Амай 38.5 Девушка в красном. Желания и намерения. Доверие

Тем же вечером Амай вызвала Сяо И, Сюэ У, Му Хая и других. Когда они собрались, она рассказала о том, что собирается отправить конницу Чжан Шэна в Дяньцзылян. Сяо И и прочие были удивлены таким рискованным решением, но когда она рассказала о преимуществах, одобрили его. Сяо И даже сказал:

– Генерал Тан – верный и честный человек, передать ему конницу можно без опасений.

На следующий день Тан Шао опять пришел в резиденцию главнокомандующего. На этот раз его сопровождал мужчина. Тан Шаои представил его Амай и сказал, что это наставник из заставы, который учит, как обращаться с холодным оружием. Мужчина уважительно сложил руки, поклонился Амай и представился:

– Простолюдин Вэй Цзюнь. Прошедшей зимой привозил в Цинчжоу новогодние подарки главнокомандующему от второго главы Тана, но с главнокомандующим не виделся.

– Наставник Вэй, – Амай сложила руки и положенным образом вернула поклон. Затем она обернулась к Тан Шаои, улыбнулась и спросила:

– Как поживает глава Си?

На лице Тан Шаои промелькнуло смущение.

– Она ещё совсем ребёнок, сегодня отправилась за покупками. Не обращай внимания на вчерашнюю неучтивость.

Амай улыбнулась и покачала головой.

– Ничего страшного. Глава Си хороший человек.

Тан Шаои подумал, что Амай сказала так из вежливости, и не стал придавать значения этим словам. Стоящий же рядом Вэй Цзюнь улыбнулся и отозвался:

– Глава – единственный ребенок прежнего главы старины Си. За ней с малых лет все приглядывали, баловали её, и потому у неё непростой нрав. К счастью, прежний глава Си нашел такого достойного человека, как второй глава Тан, способного с терпением сносить её нрав! Мы, браться заставы, возносим благодарности Будде!

Тан Шаои чуть нахмурился, ему не очень понравились слова Вэй Цзюня. Амай спокойно улыбнулась и ничего не ответила. Молчаливо стоящий позади неё Чжан Шицян вдруг почему-то вмешался:

– Когда генерал Тан служил в нашей армии, он всегда относился к другим великодушно! К тому же глава Си – барышня! Разве может генерал Тан не быть терпеливым с ней?!

– Не говори ерунду! – Амай остановила Чжан Шицяна, с чуть заметной улыбкой взглянула на Вэй Цзюня и обратилась к Тан Шаои. – Глава Си – добрый и прямодушный человек. Мне она так понравилась, что если б у меня не было жены, или я мог отослать её, боюсь, я бы попросил старшего брата сосватать главу Си для меня!

От этих слов на лицах Тан Шаои и Вэй Цзюня появились странные выражения.

Тан Шаои прекрасно знал, что никакой жены у Амай нет. Но если не знать, то можно было бы подумать, что юная и красивая Си Жуннян действительно очень понравилась младшему брату. Слова Амай вызвали у него очень смешанные чувства, но он всё же улыбнулся и сказал:

– Не стоит шутить так.

Вэй Цзюнь же испугался: если главнокомандующий армии действительно захочет, то он может воспользоваться имеющейся у него властью и забрать Си Жуннян себе. Главнокомандующий Май такая значимая персона, что, пожалуй, Тан Шаои не только не будет мешать ему, но еще и поможет. А ещё Вэй Цзюнь очень стыдился и сожалел: ему не следовало прислушиваться к тому, что спьяну наговорила Си Жуннян. А говорила она о главнокомандующем Мае, втором главе Тане и об отрезанных рукавах. Но ведь если так посмотреть, помимо того, что главнокомандующий Май выглядит слишком красивым, в его манерах и речи нет ничего странного.

Каждый думал о чем-то своём и молчал.

Вошли Сюй Цзин, Сяо И, Чжан Шэн, Ли Шаочао и другие. Они с удивлением заметили, обстановка в зале какая-то неправильная. Сюй Цзин взглянул на лица Амай и Тан Шаои, а затем вдруг улыбнулся и сказал:

– Мы заставили главнокомандующего и генерала Тана ждать нас слишком долго!

