Слэм Эпилог

Эпилог

…

— Ну и псих…

— Просто чокнутый…

— Заткнитесь! — резкий и до жути сердитый голос Адама прервал двух однокурсников. Тон был настолько несопоставим с обычным Адамом, что те и вправду моментально заткнуться.

◊ ◊ ◊

…

— Что?! Что случилось?!

— Повторяю, Мишель, — Станислав Гауф повторил всё ещё раз.

— И что теперь?!

— Не знаю, но с Академии Магии его уже исключили.

— Ты шутишь?!

— Нет.

— Что дядя?!

— А что он? Он ничего.

— Гауф!

— Мне больше нечего сказать, всё что я знаю, я рассказал. Не то, что бы произошло что-то серьёзное, но и ничего хорошего тоже. Как поступишь?

— Я…

— Вернёшься?

— …Я попрошу дядю решить этот вопрос!

— Уверена?

— Ты же сам сказал, что ничего серьёзно не произошло!

— Я не так сказал. В общем, решай сама.

— Решу!

— Слышал, ваше дело сдвинулось с места, поздравляю.

— Мне не нужны твои поздравления! Лучше…

— Ладно-ладно. Давай. Пока.

Станислав Гауф быстро сбросил. Слушать необоснованные наезды своей бывшей напарницы он не хотел. Он задумался и вздохнул. Сам лезть в это дело он не собирался: хотел или нет, но явно ощутил запах горелого.

«…Дядю? Придёт время, когда тебе придётся самой решать такие вопросы, а не доверять всё кому попало».

◊ ◊ ◊

…

— Добрый день.

В комнату допроса зашёл очередной следователь. Его появление меня заинтересовало. Это был тот случай, когда ты готов ко всему, но как оказывается — не совсем ко всему. Он медленно прошёл внутрь и сел напротив. Разложил кое-какие папки. Открыл и стал что-то внимательно перебирать.

Лично, я его не знал, но время от времени мы косвенно пересекались: я копошился в его кабинете и вещах, один раз нарушил его педантичную последовательность папок, чем вывел его из себя, а ещё я мысленно величал его «волк-одиночка».

Его было трудно забыть: мужчина среднего роста с бледно-серым лицом, сильно выпирающим кадыком и растрёпанными волосами — его целеустремлённости могла позавидовать даже гиена.

Разобравшись со своими бумагами он посмотрел на меня. Я посмотрел в ответ. Его лицо ничего не выражало, было механическим и грубым, будто его не родили, а склепали где-то на территории Австралии, где-то в стране Зоро, вместе с другими ИИ.

Сверяясь с документацией, он заговорил:

— Караак, верно?

— Да.

— Вы не указываете свою фамилию. Причина?

— Не хочу.

— У вас нет ни семьи, ни родственников, верно?

— Да.

— Расскажите о своём детстве.

— С 2201 по 2209 жил в государственный приюте номер 1516 в городе Буянт. Родители, насколько позволяет судить моя родословная, были иммигрантами из Арктической Страны.

— Вы родились в Буянте?

— На сколько я знаю, нет. Но жил в приюте, можно сказать, с младенчества. В возрасте 8 лет, покинул приют, отчасти из-за того, что пошёл в школу, отчасти потому, что мне там не нравилось.

— Где вы жили после?

— Точно не скажу: то там, то сям. На что позволяли финансы. Хоть я и ушёл из приюта, но государство всё ещё частично обеспечивало меня, плюс я заручился поддержкой школы. Первое время именно там мне и помогли с жильём. Я неплохо владел магией, чуть лучше сверстников, так что реализовать это было нетрудно.

— Где обучались магии?

— Основам — в приюте. Потом непосредственно в школе. Номер позабыл. Недавно там началась какая-то реструктуризация, нужно было переводиться в другую. Так я попал сюда, в Батор, и в старшую школу №10. После недавней катастрофы, перевёлся в Академию Магии.

— Почему вы не выбрали новую школу в родном городе или близлежащей окрестности?

— Все расхваливали столицу. «Она большая и красивая, — говорили они. — Много возможностей», и прочее. Решил проверить и переехал.

— Значит, перевелись в старшую школу Батора целенаправленно?

— Сначала нет. Приехал. Осмотрелся. Выбрал её. Её все хвалили.

