Амай 29.2 Переговоры о мире. Откровенные разговоры. Желание убить

В честь прибытия Шан Ичжи командующий гарнизоном Тайсина Вань Лян устроил в лучшем питейном заведении города банкет. На этот банкет он пригласил и Вэй Сина с прочими офицерами.

Банкет был не официальным, а частным, и потому Шан Ичжи был одет не как должностное лицо. На нём было белое парчовое платье, волосы скреплены золотым убором, а на талии застёгнут нефритовый пояс*. Лицо – бесценный нефрит, глаза – яркие звёзды, движения – непринуждённость и грация.

Право носить пояс с элементами из нефрита имели чиновники высших рангов: первого, второго и третьего. Чиновники четвертого и пятого рангов надевали пояс с золотыми подвесками, а чиновники шестого и седьмого рангов с серебрянными. Нефрит в китайской культуре традиционно ассоциировался с институтом верховной власти и ценился выше золота и прочих драгоценных металлов. Особой ценностью обладал белый нефрит, императорские регалии и поясные украшения высших чиновников делались из него. В китайских метафорах лексический компонент «нефрит» используется для описания чего-то хорошего, лучшего, прекрасного. 

Амай уже видела его таким в столице и не удивилась, другие же офицеры запомнили Шан Ичжи как изящного, но строгого и беспристрастного главнокомандующего, и теперь были поражены. Волей-неволей, они переводили взгляды на Амай и украдкой сравнивали. Амай, конечно, белолицый красавчик, но Шан Ичжи ещё прекрасней.

Шан Ичжи обменялся с Вэй Сином несколькими фразами, обернулся к остальным офицерам и, усмехнувшись, сказал:

– Давно не виделись. Надеюсь, у вас всё хорошо.

Офицеры начали приходить в себя и приветствовать Шан Ичжи. Завершив положенные церемонии, один за другим они начали рассаживаться согласно статусу и рангам. Банкет начался.

Тайсин – крупнейший город Цзянбэя, среди всех городов по эту сторону от Ваньцзян он был самым процветающим и великолепным. Его пару лет продержали в осаде, но недостатка в хороших винах и изысканных яствах в нём не было. Для сошедших с Красных гор офицеров многое тут было в диковинку.

Командующий гарнизоном Тайсина Вань Лян слышал о том, что говорят про Шан Ичжи, и распорядился, чтобы на банкете для приятной компании были и куртизанки. Красивые девушки подливали вино не только Шан Ичжи, но и Вэй Сину с остальными офицерами, даже подле Амай сидела одна.

Амай временно заменяла погибшего правого заместителя главнокомандующего Ли Цзэ и её место на этом банкете было рядом с Тан Шаои. Увидев, что он сидит с серьезным и чинным видом, она тихо усмехнулась, прикрыла рот чашей с вином и незаметно прошептала:

– Старший брат, это не официальный банкет. Расслабься.

Тан Шаои чуть заметно кивнул, но ничуть не изменился. Видя, что он неисправим, Амай улыбнулась, оставила его в покое и принялась пить и веселиться как остальные.

Банкет был в разгаре, присутствующие уже достаточно выпили и стали менее сдержанны, некоторые даже начали заигрывать с сидящими рядом девушками. 

Девушка, которая подливала вино Тан Шаои и Амай, заметила, что оба они молоды и хороши собой, и стала вести себя более смело и откровенно. Амай только улыбнулась и не стала обращать на неё внимания, но Тан Шаои чувствовал себя скованно и неловко. Делая вид, что подносит вино, девушка начала прижиматься к нему. Тан Шаои отпрянул и упал на Амай. Амай в это время держала чашу с вином и вслушивалась в разговор Шан Ичжи и Вэй Сина. Чуть не выронив чашу, она удивленно обернулась посмотреть, в чем дело. Тан Шаои подумал, что его намерения были поняты совершенно неверно, и от этого сильно смутился, оттолкнул девушку и тут же вскочил.

Это привлекло внимание, на них начали удивлённо оглядываться. Вань Лян посмотрел на упавшую девушку и невозмутимо спросил:

– Генерал Тан чем-то недоволен?

Тан Шаои покраснел и не смог ответить.

