Амай 16.2 Вызов. Натянув луки. Приказ

В хрониках пишут, что эта компания была весьма мутной, полной обмана и уловок.

Пишут, что главнокомандующий Май, будучи покамест простым командиром роты, во главе пяти сотен солдат – остатков разбитого батальона – заманил за собой несметное войско Чан Юйцина. Он прошел более тысячи ли и смог привести Чан Юйцина к долине Пинцзяao.

А потом Чэн Цзу, который был в то время всего лишь генералом армии Цзянбэя, рискуя собой, дерзко вызвал Чан Юйцина, спровоцировал его, и тот опрометчиво повёл войско в бой.

А потом Тан Шаои с двумя тысячами всадников неожиданно атаковал штаб Северной Мо.

Обычная битва на этом могла бы и закончиться. К сожалению, генералы обеих сторон были полны коварства.

Хитрый Чан Юйцин, зная, что впереди для него подготовлена западня, всё же вошёл в неё потому, что кое-что задумал. У него был припрятан Цзян Чэнъи и пять тысяч отборной кавалерии. Он рассчитывал уничтожить засаду армии Цзянбэя, неожиданно нанести ответный удар.

У Шан Ичжи и Сюй Цзина тоже были умыслы: они использовали Тан Шаои и конницу как отвлекающий лакомый кусочек. Ещё одна тысяча отборных всадников атаковала обоз Северной Мо. Вспыхнул пожар, благодаря ветру он быстро распространился и подчистую уничтожил провиант и фураж для десятков тысяч солдат.

А потом… Шан Ичжи и армия Цзянбэя будто растворились среди хребтов и долин Красных гор.

Шан Ичжи с Сюй Цзином и не думали побеждать войско Чан Юйцина в честном бою, они хотели... заморить его голодом.

Да, темные дела творились в этой компании.

Но дальше всё стало ещё более запутанно.

Другие четыре батальона, которые Сюй Цзин использовал как приманку – хоть вначале им не удалось увлечь за собой армию Северной Мо и выполнить данное им задание – позже выступили в неожиданной роли.

Офицеры этих батальонов были людьми верными и исполнительными. Конечно же, можно сформулировать и иначе, подобрать... несколько другие слова. Как им было сказано, ровно так они и делали. Генерал и советник велели им бить и отступать – они били и отступали. Обнаружив, что северяне не преследуют их, что на них напали, а они не наносят ответный удар, капитаны этих батальонов удивились. Они вернулись и ударили по северянам опять. А затем опять.

Будто малые дети бросали камни во взрослого человека. Такие убить не убьют, но синяков и ссадин оставят достаточно, да и нервы хорошо истреплют.

Чан Юйцин не то чтобы не хотел гнаться, у него не было на это времени, а у его солдат не было сил кружить за армией Цзянбэя, ища её в горах. Лишившись всего провианта и фуража, Чан Юйцин приказал войску как можно скорее отступать. Он хотел найти место, где можно было бы пополнить запасы. На старой карте было отмечено несколько горных поселений, но, когда туда добрались, обнаружили, что жители покинули свои дома. Уйдя, они, конечно же, забрали с собой и весь скот с запасами. Шан Ичжи позаботился, чтобы врагу ничего не досталось.

В сражении у Пинцзяao войско Северной Мо потеряло менее десяти тысяч человек, но, когда оно шло обратно, погибло ещё более двадцати тысяч. Четыре тысячи всадников стали пехотой, их лошади были забиты и съедены.

И правда, как тут не вспомнить 1812-й год?

Когда они вышли из Красных гор и получили срочно присланный из Юйчжоу провиант, моральный дух истощенных солдат начал понемногу восстанавливаться. Чан Юйцин приказал интендантам распределить еду, а сам покинул большой шатер штаба и вывел Сияние Ночи. Вдвоём они – человек и конь – бесцельно, куда глаза глядят, бродили по пустошам, безлюдным диким местам.

Оказавшись на обращённом к Красным горам пологом склоне, он отпустил Сияние Ночи свободно гулять и искать свежую зелень, а сам лёг на землю, выдернул стебелёк сорной травы и закусил его. Положив под голову руки, Чан Юйцин застывшим взглядом смотрел на поднимающиеся и опускающиеся вдали склоны Красных гор.