— Что было дальше? Стали наводить свои порядки?

— Не совсем. Я мальчик из «села». Пришлось действовать на опережение. Как говорится, лучшая защита — это нападение.

— Поэтому вы устроили бойню в Академии Магии?

— Нет. Бойню я не устраивал. Я всего лишь защищался. Преподаватели действовали слишком агрессивно.

— Я ознакомлен с вашей версией. Можете не повторять. Но об этом позже. Пока что меня интересуют другие вопросы. Так… Для начала скажите, как вы познакомились с другой школьницей, с Тсубой Эрикой.

— Дайте подумать. Впервые мы заговорили, когда они пришли к нам в дисциплинарный комитет по какому-то вопросу. То ли олимпиада, то ли ещё что-то.

— Какие у вас с ней отношения?

— Никаких. Я был обманут её внешностью. Потом на нас напали. Больше мы не виделись.

— Есть подозрение, что она является иностранным шпионом и что в тот день её пытались захватить спецслужбы Монголии. Вам это известно?

— Только то, что она вроде как имеет отношение к какой-то крупной фракции в другой стране.

— Откуда вам это известно?

— Услышал во время разговора допрашивающих меня следователей.

— Когда это случилось?

— Это случилось… Точно не скажу, но уже через какое-то время после происшествия… Точно, помните, когда здоровый огненный смерч заполонил Батор, вот приблизительно в то время.

— Огненный смерч… да ясно. До или после?

— Через несколько дней.

— Кто брал показания и о чём спрашивали?

— Это конфиденциальная информация… Но раз вы так и смотрите и вам так интересно, то там тоже уточняли что-то по поводу Эрики. А брал… Какой-то следователь из полиции и… Мишель Лири.

Делающая пометки рука волка-одиночки на долю секунды дёрнулась, а затем снова продолжила писать.

— В тот день вы находились вместе с подозреваемой Тсубой Эрикой, перескажите ещё раз, как всё было.

Я стал медленно пересказывать основные моменты своей версии. Свой рассказ я закончил словами:

— …Юность… Любовь… Если бы моча в голову не ударила, жил бы себе спокойно.

— В тот же день, когда вы покинули школу с подозреваемой, там произошёл другой инцидент, вы знаете о нём?

— Да, на школьницу было совершенно покушение. Пострадавшей была Кудо Сакура, а виновницей, как оказалось позже, девочка по имени Хаён.

Следователь открыл кое-какие фотографии и видео, вывел их на общий экран и спросил:

— Это она?

Я просмотрел всё, что мне решили продемонстрировать. На видео и фото можно было отчётливо опознать черты девушки по имени Хаён, которая попала в объективы общественных камер и флаймов.

— Да, похоже на неё.

— Какие у вас с ней отношения?

— Никаких.

— Какие у вас отношения с кланом Кудо?

— Никаких.

— Вы тоже упоминаетесь в этом деле. Расскажите, что произошло.

— Я был членом дисциплинарного комитета и работал в паре с Хаён, которая как оказалось пыталась убить главу дисциплинарного комитета Кудо Сакуру. Потом было ещё одно покушение. В школе воцарился хаос. Было много следователей. В один из дней, ко мне пристала какая-то старая женщина. Потом прибежала ошарашенная Хаён. Потом какой-то чокнутый старик… Я и вправду не самый везучий человек.

— Больше деталей.

Я повторил всё ещё раз, добавив оборотов, сравнений и воды. Я закончил — волк-одиночка сразу спросил:

— Зачем вы стали мешать с задержанием?

— Я не мешал.

— Как же тогда…

— Кто? Пара больных стариков из клана Кудо? Или что? Они вели себя как неадекватные психи. Что один, что второй. Чрезмерно, нет, чрезвычайно — непростительно! — агрессивно и кровожадно. Я не одобряю линчевания ни в каком его проявлении.

— А как же ваш сегодняшний поступок с преподавателем… Так… Шарлоттой Валенштайн?

— Давайте не будем путать утоление свои жестоких желаний с небольшим пинком, цель которого не причинить вред, а указать человеку на его неправоту.

— Вот как вы это видите? Но в том-то и дело: разве, в конце концов, это не сводится к одному и тому же — физическому насилию и, как вы выразились, «утолению своих жестоких желаний»? Можете не отвечать. Почему в тот день вы использовали против Кудо лёд?

