Амай 21.1 На корабле. Вэйци. Сын знатной семьи

Чжан Юй (династия Сун , 960 – 1278 гг.), комментатор «Искусства войны»:

«Осада и разрушение городов изматывает войска, истощает ресурсы и приносит гибель людям. Поэтому осада считается наихудшим из способов боевых действий. Осаждая город, тратишь силу войск многократно, делай это, если нет иного выхода.»

На двадцать девятый день восьмого месяца, перейдя через заросшие ивами горные ручьи и минуя низины, Шан Ичжи покинул Красные горы. До верховий Ваньцзян его сопровождал Чжан Шэн и отряд в тысячу всадников, а далее Шан Ичжи перебрался на корабль и продолжил путь на восток.

Едва они оказались на корабле, как охватившее многих за последние дни напряжение отпустило. Шан Ичжи снял военную форму и переоделся в изысканное парчовое платье. Время от времени он выходил на нос корабля и любовался открывающимися видами. Амай тоже переоделась, она снова была в костюме охранника. Смотря на эту так хорошо знакомую черную форму и кожаную броню, она невольно глубоко вздохнула: столько усилий, чтобы стать офицером армии, а потом всего лишь одно слово Шан Ичжи – и она опять там же, где и была. Она не хотела лишний раз видеться с Шан Ичжи, а потому в то время, когда не была на редких дежурствах, предпочитала не показываться, оставалась в своей каюте и с интересом просматривала «Записи о северной экспедиции Цзинго-гуна».

Так продолжалось несколько дней. Одним утром Амай тихо сидела у себя, когда явился один из охранников и сообщил, что главнокомандующий велит ей выйти. Амай не знала по какому делу её зовут, а потому привела форму в порядок и вышла. Оказавшись на палубе, она увидела на носу корабля Шан Ичжи. Он о чем-то глубоко задумался и смотрел на север. Она тихо подошла и не осмелилась окликнуть его. Шан Ичжи вдруг негромко сказал:

– Это стены Тайсина.

Амай проследила за его взглядом и действительно увидела то выступающие, то пропадающие в утренней дымке городские стены.

Тайсин расположен на южной оконечности долины Цзянчжун. Тайсин на северном берегу и Фупин на южном контролируют текущую через провинции Сю и Сян Ваньцзян. Испокон веков за эти города бились стратеги севера и юга. Как только Северная Мо захватит Тайсин и Фупин, будет потерян не только Цзянбэй: северяне спустятся по реке на восток и дойдут до Шэнду, столицы Южной Ся.

Амай думала о том, что нет ничего удивительного, что юный император Северной Мо был так неудержим и, не обращая внимания на сопротивление придворных сановников, настоял на том, чтобы лично руководить наступлением на Южную Ся.

– Интересно, насколько хороши военные корабли, что строит Чжоу Чжижень? – спросила она.

Шан Ичжи склонил голову набок, взглянул на нее и с легкой улыбкой ответил:

– Люди из Северной Мо умеют хорошо обращаться с лошадьми, а в боях на воде не сильны. Если Чжоу Чжижень хочет за несколько месяцев построить флот, то сравняться с нашим флотом у него не получится. Это непростая задача.

– Но Чжоу Чжижень не торопится, – возразила она.

Чжоу Чжижень действительно был терпелив. Он приказал выкопать окопы и построить фортификационные сооружения, плотно окружил город, и вот теперь ещё и флот начал строить.

Улыбка на лице Шан Ичжи постепенно угасла, он надолго замолчал. Через какое-то время он обернулся к Амай и спросил:

– Та книга уже дочитана?

Амай не знала отчего он вдруг заговорил об этом. Она кивнула и ответила:

– Да, дочитана.

Шан Ичжи ничего не сказал, отвернулся и продолжил задумчиво смотреть на поверхность реки. Амай не могла догадаться, о чем он думает, а потому просто молча стояла рядом и смотрела на далёкие стены Тайсина – самого большого города Цзянбэя, который вот уже почти год как был в осаде.