Тан Шаои и Вэй Цзюнь торопливо встали, чтобы обменяться приветствиями с Сюй Цзином, Сяо И и прочими, а потом опять сели на места для почетных гостей.

Амай начала официальное обсуждение отправки конницы Чжан Шэна в Дяньцзылян. Говорили о том, какие выгоды это может дать и о том, какие могут возникнуть затруднения. Не отвлекаясь на обед, они мимоходом жевали хлебцы. Когда решения по разного рода вопросам были приняты, снаружи уже начали зажигать огни.

Амай взглянула на небо, улыбнулась и оставила Тан Шаои и Вэй Цзюня на ужин. На этот раз застолье было иным, чем накануне. Были и Сяо И, и Му Хай, и другие, и потому за столом было весьма оживленно. Му Хай был близко знаком с Тан Шаои ещё с тех времен, когда тот был в армии, и потому был рад снова видеть его. Он поднял чашу с вином и громко сказал, что непременно выпьет с Тан Шаои три сотни чаш. Чжан Шицян что-то украдкой сказал Чжан Шэну и Ли Шаочао, после чего эти двое подсели с выпивкой к Вэй Цзюню. Вэй Цзюнь мог выпить немало, но где ему перепить армейских? Вскоре его лицо побагровело так, что цветом стало напоминать свиную печень.

Амай сидела с беззаботным видом, время от времени брала какой-нибудь кусочек, подкладывала его Тан Шаои и с улыбкой смотрела, как все пьют.

Банкет продолжался до часа свиньи*. Му Хай и прочие напились, Вэй Цзюнь уже давно в беспамятстве лежал на столе, Тан Шаои тоже не был трезв.

Час свиньи – время от 9 до 11 часов вечера

Видя всё это, Амай предложила Тан Шаои остаться с Вэй Цзюнем в резиденции на ночь. Но Тан Шаои мельком взглянул на неё и настоял на том, что им лучше вернуться на постоялый двор. Амай пришлось распорядиться, чтобы охранники помогли довести Вэй Цзюня.

Когда они вышли за ворота резиденции и Амай собиралась прощаться, Тан Шаои вдруг тихо сказал:

– Амай, составь компанию, проводи меня.

Амай ненадолго застыла. Подняв глаза, она увидела, что взгляд Тан Шаои подобно воде спокоен и тих. Она улыбнулась и кивнула.

– Хорошо.

С тех пор, как армия Цзянбэя пришла к Цзичжоу, в городе был введен комендантский час. К этому времени на улицах никого не было.

Охранники впереди вели Вэй Цзюня, Амай и Тан Шаои неторопливо шли позади.

– Люди заставы хотят, чтобы я женился на Си Жуннян, – вдруг сказал он.

Амай помолчала, а потом с улыбкой ответила:

– Это хороший брак. Старшему брату следует по достоинству отнестись к нему.

Тан Шаои помолчал, а потом остановился и взглянул на неё.

– Амай, а когда женишься ты?

– Я? – переспросила Амай. 

Тан Шаои кивнул, и она ответила очередной небылицей:

– Когда мы прогоним северян за Цзинъян, я отправлюсь путешествовать по прекрасным просторам нашей страны. Найду самую красивую девушку, тогда и женюсь.

– Раз так, то я подожду тебе.

– Старший брат подождет меня? Чего старший брат будет ждать?

Тан Шаои помолчал, набрался храбрости и ответил:

– Что ты найдешь самую красивую девушку и женишься на ней. После этого женюсь и я. Амай, пока ты не найдешь ту, которая понравится тебе, с тобой будет старший брат. Ладно? Как бы долго это ни было, старший брат будет с тобой.

Он так произнес это, что не понять было невозможно. Амай была тронута, но сделала вид, что смысл слов остался для неё не ясен, улыбнулась и сказала:

– Старший брат, не сглазь меня! Я хочу жениться на прекрасной фее из снов, а не быть холостяком на пару со старшим братом всю жизнь. К тому же, я слышал о братьях, которые делят опасности, вино и веселье, но не слышал о братьях, которые делят холостяцкую жизнь.

От этих слов взгляд Тан Шаои потускнел. Амай прошла немного вперед, он нагнал её, но ничего больше не сказал.

