Амай 22.3 Случайная встреча. Перехитрить. Умеешь ли ты плавать?

Чан Юйцин оторопело смотрел, как Амай раздевается. Она сняла белое нижнее платье, сбросила длинные штаны и обувь, размотала ткань на талии. Осталось только утягивающее грудь полотно и шорты. Со стороны Чан Юйцина не было слышно никаких звуков движения. Амай обернулась и увидела, что он всё так же стоит. Несколько смутившись, она холодно пояснила:

– У меня нет пристрастия к раздеваниям. Попав в воду, одежда станет тяжелой и будет мешать, и тогда мне не хватит сил плыть с поврежденной рукой и удерживать тебя.

 Чан Юйцин уже отчасти пришел в себя. Было видно, что ему несколько неловко, однако он всё же ещё раз оценивающе оглядел Амай и улыбнулся:

– Ты выглядишь лучше, чем в прошлом году.

Услышав такое откровенное и нескромное замечание, Амай постаралась пропустить его мимо ушей и сдержать опять появившийся гнев. Она отвернулась и начала делать разогревающие перед погружением в воду движения. Через некоторое время Чан Юйцин со смехом спросил:

– Это тоже снимать?

Амай оглянулась. Чан Юйцин уже разделся, на нём оставались только шорты. Он держался за них и, забавляясь, смотрел на Амай.

– Как хочешь, – ответила она, нагнулась и подняла с земли пояс. – Надо связать тебе руки.

Весёлая улыбка Чан Юйцина тут же пропала.

– Зачем?

– Если не связать, ты будешь дёргаться и потонешь.

– Я не буду паниковать.

Амай с насмешкой сказала:

– Нет таких, кто, не умея плавать и оказавшись в воде, не начинает паниковать. Разве ты не слышал, что говорят про спасительную соломинку? Тот, кто тонет, хватается за всё, до чего может дотянуться. Если не связать тебе руки, ты, едва оказавшись в воде, перестанешь соображать и, желая спастись, начнешь хвататься за меня.

Чан Юйцин качнул головой, приподнял брови и с улыбкой сказал:

– Если ты свяжешь мне руки и отпустишь в воде, разве я не утону? Если я доверяю тебе, что ты переправишь меня на тот берег, значит и ты должна доверять мне, что я не буду паниковать в воде.

В его словах был некоторый здравый смысл, а потому Амай не стала настаивать и сказала:

– Ладно, пусть так и будет. На берегу ты вернешь мне кинжал, и на этом мы разойдёмся.

– Хорошо, – живо согласился Чан Юйцин.

Амай еще раз взглянула на кинжал в его руке и добавила:

– Лучше привяжи его к себе. Боюсь, оказавшись в воде, ты потеряешь самообладание и не удержишь его. Мне потом будет не найти его на дне.

Чан Юйцин согласился и крепко привязал кинжал к ноге. Амай спрыгнула в воду первой. Шел девятый месяц лунного года – поздняя осень – к тому же только занимался рассвет. Холод воды пронизывал до костей. Амай начала растирать руки. Обернувшись, она увидела, что Чан Юйцин стоит наверху и не решается спуститься. Смеясь над ним, она сказала:

– Если боишься прыгать, соскользни вдоль скалы.

Чан Юйцин улыбнулся и, не обращая внимания на тон, которым эти слова были сказаны, так и сделал. Держась одной рукой за скалу, он протянул другую к Амай.

Амай рассмеялась.

– Ты думаешь, я смогу удержать тебя на плаву за руку?

Чан Юйцин поднял брови.

– А как же?

Стараясь не попасться в его свободную руку, Амай подплыла к Чан Юйцину сзади и обхватила рукой за шею. Чан Юйцин почувствовал тепло прикасающегося скользкого тела, и его душевное равновесие нарушилось. 

Амай со смехом сказала:

– Конечно же, так. Расслабься и ляг на спину. Не бойся, я буду держать твой нос над водой.

Увидев, что он даже не пошевелился, и решив, что он боится и не доверяет, она холодно хмыкнула:

– Раз я сказала, что переправлю тебя на тот берег, то так и сделаю. Если не веришь, то так и скажи сейчас. Чего в холодной воде зря время тянуть?

Цвет лица Чан Юйцина был совсем не таким, как раньше, но, к счастью, Амай была позади и ничего не видела. Услышав её слова, он схватился за держащую его поперек шеи руку и сказал:

– Я сделаю так, как ты скажешь.

– А зачем схватился?

Чан Юйцин усмехнулся:

– Если не буду держаться, то, когда мы окажемся посреди реки, ты ведь отпустишь меня. Что мне тогда делать?