Пришел охранник и пригласил Шан Ичжи в каюту на завтрак. Рассчитывать на место за его столом Амай никак не могла – кто она такая для этого? – а потому пошла разыскивать для себя еду на корабельную кухню. Позавтракав, она вернулась в свою каюту. Снова пришел охранник и принес от Шан Ичжи несколько книг. Амай просмотрела их: это оказались «Искусство войны», «У-цзы»* и «Шесть секретных учений»* – обычные военные трактаты, которые Амай так часто видела в кабинете отца. В те времена она листала их за компанию с Чэнь Ци, но без внимания и интереса.

«Законы войны почтенного У» (сокращённое название — «У-цзы»)— классический китайский военный трактат, автором которого считается У Ци (IV в. до н.э.), государственный деятель, полководец и мыслитель, один из основоположников теории и практики легизма.

Основной идеей легизма было равенство всех перед Законом и Сыном Неба, следствием чего являлась идея раздачи титулов не по рождению, а по реальным заслугам, но, тем не менее, предусматривалась и продажа чиновничьих должностей. Шан Ян (один из основоположников легизма) рекомендовал выдвигать в первую очередь тех, кто доказал свою преданность государю на службе в войске. 

Среди основных идей легизма:

Сосредоточение всей полноты власти в руках верховного правителя, от чиновников необходимо только слепое повиновение. Власть правителя опирается на силу и никаким законом не связана. За малейший проступок следует карать смертной казнью.

Легисты прославились тем, что когда они приходили к власти, то устанавливали крайне жестокие законы и наказания. Так как У Ци осуждался традиционной конфуцианской историей за свои идеи и методы управления, то в течение многих веков конфуцианские учёные пренебрегали «У-цзы».

Из предисловия Н. Конрада к переводу «У-цзы»: «Во главе «Семикнижия» стоят два трактата, носящие имена прославленных стратегов древнего Китая – Сунь-цзы и У-цзы. <...> Оба трактата переиздаются и изучаются в Китае и Японии и в новейшее время, причем не только в плане историческом: многое из них вошло в новую военно-научную теорию в этих странах. Особенно это относится к Японии, где трактаты Сунь-цзы и У-цзы известны каждому образованному военному, а в какой-то мере и каждому образованному человеку.»

«Шесть секретных учений» – один из семи классических китайских военных трактатов.

Амай с улыбкой спросила охранника:

– Просил ли главнокомандующий передать что-то на словах?

Охранник с поклоном ответил:

– Нет, главнокомандующий приказал недостойному только принести книги генералу Маю.

– Вот как... – Амай призадумалась. 

Охранник всё еще стоял рядом и ждал указаний. Она снова улыбнулась и сказала:

– Мы сейчас занимаем одинаковое положение, не называй меня генералом, зови меня Амай. Этого будет достаточно.

Охранник не осмелился ответить. Амай улыбнулась и не стала настаивать.

С того дня Амай стала выходить из своей каюты еще реже, проводя время за внимательным чтением этих книг. В детские годы они казались ей скучными и нудными, и она совершенно не понимала, что Чэнь Ци находит в них, отчего так поглощен ими. Сейчас же, спустя год службы в армии, в ней проснулся интерес к этим книгам.

Через несколько дней корабль миновал стены Хэнчжоу и свернул к озеру Цинху. Водная гладь стала широкой, а течение – тихим. Шан Ичжи не спешил и приказал капитану корабля замедлить ход. Когда они оказывались у какого-нибудь живописного места, корабль и вовсе останавливался. Чиновник из министерства церемоний тоже не торопился: он часто переправлялся со своего корабля на корабль Шан Ичжи и проводил с ним время за праздными беседами. Оказалось, что им обоим нравится поэзия, а для Амай дежурства во время чтений стихов стали пыткой, от них у неё болела голова. Едва услышав, что к ним на корабль собирается чиновник, она просила кого-нибудь из охранников подменить себя.