Это был первый провал в его жизни. Полный разгром. Несколько тысяч конницы стали пехотой. От пятидесяти тысяч солдат осталось только двадцать.... Единственное утешение – Цуй Янь смог выжить. После ранения его сразу отправили в Юйчжоу, а сегодня гонец привёз сообщение, что у Цуй Яня всё благополучно.

Во всём остальном... он потерпел поражение. Всё хуже некуда.

Кто бы мог подумать, что он, Чан Юйцин, может быть полностью разгромлен?

Кто бы мог подумать, что Шан Ичжи и Сюй Цзин смогут придумать такой план? 

Кто бы мог подумать, что женщина, называемая А`май, может оказаться одним из генералов армии Цзянбэя?

Слишком много того, к чему он не был готов.

Недалеко бродил Сияние Ночи. Не видя движений хозяина долгое время, он подошёл, опустил голову и участливо ткнулся в лицо. Чан Юйцин протянул руку и нежно погладил коня. Не отрывая взгляда от Красных гор, он тихо сказал:

– Ничего, скоро мы вернём сполна...

Под тем же небом где-то в Красных горах раскинулся штаб армии Цзянбэя. Строго говоря, его нельзя было назвать штабом армии, потому что, уходя от ведущего к Пинцзяao перевалу, Шан Ичжи разделил имеющуюся при нём армию на несколько частей и отправил скрываться в разных направлениях. Как бы это ни выглядело, не стоит считать это «бегством»! По версии Сюй Цзина, это следовало называть «стратегическим перемещением»!

Чжан Эрдань поправлялся, рану затягивало. Хоть Цуй Янь и пытался сдержать удар, он чуть не разрубил его пополам. То, что Чжан Эрдань не был убит, было прямо-таки чудом. Амай смотрела как армейский врач меняет повязку с лекарством, а потом, оставив лежащего на животе Чжан Эрданя одного в палатке, вышла поговорить с врачом. После нескольких вопросов о состоянии Чжан Эрданя разговор перешёл на командира генеральской охраны Чжан Шэна и его ранения.

– Ранения охранника Чжана не опасны. Удар копья задел его бок, повреждение поверхностно, внутренние органы не задеты, но... – военный врач вздохнул и продолжил. – Во время дальнейшего боя на его ногу наступила лошадь. Править сломанные кости уже поздно. Боюсь, потом это будет мешать ходить.

Армейский врач покачал головой и ушёл. Амай на некоторое время рассеянно застыла, а потом развернулась и пошла к армейским палаткам. Подойдя к палатке Чжан Шэна, она остановилась снаружи.

Она не знала, как теперь смотреть Чжан Шэну в лицо.

Чжан Эрдань был ранен защищая её, но с ним Амай чувствовала себя спокойно: он защищал её, а она не бросила его. Как бы ни было тяжело, она его не оставила. Но в случае с Чжан Шэном Амай чувствовала вину. Когда Чан Юйцин устремился к ней, Чжан Шэн прикрыл её собой, а она повернула лошадь и просто сбежала. Она не знала, отчего в тот момент бросила его без сомнений и колебаний. Может быть потому, что всегда в глубине души считала Чжан Шэна человеком Шан Ичжи, он не был ей таким же братом, как Чжан Эрдань. Шан Ичжи смог позволить себе использовать её как наживку, она же смогла бросить его человека.

Она нерешительно топталась у палатки, когда вдруг услышала, как кто-то позади её окликает:

– Господин Май?

Амай обернулась и увидела одного из охранников Шан Ичжи. Охранник смотрел на неё, а затем перевёл взгляд на вход в палатку. С некоторым удивлением он спросил:

– Господин Май, это действительно ты! Пришёл навестить старшего брата Чжана? Почему не заходишь?

Амай неловко улыбнулась. Пока она думала над ответом, из палатки послышался голос Чжан Шэна:

– Там господин Май?

Ей пришлось отозваться:

– Да, Амай.

Она приподняла занавес и вошла.

– Пришёл проведать тебя. Как ты? Уже лучше?

Чжан Шэн привстал и сел на низкую лежанку. Подняв лицо, он посмотрел на Амай и непринужденно сказал:

– Ничего, правда ноги ещё не держат, приветствовать господина должным образом пока не могу.

Взгляд Амай упал на привязанные к ноге Чжан Шэна деревяшки, лицо её стало наряженным. Она тихо сказала:

– Старший брат Чжан, я всё ещё зову тебя старшим братом. Не зови меня господином, зови, как и прежде – Амай.