Амай засмеялась и, не препираясь более, велела:

–  Главное, помни – как бы ни было страшно, не смей хвататься за меня. Иначе мы оба потонем.

С этими словами она оттолкнулась ногой от скалы и, держа Чан Юйцина за шею, поплыла к центру реки.

Хотя Чан Юйцин и сказал, что не будет терять самообладания, но едва его рука оторвалась от твёрдой скалы, он почувствовал, что его сердце словно оборвалось. Верхом на коне он чувствовал себя не имеющим равных, но оказавшись в воде, не знал, что делать. Вокруг не было ничего, никакой точки опоры. Единственное, что он мог делать – хвататься за руку Амай.

– Расслабься! – резко крикнула она. – Ты сломаешь мне руку!

Напряжение не покидало Чан Юйцина, он сильнее сжимал губы и изо всех сил сдерживался, чтобы не вцепиться ещё сильнее. Постепенно ему удалось заставить себя ослабить хватку и отпустить её руку. На лице Амай появилась недобрая улыбка. Доплыв до середины реки, она вдруг зашептала ему на ухо:

– Чан Юйцин, ты не раз насмехался надо мной и оскорблял. Ты когда-нибудь думал о том, что наступит этот момент?

Не успел Чан Юйцин опомниться, как Амай выдернула свою руку, и он оказался посреди холодного потока воды один, вода начала заливать его лицо. Он хотел развернуться и схватить Амай, но она, словно вёрткая рыбка, держалась поблизости и не давалась в руки.

Плавая совсем рядом, она спокойно наблюдала за тем, как он барахтается и пытается держаться на воде, а потом погружается ко дну. Дождавшись этого момента, она нырнула следом и схватила его за волосы. Вытащив его обратно на поверхность, она засмеялась:

– Что подумают люди, если узнают, как знаменитый Мясник из Северной Мо потонул в Циншуй?

Его глаза были плотно закрыты, а губы посинели. Казалось, что он либо потерял сознание, либо уже мертв. Видя, что он никак не реагирует, Амай протянула руку к его носу – дыхание не чувствовалось. Она прекратила забавляться и, всё так же держа его за волосы, поспешила к противоположному берегу.

Циншуй широка, а Амай уже давно не ела. Плыть было трудно – грести она могла только одной рукой, поскольку приходилось держать Чан Юйцина. К тому моменту, когда она добралась до противоположной стороны реки, сил почти не осталось. Наконец, ноги коснулись дна. Она встала и потащила Чан Юйцина на берег, но через пару шагов вдруг почувствовала, что что-то не так. Она торопливо разжала руку, но было уже слишком поздно – Чан Юйцин сбил её с ног.

Пока они были посреди реки, Чан Юйцин был беспомощен и ничего не мог сделать, но, когда они добрались до берега и появилась опора, всё изменилось.

– Ты обманул! – успела вскрикнуть Амай, прежде чем Чан Юйцин с силой вдавил её в воду. Чтобы не захлебнуться, она поспешила задержать дыхание.

– Ты обманула первая!

Чан Юйцин опустил голову Амай под воду. Она его чуть не утопила, и сейчас во что бы то ни стало он хотел отплатить тем же.

Амай не могла подняться на поверхность. Задержав дыхание, она попыталась схватить Чан Юйцина и утащить его за собой. Но она была в воде слишком долго, сил у неё оставалось меньше, чем у него, и как бы она ни хваталась и ни цеплялась, как бы руками и ногами ни билась, у неё не получилось опрокинуть его. Думая только о том, как бы выбраться на поверхность и вдохнуть, она совсем забыла о том, что они оба почти раздеты, а та одежда, что на них осталась, насквозь промокла. Она не обращала на это внимание, а Чан Юйцин вынести такое не смог: то, что начиналось как ярость борьбы не на жизнь, а на смерть, вдруг обернулось для него совершенно другим.

Амай была уже на пределе и из последних сил пыталась подняться на поверхность, чтобы глотнуть воздух. Неожиданно она с удивлением обнаружила, что Чан Юйцин больше не вдавливает её в воду, а напротив, достал, крепко держит за голову и целует. Чуть не задохнувшись под водой, она не сразу пришла в себя, на осознание и реакцию потребовалось время, а между тем Чан Юйцин становился более настойчивым и воодушевленным. 

От переполнявшего её стыда и негодования Амай хотелось умереть. Что есть силы, она попыталась оттолкнуть Чан Юйцина, но он держал слишком крепко. Всё что оставалось – это кусаться. К счастью, Чан Юйцин отреагировал быстро. Почувствовав боль, он потянул Амай за подбородок, разжимая её челюсть. Когда от смог вырваться, из его рта текла кровь.