В одно из дежурств она увидела, что на их корабль опять поднялся чиновник. Подав чай, она начала искать предлог, чтобы опять улизнуть, но тут Шан Ичжи пригласил чиновника сыграть партию в вэйци. В глазах Амай промелькнул интерес, и она осталась на своём месте, чтобы наблюдать за партией.

Цель игры в вэйци / го / облавные шашки – отгородить на игровой доске камнями своего цвета бо́льшую территорию, чем противник.

Ставить камень можно в любую свободную точку пересечения линий. Поставленные камни не передвигаются и остаются на своем месте до конца игры, если не будут съедены. Отдельный камень или группа камней считаются захваченными в плен, если камнями партнера заняты все соседние с камнем – или группой камней – свободные точки по вертикали и горизонтали. Пленные камни снимаются с доски и далее участия в игре не принимают. Переместить уже поставленный камень, от которого отнята рука, нельзя; игроку, сделавшему это, автоматически засчитывается поражение. 

Мастерство игры противников было примерно на одном уровне – бой на доске вышел ожесточенным. Амай с таким увлечением наблюдала за ним, что Шан Ичжи пришлось несколько раз окликнуть её, чтобы она подала свежий чай. Амай поспешно заменила чай и, видя недовольство Шан Ичжи, решила больше не отвлекаться на игру. Но игра так манила, что она опять беззастенчиво встала рядом.

Когда партию завершили, Шан Ичжи выглядел несколько утомлённым. Заметив это, понятливый чиновник почти сразу нашел подходящий предлог, раскланялся и ушел. Амай было досадно. Когда чиновника проводили и вернулись обратно, Шан Ичжи как-то невзначай спросил:

– Ты умеешь играть?

Амай честно ответила:

– Самую малость.

Шан Ичжи неторопливо подошел к доске и негромко сказал:

– Тогда сыграй партию.

Подобного приглашения от Шан Ичжи Амай никак не ожидала и была удивлена. Шан Ичжи уже опустился на колени перед столиком и, приподняв голову, взглянул на неё. Когда Амай наблюдала за партией, ей нестерпимо хотелось сыграть самой, так что, услышав приглашение, о котором можно было только мечтать, села напротив. Они начали партию.

Когда-то в детстве она играла с матерью. К сожалению, мать не умела хорошо играть, а потому после её обучения и Амай играла неумело*. За последние годы было совсем не до забав, но игра по-прежнему тянула к себе.

Как говорят, Мэй Чансу («Список Архива Ланъя») тоже был не очень хорош в вэйци.

Прошло совсем немного времени и Шан Ичжи чуть заметно нахмурился, а еще чуть позже не удержался и тихо прокомментировал:

– Плохо.

Амай покраснела. Взглянув украдкой на Шан Ичжи, она не заметила раздражения, а потому успокоилась и постаралась сосредоточиться на игре. Но это не помогло: вскоре партия закончилась её полным разгромом.

Увидев недовольство на её лице, Шан Ичжи улыбнулся и сказал:

– Еще партию?

Амай кивнула, и они сыграли ещё раз. Результат был тот же, а поражение ещё сокрушительней. Амай не смогла смириться с поражением, и они сыграли еще раз.

Она во что бы то ни стало хотела победить и была неосторожна: белый камушек опрометчиво оказался вдали от своих собратьев и попал в западню Шан Ичжи – совершенно безвыходное положение. Амай заволновалась и невольно раскрыла свои дальнейшие намерения. 

Она долго думала над следующим ходом и, наконец, поставила камушек на доску. Шан Ичжи тихо усмехнулся, взялся за черный камушек и хотел положить его, как Амай вдруг помешала его руке и, нарушая правила и приличия, закричала:

– Нет, нет! Я перехожу!

Шан Ичжи удивлённо остановился, а потом на его лице появилась легкая улыбка.

– Как скажешь. Переходи.

Всё внимание Амай было сосредоточено на игровой доске, и она, совершенно не осознавая того, позволила вернуться и показаться маленькой девочке, которой была когда-то. Услышав разрешение отменить сделанный ход, она тут же подняла белый камушек и, подперев щёку, опять глубоко задумалась.

