Амай 17.1 Во главе с императором. Имя. Тренировка

На восьмой год Небесного Благословления по летоисчислению Северной Мо юный император, наперекор многим министрам и сановникам, выступил из столицы и лично повёл двухсоттысячное войско. Из Шанцзина войско двинулось на юг, но, когда оно добралось до горного прохода у Цзинъяна, старый генерал Сяо Шэнь остановил его.

Сяо Шэнь был известным генералом, на поколение старше Чжоу Чжиженя. Отправившись из Цзинъяна на юг, в Юйчжоу, Чэнь Ци оставил его охранять Цзинъян. Услышав, что император хочет лично вести войско против южных инородцев, разменявший седьмой десяток генерал одел тяжёлые доспехи и встал перед горным проходом на колени. Он сказал, что лучше умрёт, чем пропустит императора.

Кого бы юный император не отправлял к нему, Сяо Шэнь отвечал одними и теми же словами:

– Выступление в военный поход Сына Неба – вопрос государственной важности. Это допустимо, если нет другого выбора. Это допустимо, если победа неотвратима. Ныне ситуация по ту сторону прохода доподлинно не известна, исход войны непредсказуем. Как можно подвергать Сына Неба опасности? Если император настаивает, пусть вся армия пройдёт по останкам старого слуги императора, в противном случае верный слуга лишится лица и не сможет предстать перед прежним императором в загробном мире!

Юный император никак не предполагал, что, покинув столицу, будет остановлен у Цзинъяна и получит отповедь от старика, какого-то простолюдина Сяо Шэня. Сяо Шэня можно было бы и казнить, но в то же время казнить было никак нельзя: юный император ещё с детства поставил себе целью стать легендарным и мудрым правителем, а потому казнить старого верного слугу, искусного полководца – дело безусловно недопустимое. А если не казнить, то проглотить сказанное им очень трудно. К тому же этот старикашка не встаёт с колен, так и стоит, закрывает собой проход в Цзинъян! 

В этот затруднительный момент кто-то нашептал юному императору такую мысль: может проход в Цзинъян закрыл на ключ главнокомандующий Чэнь Ци? 

Тем временем в Юйчжоу Чэнь Ци получил тайное сообщение от доверенного лица. Узнав о том, что Сяо Шэнь встал на колени и преградил императору проход, он не сдержался и воскликнул:

– Сяо Шэнь, ты погубишь меня!

В комнате не было никого, кроме преданного ему генерала Цзян Чэнъи.

– Какое отношение закрытие прохода Сяо Шэнем имеет к главнокомандующему?

Вскоре Чэнь Ци успокоился, поднёс секретное письмо к свече, сжёг его и сказал:

– Сяо Шэнь получил от нас приказ оставаться в Цзинъяне и охранять его. Сейчас он преградил въезд императора на юг. Всё подумают, что это я надоумил его. Что именно подумают обо мне?

Услышав эти слова Чэнь Ци, Цзян Чэнъи невольно поменялся в лице. Он нерешительно помедлил и сказал:

– Император ведь не послушает их, верно? Император наперекор всем отдал в руки главнокомандующему половину всех войск страны. Очевидно, что он безгранично доверяет главнокомандующему.

На лице Чэнь Ци появилась чуть заметная горькая улыбка.

– Доверяет, да не совсем. Цзинъян был взят слишком быстро, ворота в Южную Ся открыты, мы промчались через весь Цзянбэй. Тайсин окружен, и это только вопрос времени, когда он будет взят. Если мы скажем императору, что время для переправы через реку в Цзяннань ещё не пришло, что из этого выйдет?

Казалось, что Цзян Чэнъи что-то понял из слов Чэнь Ци. Он открыл рот, чтобы спросить, но не знал, что именно спрашивать.

Увидев, что Цзян Чэнъи так и не понял, Чэнь Ци спросил:

– Думаешь, без согласия вдовствующей императрицы, император смог бы выехать из Шанцзина?

Юный император Северной Мо взошёл на престол в совсем раннем возрасте, долгое время управление государством было полностью в руках вдовствующей императрицы. Пару лет назад юный император стал считаться взрослым, вдовствующая императрица передала ему власть и вернулась в гарем. Хоть они и были родными друг другу людьми, но, когда дело доходит до императорской власти, отношения между роднёй становятся уже не такими искренними и сердечными. Да, юный император принял бразды правления, но реальная власть была по-прежнему у его матери.