Амай тут же схватила его за одежду, потянула вниз, чтоб он сел обратно за столик, и улыбнулась Вань Ляну:

– Господин Вань не знает. Генерал Тан лицом темен, но кожа его тонка – он очень скромен. Обычно, когда барышни засматриваются на него, он не смеет поднять глаз, а сегодня барышня перешла все мыслимые границы и захотела его объятий. Это уже слишком, не так ли? От радости и смущения он потерял самообладание и был немного несдержан.

Шутка была грубоватой, да к тому же Тан Шаои покраснел – все расхохотались.

Тан Шаои чувствовал себя очень неловко. 

Банкет продолжался. Девушка начала вести себя скромнее, только подливала вино и не осмелилась больше заигрывать. Мысли же Тан Шаои против его воли продолжали возвращаться к тому моменту, когда он упал на Амай. Тем больше он думал об этом, тем сильнее чувствовал, что краснеет.

Шан Ичжи заметил это, повернулся к Вань Ляну и с легкой улыбкой что-то тихо сказал. Вань Лян застыл, а затем оглянулся и с удивлением посмотрел в их сторону.

Амай поняла, что сказанное Шан Ичжи имело какое-то отношение к Тан Шаои. Она смотрела на Шан Ичжи до тех пор, пока не встретилась с ним взглядом, а затем спокойно улыбнулась ему. Шан Ичжи на несколько мгновений задержал взгляд, а потом невозмутимо отвёл его.

Когда банкет завершился, Вань Лян и Вэй Син отправились провожать Шан Ичжи, а остальные офицеры поехали обратно в резиденцию командующего гарнизоном. Амай ехала рядом с Тан Шаои. Тан Шаои не осмеливался ни заговаривать с Амай, ни смотреть на неё. Ехавший рядом Линь Миньшэнь обратил внимание на молчание, оглянулся, начал всматриваться, а потом вдруг улыбнулся и сказал:

– Почему лицо генерала Тана такое красное?

Остальные услышали и тоже стали оглядываться. Заметив, что Амай тоже смотрит на него, Тан Шаои несколько встревожился и сказал:

– Выпил слишком много вина.

Должностной ранг Тан Шаои был выше прочих, но он держался с другими снисходительно, к тому же военные привыкли выражаться более откровенно, и потому присутствующие не очень следили за тем, что слетало с их языков. От такого объяснения многие рассмеялись.

– Пожалуй, это не от вина! – сказал кто-то.

Тут же вспомнили сцену на банкете и рассмеялись снова. Тан Шаои осторожно взглянул на Амай. Видя, что она беззаботно улыбается и веселится со всеми, он успокоился, почувствовал себя легче, и тоже засмеялся.

Линь Миньшэнь наблюдал за этим. Он улыбнулся, подъехал к Тан Шаои ближе и тихо сказал:

– Брат Тан, ты ведь еще не посещал тут места, где красивые барышни дарят свои ласки? Давай, младший брат возьмет тебя с собой, а?

Тан Шаои выслушал и прохладно ответил:

– Советник Линь, ведите себя прилично.

Линь Миньшэнь не стал сердиться. Он перевёл взгляд на Амай, слегка улыбнулся, отвернулся и принялся говорить с кем-то другим.

Какое-то время все они ехали дальше. Путь их лежал мимо другого роскошного питейного заведения. Когда южане приблизились к нему, из ворот вышли охранники в форме Северной Мо. Амай взглянула на них и тихо сказала:

– Северяне ходят по нашему Тайсину так, будто они у себя дома. Возмутительно…

Эти слова услышал ехавший рядом офицер. Он не стерпел, обернулся к воротам заведения, смачно плюнул и громко выругался.

– Вашу ж мать! Опять эти сучьи отродья!

Едва он произнёс эти слова, охранники в форме Северной Мо обернулись и с гневом посмотрели на южан. Их руки легли на рукояти дао, сверкнули клинки. Не желая казаться слабыми и покорными, южане тоже схватились за оружие. Обстановка быстро стала очень напряженной. В этот момент из ворот питейного заведения вышел молодой господин, одетый так, как принято среди знати северян. Он мягко спросил:

– В чем дело?

Стоявший перед ним охранник обернулся и с почтением ответил:

– Господин, эти южане ищут ссоры.