Шан Ичжи никуда не торопился и тихо сидел в ожидании, а после того, как она, наконец, положила камушек, сделал свой ход. Через некоторое время Амай снова захотела изменить ход, и Шан Ичжи опять дозволил нарушить правила. Но даже так она очень скоро проиграла.

С того дня каждый раз, когда наступала её очередь дежурить, Шан Ичжи приглашал составить компанию в вэйци. Амай играла неумело, проигрывала часто, а выигрывала крайне редко. Не желая смириться с проигрышами, вернувшись к себе она всякий раз вспоминала только что прошедшие партии и думала над стратегиями, которые могли бы быть более удачны. Играла она плохо, но память у неё была отличной. Начав на следующий день проигранную накануне партию и переиграв её иначе, она заставила Шан Ичжи удивиться.

Таким образом, время на корабле пролетело незаметно, через семь или восемь дней они подошли к Шэнду. 

Столица Южной Ся раскинулась вдоль чистых вод, а позади неё теснились Изумрудные* горы. Древний город видел уже восемь династий и не зря так назывался – он действительно был великолепным и процветающим.

翠山 - cuì shān - [зелёный, изумрудный, лазурный] + [гора] - эти горы так названы не из-за залежей изумрудов, а из-за лесов, которыми они покрыты.

Шан Ичжи сменил парчовое платье на сверкающие серебром доспехи и военный кафтан. В боевом облачении он сошел с корабля на пристань, где его уже давно поджидали люди из резиденции Диннань-хоу. Увидев Шан Ичжи, они тут же со всей почтительностью приветствовали его:

– Господин младший хоу!

Шан Ичжи кивнул и велел им:

– Вернитесь и передайте матушке, что я вернусь домой сразу же, как побываю у императора.

Люди из резиденции повиновались, а Шан Ичжи отправился верхом к стенам Шэнду. Его сопровождал отряд из тридцати шести охранников, в том числе и Амай. Ещё не подъехав к воротам, они увидели ожидающего их роскошно одетого молодого человека в сверкающем парадном уборе*. Его сопровождали чиновники и прочие должностные лица.

冠 – guān – гуань – головной убор / украшение, используемое для завязывания волос. Иногда переводится как «корона». Гуань носили император и чиновники высшего ранга на службе. Головной убор персонажа должен быть такого типа:

Шан Ичжи спешился, прошел навстречу несколько шагов и сделал вид, что хочет поклониться. Молодой человек сразу же остановил его и улыбнулся.

– Двоюродный брат, не надо церемоний.

Шан Ичжи выпрямился и тоже улыбнулся.

– Почему здесь Ваше Высочество, второй принц?

Молодой человек мягко улыбнулся.

– Наследный принц немного простудился. Отец велел мне встретить двоюродного брата.

Амай стояла позади Шан Ичжи. Услышав, как он обратился к молодому человеку, она поняла, что этот молодой человек с мягкой улыбкой – второй принц Ци Минь, пользовавшийся особой милостью императора и ценимый им. Ци Минь уже успел собрать при дворе отнюдь не маленькую партию сторонников и вступил в борьбу с наследным принцем. Эти двое пытались разделаться друг с другом любыми средствами.

Внешний вид и впрямь бывает так обманчив...

Обменявшись любезностями, Ци Минь и Шан Ичжи в сопровождении свиты въехали в город. Амай впервые оказалась в столице.

Жители столицы слышали о том, что вернулся молодой генерал, нанёсший северянам крупное поражение в Цзянбэе. По обе стороны улицы теснились люди, они смотрели и оживлённо переговаривались. Не только сам генерал был красив, высок и производил впечатление необычайной мощи, но и все в его свите были прекрасны: молоды, в новых одеждах и на великолепных лошадях. Толпа была в восторге от зрелища. Размечтавшиеся о чем-то девушки закрывали смущённые лица расшитыми платками и провожали кавалькаду робкими взглядами. Отряд проехал мимо, а они, забывшись, продолжали смотреть вслед.