Амай не собиралась останавливаться на этом и хотела ударить его по лицу. Как Чан Юйцин мог позволить такое? Он перехватил её за запястье и совсем рассердился.

– Ты, женщина...! - не договорив то, что намеревался сказать, он остановился. Правое запястье Амай так распухло, что она уже не могла шевелить пальцами. От мысли, что она дотащила его до берега даже с такой рукой, Чан Юйцин невольно смягчился, его гнев утих. – Тебе эта рука ещё нужна?

Вместо ответа Амай тут же подняла другую руку, раздался звонкий звук удара – Чан Юйцин получил пощёчину. Он удивленно застыл, а затем опять разозлился и уже поднял руку, чтобы ударить в ответ. Амай не уклонялась, а гневно, сжав губы, смотрела на него. По лицу текли слезы, которых она даже не замечала.

Чан Юйцин не смог завершить удар. Он холодно хмыкнул, отвернулся и, обойдя Амай, направился к берегу.

Силы оставили Амай. Она качнулась, не устояв на ногах, упала и скрылась под водой. Чан Юйцин не успел отойти далеко. Услышав позади себя всплеск, он обернулся и увидел только поверхность воды. Он вернулся обратно, нашел в воде Амай, вытащил её и, обхватив поперек рукой, потащил на берег.

Амай была без сил, но в сознании и очень зла.

– Пусти!

Чан Юйцин не обратил на это внимания, выбрался на берег и бросил её на землю.

Упав, Амай глухо вскрикнула и начала ругаться.

– Сукин сын! Надо было оставить тебя в реке кормить рыб!

Чан Юйцина это нисколько не задело. Забавляясь и посмеиваясь, он присел на корточки рядом и спросил:

– Жалеешь, что не сделала так? Ну что ж, уже поздно!

Амай была так зла, что у неё перехватило дыхание. Она хотела продолжить, но видя, что он в ответ только смеется, закрыла рот и отвернулась.

От этого Чан Юйцин развеселился ещё больше.

– Эй, ты чего перестала ругаться? Почему отвернулась?

Амай на провокацию не ответила и поджала губы. Чан Юйцин продолжил развлекаться:

– Тебе не стоит смущаться. Наше положение в обществе несравнимо, но раз уж мы стали настолько близки, я тебя, так и быть, не брошу – когда тут всё закончится, захвачу с собою в Шанцзин. Будешь хорошо вести себя и ухаживать за мной, а я, когда женюсь, буду защищать тебя, велю супруге, чтоб тебя не обижала. Там, глядишь, родишь мне кого-нибудь, а я тогда назначу тебя...

Амай больше не могла слушать это и обернулась:

– Размечтался!

Чан Юйцин улыбнулся ещё шире и, от души забавляясь, продолжил:

– Почему размечался? Разве я не нравлюсь тебе?

– Кому это ты нравишься?

– Тебе! Если б было иначе, разве ты не бросила бы меня тонуть в реке?

Амай успокоилась. Было понятно, что он специально подшучивает над ней. Она усмехнулась и спросила в ответ:

– Я убила твоих охранников и ранила твоего братца. Почему же ты сразу не убил меня? Наверное, потому, что это я нравлюсь тебе.

Улыбка Чан Юйцина застыла, а затем, уже спокойно, он ответил:

– Я сказал, что убью тебя в бою. Я не из тех, кто обманывает женщин.

Амай с насмешкой сказала:

– Неужели? Получается, что ты полон благородства и верен своему слову, а я из недостойных и мне верить нельзя? Конечно же, я убью тебя не на этой реке, а в открытом бою.

Чан Юйцин какое-то время молча смотрел на неё, а затем сказал:

– Я неправильно тебя понял.

Амай хмыкнула и не стала спорить. Чан Юйцин тоже молчал и тихо сидел рядом.

Стояла поздняя осень, холодало. В воде это было не так заметно, но теперь на берегу, без одежды, ветер пронизывал до костей. Она обхватила и сжала плечи руками. Чан Юйцин поднялся и начал оглядываться. Наверху склона шла дорога, вот только куда она вела? Амай знала, о чем он думает, и холодно сказала:

– И не смотри – в диких горах одежды не найти. Отдохну немного и вернусь за ней на тот берег.

Чан Юйцин нахмурился:

– Будешь напрягать руку - совсем лишишься её.

Амай взглянула на правое запястье и перепугалась: большой и указательный палец уже совсем не двигались, если она потеряет эту руку и не сможет держать дао, то как она сможет драться? Пока она думала, Чан Юйцин вдруг снова схватил её за руку и потянул за обломок скалы.

– Там кто-то есть? – спросила она и вытянула шею, чтобы осмотреться, но Чан Юйцин тут же пригнул её голову.

