянии сама она уйти не способна, говорить тоже не следовало, ведь пьяную речь изобразить не просто, можно как-то выдать себя. Пока она размышляла как быть, рядом раздался едва различимый тихий смешок, вроде тех, что бывают, когда человек чем-то крайне недоволен, рассержен. Смешок утонул в доносившемся из-за стены дворика неясном шуме.

Послышались шаги, со двора вышел кто-то ещё, подошёл к ним и остановился. Амай почувствовала, как он склонился над ней. Через некоторое время она услышала шёпот Сюй Цзина:

– Хм... слишком много вина?

Шан Ичжи ничего не сказал, только недовольно кивнул.

– Неужто совсем не боится, что в таком состоянии не выдаст себя, и никто ничего не обнаружит? – тихо шептал Сюй Цзин.

Амай снова услышала недовольный смешок, значит в первый раз не показалось. Ей стало интересно, чем же она так рассердила Шан Ичжи, чем вызвана его досада? Одновременно и злость, и смех?

Шан Ичжи не стал развивать поднятую Сюй Цзином тему, вместо этого он тихо спросил:

– Что там внутри?

– Почти все уже напились. Я приказал начать разносить их, укладывать и присматривать.

Увидев, что Шан Ичжи всё ещё смотрит на Амай и хмурится, Сюй Цзин снова улыбнулся:

– Но там ещё достаточно тех, кто ожидает, когда же генерал вернётся и присоединится к ним. Генералу не следует оставлять их надолго, лучше вернуться. Я разберусь с Амай.

Шан Ичжи пождал губы, а потом будто стер всё недовольство с лица, принял беспечный вид и вернул добродушную улыбку. Он сказал Сюй Цзину:

– Это вообще не моё дело. Пусть она хоть полночи тут мерзнет трезвея.

Сюй Цзин молча улыбнулся. Дождавшись, пока Шан Ичжи скроется во дворе, он снова склонился к Амай, несколько раз насмешливо прищелкнул языком и очень тихо сказал:

– Амай, а Амай! Если ты сейчас не придёшь в себя, старику придётся отправить тебя отсыпаться в генеральскую спальню.

От неожиданности Амай чуть не подпрыгнула, открыла глаза и перепугано посмотрела на Сюй Цзина.

Лицо Сюй Цзина стало строгим, он принялся тихо отчитывать и распекать её:

– Старик дорожит твоими способностями и многое тебе позволяет. Но, Амай, сегодня ты старика разочаровываешь. В одних обстоятельствах надо хитрить и плутовать, а в других проявлять осторожность и осмотрительность. Можно так перемудрить, что погоришь на этом. Если б старик тут не оказался, что бы ты делал? Что бы ты позволил сделать генералу? На что ты рассчитывал? Что он отнесёт тебя к себе или что будет мёрзнуть тут с тобой полночи?

Амай казалось, что обвинения несправедливы, но, тем не менее, она опустила голову и ответила:

– Почтенный, Амай признаёт свою ошибку.

Сюй Цзин хмыкнул, раздраженно взмахнул рукавами и пошёл прочь. Амай же осталась стоять, в смятении вспоминая всё, что только что было.

Пожалуй, и Шан Ичжи, и Сюй Цзин уже поняли, кто она. Но вместо разоблачения они, напротив, почему-то прикрывают её. Это озадачивало.

Она печально улыбнулась и качнула головой. Голова кружилась. К счастью, её детство прошло в винной лавке, хоть вина и было выпито достаточно, организм перенес его не так плохо, как мог бы. Она снова вспомнила сказанные Сюй Цзином слова, запоздало перепугалась и сама себя отругала.

Когда она вернулась в жилище Тан Шаои, тот уже спал на кане, а Чжан Эрдань ждал с зажжённым светильником. Он тут же бросился к Амай с расспросами:

– Десятник, ты в порядке?

Она устало улыбнулась:

– Отчего бы мне не быть в порядке? Спать пора. Боюсь, завтра нас спозаранку отправят обратно в батальон и спокойно выспаться уже не получится.

Кан был просторным, Тан Шаои уже спал. Она залезла с другой стороны кана, взяла одеяло и начала устраиваться. Обернувшись, она заметила, что Чжан Эрдань всё еще стоит перед каном.

– Почему не ложишься? Чего стоишь?

Чжан Эрдань залился краской, мельком взглянул на Тан Шаои, схватил с кана одеяло и сказал:

– Я буду на полу.

– Сейчас вообще-то зима. Теплый кан – вот он, тут, а ты, значит, собираешься спать на холодном полу?

Чжан Эрдань молча держал одеяло и нерешительно мялся. Не понимая, в чем дело, Амай хотела спросить ещё, но на другой стороне кана вдруг заворочался Тан Шаои, пробормотал во сне "Амай" и обхватил одеяло.

Чжан Эрдань не удержался и посмотрел на неё, она же почувствовала, как обожгло щеки. В ответ на удивленный взгляд Чжан Эрданя она резко сказала:

– Чего смотришь? Пьяный бред раньше не слышал? Хватит стоять, спать ложись!