Цзян Чэнъи сказал:

– Подчиненный не понимает. Ранее император приказал главнокомандующему вести войско на юг, вдовствующая императрица тогда препятствовала и задерживала. Почему на этот раз она согласилась и отпустила императора?

– Раз она отпустила, значит по определённым вопросам они пришли к согласию, достигли компромисса, – Чэнь Ци вздохнул и продолжил. – Императору нужна стабильность в делах управления государством. Таких, как мы с тобой, слишком мало для этого. Ему нужно заручиться поддержкой старой знати, дать им достаточно преимуществ. Да и вдовствующая императрица не хочет видеть, как мы, бывшие никем, возвышаемся. Громкие заслуги дают большие перспективы. А потому, если император лично возглавит поход, это будет наилучшим разрешением сложившихся противоречий. Если не веришь, посмотри, что будет дальше. На этот раз в поход с императором непременно выступит немало представителей из старой знати. Даже семейство Чан пошлёт ещё кого-нибудь.

Цзян Чэнъи не понял опять:

– Они уже отправили Чан Юйцина, зачем им посылать кого-то ещё?

Чэнь Ци усмехнулся:

– Поход императора означает, что он не желает, чтобы был кто-то со слишком большими заслугами. Ему не нужны те, кто набрал слишком много силы. А Чан Юйцин теперь прославленный на всю страну Мясник. Боюсь, императору это очень не нравится. Если мы можем разгадать мысли и стремления императора, думаешь, старые лисы из семейства Чан не смогут догадаться? То, что Чан Юйцин потерпел поражение в Красных горах – может быть, это и к счастью*. Это дало старым лисам предлог, прекрасную возможность отвести его в тень, а взамен вывести кого-то другого, у кого ещё нет заметных боевых заслуг. Новые заслуги опять достанутся представителю семейства Чан, но не Чан Юйцину. Чанам не надо будет беспокоиться о том, что он навлечёт на них опасения императора. Пройдёт время, положение Чан Юйцина будет уже не настолько крепким, и его вернут снова. Семейство Чан исподволь поддержит и поможет ему. Они поколениями так защищают своих детей.

Идиома «Старик Саи потерял свою лошадь». Значение идиомы: нет худа без добра, не было бы счастье, да несчастье помогло.

Когда-то старик по имени Саи держал в своей конюшне много лошадей. Однажды одна из его лучших лошадей сбежала. Соседи попытались его утешить, но вместо того, чтобы расстраиваться, Саи сказал: «Кто знает? Может быть, это скрытое благословение!».

Через несколько дней сбежавшая лошадь вернулась в конюшню с другой красивой лошадью. Сын Саи сел на новую лошадь, но, упал с нее, сломав ногу. Соседи принялись утешать Саи, на что он еще раз сказал: «Кто знает? Может быть, это скрытое благословение!».

Через несколько дней внезапно началась война, и большинство мужчин в деревне были забраны в армию. Многие из них погибли на войне, но сын Саи не мог служить в армии из-за травмы и был спасен от верной смерти.

В любой проблеме или несчастье есть скрытое благословение.

– А мы?

Чэнь Ци улыбнулся и тихо ответил:

– А мы не такие: у нас нет глубоких корней. Нас пока не будут отстранять.

Чэнь Ци на какое-то время замолчал, а потом поднял глаза, в них опять была твёрдость и решимость. Он громко сказал:

– Готовь две тысячи всадников. Едем в Цзинъян приветствовать въезд императора.

На четвёртом месяце в горах во всю цветут персики.

Это был тот редкий день, когда у Сюй Цзина нашлось время для отдыха. Он побродил среди казарм, а потом, заложив руки за спину, неторопливо направился за их пределы. Достигнув пологого горного склона, он увидел на нём несколько цветущих персиковых деревьев. Сюй Цзин почувствовал поэтическое вдохновение, ступил под кроны и стал любоваться ветвями в цвету.

Следовавший за ним юный охранник подумал, что Сюй Цзин хочет срезать несколько ветвей и принести их домой. Он подошел и услужливо спросил:

– Какая ветка нравится почтенному господину? Я отрежу её для почтенного.