– Забудь про ту одежду, я найду что-нибудь тут.

– Мы договорились, что, когда мы переправимся через реку, ты вернешь мне кинжал, и на этом мы разойдемся.

Чан Юйцин оглянулся на нее и поднял брови:

– Куда ты пойдешь в таком виде?

– Не твоё дело. Верни кинжал.

Он ничего не ответил. Амай изменилась в лице. Настороженно смотря на него, она холодно спросила:

– Неужели генерал Чан нарушит своё слово?

Чан Юйцин улыбнулся и начал отвязывать от ноги кинжал. Он собирался сказать что-то, но вдруг остановился и стал сосредоточенно прислушиваться, а потом толкнул Амай и упал вместе с ней в высокую траву. Амай рассердилась, подумав, что он опять намеревается вести себя недостойно. Она решила не терять время и укусила Чан Юйцина за плечо. Чан Юйцин тоже рассердился, воткнул кинжал в землю подле её головы и зашептал ей в ухо:

– Май Суй, уймись! Ты что думаешь, я женщин никогда раньше не видел?

Откуда-то сверху склона послышался стук копыт, Амай замерла.

Как быстро! Только они покинули тот берег, а на этом их уже ищут! Чувствуя, что что-то не так, Амай посмотрела на Чан Юйцина. Казалось, что он думал о том же, и тоже был озадачен. Оставалось надеяться, что то были не отправленные на его поиски люди –  иначе бы она тоже попала в беду.

Лошади наверху остановились. Послышался громкий голос:

– Двое остаются искать здесь, остальные следуют дальше.

Топот копыт начал отдаляться. Чан Юйцин зашептал:

– Пойду посмотрю. Если получится, добуду одежду, а если нет, тут же уплывай.

Амай несколько удивлённо посмотрела на него. Конечно же, она уплывет! Она не собирается тут помирать вместе с ним!

Чан Юйцин понял её взгляд совершенно неверно. Думая, что произвёл на неё впечатление, он широко улыбнулся и легонько похлопал её по щеке. Он хотел вытащить из земли воткнутый кинжал, но Амай быстро протянула руку и не позволила забрать его. Чан Юйцин удивлённо взглянул на неё, а затем с лёгкой усмешкой убрал руку.

Он тихо приподнялся из травы и увидел, что оставшиеся дворцовые гвардейцы спешились и, ища, спускаются по склону. Чан Юйцин оценивал расстояние до них, намереваясь убить ближайшего и не дать сбежать второму, чтобы тот не поднял тревогу.

Пока он думал, неожиданно налетел ветер и пригнул скрывавшую его высокую траву. Его фигура стала хорошо заметна. Ближайший гвардеец обернулся и встретился с ним взглядом. Чан Юйцин уже хотел рвануть к нему, как гвардеец вдруг удивленно спросил:

– Седьмой господин?

Чан Юйцин и Амай удивленно замерли. Гвардеец окликнул своего товарища, подбежал к Чан Юйцину и спросил еще раз:

– Седьмой господин?

Чан Юйцин, не спеша, кивнул. Гвардеец тотчас сказал:

– Фамилия моего господина – Му. Нам приказано отыскать седьмого господина. Прошу скорее следовать за нами.

Похоже, гвардеец знал кто он такой. Чан Юйцин не стал задавать лишних вопросов, поднялся и пошел за ним. Гвардеец, однако, заметил и Амай. Он перевел взгляд на Чан Юйцина. Чан Юйцин обернулся, взглянул на Амай и с улыбкой ответил:

– Она не со мной.

Гвардеец успокоился и сказал:

– Прошу седьмого господина идти. Недостойный останется и всё уладит.

Увидев, что Чан Юйцин стоит на месте, и решив, что ему жаль девушку, гвардеец добавил:

– Прошу седьмого господина отнестись к ситуации с пониманием. Общие интересы превыше таких мелочей.

Амай спокойно смотрела на них. Она незаметно вытащила воткнутый в землю кинжал и спрятала его в холсте за спиной.

Чан Юйцин постоял, а затем, так ни разу больше не обернувшись, стал подниматься наверх. Гвардеец же начал приближаться к Амай. Казалось, что она так перепугана, что ноги перестали слушать её; что она не может даже подняться, и единственное на что способна – это в панике пятиться назад. Гвардеец вздохнул: такая красивая, очень жаль, но что поделать?

Так Амай доползла до кромки воды. Вдруг в лицо гвардейцу полетела пригоршня песка с камушками. Пока он уворачивался и прятал глаза, Амай прыгнула в воду. Вынырнула она более чем в десяти чжанах от берега. Гвардеец стоял на берегу и удивленно смотрел на неё.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

Окончание главы