Молодой господин поднял голову и начал обводить взглядом южан. Когда его взгляд дошел до Амай, молодой господин на какое-то время замер, а затем опустил глаза. Эта пауза была недолгой, но Тан Шаои и Линь Миньшэнь заметили её и оглянулись на Амай. Она сидела совершенно спокойным видом и ничуть не изменилась в лице. Тан Шаои и Линь Миньшэнь опять посмотрели на молодого господина, но он больше не глядел на южан.

– Возвращаемся, – тихо сказал он своим охранникам.

Охранники пусть и неохотно, но подчинились и убрали оружие. Один из них подвёл лошадь, молодой господин взобрался на неё и вместе со своими охранниками уехал, будто южан и не было.

Видя, что он вот так вот спокойно уезжает, южане были очень удивлены. Один из офицеров сказал:

– Эй? Что с ними сегодня? Я думал, мы опять будем драться. Они, что, испугались?

Остальные принялись глумиться над северянами, но Тан Шаои сказал:

– Не затевайте. Когда вернёмся, главнокомандующий опять будет ругаться. 

Все знали, что Вэй Син строго приказал прекратить драки с северянами, что он даже хотел казнить нескольких участников драк, но Амай нашла какие-то слова и отговорила его, тем самым спася несколько жизней. Когда Тан Шаои напомнил об этом, все несколько поутихли, но один всё никак не мог образумиться и воскликнул:

– Он всего лишь отругает и велит всыпать несколько десятков ударов! Главнокомандующий Вэй приехал к нам из Шэнду, разве он может понять нашу ненависть к северянам?! Он может брататься с ними, но мы – нет!

Кто-то со смехом сказал:

– Старина Мо, не нарывайся. Если ты опять попадешь с беду, генералу Маю придётся вновь подчищать за тобой всё дерьмо. Боюсь, ему это не понравится!

Старина Мо провёл рукой по голове, неестественно рассмеялся и со смущением оглянулся на Амай.

Амай всё это время молчала. Услышав эти слова, она чуть заметно улыбнулась и ничего не ответила.

Когда они вернулись в резиденцию командующего гарнизоном, была глубокая ночь. Подошли солдаты и увели лошадей, все стали расходиться. Амай попрощалась со всеми и пошла к своему жилищу. Дойдя до места, где никого не было, она вдруг схватилась за стену и вся затряслась.

Чэнь Ци! Она не ожидала, что тут будет и он. Через несколько глубоких вдохов ей удалось успокоиться, и она быстрым шагом пошла дальше. 

Чжан Шицян ждал в дверях. Увидев, как она побледнела, он всполошился:

– Господин, что случилось?

Амай покачала головой, села на стул и долго молчала. Потом она подняла голову и спросила:

– Ты всё разузнал?

Чжан Шицян кивнул, а затем принёс и вручил ей вещи, которые подготовил – одежду, обувь и шапочку.

– Господин, всё хорошо? Не лучше ли пойти туда днём?

Амай осмотрела принесенную им одежду и ответила:

– Днём слишком много ненужных глаз. Меня заметят и тут же доложат Вэй Сину.

– А если сейчас кто-нибудь узнает, как быть?

Подумав, Амай ответила:

– Не беспокойся раньше времени. Придумаем. Будем действовать согласно обстановке.

Видя, что она твёрдо решила осуществить задуманное, Чжан Шицян оставил попытки отговорить. Он рассказал, какими маршрутами ходит охрана внутри резиденции командующего и стража снаружи. Боясь, что Амай хорошо не запомнит, он захотел повторить всё ещё раз, но Амай рассмеялась:

– Не надо, одного раза достаточно.

Чжан Шицян смущенно улыбнулся, встал и вышел дожидаться снаружи. Амай переоделась. В сером блёклом платье и маленькой круглой шапочке она выглядела совсем как прислуга. 

Выйдя, она тихо сказала:

– Возвращайся внутрь и ложись спать. Если будут стучать – не открывай. Скажи, что твой господин выпил лишнего и крепко спит. Если хотят поговорить, пусть приходят завтра.

Чжан Шицян кивнул. Когда Амай беззвучно скрылась во тьме, он тихо прикрыл ворота во дворик.

