Амай 09.2 Затаившись в горах. Барышня. Чувства

Вновь увидев Лю Гана, Амай заметила на его лице отчетливое выражение «ходячая проблема вернулась!».

Когда рядом никого больше не было, Лю Ган почесал затылок, переступил через себя и попытался уладить дело по-хорошему.

– Амай, я вот что хочу сказать... Как ты можешь так обижать генерала? Пусть ты резок и упрям с другими, но не будь таким с ним. Наш генерал не такой, как обычные люди. Он из императорской семьи, нынешний император генералу родной дядя. Наш генерал даже перед высочайшими сановниками во дворце голову не склоняет. Ну а ты с ним всё поладить не можешь, себе и другим создаешь проблемы. И к тому же... Кому может не понравиться сговорчивость и покорность, ласка и внимательная забота? Даже если сейчас ему по нраву строптивость, то это только поначалу, с непривычки...

Лю Ган говорил неприятные для себя вещи из лучших побуждений. Когда по распоряжению сверху прислали зимнюю одежду, от Шан Ичжи не было никаких изъявлений, зато передали, что Сюй Цзин интересуется, как там поживает Амай. Лю Ган был человеком простым и бесхитростным, его это озадачило. Если спрашивает советник генерала, значит советнику поручил спросить генерал. Но почему генерал не спросил сам? Ему отчего-то неловко спрашивать самому? Почему генералу неловко? Должно быть, Амай был с ним слишком резок. А судя по тому, что мальчишка хотел драться с оружием в руках с самим Чёрным Лицом, он действительно вспыльчив и готов причинять людям боль.

К сожалению, Амай никак не могла помочь Лю Гану. Обычно она находила что сказать, но сейчас молчала, и лишь уголки её губ чуть заметно подрагивали.

Лю Ган закончил долгую речь обещанием, что попытается защищать и прикрывать её, но и она должна быть осторожной, ведь то дело с убитым командиром роты так просто не замять. А ещё он, Лю Ган, при любой удобной возможности будет посылать её на Юньжаошань. Быть может, увидев Амай, генерал наконец смягчится и вернёт к себе?

Амай не знала, что на это ответить, и молчала. Покинув Лю Гана и не придав особого значения сказанному им, она пошла к командиру своей роты за зимней одеждой. Вопреки её ожиданиям, Лю Ган своё слово сдержал.

Когда Лю Ган и Амай прибыли в штаб на собрание офицеров, Сюй Цзин с прищуром посмотрел на неё, улыбнулся и сказал:

– О, Амай? Ты теперь охранник господина Лю? Ты больше не десятник?

Амай немного смутилась, но Лю Гана не выдала.

– Нет, я пока еще десятник, а не охранник, – неловко ответила она.

Сюй Цзин изобразил ещё большее удивление:

– Но тогда почему ты явился сюда?

Услышав, в какой манере Сюй Цзин говорит с Амай, Лю Ган решил, что всё делает верно. Амай затруднялась объяснить Сюй Цзину причину своего появления на Юньжаошань, а Лю Ган стоял рядом, тихо посмеивался и не спешил выручать её. 

Тем временем где-то впереди раздались приветствия:

– Генерал!

Подняв глаза, Амай увидела Шан Ичжи. Он был в боевом облачении и шел широким шагом в их сторону. Офицеры на его пути склонялись в поклоне, а он сердечно приветствовал их и обменивался любезностями. Амай юркнула за спину Лю Гана и поклонилась вместе со всеми. 

Проходя мимо Лю Гана, Шан Ичжи заметил прятавшуюся на ним Амай, но ничуть не изменился в лице. Его взгляд скользнул по ней и нисколько не задержался. Сказав Лю Гану пару шутливых фраз, Шан Ичжи пошёл дальше.

Амай была очень рада, а Лю Ган крайне разочарован. Он обернулся, с сочувствием посмотрел на Амай и тихо вздохнул. Амай сдержала дрожь, поджала губы, улыбнулась и изобразила выражение «мне тоже жаль, но что я могу поделать?».

Подошёл Сюй Цзин, похлопал Лю Гана по плечу и сказал:

– Капитан Лю, проходи, совещание сейчас начнется.