Когда следующим ранним утром Тан Шаои проснулся, Амай и Чжан Эрдань уже собирались уходить.

– Старший брат, – с улыбкой сказала Амай, – мы с Эрданем должны вернуться к господину Лю и доложить о себе. Возможно, нам сразу же велят отправляться на Сицзэшань, и мы не сможем возвратиться к старшему брату. Братья прощаются с тобой, пусть старший брат бережет себя, Амай будет ждать хороших новостей об успехах старшего брата.

От похмелья в голове у Тан Шаои было не вполне ясно, он ещё не протрезвел и, похоже, не совсем понимал сказанное.

Амай улыбнулась, сложила руки в поклоне и сказала:

– Старший брат, до встречи!

Когда Тан Шаои запоздало отреагировал, она с Чжан Эрданем уже вышла из дома. Он босиком спрыгнул с кана, выбежал на порог и окликнул:

– Амай!

Она остановилась и оглянулась. Тан Шаои какое-то время молча смотрел на неё, на его лице медленно появилась улыбка. Он крикнул:

– Береги себя!

Она кивнула в ответ.

Когда они прибыли к Лю Гану, тот еще был у Сюй Цзина, пришлось какое-то время ждать. Возвратившись Лю Ган сказал им:

– Почтенный Сюй велел нам немедля отправляться Сицзэшань, нет необходимости снова видеться с генералом.

Вместе с Лю Ганом они вернулись в расположение своего батальона.

Черное Лицо проводил на Сицзэшань тренировку. Когда он увидел Лю Гана и Амай, на его лице промелькнуло удивление. Оно тут же сменилось презрением, которое Черное Лицо даже не пытался как-то скрыть. Амай недоумевала: у неё обид на него нет, отчего же он из-за того пустяка затаил обиду против неё? Такой высоченный и здоровенный, а понимания, как себя должно вести, с игольное ушко. Взглянув на выражение его лица, она решила, что он и так-то не особо хорош в передаче подобных чувств, а сейчас выглядит и вовсе неприглядно. 

Лю Ган созвал всех командиров рот и объявил о том, что вышестоящее командование наградило Амай, что Ли Шаочао, командир четвертой роты, переводится в интенданты, а на освободившуюся должность командира роты назначается Амай. Ли Шаочао был человеком флегматичным и новому назначению обрадовался. Лю Ган приказал Амай подумать, кого она поставит командиром на освобождённое ею место, чтобы на завтрашнем утреннем построении объявить об этом.

После собрания к ней подошло несколько человек, они поздравили и откровенно намекнули, что назначение следует отметить. Амай тут же согласилась. Один из стоявших поблизости командиров хмыкнул и, ни к кому конкретно не обращаясь, обронил:

– К чему из кожи вон лезть и стараться, если для получения повышения всего-то и надо что хорошо выглядеть, да побывать в штабе? А если бывать там почаще, так и не только это получить можно...

Присутствующие тут же замерли, умолкли даже те, кто только что напрашивался на пирушку. Все взгляды устремились к Амай. Улыбка на её губах угасла, она обернулась к говорившему, спокойно и неторопливо спросила:

– Что господин Ян хочет сказать?

Остальные присутствующие переглянулись, на их лицах появились многозначительные улыбки. Ян Мо усмехнулся и сказал:

– Что хотел, то и сказал. Май чувствует себя задетым?

После этих слов стало ясно, что он намеренно провоцирует на драку. В другое бы время кто-нибудь непременно вышел бы вперед и попытался бы сгладить конфликт, но сейчас все как один молчали, а на лицах некоторых было явно заметно предвкушение интереснейшего зрелища.

Амай понимала, что получила повышение слишком быстро, такая поспешность вызвала у других неприятие и отторжение. Повышение с простого рядового до десятника можно было объяснить боевыми заслугами у Волчьей лощины, но сейчас в доставленном из штаба приказе о назначении невнятно упоминалось о выполнении какого-то задания, о неких «больших заслугах». Про Юйчжоу не было ни слова.

Амай отстранённо и невозмутимо посмотрела на Ян Мо, Ян Мо презрительно усмехнулся в ответ. Амай оглянулась на окружавших и безучастно сказала:

– С чего мне считать себя задетым, ко мне это не относится. Возможно, Амай в армии не так давно, как почтенные господа, но, осмелюсь сказать, убил северян не меньше, чем прочие.

Она снова перевела взгляд на Ян Мо.

– Отчего господин Ян невзлюбил меня, всем прекрасно известно. Считаю нужным сказать господам только одно: если кому-то я не по нраву, вместо того, чтоб по-бабски чесать языками и наговаривать лишнее, доставайте дао. Не надо придумывать пустых поводов. Хотите драться, так деритесь, коли своей головы не жалко. Амай всегда готов. 

Она выхватила из-за пояса дао и яростно воткнула его в снег. 

Ян Мо удивленно вздрогнул, а потом разозлился. Он схватился за свой дао и направился к Амай. Стоявшие рядом тут же бросились останавливать его, уцепились и что есть мочи поволокли назад. Кто-то из них крикнул:

– Ян Мо, не дури!