Они дошли до постоялого двора. В главном зале в свете масляной лампы сидела и ждала Си Жуннян. Когда она увидела вернувшегося Тан Шаои, на её лице появилась радость. Когда же за ним вошла Амай, вся радость Си Жуннян тут же пропала.

Амай улыбнулась ей и в знак приветствия кивнула, а затем попрощалась с Тан Шаои и вышла.

Когда Амай вернулась в резиденцию, она застала ждущего её Сюй Цзина. Сюй Цзин указал на неё пальцем и, посмеиваясь, сказал:

– Ты очень недобрый человек!

– О чем почтенный говорит? – не поняла Амай.

Сюй Цзин улыбнулся.

– Ты прекрасно знаешь о его чувствах и о том, что всякий раз, как вы видитесь, они становятся глубже. Но ты не только не избегаешь его, но, напротив, словно нарочно завлекаешь дальше. Можно ли называть это добротой?

Амай улыбнулась и задала встречный вопрос:

– Почтенный, а что же мне следует делать? Из-за того только, что он ко мне так относится, мне нужно никогда больше не видеться с ним? У него хорошо получается вести за собой людей, а мне из страха неловких ситуаций следует отстранить его? Из-за всего этого потерять друга?! Не глупо ли?!

– Надо же какой отпор... – Сюй Цзин уставился на неё. – А Си Жуннян? Она умоляла тебя о помощи. Если он не интересует тебя, почему бы не помочь ей? Если его чувства обратятся к ней, не будет ли для тебя же так лучше?

Эти слова заставили Амай замолчать, но увидев появившуюся на лице Сюй Цзина торжествующую улыбку, она вдруг взорвалась:

– Кто она такая эта Си Жуннян?! Почему я должна помогать ей?! А мне-то кто поможет?!!

Сюй Цзин не стал сердиться, даже напротив, его улыбка стала только шире.

Улыбка Сюй Цзина крайне раздражала Амай, но она постаралась сдержаться. С невозмутимым видом она села подле столика, а потом вдруг улыбнулась и сказала:

– Почтенный сказал верно. Я действительно недостаточно добрый человек. Но если бы я настойчиво принялась сводить их, вовсе не обязательно это привело бы к успеху. И почему я должна стараться для нее? К тому же, кто ему нравится – это его личное дело. Меня это не касается.

Как только она произнесла эти слова, у неё на душе стало спокойно. Она вспомнила то, что когда-то давно сказала мать: «Кто тебе нравится – дело твоё, а кто нравится кому-то другому – дело его. Вместо того, чтобы лезть в чужие дела, лучше занимайся своими.»

Сюй Цзин спрятал улыбку и после краткого молчания ответил:

– Это было настолько прекрасно, что старик может быть спокоен. Ты всё ещё женщина.

Амай непонимающе смотрела на него. Сюй Цзин улыбнулся. Он не стал пояснять, что имел в виду, и сказал только:

– Амай может притворяться мужчиной, но ей незачем и вправду становиться им. Когда бои утихнут, военные действия прекратятся и в Поднебесной наступит мир, Амай лучше переодеться в женское платье.

Эти слова удивили Амай. Шан Ичжи и Сюй Цзин первыми поняли, кто она, но всегда обращались с ней, как с мужчиной. Шан Ичжи даже велел Линь Миньшэню привезти ей средства, помогающие менять внешний вид. Совершенно ясно, что он не хотел, чтобы правда о ней стала известна другим. Услышав эти слова от Сюй Цзина, она была растрогана и искренне сказала ему:

– Как бы потом ни сложилось, Амай будет хранить благодарность за те слова, что почтенный сказал сейчас.

В конце девятого месяца до Цзичжоу добрались новости о том, что Шан Ичжи начал в Юньси мятеж. К этому времени отъезд конницы Чжан Шэна в Дяньцзылян был уже согласован. Вэй Цзюнь был отправлен в заставу Цинфэн для приготовлений, и теперь выбирали день для отбытия первого отряда.

Тан Шаои узнал новости о мятеже от Амай. После долгого молчания он посмотрел на неё и спросил:

– Амай, скажи правду. Ты давно знал о том, что он готовит мятеж?

Амай спокойно улыбнулась.

– Новости о мятеже несколько дней назад рассказал Линь Миньшэнь.

Тан Шаои медленно покачал головой.