— Просто.                                     

— Учитывая сегодняшний день, не было бы эффективнее использовать Магию Огня?

— Не задумывался. Меня и лёд вполне устраивал.

— Можете перечислить все слэмы, которыми вы владеете в совершенстве?

— В совершенстве — нет. Если отвечать просто, то: Синтез Воды, ЗСН-эффект, Магия Огня, Перенос Материального Тела, Синтез Кислорода, Кальцит… Всё.

— Где вы изучали Магию Огня и Синтез Кислорода?

— В школе.

— Магию Огня ввели недавно. А Синтез Кислорода преподают далеко не в каждой школе. Лишь с уклоном в медицину, и то… Итак, ваш ответ — неудовлетворительный.

— Тогда — само как-то.

— Само? Почему вы не поставили в известность своих преподавателей или уполномоченные службы?

— Не знал, что это обязательная процедура.

— Формально нет, но есть и свои нюансы. Вы обучались где-то ещё, кроме приюта и своей первой школы?

— Нет.

— У вас были учителя или наставники, не связанные с приютом и первой школой?

— Нет.

— Тогда, вы признаете, что поступили противозаконно, не уведомив об этом своих преподавателей и уполномоченные службы?

— Нет. Во-первых, формально это делать необязательно. Во-вторых, впервые Магию Огня в бою я использовал уже после её введения в школьную программу.

— Вы неоднократно пользовались ею в общественных местах.

Следователь вывел на экран видеофрагменты со мной и с Магией Огня в моих «руках», которые, видимо, были зафиксированы некоторыми правоохранительными флаймами и камерами.

— Это не запрещено.

— Верно, но в тоже время, закон подразумевает, что дети и подростки должны сообщать о владении условно запрещённой магии в уполномоченные службы.

— «Подразумевает»? «Условно запрещённая»?

— Именно.

— Тогда, может ещё повесите на меня разрушение 10 школы и то, что я многолетний Звер, скрывающийся в личине школьника? Ведь по вашей логике, что угодно может подразумевать в себе что угодно. Главное, захотеть увидеть в этом «что угодно» нужное для вас «что угодно». Если задуматься, так можно очень быстро закрыть все имеющиеся дела. Как минимум «что угодно» в виде меня у вас уже есть, осталось только найти ещё больше «что угодно», к которым можно подвязать меня в качестве «что угодно»…

— Слишком много «что угодно».

— Могу повторить.

— Не нужно. Смысл я понял. Скажите, какие у вас отношения с Мишель Лири?

— Дружеские.

— Всё?

— Да.

— Перескажите последовательно всё произошедшее 16 октября 2218 года.

— Это когда мы натолкнулись на странного мертвеца?

— Судя по отчётам, да.

Вспомнив всё необходимое, я стал кратко описывать основные моменты того дня.

…

— То есть, — остановил следователей, — она просто забрала вас с занятий, не имея на это прав? Ей так захотелось?

— Не совсем. В тот день она допрашивала меня вместе с ещё одним следователем, и я узнал кое-какие нюансы, которых знать не должен был. Поэтому мне пришлось ехать к ним в отдел, дабы разобраться с вопросом о неразглашении. По пути её срочно направили в некоторые места, связанные с их расследованием. Мне как «балласту» пришлось следовать за ней. Но из-за всего произошедшего, доехать до места назначения и оформить документы мы так и не смогли. А после — мы сблизились.

— Продолжайте.

Я продолжил рассказ.

…

— Ещё раз. Получается, вы просто услышали шум, просто проникли на частную территорию, просто вскрыли склад? — спросил следователь, внимательно разглядывая свои записи.

— Видимо, да.

— Слишком много «просто».

— Разве?

— Да. А ещё, слишком идеальная последовательность. Открыть секрет?

— Если меня после этого не убьют… Ладно, хорошо.

— Такие «повороты» встречаются либо в плохо прописанных книгах, либо… Всё было сделано осознанно и результат был известен. Вам так не кажется?

— И вправду, есть такое ощущение… Никогда бы не подумал, что я персонаж плохо прописанного произведения…

— Я не об этом.

— Ну… Мишель Лири — эксцентричный человек: нет ничего удивительного в её, эм, слегка чувствительной реакции на сильный шум.

