Амай 38.3 Девушка в красном. Желания и намерения. Доверие

Той ночью свет в кабинете Амай опять долго не гас. Когда наступили сумерки, Амай велела Чжан Шицяну принести жаровню. На столе стояла свеча, она подносила к ней страницы с рисунками и чертежами, поджигала их и клала в жаровню. Она сидела подле жаровни плотно сжав губы и молча смотрела на скачущие язычки огня.

– Боюсь, я не смогу сдержаться, – вдруг, непонятно к чему, сказала она. – Люди не могут устоять перед соблазном. Они становятся всё ненасытней и в конце концов выпускают чудовищ. Они не отсюда, будет лучше, если они уйдут вслед за отцом...

Не понимая, что в действительности происходит, Чжан Шицян сидел рядом и наблюдал за ней. Он несколько раз собирался сказать что-то, но промолчал. 

Амай погладила обложку записной книжки. В тот раз в Красных горах она взяла из оставшегося после отца только её и кинжал. Теперь кинжал затерян где-то на склонах Яньшань, и у неё осталась одна эта записная книжка. Амай помнила всю её наизусть. Записную книжку уже давно следовало уничтожить, но Амай была не в силах расстаться с нею и тянула.

Сяо И специально приказал сделать для неё новую мебель с тайниками, а Линь Миньшэнь внимательно наблюдал за ней… После победы подле ущелья Фэйлун все вокруг были уверены в том, что у неё есть какая-то необыкновенная и редкая книга по военному искусству. 

Амай усмехнулась и положила записную книжку в жаровню. Огонь тут же лизнул страницы, они начали загибаться. В ярком свете стали видны написанные уверенной и энергичной рукой строки. В этих линиях чувствовалась несгибаемая твёрдость. Местами подле них виднелись записи, выведенные другой рукой легко и изящно. Непреклонность и уверенность в себе дополнялись гибкостью и умением сомневаться. Сочетание твёрдости и мягкости, как и должно быть...

Огонь в жаровне стал тише, вскоре от станиц остался лишь пепел.

У Амай защипало в глазах, она запрокинула голову и зажмурилась. Потребовалось много времени, чтобы она смогла ровным голосом сказать Чжан Шицяну:

– Вынеси это и закопай под деревом.

Чжан Шицян осторожно взял жаровню и вышел. Он нашел чистый белый шелк, завернул в него оставшуюся золу с пеплом, а потом закопал под зизифусом, который рос за кабинетом.

Когда Чжан Шицян вернулся в кабинет, там был Линь Миньшэнь. Линь Миньшэнь интересовался, как быть с Си Жуннян.

Амай немного подумала и сказала:

– Пусть остается в резиденции, а ты тайно отправь кого-нибудь в заставу рассказать Тан Шаои. Пусть он приедет.

Однако, не прошло и двух дней, как Тан Шаои приехал сам.

Вместе с Си Жуннян в Цзичжоу был один из братьев заставы. Фамилия его была Чжао, в заставе он был четвертым по старшинству, и потому все звали его Чжао Сы*.

Сы – четвёртый.

Чжао Сы был известен как благонравный и верный человек, к тому же его боевые навыки были очень хороши, и потому он издавна был охранником Си Жуннян.

В тот день Си Жуннян следовала за Амай до ворот резиденции. Она, человек цзянху, была более непредвзятой, чем девушки, проводящие свои дни на женской половине дома, и больше доверяла своему восприятию, чем мужчины. Издалека Си Жуннян увидела, что черты лица Амай совсем женские, и у неё появились сомнения.

Си Жуннян планировала прокрасться ночью в резиденцию главнокомандующего и всё выяснить. К счастью, Чжао Сы смог остановить её. Он сказал, что охрана в резиденции должна быть очень строгой, что легко зайти и уйти не получится. Он сказал, что если Си Жуннян примут за подосланного убийцу или шпиона, это доставит Тан Шаои много беспокойств и хлопот. Си Жуннян оставила идею ночного посещения резиденции, и Чжао Сы вздохнул с облегчением. Увы, он недоглядел! Си Жуннян совершенно открыто подошла к главным воротам резиденции и добилась приёма. Чжао Сы был в отчаянии. Он тайком отправил в заставу человека с известием, а сам, опасаясь, как бы чего с Си Жуннян ни случилось, засел караулить подле резиденции.