Едва появившееся вдохновение было разрушено словами юного охранника. Сюй Цзин схватился за бородку, бросил взгляд на охранника и раздраженно обронил:

– Как пόшло...

Охранник не мог понять, чем вызвал недовольство Сюй Цзина. Он хотел спросить, как вдруг заметил, что выражение лица Сюй Цзина внезапно изменилось.

– Скверно! Снова дует осенний ветер*! – тихо забормотал Сюй Цзин и попытался укрыться за персиковым деревом. Но разве такой тонкий ствол может укрыть человека от осеннего ветра?

Поговорка, означающая попытку выклянчить некое существенное вознаграждение ценой мелкого подарка или подхалимства.

Сюй Цзин обошёл дерево и, должно быть, понял, что от ветра за ним не скрыться. Ища спасения, он стал подниматься выше по склону. Через несколько шагов он услышал откуда-то позади далёкий голос Амай:

– Почтенный!

Сюй Цзин притворился будто ничего не слышал и стал забираться быстрее. Но разве мог он скоростью шага сравниться с Амай? Вскоре она закричала опять:

– Почтенный! Почтенный!

Ничего не поделаешь, Сюй Цзину пришлось остановиться. Он обернулся и, запыхавшись, ухватился за ствол персикового дерева.

Амай выглядела посвежевшей и разрумянившейся, от быстрого бега на лбу выступил пот. Она с улыбкой спросила:

– Почтенный в хорошем настроении. Он любовался цветением персика?

Сюй Цзин нехотя заставил себя улыбнуться.

– Так, терпимо.

Он перевёл взгляд на прибежавшего следом за Амай раскрасневшегося Чжан Эрданя.

– Чжан Шицян, ты опять следуешь за своим господином?

Чжан Эрдань, которого теперь звали Чжан Шицяном, застенчиво улыбнулся и кивнул.

В Китае на протяжении тысячелетий существовала традиция ритуальной смены имён в связи с достижением определенного возраста или смены занятия. Двадцати лет Чжан Эрданю еще нет, так что можно считать, что новое имя ему дано в честь прошедших событий в горах.

Шицян – «сильный мужчина», «стойкий солдат».

– Да, господин советник.

Сюй Цзин кивнул и погладил козлиную бородку.

– Как всем твоё новое имя?

Чжан Шицян провёл рукой по голове, глубоко поклонился Сюй Цзину

– Премного благодарю господина советника за новое имя.

– Не стоит благодарности, не стоит, – улыбнулся Сюй Цзин.

Амай поняла, что Сюй Цзин намеренно сменил тему разговора. Она шагнула вперед, загородила собой Чжан Шицяна и улыбнулась Сюй Цзину:

– Почтенный, мы не виделись несколько дней, Амай уже успел соскучиться.

Сюй Цзин торопливо отмахнулся:

– Не стоит скучать о старике, не стоит, старик не так быстр. Когда ты соскучился в прошлый раз, старик снова лишился двух сотен новобранцев. Прошло всего несколько дней, а ты вздумал скучать опять?

Амай рассмеялась, Сюй Цзин закатил глаза.

– Сегодня вы очень рано, никак чтоб поймать старика?

Амай улыбнулась:

– Почтенный, как можно так говорить? Я с новобранцами выбрался на утреннюю пробежку. Бежал, бежал, не заметил, как добежал до штаба. А тут вспомнил о господине советнике и заглянул к нему.

Слушая Амай, Сюй Цзин скривил губы и усмехнулся.

– Амай умеет бегать: не заметил, как совершенно случайно пробежал несколько десятков ли через горы. Старик восхищен!

Амай будто не заметила насмешки в его словах, с совершенно серьёзным видом она продолжила:

– Наш лагерь расположен так близко от штаба, всего несколько десятков ли, как можно не навещать почтенного господина?

Сюй Цзин не ожидал, что у Амай хватит духу на то, чтобы сказать ему все эти формальные вежливости. Он не мог не восхититься её способностью прикидываться ничего не понимающим человеком.

– Амай, положа руку на сердце, подумай и скажи: разве старик не заботится о твоём батальоне? Разве твой батальон не получил больше всех новобранцев?

– Но...