Резиденция командующего гарнизоном Тайсина хорошо охранялась, но Амай уже достаточно прожила в ней и к тому же знала маршруты, которыми ходит охрана. Не встретив никаких затруднений, она смогла выбраться за стены резиденции.

Покинув резиденцию, она пошла быстрее и вскоре оказалась у особняка, в котором разместился Шан Ичжи.

Шан Ичжи прибыл в Тайсин в качестве нового главы дипломатической миссии, и ему следовало бы остановиться в резиденции командующего гарнизоном. Но у старшей принцессы в Тайсине был свой особняк, да и в резиденции командующего из-за Вэй Сина и офицеров армии Цзянбэя было слишком многолюдно, и потому Шан Ичжи поселился в особняке принцессы.

Подумав, Амай отказалась от мысли перелезть через стену. Она подошла к воротам, которыми пользовалась прислуга, и попросила позвать Гуй Шуня.

Когда кто-то приходит посреди ночи, стучится в задние ворота и просит позвать находящегося в далёкой столице управляющего резиденцией Диннань-хоу, это может показаться странным. Но привратник ничуть не удивился и не стал задавать никаких вопросов. Опустив голову, он впустил Амай и повёл её прямиком к Шан Ичжи.

Шан Ичжи уже сменил парчовое платье на белое из тонкого шелка. Он опирался на спинку лоханьчуан* и лениво просматривал какую-то книгу.

Лоханьчуан (кровать архата) – элемент интерьера гостиной, место приёма гостей в приличном доме. Как правило комплектуется небольшим чайным столиком и скамейкой под ноги.

Амай почтительно приветствовала его по всем правилам принятого в армии этикета.

– Главнокомандующий.

Шан Ичжи отложил книгу, поднял голову и, чуть помедлив, тихо ответил:

– Встань и садись сюда.

Хотя он и сказал так, Амай сесть не посмела. Она поднялась на ноги и осталась стоять.

Не дожидаясь вопросов, она начала подробно рассказывать о всякого рода делах и событиях, случившихся в армии Цзянбэя за прошедшее время. Она не успела завершить свой доклад, как Шан Ичжи вдруг спросил:

– Амай, ты здесь для того, чтобы говорить об этом?

Амай замерла. Она действительно пришла сюда не ради этого, да и рассказывать незачем – Шан Ичжи давно знал об этих делах и без неё. Но прежде, чем приступить к разговорам о главном, следует сперва поговорить о пустяках.

Она ещё не сообразила, что ответить, как Шан Ичжи тихо улыбнулся и похвалил её:

– Ты очень хорошо справляешься.

Амай было непривычно слышать от Шан Ичжи доброжелательные слова по отношению к себе. Непринужденный и располагающий к себе господин младший хоу был совершенно непохож на строгого и беспристрастного главнокомандующего из Красных гор.

Амай немного подумала, подняла голову и, не отводя от него глаз, спросила:

– Императорский двор действительно хочет заключить с северянами мир?

Шан Ичжи какое-то время молча смотрел на Амай. На его лицо постепенно вернулось серьезное выражение. Он кивнул:

– Да.

– Как это возможно?! – в голосе Амай были заметны волнение и тревога. – Если нынче идут переговоры о мире, значит всё то, через что мы прошли, какая-то шутка? Прежде чем заключать мир, нужно сперва прогнать северян за Цзинъян!

Шан Ичжи был очень спокоен. Выслушав Амай, он ровно сказал:

– Ты ведь знаешь, в какой ситуации оказался императорский двор? Вести сражения на двух фронтах тяжело. Только заключение мира с северянами может дать нам возможность передохнуть.

– Северяне не дураки! Как они могут не знать этого! Главнокомандующий, вы не...

– Я больше не главнокомандующий армии Цзянбэя! – вдруг холодно прервал её Шан Ичжи. – Я теперь глава дипломатической миссии, которого Южная Ся послала договориться о мире!

Амай какое-то время оторопело смотрела на него, а потом медленно отвела глаза, опустила голову и тихо спросила:

– Что будет с армией Цзянбэя?

– Переправится на южный берег и отправится в бунтующий Юньси.

– Неужели северянам и вправду собираются отдать весь Цзянбэй?