Одна из девушек так засмотрелась, что даже не слышала, как мать, с которой она вышла за покупками, несколько раз громко позвала её. Девушка выглядела такой взволнованной, что мать рассердилась и начала во весь голос бранить её. Окружающие рассмеялись, стоявший поблизости полный мужчина средних лет с улыбкой сказал матери:

– Не ругай её! Что она? Ты и сама, если б была на несколько лет моложе, тоже потеряла бы голову!

Все, даже мать девушки, рассмеялись. Женщина сказала:

– Да, тут и одного красавчика было бы довольно, так ведь нет, они все хороши. Как их может быть так много в одном месте? Даже старая женщина ослепнуть может!

Мужчина средних лет снова спросил:

– Вы ведь знаете, кто этот молодой генерал?

Стоявшие поблизости закачали головами.

С некоторым самодовольством мужчина продолжил:

– Это племянник императора, единственный сын старшей принцессы Шэнхуa, молодой хозяин резиденции Диннань-хоу. Его фамилия Шан, а имя Ичжи. В нашем Шэнду среди знати нет никого, кто может так вскружить барышням голову!

Раздались удивлённые возгласы, мужчина был доволен тем, какой эффект произвели его слова.

– Если не верите, пойдите и разузнайте, какая из барышень не мечтает переселиться в его дом.

Он широко улыбнулся засмотревшейся девушке и, дразня её, сказал:

– Пусть смотрит сколько угодно, какой от этого вред? Кто знает, может у неё получится!

Услышав слова мужчины, девушка покрылась румянцем, топнула ножкой и убежала.

Стоявший поблизости невысокий мужчина холодно хмыкнул и сказал:

– От таких бредовых фантазий только вред!

Все начали спрашивать, отчего он так думает. Невысокий мужчина взглянул на полного, который говорил ранее, и холодно ответил:

– У этого очаровательного молодого господина нет сердца. Лучше б молчал, а не предлагал той барышне мечтать о нем. Ничем хорошим для неё это не закончилось бы.

Говоря те слова, толстяк всего лишь шутил, но от нападок коротышки почувствовал себя задетым и начал пререкаться:

– Откуда это известно, что у него нет сердца?!

Коротышка усмехнулся. Он отвернулся и хотел уйти, но толстяк вдруг схватил его за рукав и не отпускал. Видя, что отцепиться не получится, коротышка повернул голову и с усмешкой сказал толстяку:

– Вы, конечно же, знаете, что у министра Линь есть дочь?

– Конечно, знаю! Она первая среди барышень нашего Шэнду! Говорят, что она не только добродетельна, но и необычайно красива!

Коротышка снова спросил:

– Неужели та девушка, что была тут, может сравниться с ней?

Толстяк ответил:

– Нет, конечно! Куда ей?

Коротышка с усмешкой сказал:

– Если он отверг несравненную дочь первого министра, обманул, злонамеренно поигрался и бросил её, то какой толк той девушке обманывать себя пустыми мечтами?

Сказанное им вызвало интерес зевак, но коротышка отказался сообщать подробности. Толстяк рассмеялся и запальчиво возразил:

– Младший хоу, господин Шан молод и хорош собой, а барышня семейства Линь добродетельна и прекрасна. Старший господин Диннань-хоу один из прославленных генералов, а министр Линь стоит во главе всех чиновников. Если бы эти семьи породнились, то им от этого была бы только польза и честь. Почтенный болтает вздор!

В толпе раздались согласные возгласы, а коротышка начал выходить из себя:

– Почему это я болтаю вздор?!

Толстяк улыбнулся:

– А с чего это вдруг почтенный говорит, что младший хоу обманул, поигрался и бросил барышню семейства Линь? Откуда почтенный знает? Я так думаю, почтенный придумал это и всех обманывает!