– Получил! – оборвал её Сюй Цзин. – Твой батальон потерял больше всех, но старик ведь всё восполнил? Всё быстро собрали и передали тебе, не так ли? Мы с тобой старые приятели, старик достаточно заботится о тебе. У нас в армии более двадцати батальонов, как ты предлагаешь старику объясняться с другими?

– Но... 

Увидев, что Сюй Цзин пристально смотрит, она понизила голос, и с недовольным видом сказала:

– Люди восполнены, но оружия и снаряжения для них нет. Так много новобранцев, мне им палки раздать? Они не монахи из Шаолиня...

Её голос становился всё тише и тише, пока не стал едва слышным. Сюй Цзин не расслышал последние слова и переспросил:

– Что ты сказал?

Амай подняла голову, посмотрела на Сюй Цзина, снова опустила и прошептала:

– Мои солдаты не монахи из Шаолиня.

Она на долгое время замолкла, и Сюй Цзин был вынужден ответить:

– Я больше не буду присылать в твой батальон новых солдат. А за снаряжением тебе надо обратиться к главнокомандующему.

Амай поняла, что у Сюй Цзина в этот день ничего выманить не получится. Она побаивалась идти к Шан Ичжи, но раз ей было надо что-то получить для батальона, другого выхода не оставалось. Думая об этом, она улыбнулась и сказала Сюй Цзину:

– Почтенный господин всегда хорошо заботился обо мне, я всё понимаю, но у многих новобранцев нет никакого оружия. Что мне сказать братьям, когда вернусь? Раз почтенный сказал так, я пойду повидаться с главнокомандующим, но нужно чтоб и почтенный замолвил за меня несколько слов.

Сюй Цзин кивнул:

– Ступай, старик поможет. Переговори с главнокомандующим, а старик поговорит с другими.

Амай раскланялась с Сюй Цзином и отправилась в лагерь штаба. Когда она проходила мимо охранника Сюй Цзина, тот с поспешной почтительностью приветствовал её:

– Генерал Май!

Думая о том, что и как должно сказать Шан Ичжи, чтобы не вернуться назад с пустыми руками, она рассеянно улыбнулась.

Сюй Цзин стоял на склоне горы и смотрел, как Амай постепенно удаляется. Потом он заложил руки за спину, спустился и побрел гулять дальше. Когда он проходил мимо юного охранника, тот всё ещё в оцепенении смотрел вслед Амай. Сюй Цзин не удержался и холодно хмыкнул. Охранник очнулся и поспешил за Сюй Цзином.

– Генерал Май красив? – будто случайно спросил Сюй Цзин.

– Ага, красив, – не задумываясь ответил охранник.

Шедший впереди Сюй Цзин вдруг остановился, обернулся и посмотрел на охранника. Лицо охранника вдруг вспыхнуло и залилось краской, слова застряли.

Сюй Цзин рассмеялся.

– Чего боишься? Вся армия знает о том, как он выглядит, не ты один так говоришь.

Юный охранник был прост и бесхитростен, услышав ответ Сюй Цзина, он немного осмелел и с некоторым волнением сказал:

– Почтенный, генерал Май и вправду очень красив! Когда он проходил сейчас, он улыбнулся мне! Он подобен цветку персика, нет, он красивее!

Сюй Цзин улыбнулся и медленно, будто в рассеянности, покачал головой, а потом его лицо вновь стало холодным. Пристально смотря на юного охранника, он сказал:

– Ты можешь говорить эту ерунду мне, старику, но не смей кому-либо еще, а то долго не проживешь. Ты ведь знаешь какое у генерала Мая прозвище?

Охранник увидел, как переменилось лицо Сюй Цзина, и испуганно уставился на него.

Сюй Цзин медленно продолжил:

– Яньло c нефритовым ликом! В битве у Волчьей лощины генерал Май зарубил насмерть двадцать трех северян. Северяне были в ужасе. Хоть у него и добрый нрав, он терпеть не может, когда другие говорят о том, как он красив. Если генерал услышит, что ты говоришь такие слова о нём, старик не поручится за твою голову. Не смей больше говорить об этом!

Юный охранник был так напуган, что побледнел. Запинаясь, он сказал:

– Н-нет, никогда не буду!

Сюй Цзин отвернулся от него и молча стал спускаться со склона. Кто знает, о чём он думал, но уголки его губ медленно расплылись в улыбке.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

Окончание главы