Отправляясь в Цзичжоу, Си Жуннян поставила в известность Тан Шаои. Она сказала, что ей надо сделать некоторые покупки, и ни словом не обмолвилась об истинной причине. Тан Шаои подумал, что она, любящая наряжаться молодая девушка, хочет купить в Цзичжоу что-то из одежды и украшений, и что ему, мужчине, не следует задавать слишком много вопросов об этом. Кроме того, Цзичжоу находился под контролем армии Цзянбэя, и потому Тан Шаои не беспокоился и лишь сказал Си Жуннян ехать не одной, а взять с собой несколько человек.

Однако, спеша в Цзичжоу, Си Жуннян взяла с собой только верного Чжао Сы. Через несколько дней в заставу пришел человек и передал письмо, в котором сообщалось о том, что глава Си проникла в резиденцию главнокомандующего.

Когда Тан Шаои приехал в Цзичжоу, Чжао Сы сидел на корточках неподалёку от ворот резиденции, его глаза уже покраснели. Увидев своих, он так разволновался, что чуть не заплакал.

– Второй глава Тан! Наконец-то вы здесь!

Тан Шаои кивнул и спросил Чжао Сы:

– Ты знаешь почему глава отправилась к главнокомандующему Маю?

Чжао Сы покачал головой:

– Не знаю.

Тан Шаои чуть нахмурился.

– Глава ничего не сказала?

 Чжао Сы скривился, немного подумал и ответил:

– Глава Си сказала только одно. Что главнокомандующий Май действительно очень красив.

Как только прозвучали эти слова, выражение лиц прибывших с Тан Шаои людей стало каким-то странным. Все как один, не сговариваясь, посмотрели на него. 

Тан Шаои не знал, как на это ответить. Всего несколько дней назад Си Жуннян настаивала на том, что он должен взять её в жены. Она подняла такой шум, так кричала, что в заставе не осталось ни одного человека, кто не знал бы, как глубоки её чувства. И вот теперь история повторяется? Теперь она выбрала новую цель и пришла донимать своими чувствами Амай?

Тан Шаои велел отвести Чжао Сы на постоялый двор, а сам направился в резиденцию, чтобы лично увидеться с главнокомандующим Май Суй. К счастью, дежуривший у ворот резиденции офицер знал его. Тот офицер послал к Амай человека с известием, а сам повел Тан Шаои.

Как раз в это время Амай обсуждала с Сяо И и другими набор рекрутов. Услышав о прибытии Тан Шаои она ничуть не удивилась, быстро завершила обсуждение и отослала всех, после чего вышла во двор встречать гостя.

Караульный офицер торопливо подошел к Амай и по всем правилам приветствовал её, а затем, увидев, что приказаний не будет, ушел.

Амай улыбнулась:

– Старший брат!

Тан Шаои спокойно смотрел на неё. Худощавая и высокая подобно крепкому бамбуку фигура в повседневном платье, красивые черты лица, ясные глаза, четкие брови... Он ненадолго остановил взгляд на подбородке, а потом, как ни в чём ни бывало, отвёл его и приветствовал:

– Главнокомандующий Май.

Амай не отозвалась положенным образом, и всё так же с улыбкой настойчиво повторила:

– Старший брат!

Тан Шаои ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ и заговорить иначе:

– Амай.

Она повела его во двор, улыбаясь и на ходу говоря:

– Мы только пару дней назад оправили за старшим братом человека с просьбой приехать! Кто бы мог подумать, что старший брат приедет так быстро!

Тан Шаои подумал, что всё дело в Си Жуннян. Немного помолчав, он ответил:

– Глава Си живёт в горах с самого детства, Си Фэн воспитывал её словно сына, и потому она немного своенравна и доставила тебе беспокойства.

Амай искоса взглянула на него, отодвинула занавес, впустила в кабинет и с улыбкой сказала:

– Старший брат неправильно понял. Я послал за старшим братом не из-за главы Си.

Тан Шаои удивился. Без лишних церемоний он сел подле стола и спросил:

– Как дела в армии?

Амай села рядом.

– Пришли новости из Юйчжоу. Чэнь Ци сейчас усердно занимается подавлением недовольств и повсеместных сопротивлений населения Цзянбэя. Он не только отправил Цзян Чэнъи, Фу Чжи и других усмирять возмущения в провинциях Сю и Юн, но послал генералов Чан подавлять ополчения в провинции Цзин.