Шан Ичжи с улыбкой сказал:

– У северян сейчас несравнимо более выгодное положение. Они иначе не согласятся. Иначе меня бы не заставили приехать сюда заключать мир – дело, которое несмываемым грязным пятном ляжет на моё имя.

Теперь в истории сохранится память не о Шан Ичжи, который командовал армией Цзянбэя и отбивал родную страну от северян, а о Шан Ичжи, который подписал унизительное соглашение. Он станет предателем, отдавшим половину страны.

Ценой несмываемого грязного пятна на своём имени Шан Ичжи получает душевное спокойствие Ци Ина. На него больше не будут смотреть с настороженностью и подозрением.

А Ци Ин, отдав половину страны, сможет спокойно спать и не опасаться, что Шан Ичжи вдруг нанесёт по нему удар.

Амай изумлённо смотрела на Шан Ичжи. Шан Ичжи отвернулся. Когда он снова посмотрел на неё, в его глазах было такое же спокойствие, как и раньше. Он тихо и неспеша сказал:

– Амай, есть много чего, что ты не понимаешь. Если ты хочешь, чтобы другие были откровенны с тобой и доверяли тебе, сперва тебе следует раскрыть то, что у тебя на душе, и быть откровенной самой. Разве может человек достучаться до других, если сам закрыт перед ними?

Амай молча смотрела на Шан Ичжи. Наконец решившись, она встала на колени и опустилась в поклоне.

– Амай просит командование над армией Цзянбэя. Амай удержит Цзянбэй и отдаст эту землю главнокомандующему.

Шан Ичжи очень долго не отвечал. На лбу Амай проступил пот. Волнуясь, она ждала ответа. Шан Ичжи неторопясь спросил:

– Кто?

Амай решительно ответила:

– Май Суй просит командование над армией Цзянбэя. Май Суй удержит Цзянбэй и отдаст эту землю главнокомандующему.

Шаг за шагом Шан Ичжи давил дальше.

– Май Суй? Кто это?! И кто такой этот главнокомандующий?

Амай застыла и сжала зубы. Спустя некоторое время она медленно ответила:

– Май Суй, дочь Хан Хуайчэна, Цзинго-гуна, просит командование над армией Цзянбэя. Май Суй удержит Цзянбэй и отдаст эту землю своему императору Шан Ичжи.

Ответом было гнетущее молчание. Стоя на коленях, она тихо ждала, что Шан Ичжи скажет.

Наконец послышался его тихий голос:

– Амай, подними голову.

Амай молча посмотрела на Шан Ичжи.

Шан Ичжи очень долго изучал её в лицо, а потом, наконец, посмотрел в глаза.

– Меня зовут Ци Хуань, – вдруг произнёс он. – Ци Хуань, сын Ци Сяня, наследного принца императора У.

Застыв, Амай смотрела на Шан Ичжи.

Шан Ичжи чуть заметно улыбнулся и медленно добавил:

– Амай, запомни. Я могу помочь тебе. Я же могу и уничтожить тебя.

Он произнес эти слова мягко и нежно, но Амай вся похолодела и содрогнулась. Опустив голову, она сказала:

– Амай будет помнить.

Выйдя за ворота особняка, Амай ещё долго стояла в переулке и приходила в себя. Яркий лунный свет затмевал звёзды. Четкая тень Амай упала на край ограды. Казалось, что человека взяли и согнули пополам словно лист бумаги. Увидев это, Амай засмеялась. Она наклонилась и принялась стряхивать пыль с коленей. Пыли уже не было, но она всё продолжала и продолжала выбивать её, до боли и онемения.

Где-то неподалёку послышался стук колотушки ночного сторожа. Амай побоялась задерживаться дальше и, старательно избегая городских стражников, поспешила в резиденцию командующего гарнизоном. Подойдя к стене резиденции, она нашла место, где ранее перебралась через неё, и вскоре добралась до своего дворика. Она осторожно затворила ворота, спокойно вздохнула, обернулась и вдруг замерла.

Увидев, что Амай не дёргается и ведет себя как надо, скрывавшийся в тени Линь Миньшэнь улыбнулся и на пол цуня* отодвинул от неё клинок обоюдоострого меча. Посмеиваясь, он тихо сказал:

– Генерал Май и впрямь из тех, кто умеет действовать согласно обстановке.

Цунь = 3,3 см

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

Окончание главы