– Не несколько дней назад. Я спрашиваю, знал ли ты о том, что он готовит мятеж в то время, когда мы были в Тайсине?

Амай молчала и спокойно смотрела в ответ.

Тан Шаои поджал губы и снова серьезно спросил:

– Ты знал уже давно, не так ли?

Подумав, Амай призналась:

– Верно. Я поклялся в верности ему, чтобы получить армию Цзянбэя.

В глазах Тан Шаои промелькнула разочарование.

Заметив это, Амай почувствовала обиду.

– А что было делать? Повиноваться императорскому двору и переправиться на южный берег Ваньцзян? Покорно отдать весь Цзянбэй северянам?

– Даже если ты решил ослушаться приказа императорского двора, не следует замышлять измену! Шан Ичжи – мятежник и подлец, посмевший поднять руку на своего императора!

– Кого тут считать мятежником?! Кого называть подлецом?! Ци Ин отнял эту страну у своего брата, наследного принца Ци Сяня! А сейчас Шан Ичжи возвращает себе то, что должно было принадлежать его отцу! Это распря внутри рода Ци! Кто у кого украл?! Кто кому изменил?!

Тан Шаои молчал и сурово смотрел на Амай, а Амай твёрдо смотрела на него.

Спустя долгое время Тан Шаои с насмешкой сказал:

– Северяне вторглись в нашу страну, захватили Тайсин и хищно смотрят на южный берег Ваньцзян. Амай, ты действительно не понимаешь, к чему в такой момент приведёт начатая Шан Ичжи смута?

К чему приведёт? Пока в Южной Ся идут внутренние распри, Северная Мо сидит рядом и ждет, чтобы потом без лишних хлопот забрать себе всё. Конечно же, Амай понимала это. Но если бы Шан Ичжи не готовил мятеж, удалось бы ей заполучить армию в свои руки?

Амай невозмутимо ответила:

– У меня армия Цзянбэя, северяне не посмеют. Если они двинутся на юг, позади у них образуется пустота. Мы нападем на Цзинъян и запрем их войско, отрежем северян от своих.

Выражение на лице Тан Шаои стало еще более холодным.

– Разве этой изменой вы не сделали весь наш народ ставкой в игре?

Амай опустила голову, какое-то время молчала, а потом тихо сказала:

– Весь мир – большая доска, на которой сборище игроков постоянно ведёт свои игры. Ни тебе, ни мне этого не изменить.

Тан Шаои долгое время смотрел на неё и молчал.

– Мне нет никакого дела до того, кто будет сидеть на троне в Шэнду. Я хочу прогнать северян и вернуть наши земли, – Амай подняла голову и пристально посмотрела на Тан Шаои. – Старший брат, ты будешь вместе со мной биться с северянами?

Тан Шаои молча смотрел на Амай, но не смог заставить себя сказать слово «нет».

Видя это, Амай продолжила убеждать его:

– Старший брат, кто бы там ни был, Ци Ин или Шан Ичжи, я всего лишь действую покорно обстоятельствам. Шан Ичжи начал бы мятеж и с моей клятвой верности, и без неё. Если так посмотреть, то все они уже бросили и нашу армию, и народ Цзянбэя. Так какая разница, кому из них служить верой и правдой? Пусть они дерутся между собой за трон, а мы будем защищать людей Цзянбэя. Ладно?

Тан Шаои сжал губы и долго не отвечал. Амай уже смирилась с его отказом и горько сказала:

– Я поставил старшего брата в непростое положение…

– Я буду сражаться с тобой только против северян, – вдруг сказал он.

В глазах Амай было удивление, а Тан Шаои смотрел всё так же сурово.

– Только против северян, – повторил он. – Я не буду помогать Шан Ичжи захватывать трон, 

Амай подняла три пальца* и сказала:

– Май Суй клянётся, что армия Цзянбэя останется в Цзянбэе и никогда не пойдёт на юг. А если не сдержит своего слова, то пусть Небеса покарают за это.

Древнее толкование жеста: в свидетели берутся небо, земля и люди, то есть человек клянется искренне и чистосердечно.

Тан Шаои очень долго молча смотрел на неё, а потом вздохнул, опустил её руку и тихо сказал:

– Я тебе верю. 

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

Окончание главы