Тан Шаои уже слышал о том, что после поражения в провинции Цин Чан Юйцин был отозван в Юйчжоу. Разлад между Чэнь Ци и семейством Чан уже давно не был секретом, и он предполагал, что после возвращения в Юйчжоу Чэнь Ци оставит генералов Чан без дела.

Тан Шаои был удивлён.

– Чэнь Ци все еще дает задания Чан Юйцину?

Амай спокойно улыбнулась и ответила:

– Думаю, Чэнь Ци делает это без особой охоты. Но род Чан так древен, что его просто не свалишь. Пожалуй, то было желание их императора, Чэнь Ци не может идти против него. Чэнь Ци смог воспользоваться поражением Чан Юйцина, снять его с должности и отозвать в Юйчжоу. Но не успел он отдать этот приказ, как из Шанцзина привезли другой, и Чэнь Ци пришлось выделить Чан Юйцину тридцатитысячное войско и велеть ему по пути в Юйчжоу захватить оставшиеся города. В результате по пути из Уань в Юйчжоу Чан Юйцин взял с боем более десятка укрепленных городов разной величины и только прибавил себе заслуг.

– Кто мог бы подумать, что Чэнь Ци так просчитается? Если б он знал, чем всё обернётся, то оставил бы Чан Юйцина в Уань и дал возможность получить эти заслуги Фу Юэ. Увы, семейство Фу напрасно заняло сторону Чэнь Ци, это не принесло им никакой пользы.

Амай кивнула.

– Верно. Чэнь Ци, должно быть, очень сожалеет об этом. Но он из тех, кто слишком много волнуется о том, что о нём подумают другие. Он будет втайне скрежетать зубами и глотать свою кровь, но не покажет ничего, кроме улыбки.

Амай с таким выражением сказала это, что Тан Шаои не удержался от смеха. Впрочем, он понял главное.

– Боюсь, для провинций Цин и Цзи скоро настанут очень тяжелые времена.

Чэнь Ци оставил провинции Цин и Цзи в покое и сосредоточился на подавлении очагов сопротивления простого населения. Он укреплялся на захваченных землях. Обеспечив себе спокойный тыл, он начнёт наступление всеми силами на провинции Цин и Цзи. Раз Тан Шаои сказал так, значит намерения Чэнь Ци были ему ясны.

– Чэнь Ци начнет наступление на провинцию Цин не позднее следующей осени, - ответила Амай.

Тан Шаои потемнел. У них в запасе всего один год. Если без промедлений собрать ещё несколько десятков тысяч новобранцев, то как их успеть подготовить? На обучение хороших стрелков требуется не менее двух-трех лет, а без стрелков с конницей не справиться. Новому формированию с повозками и строю пеших копейщиков одолеть маневренную и быструю конницу будет сложно.

Амай верно догадалась, о чем он думал. Она прервала молчание:

– Старший брат, говорят, что ты в Дяньцзылян тренируешь конницу.

Тан Шаои кивнул.

– Дяньцзылян подходит для этого. Я взял некоторых людей заставы и хочу выучить их. Пусть немногих, но хорошо.

Дело вовсе не в том, что он не хотел учить многих, а в том, что такой возможности не было. Пригодных для боевых действий лошадей мало, да и прочих необходимых ресурсов не хватало. А раз отряд небольшой, то его выучкой можно заниматься тщательней. 

После некоторых раздумий Амай спросила:

– Старший брат, сколько у тебя сейчас людей в отряде?

Если бы этот вопрос задал кто-то другой, Тан Шаои не ответил бы. 

– Сперва у нас были только лошади из конюшен заставы, а потом добавились те, которых мы захватили после боя с северянами. Не наберется и шести сотен.

– На одного человека всего одна лошадь?

Тан Шаои с сожалением кивнул.

В Южной Ся и до этого было мало лошадей, а теперь торговые пути через Цзянбэй перекрыты Северной Мо, лошадей в западных степях Сиху уже не купить. Если у северян на одного всадника приходилось две или даже три сменных лошади, то южане позволить себе такого не могли.

Амай поджала губы, ненадолго задумалась, а потом сказала:

– Старший брат, под началом Чжан Шэна сейчас около четырёх тысяч человек. В бою у Цинчжоу мы захватили много боевых лошадей северян. Я добавлю ещё несколько тысяч человек и передам всё тебе. Ты сможешь к следующей осени хорошо подготовить их для меня?