Лю Ган тут же отозвался и последовал за Сюй Цзином. Через пару шагов Лю Ган обернулся, с некоторым беспокойством посмотрел на оставленного позади мальчишку и с жалостью подумал о том, что он, мальчишка, выглядит одиноким даже тогда, когда стоит посреди множества других людей.

Заметив, что Лю Ган отстал, Сюй Цзин оглянулся, улыбнулся и негромко сказал:

– Капитан Лю, после совещания не уходи. Пожалуй, у генерала будет к тебе дело.

От этих слов Лю Ган приободрился. Перестав думать об Амай, он вошёл в зал*.

Да, в тексте не шатер или палатка, а конференц-зал в доме. В штабе уже успели отстроиться.

Прибывших в штаб офицеров сопровождали охранники, для их отдыха на Юньжаошань было отведено специальное место. Амай зашла туда, посидела немного и вышла. Найдя знакомого, она расспросила его и узнала, что свободные от дежурства охранники Шан Ичжи в это время где-то на задних дворах готовят еду. 

Амай раскланялась с человеком, который отвечал за прием прибывших офицеров, и отправилась за задние дворы искать бывших сослуживцев. Она была знакома со всеми охранниками Шан Ичжи, и теперь, увидев её, охранники обрадовались и начали расспрашивать о нынешней обстановке в казармах. Когда пришел Чжан Шэн, охранники жарили мясо и оживленно вели праздные разговоры о всяком. Боясь показаться нерадивыми и небрежными, охранники тут же замолчали, опустили головы и принялись изображать занятость делом. 

Ничем незанятая Амай встала навстречу Чжан Шэну и смущенно приветствовала его:

– Старший брат Чжан.

– Амай, пошли, – очень сдержанно ответил Чжан Шэн, а затем развернулся и направился прочь.

Амай оглянулась на охранников и поспешила за Чжан Шэном. Когда они оказались в безлюдном месте, Чжан Шэн остановился, обернулся к Амай и начал её отчитывать:

– Ты теперь не в генеральской охране, так почему ты пришел и сидишь с ними? Посмотри на охранников других офицеров! Хоть один из них стал искать своих прежних друзей и знакомых?

Амай понимала, что поступила не так, как следовало, и потому опустила голову и тихо ответила:

– Старший брат Чжан, я был неправ.

У неё был такой вид, что у Чжан Шэна пропало желание продолжать нравоучения. К тому же, в глубине души он сочувствовал: мальчишка так отличился в бою, а его наказали отправкой в пехоту. Чжан Шэн сменил тему:

– Ты продолжаешь тренироваться с дао?

У Амай радостно загорелись глаза, она тут же ответила:

– Да! Повторяю всё, что показал старший брат Чжан! Может я покажу, а старший брат ещё что-нибудь посоветует?

Чжан Шэн кивнул. Амай показала несколько тренировочных связок с дао, он в некоторых местах поправил, а потом сказал:

– Амай, ты хорошо схватываешь суть. Я показал тебе стандартные последовательности движений и возможные приемы, но как и когда их использовать, ты должен научиться понимать сам. Мой наставник как-то сказал, что сами по себе заученные движения мертвы и ничего не стоят, но сам клинок жив. Сколько бы движений ты ни выучил, нельзя полагаться только на них, нельзя действовать только по шаблону. В прошедшем бою ты смог убить многих северян, так что, думаю, ты уже отчасти понимаешь это. Мне нечему учить тебя дальше.

Амай немного помолчала, а затем опустилась перед Чжан Шэном в низком поклоне. Чжан Шэн принялся останавливать её.

– Зачем ты делаешь это?

Чжан Шэн мешал, но Амай завершила поклон и сказала:

– Амай благодарит старшего брата Чжана за наставления. Амай до конца своих дней будет помнить его доброту и заботу.

Чжан Шэн улыбнулся, поднял её с земли, ударил кулаком в плечо и сказал:

– Ладно! Разве должны братья говорить об этом? Где ты научился таким словам?

Амай улыбнулась и ничего не ответила.

Чжан Шэн заговорил опять:

– Я умею обращаться с дао, но другому мастерству научить тебя не могу. Ты ведь сейчас пришел к Цю Эру? То, как он стреляет, выглядит очень эффектно, но он может впечатлить только тех, кто не умеет стрелять сам. К тому же Цю Эр не очень великодушен. Даже если ты будешь просить его, он, вероятно, не возьмется учить тебя.