— Сильный шум? Промышленный район. Промышленный склад. Там бывают звуки и похуже, чем шум пары упавших бочек.

—  Не спорю.

— Не говоря уже о том, что описанная причина оказаться «в нужном месте и в нужное время» до безобразия притянута за уши.

— Но так и было. Тем кто предложил перекусить, был я. Место тоже выбрал я. Выходит, я спланировал это всё и знал о тех мертвецах? А шум? Я что, вселился в того замаринованного карася, которому надоела его консервная банка, и начал тарабанить как последний идиот?

— Необязательно как последний. И необязательно идиот. А если смотреть на это под другим углом, то можно даже сказать наоборот: как продуманный человек.

— Что сказать, будь это так, я бы воспринял ваши слова как комплимент. Расскажете мне ещё о моих вселенских заговорах, пожалуйста?

— Других я пока не знаю. Ещё один нюанс: то, с чем вы там встретились… Мишель Лири — опытный волшебник и сотрудник госбезопасности — не смогла справиться сама, а только с вашей помощью? Звучит неправдоподобно.

— Не совсем. Ей просто пришлось тратить часть силы на мою защиту, а учитывая силу противника и его напор… Всё получилось так, как получилось, само собой.

— Тогда, как насчёт такого: почему никто из вас не предпринял попытку покинуть территорию того склада? Почему никто из вас не вызвал подкрепление?

— Трудный вопрос… Но там была какая-то штука, которая будто отрезала нас от окружающего мира.

— И Мишель Лири не смогла от неё избавиться в первую очередь?

— Не помню. Но, если не ошибаюсь, никаких попыток она не делала.

— Не делала, — записал волк-одиночка. — Хорошо. Дальше.

— Мы кое-как победили, правда, я получил ранение. Чуть позже их штатный врач меня залатал. Если бы вы видели, как он всё делал.

— Могу представить. Это всё?

— В целом да. Возможно, было ещё что-то. Использованная магия и точный ход сражения должны быть записаны в отчётах.

— Об этом, почему вы снова использовали только лёд? Не проще было бы использовать ваше пламя?

— Поймите уже: сегодняшний день — это непреднамеренное случайное стечение обстоятельств. Я даже не знал, что так могу.

— Я вас понял. Хорошо. К этому мы вернёмся позже. Было ещё несколько событий, в которых вам посчастливилось засветиться. Вы ранили девушку, верно? Понимаете, о чём я говорю?

— Понимаю. Это была Джулия Бортэ, и во время нашей тренировки я слегка перестарался. Она была ранена.

— А уже после, на следующий день, школу разрушают, а её директор без вести исчезает, причём неизвестно — то ли как сошедший с ума виновник, то ли как пострадавшая жертва?

— Только не говорите, что вы сейчас скажите о моей запланированной встрече с ним, и сделаете из этого очередной вывод? Мне уже пора говорить фразу: «Мне нужен адвокат?»

— Пока нет, но адвокат лишним никогда не будет. Меня просто слегка заинтересовало всё произошедшее и ваша роль в нём, кроме того, я частично имею отношение ко всем расследованиям, в которых вы, так или иначе, засветились. А откладывать нашу встречу после сегодняшнего было бы упущением с моей стороны. Тем более… В прочем об этом позже.

— Я конечно знал, что популярен, но чтоб настолько… Мне стоит радоваться или бояться?

— Это уже вам решать. Расскажите, как вам удалось выжить во время Октябрьской Катастрофы?

Я вздохнул:

 — 27 октября… Это был ужасный день. С утра мне нужно было встретиться с директором, чтобы обсудить вопрос, связанный с ранением Джулии Бортэ. В какой-то момент, когда я шёл к нему, всё начало  трястись. Издалека я увидел, как его кабинет превратился в щепки, а затем и всё кругом… Я быстро оказался погребённым под завалом, но использовав защитные барьеры и Синтез Кислорода, смог укрыться.

— Учитывая сегодняшний день, у вас определённо нет недостатка в магической силе, почему вы не выбрались?