Тан Шаои недоверчиво взглянул на неё. Она смотрела решимо и не отводя глаз.

– Ты отведешь конницу в Дяньцзылян. Продовольствие, снаряжение и всё нужное я буду присылать из Цзичжоу. В следующем году мне понадобится пять тысяч конницы. Все прочие останутся в распоряжении старшего брата.

Получается, что у него останется несколько тысяч человек. Когда армия Цзянбэя была в расцвете сил, в её бытность в Красных горах, в те времена у него в руках было около десяти тысяч всадников. Почти не встречая сопротивления, они вторгались в степи Сиху.

У Тан Шаои пересохло во рту.

– Амай, если у меня будет столько людей, ты понимаешь, что это будет значить?

Застава Цинфэн сильно отличалась от городка Уань, а Тан Шаои занимал совсем другое положение, чем Чан Юйцин. Если в руках Тан Шаои будет столько конницы, то он может стать клинком, приставленным к груди мятежной армии Цзянбэя. Если он решит бросить клич и собрать добровольцев на борьбу против инородцев-захватчиков, сила его известности такова, что всё может закончиться тем, что он займёт место Амай.

Амай спокойно ответила:

– Я доверяю старшему брату.

Тан Шаои какое-то время молча смотрел на неё, а потом кивнул.

– Хорошо.

Напряжение постепенно оставляло лицо Амай, в её глазах отразилась улыбка.

– Есть ещё одно дело, в котором нужна помощь старшего брата.

Тан Шаои заставил себя отвести взгляд и спросил:

– Какое?

– Нужно чтобы старший брат помог найти в горах тайное место, куда можно перенести оружейную мастерскую.

– По дорогам в горах передвигаться не просто. Если ты перенесешь в горы оружейную мастерскую, вреда от этого может оказаться больше, чем пользы.

Амай пришлось пояснить:

– Мы собираемся создать новый тип оружия, я не хочу, чтобы посторонние знали об этом. В Цзичжоу слишком людно, наверняка тут есть и шпионы северян, и потому необходимо укромное место.

Тан Шаои ненадолго задумался и ответил:

– Место найдется. Люди и материалы готовы к отправке?

Амай кивнула.

– Мастера готовы, материалы тоже. Их отправят в нужное место не завозя в Цзичжоу. Следующей весной я приведу в Дяньцзылян новое формирование.

– Новое формирование? 

– Да. Я хочу подготовить в Цзичжоу отборное формирование, а когда придёт время, привести его Дяньцзылян и объединить с конницей, которую подготовит старший брат.

Видя, что она уже всё решила, Тан Шаои не стал ничего больше говорить и кивнул.

– Хорошо.

Потом они перешли к разговорам о близящемся наборе рекрутов. Во время разговора в кабинет влетел Линь Миньшэнь. Он даже не доложился и собирался сказать что-то, но с удивлением заметил Тан Шаои и успел закрыть рот.

Видя это, Тан Шаои поднялся и сказал:

– Пойду повидаться с главой Си.

Амай не знала, с каким срочным делом явился Линь Миньшэнь, но раз он не счел возможным говорить при Тан Шаои, значит дело было секретным. Она тоже поднялась и сказала:

– Хорошо. Я велю проводить старшего брата.

Амай вывела Тан Шаои во двор, позвала Чжан Шицяна и велела отвести его к Си Жуннян. Затем она вернулась в кабинет и спросила Линь Миньшэня:

– Что такое случилось, что ты так переполошился?

Линь Миньшэнь уже взял себя в руки. Пристально смотря на Амай, он сказал:

– Он поднял мятеж!

Амай вздрогнула.

– Когда?

– В начале девятого месяца он и старшая принцесса воспользовались осенней охотой и сбежали из Шэнду в Юньси. На пятнадцатый день он объявил себя Ци Хуанем, а затем во имя завета деда поклялся покарать узурпатора. Он пообещал ради умиротворения страны привести к присяге войска и выступить против захватчиков!

– А как же мятеж в Юньси?

– С мятежниками в Юньси уже давным-давно разобрались! Они подыгрывали, изображая, что продолжают бороться с нами, и только!

Амай коротко усмехнулась, подумала и сказала:

– Сходи позови почтенного Сюй.

Линь Миньшэнь отозвался и ушел.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

Окончание главы