Амай смутилась от того, что Чжан Шэн раскрыл её намерение. Немного покраснев, она призналась:

– Не буду скрывать от старшего брата Чжана, я хочу научиться большему. Если кто-то ничего не знает и ничего не умеет, другие люди не будут прислушиваться к его словам и охотно выполнять приказы. Старший брат научил меня как обращаться с дао, а больше я ничего не умею. Попав в армию, я немного научился стрелять из лука и теперь попадаю по неподвижной мишени, но как только цель начинает двигаться... Мой отряд несколько дней стоял дозором в низовьях горы, и нам всем хотелось чего-то мясного. А я никак не мог подстрелить кролика, мне пришлось бегать за ним. Братья мне ничего не сказали, а между собой теперь шутят о том, что меня можно брать на охоту вместо гончей*...

Китайская гончая порода охотничьих собак, дословно переводится как «тонкая / узкая собака». Выглядит примерно так:

Чжан Шэн не хотел смеяться, но услышав слово «гончая» и взглянув на тощую и высокую Амай, не смог удержаться. Увидев, что она смутилась ещё больше, он попытался пересилить себя, протянул руку и похлопал её по плечу.

– Ничего, они это не со зла. Но раз ты бегаешь так быстро, что можешь догнать кролика, и такой худой... кхэ-кхэ-кхэ... не удивительно, что...

Чжан Шэн зашелся смехом опять. Через некоторое время он, наконец, смог успокоиться, отдышался и сказал:

– Мои навыки стрельбы так себе. Если ты хочешь научиться стрелять, я подскажу тебе наставника. Он самый лучший, но, боюсь, что ты не посмеешь обратиться к нему.

– Кто он? – быстро спросила Амай.

– Наш генерал! Его мастерство стрельбы известно на всю столицу! Он из тех, про кого говорят «попадёт в тополиный лист со ста шагов»! На императорских охотах он неизменно был лучшим, а благородные барышни, увидев, как он натягивает лук, падали сраженными прямо в сердце!

Энтузиазм Амай тут же угас. Если бы это был какой-то другой человек, она бы подумала о том, как подступиться к нему и уговорить взять себя в ученики. Но только не в случае с Шан Ичжи. Как Шан Ичжи может учить стрельбе какого-то мелкого десятника? Да даже если б он согласился, она сама не осмелилась бы стать его учеником.

Чжан Шэн тоже понимал, что это невозможно, его предложение было не всерьез. Немного подумав, он сказал:

– Я поспрашиваю для тебя, а ты пока обратись к своему капитану. Господин Лю стал начальником целого батальона не просто так, а благодаря своим заслугам, навыкам и способностям.

Амай кивнула, но настроение у нее не улучшилось. Если б Лю Ган был просто знакомым, это было бы не сложно, но он её начальник, причем его положение гораздо выше её. Даже если Лю Ган окажется хорошим наставником, она не сможет часто обращаться к нему за советом. Было бы хорошо, если бы здесь был Тан Шаои – кажется, он умел неплохо стрелять. Но Шан Ичжи отправил его в западные степи и даже не вызвал на это собрание. Кто знает, когда они увидятся в следующий раз.

Чжан Шэн вдруг что-то вспомнил. Он будто случайно огляделся вокруг, а потом подошел к Амай ближе и тихо сказал:

– Амай, несколько дней назад я слышал, как почтенный Сюй упоминал о тебе в разговоре с генералом.

– Э? Обо мне?

Амай насторожилась. О чем мог быть тот разговор?

Чжан Шэн нерешительно помедлил и продолжил:

– Похоже, есть дело, на которое надо кого-то послать. Почтенный Сюй предложил генералу отправить тебя. Я точно не понял, о чем речь. К тому же, как ты знаешь, охранникам в армейские дела вмешиваться нельзя. Просто будь готов ко всему.

Расспрашивать Чжан Шэна было не удобно, Амай оставалось только молча гадать, что же это за дело и какими неприятностями оно может обернуться.

Появился обходящий окрестности патрульный отряд, Чжан Шэн и Амай громко заговорили о пустяках. Чжан Шэн окликнул патрульных и обменялся с ними парой фраз. Потом он сказал, что совещание должно уже подходить к концу, и им пора возвращаться.