Чжан Шэн улыбнулся и прямодушно ответил:

– Хорошо, Амай. Не будем церемониться, присаживайся.

Амай кивнула и села на лежащий на земле войлок. Она хотела спросить его о ране, но, открыв рот, так и не смогла сказать ни слова. Она уже всё знает от армейского врача, к чему лицемерие?

Она опустила голову и с трудом выговорила:

– Старший брат Чжан, ты очень сердишься на меня?

Чжан Шэн растерялся, а потом ответил:

– Всё хорошо. За что мне на тебя сердиться?

Амай набралась смелости и, глядя Чжан Шэну в глаза, сказала:

– Если бы ты не защищал меня, то не пострадал бы. Если бы я не оставил тебя, твою ногу не затоптала бы лошадь.

Чжан Шэн спокойно смотрел на неё. Он серьёзно ответил:

– Я защищал тебя потому, что получил такой приказ. Если бы ты по глупости остался там, Чан Юйцин убил бы тебя. Тогда бы у меня была сломана не только нога.

Теперь уже Амай растерянно смотрела на Чжан Шэна.

– Кроме того, пострадал я от северян, за что мне сердиться на тебя? – Чжан Шэн улыбнулся и продолжил. – Амай, ты тоже был охранником. Разве ты не знаешь, что мы, охранники, должны защищать своего генерала даже ценой своей жизни? А иначе зачем мы нужны генералу?

– Но...

– Никаких «но». Генерал приказал мне защищать тебя. Я защитил и выполнил данный мне приказ. Ты предпочел бы, чтобы я, не выполнив приказ, вернулся обратно и со мной потом разбиралось армейское судебное ведомство? – с улыбкой спросил он.

Амай не нашлась, что ответить. Ей всё равно было тягостно смотреть на его сломанную ногу. Найдя подходящий предлог, она покинула палатку и собиралась вернуться к себе. Неожиданно она увидела приближающегося Сюй Цзина. Желая избежать встречи, она развернулась и пошла в другую сторону, но Сюй Цзин узнал её со спины.

– Амай! – позвал он.

Пришлось остановиться и положенным образом приветствовать:

– Господин советник.

Сюй Цзин коснулся бородки и улыбнулся:

– Приходил повидать Чжан Шэна?

Амай кивнула.

– Да, приходил повидать старшего брата Чжана. Амай не заметил господина советника, прошу господина простить Амай непочтительность.

Для Сюй Цзина было очевидно, что она избегает его. Однако он не стал показывать этого и улыбнулся.

– Я не видел тебя несколько дней. Ты всё ещё злишься на меня?

Амай склонилась в поклоне:

– Амай не смеет.

– Ну, раз говоришь так, тогда и не смей, – Сюй Цзин опять улыбнулся. – Приказ о назначении тебя капитаном будет через несколько дней. Остаёшься в седьмом батальоне.

– Премного благодарю господина советника за содействие.

– Хорошенько управляйся с ним, – поучающе сказал Сюй Цзин. – Я потихоньку восполню недостающих, а ты пока поучись у других капитанов, подумай, как будешь обучать солдат и заставлять их повиноваться.

Слушая Сюй Цзина, Амай была тронута. Сохраняя невозмутимый вид, она тихо спросила:

– Господин, разве у нас сейчас есть время для обучения солдат? Северяне понесли большие потери и не смирятся с ними. В следующий раз они будут более безжалостны.

Сюй Цзин разгладил бородку и посмотрел на восток. Он прищурил маленькие глазки и с улыбкой сказал:

– В ближайшее время им будет не до нас.

– Почему?

Сюй Цзин загадочно улыбнулся:

– Скоро узнаешь.

Спустя два дня из столицы Северной Мо пришло сообщение от шпионов, в котором говорилось, что юный император, наперекор многим министрам и сановникам, выступил из столицы и повёл двухсоттысячное войско. Он намеревался лично управлять наступлением на южан.

Вскоре после этого в штаб армии доставили указ императорского двора Южной Ся: высочайшим повелением Шан Ичжи был назначен главнокомандующим армии Цзянбэя. Все прочие офицеры тоже были повышены в звании на один ранг. Вот так и получилось, что утром Амай назначили капитаном, а к вечеру она получила звание генерала. Это была всего лишь формальность, она исполняла обязанности капитана батальона, не более. 

С тех пор офицеры армии Цзянбэя были выше по званию офицеров, занимавших аналогичное должностное положение в других армиях Южной Ся.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

Окончание главы