Коротышка презрительно поднял брови и сказал:

– Моя старая тётка служит в поместье министра Линь. Я знаю, как там было дело. Пару лет назад барышня Линь отправилась в Изумрудные горы в храм Фуюань*, чтобы помолиться о своих родителях. В горах она встретила младшего хоу, который приехал туда развлечься. Младший хоу всячески заигрывал с ней и завлекал разговорами. Красивые слова не оставили сердце барышни Линь равнодушным. Когда барышня вернулась домой, она стала чахнуть с тоски. Супруга министра узнала об этом. Ей было больно видеть, как страдает её дочь. Она слышала, что поговаривают о младшем хоу, какая идёт слава о нём, но всё равно послала в резиденцию хоу сватов. И как вы думаете, что было дальше?

福缘 – fú yuán – [даровать счастье; благословлять] + [судьба, удел, жребий; предопределение]

– Что? – стали спрашивать вокруг.

– Младший хоу отказал? – спросил толстяк.

Коротышка гневно продолжил:

– Ладно бы он просто отказал! Младший хоу к тому времени уже увлёкся куртизанкой из борделя и полностью выкинул из головы барышню Линь. Я слышал, что когда явились сваты от семейства Линь, он спросил их: «Барышня Линь? Кто такая эта барышня Линь?!» Ему напомнили, что он говорил с ней в Изумрудных горах, что они там вместе гуляли. Он долго вспоминал, а потом пренебрежительно ответил: «О, она слишком безобразна. Как можно привести такую в резиденцию Диннань-хоу женой?» Сваты вернулись к супруге министра Линь. Случилось так, что барышня стояла за дверью и всё слышала. Барышня Линь горда и непреклонна. Услышав, как её унижают и оскорбляют, в порыве гнева она решила отправиться в Изумрудные горы, чтобы срезать волосы, постигать учение Будды и никогда больше не вернуться!

В толпе слушающих раздались охи и вздохи, а толстяк сказал:

– Хм, может так и было... В моей родне есть придворные чиновники. Они говорят, что министр Линь и старший хоу генерал Шан не ладят между собой. Должно быть это из-за того сватовства.

Он пару раз вздохнул и снова сказал:

– Как бы то ни было, младшему хоу не следовало так поступать. Быть браку или не быть – какое посторонним дело, это их не касается. Но зачем было оскорблять барышню? Как хоу дозволяет сыну столь неподобающее поведение?

– Разве он дозволяет? Старший хоу как услышал, так был в страшном гневе. Узнав о том, что сын помешался на дорогой куртизанке из борделя, он хотел приказать забить его до смерти, да только младший хоу – сын старшей принцессы, она в нём души не чает. Старшая принцесса остановила хоу и не дала исполнить задуманное. Тому ничего не оставалось, как выслать сына подальше от столицы в Цинчжоу.

Кто-то в толпе со вздохом произнёс:

– Любовь матери испортила ребёнка. Младший хоу таков потому, что старшая принцесса всё спускала ему с рук.

Кто-то другой ответил:

– Говорят, что старшая принцесса очень слаба здоровьем. Он её единственный сын – несомненно, она его всячески баловала.

Кто-то еще вдруг тихо сказал:

– Однако говорят, что не старшая принцесса настоящая мать младшего хоу.

В толпе послышались удивлённые возгласы, люди начали оборачиваться к сказавшему. Тот человек осторожно осмотрелся и поделился тем, что держалось в секрете:

– Разве вы не знаете? Некоторые утверждают, что старшая принцесса настолько слаба здоровьем, что ей вообще нельзя рожать. Завести наложниц она не позволила, вместо этого придумала другой выход: родить наследника должна была одна из служанок. Когда служанка зачала, её отправили в загородное поместье, где та тайно потом и родила. Старшая принцесса притворилась беременной, и когда срок родов подошёл, тоже отправилась в то поместье. Обратно она вернулась с младшим хоу, а служанку ту больше никто не видел.

Все были крайне удивлены услышанным, встревожился даже толстяк, который, похоже, любил совать свой нос в чужие дела. Он поспешил сказать:

– Не стоит трепаться о делах императорской семьи! Не стоит!

В толпе согласно закивали, один за другим все быстро разошлись.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

Окончание главы