Завершив совещание, Шан Ичжи пригласил всех офицеров на банкет. 

Говорилось, что армия Южной Ся потерпела поражение и в отчаянии сбежала в Красные горы, но оказалось, что у неё тут, в горах, полно всяких припасов. На банкете были и вина, и мясо, застолье получилось оживленным. Офицеры выпили, несколько раз оглянулись на Шан Ичжи, а затем осмелели и принялись свободно общаться с коллегами, которых давно не видели. 

Когда в одном месте собирается много подвыпивших мужчин, некоторого беспорядка не избежать. Если же эти подвыпившие мужчины являются военными, смотреть на происходящее может быть страшновато. 

Вот вы видите двух генералов – они обнимаются, протягивают друг другу чаши с вином, называют друг друга братьями. Но вдруг кто-то из них произносит фразу, которая чем-то не нравится другому. Тот тут же вскакивает, засучивает рукава и бросает вызов. 

Офицеры Шан Ичжи не выглядели грубыми мужланами, но, когда выпивали, ничуть им не уступали. Шан Ичжи не только не мешал подчиненным напиваться и веселиться, но, напротив, держал свою чашу в руках и смотрел на их шумные ссоры и последующие примирения с довольной улыбкой. 

Сюй Цзин же следил за тем, чтобы наиболее перебравших уносили в другое место, где они могли отоспаться перед тем, как благополучно убраться восвояси.

Глядя на переполенный пьяными мужчинами зал, Амай вдруг вспомнила слова отца. Он как-то сказал, что женщинам не дано понять то чувство братства, которое испытывают мужчины, сидя вместе за столом с вином. Притворяясь и играя роль столь долгое время, она уже настолько вжилась в неё, что действительно стала воспринимать себя как мужчину, но этого так называемого «братства» понять до сих пор не могла.

Лю Ган тоже достаточно выпил, вскоре вынесли и его. Проснувшись, он обнаружил, что лежит во флигеле, а Амай охраняет его.

Амай протянула Лю Гану влажное полотенце и сказала:

– Господин, многие уже ушли, нам тоже лучше не задерживаться. Ходить по горам в темноте опасно.

Протирая полотенцем лицо, Лю Ган вдруг вспомнил слова Сюй Цзина.

– Не торопись, мы остаёмся. Почтенный Сюй сказал, что у генерала есть ко мне какое-то дело.

В голове Амай вспыхнуло сказанное Чжан Шэном.

Она помогла Лю Гану встать и, не задумываясь, поправила его одежду. Лю Ган сначала испуганно замер, а затем отпрянул словно ошпаренный, хлопнул Амай по руке и напряженно сказал:

– Я не господский сынок! Не надо мне прислуживать, я могу сам!

Старясь не встречаться с Амай взглядом, Лю Ган отвернулся и сам привел одежду в порядок.

Амай промолчала и отошла приготовить Лю Гану чай.

Оглянувшись и посмотрев на неё, Лю Ган задумался о том, не был ли он слишком резок. Мальчишка, конечно, замешан во всякие постыдные непотребства, но стольких убил в бою, что заслуживает некоторого уважения. А если ещё вспомнить о том, с какой готовностью он лезет в драки... Он совсем не похож на тех мужчин, что ведут себя словно женщины. Может мальчишка и сам не рад тому, к чему его принуждают? Может то, как он, Лю Ган, сейчас повёл себя, сильно задело его? Думая так, Лю Ган с некоторым раскаянием запинаясь сказал:

– Амай, я… не привык к такому.

В это время за дверью раздался голос, кто-то сообщил, что генерал просит Лю Гана пройти к нему. Лю Ган выдохнул так, словно получил прощение свыше, и его страдания должны вот-вот закончиться. Собираясь выйти, он обернулся и сказал Амай:

– Дожидайся меня тут.

Ожидавший снаружи человек услышал это и добавил:

– Господин Лю, советник Сюй сказал, что находящийся при господине Амай должен сопровождать его.

Лю Ган остановился в дверях и, особо не задумываясь о том, зачем же им идти к генералу вдвоем, позвал Амай. Вместе они отправились к Шан Ичжи.

Окончание главы