— Во-первых, она у меня не такая большая, какой вы её описываете, пусть я и разрушил — кое-как — часть тренировочного зала Академии. Во-вторых, не знаю как вы, но первое о чём я думал, оказавшись под толстым слоем бетона, железа и земли, это было не как красиво и эффектно выбраться наружу, а как выжить. Я был счастлив уже от того, что меня не задавило. Не отрицаю, что я мог что-то взорвать, но у меня ещё остались те небольшие крупицы ума, чтобы воздержаться от огненного синтеза в замкнутом пространстве. Синтезировать кислород и не рыпаться — было самым адекватным решением на тот момент, как по мне. Пусть, в конце концов, я сильно вымотался и ослаб. Да и насколько я знаю, на поверхности в тот момент было не намного безопаснее.

— Довольно практично и разумно, не спорю. Тогда давайте перейдём к сегодняшнему дню, — он достал недавно заполненные протоколы, — вы утверждаете, что признаёте свою вину, верно?

— Нет. Я лишь не отрицаю того факта, что оставляя увечья на лбу преподавателя был в здравом уме и твёрдой памяти.

— Зачем вы это сделали?

— Она меня спровоцировала, она сильно заблуждалась, и мне пришлось предпринять меры, дабы пресечь её будущие предвзятости и предрассудки к другим невинным студентам.

— Благородно. Добавите ещё что-то?

— Нет. Это всё.

— Вы утверждаете, что ваше устройство преобразования магии оказалось в тот момент неисправным, верно?

— Поначалу оно сильно заедало и не хотело работать. На моменте же с Магией Огня всё произошло наоборот — синтез запустился сразу, но выключить или прервать я его не смог.

— Это знает каждый ребёнок: почему вы просто не перестали вливать свою магическую силу, когда осознали, что устройство не выключается и не слушается вас?

— Да уж… Конечно я это знаю, но в тот момент всё было иначе. Я мог потерять контроль и сильно ранить окружающих и себя. В основном себя, учитывая, что в тот момент рядом был только я. И скорее всего так бы всё и случилось.

— Это звучит неправдоподобно, учитывая, что произошло после.

— Вы не правы. В тот момент я был шокирован, а вы говорите «неправдоподобно». Когда я взял себя в руки, пламя уже вымахало размером с маленькое солнышко. Ещё и эти преподаватели — кретины… Вместо того, что бы включить мозги и ничего не делать, усилили свои атаки и окружили меня со всех сторон, будто я не человек, а тренировочный манекен. Если бы они меня не убили, то как минимум оставили инвалидом на всю жизнь. В тот момент, когда я был окружён со всех сторон магией, в ту секунду, когда я наконец-то пришёл в сознание, избавился от охватившего меня шока, мне ничего не оставалось, кроме как быстро найти решение. И я его нашёл. Вот и всё. Я не мазохист и не мученик, чтобы разменивать свою жизнь на тупость кучки кретинов-преподавателей.

— Поэтому вы сжали пламя и устроили взрыв?

— Да.

— Сжимать пламя вы тоже научились сами?

— Как видите.

— Выходит, в данном случае вы смогли взять себя в руки и быстро придумать решение, а когда только-только потеряли контроль над своим устройством преобразования магии — не смогли?

— В этом нет ничего удивительного. Когда тебя атакует кучка отморозков — в этом нет ничего шокирующего, но когда проблемы с собственной магией!.. Это совершенно другие ощущения, будто в самый последний — в самый жизненно важный момент — твои ноги резко отказали, и ты ничего не можешь сделать. Проваливаешься в пропасть… Кроме того, всё описанное произошло чуть ли не в одночасье, так что ваш вопрос не более чем придирка.

— Смотрю, вы испытываете негодование.

— Возможно.

— То есть вы утверждаете, что приложили все усилия, чтобы никто не пострадал, и что вам должны сказать спасибо?

— Спасибо мне говорить не нужно. Но да, я сделал всё возможное, правда, не знаю, смог ли избежать жертв или… смертей.

— Забегая вперёд, скажу, что никто не умер.

— Вот и хорошо…

Продолжая делать заметки, волк-одиночка ненадолго замолчал.

— Как ни посмотри, — начал он невзначай, — столица не для вас. Здесь вечно что-то происходит, но даже по этим меркам вы уж больно невезучий.

— Либо наоборот — очень удачливый, раз ещё не умер и дожил до сегодняшнего дня.

— Если смотреть с такой точки зрения… утверждение тоже верное. Скажите, это правда, что после разрушения школы во время Октябрьской Катастрофы вы были спасены кланом Кудо?