Амай усмехнулась, вытащила из снега дао и шагнула навстречу Ян Мо, но тут подскочил Ли Шаочао, крепко схватил её за руку и потащил назад, пытаясь отговорить:

– Амай, довольно! Не создавай проблем! Дао всё равно, кого резать, своих или чужих. Как можно так легко играться жизнями своих братьев? Если господин Лю узнает, всех, кто тут был, накажут!

Амай хмыкнула. Если б она с отчаянным видом не вытащила оружие и не заявила о готовности биться до последнего, стали бы присутствующие вмешиваться и растаскивать дерущихся? Все они стояли бы сторонке и с превеликим удовольствием наблюдали бы, как Ян Мо разделывается с ней, никто их них не встал бы на её защиту. Понятное дело, что в рукопашной драке с таким большим и сильным мужчиной, ей не только ничего не светит, но, пожалуй, сразу же выяснится ясно, кто она.

Ян Мо оттащили подальше в другую сторону, оттуда доносилась его брань:

– А ну, пусти! Убью мерзавца! Да чтоб вашу мать! Как он вообще посмел? Я должен расквитаться за командира Цзяо!

Командира Цзяо, которому она перерезала горло, Амай помнила очень хорошо. Она холодно посмотрела на удерживаемого Ян Мо, вернула дао в ножны, обернулась к Ли Шаочао и с благодарным видом поклонилась ему:

– Премного благодарю господина Ли за наставления.

Ли Шаочао тут же отмахнулся и сказал, что благодарить тут не за что, и что они сейчас по положению равные, и что не стоит так церемониться. Однако Амай с серьезным видом возразила:

– Амай благодарен господину не как равный, но как служивший под его началом. Амай благодарит господина за многодневные заботу и милость.

На этот раз Шаочао улыбнулся и не стал возражать. Вместе с Амай он вернулся в роту и велел ей уладить оставшиеся в отряде дела. 

Тем временем в отряде все скучились вокруг Чжан Эрданя, смеялись и шумели. Едва появилась Амай, Чжан Эрданя тут же оставили в покое и обступили её.

Чжан Эрдань вздохнул с облегчением и вытер со лба пот. Хоть Амай и объяснила ему, как надо отговариваться, но, когда на тебя наседает с расспросами весь отряд, выкрутиться и отделаться не просто. 

После ужина Амай незаметно позвала Чжан Эрдань наружу, молча осмотрелась вокруг и тихо начала:

– Эрдань, следуя за мной, ты рисковал своей жизнью и хорошо потрудился. Мне следовало бы назначить тебя десятником...

– Командир, – Чжан Эрдань вдруг прервал её, – я не хочу быть десятником.

Амай молча задержала на нём взгляд, на её губах появилась чуть заметная улыбка.

– Я не хочу назначать тебя. Ты ещё слишком молод и не сможешь справиться с ними.

Чжан Эрдань собрался с духом и посмотрел ей в глаза:

– Командир, не беспокойся. Ты знаешь, как будет лучше, я понимаю.

Амай улыбнулась, протянула руку и сжала его тонкое плечо:

– Я заберу тебя с собой, будешь в моей охране. Что думаешь об этом?

В глазах Чжан Эрданя промелькнуло радостное удивление, он взволнованно переспросил:

– Серьезно?

Она улыбнулась и кивнула.

– Иди, позови Ван Ци.

На следующий день во время утренней тренировки Лю Ган перед всем батальоном объявил о переводе Ли Шаочао, о назначении Амай и о повышении Ван Ци до десятника. Всё это сопровождалось многословием о братстве соотечественников, о том, что надо быть вместе, что надо сообща бить врагов.

– Братья! Я, Лю Ган, простой человек и скажу как есть. Рано или поздно войско северян придёт в Красные горы. Наша гора Сицзэшань – первая у них на пути. Какие бы ни были между вами обиды и ссоры, отбросьте всю эту срань. Режьте, рубите северянам головы, и не теряйте никого из своих. За каждого своего убивайте двоих. Кто же пойдет против своих, пусть потом не винит меня.

Когда после тренировки все начали расходиться, Лю Ган вызвал к себе Амай и Ян Мо. Он не стал ничего говорить, а только сурово посмотрел на обоих. Амай обернулась к Ян Мо и со всей учтивостью церемонно поклонилась:

– Господин Ян, Амай был груб вчера.

Ян Мо холодно хмыкнул. Но рядом стоял Лю Ган, так что Ян Мо сложил руки в ответном поклоне.

Лю Ган наконец громко выругался:

– Вы, сукины дети, в батальоне все братья, а вместо того, чтоб бить северян, вздумали резать друг друга... – говоря это, он раздавал пинки и Амай и Ян Мо. – Валите по своим местам и занимайтесь делом. Когда добьём северян, тогда и будете разбираться между собой, если будете ещё живы!

Амай и Ян Мо молча переглянулись. Ян Мо презрительно хмыкнул и отвернулся, Амай усмехнулась и качнула головой.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

Окончание главы