— Что-то вроде.

— Зачем им это делать? Кроме того, вспоминая дело о покушении на их юную госпожу и том, что вы защитили подозреваемую… Получается, что после клана Бортэ и нескольких политиков, вы третий, кто смог предотвратить их самосуд над кем-то.

— Это же хорошо?

— Да, но здесь есть и загвоздка. Говоря прямо, мне до сих пор трудно поверить, что Кудо Митсуко самолично не разобралась с подозреваемой школьницей «здесь и сейчас». Особенно беря во внимание тот факт, что пострадала её дочь.

— Они же не звери какие-то…

— Когда их семью затрагивают определённые вопросы ни школа, ни школьник, ни я, ни кто-то ещё не сможет их остановить. Вы понимаете, о чём я говорю?

— Эм, вы обвиняете меня в принадлежности к их семье? Мой ответ отрицательный.

— Тогда что? Неужто волшебство?

— Если (неадекватная) любовь — это волшебство, то можно сказать и так. Насколько я понимаю, в то время их отпрыск — Кудо Сакура — была в меня влюблена. Не знаю почему, но меня хотели с ней свести, особенно та старая бабка… Припоминанию: потому-то собственно я и был с ней в тот день. Когда между нами возник конфликт, и я не дал им причинить вред школьнице Хаён, они пытались договориться и даже забрать меня в свою семью, вместо того, чтобы атаковать. А потом к нам подоспели другие люди. Вовремя подоспели.

— А подоспевшим был… Так… Станислав Гауф, верно?

— Да, напарник Мишель Лири…

— Мишель Лири… — волк-одиночка с интересом задумался. Помолчал. Пробежался по своим документам и записям. — Знаете что? — наконец-то сказал он.

— Что? — переспросил я.

— С одной стороны всё так очевидно. А с другой — запутанно.

— Что вы имеете в виду?

На лице следователя появилась странная «механическая» улыбка. Он сказал:

— Да так. Остаётся только один вывод — за вами стоит Реган О’Лири. Больше просто не кому. Но зачем ему посылать своих людей по «зачистке» следить за вами? Очень необдуманный шаг, учитывая, что вы всё ещё живы.

— Э, что?

— «Зачистка» — неофициальный арест, пытки, быстрая утилизация и многое другое. Это многогранное понятие, но ничем хорошим это обычно не заканчивается. Для такой работы у Регана О’Лири есть свои люди, собственно как и у любого клана или маломальской шишки.

— Что?..

— Не думаю, что мне нужно повторять.

— …Общий смысл я уловил, но… Зачем ему это делать… Зачем вам говорить об этом мне… Это что-то наподобие психологического приёма надавить на подозреваемого?

— Нет, в данном случае, это не приём. Просто рассказываю вам интересную информацию. Разве это не интересно?

— Скорее, сомнительно…

— Понимаю. Скажите честно, вы как-то связанны с Реганом О’Лири?

— Я видел его только раз, когда Мишель Лири заехала к нему домой. Я об этом упоминал в рассказе.

— Больше никак не связаны?

— Нет. Я знаю только Мишель Лири.

— Тогда, с кем вы связанны?

— Что простите?

— Я спрашиваю, с кем вы связанны?

— Я? Сам с собой связан, но… такой ответ вас не устроит?

— Может и устроит, но вы уверенны?

— Я, не то, что не уверен, я, если честно, даже не пойму о чём вы говорите и в чём меня обвиняете.

— Пока ни в чём, но мне кажется, вы не понимаете всю сложность сложившейся ситуации.

— Сложность?

— Я вам нарисую, смотрите. Есть несколько последовательных событий. Связанных не связанных — не известно, но все они странные и нерешённые, — волк-одиночка нарисовал линию и начал последовательно ставить кружочки с датами и краткими подписями, при этом он внимательно смотрел на меня. — Первое, инцидент с Тсубой Эрикой. Вы не должны знать, но в тот день Антимагический Департамент лишился целого отряда и до сих пор не знает его участи, меньшие потери понесла контрразведка. Был один подозреваемый, но его уже оправдали. И что мы имеем? Никаких ответов! Дальше, — волк-одиночка двинул рукой, — инцидент с кланом Кудо, который в дальнейшем перерос в крупномасштабные боевые действия. Единственная зацепка, которая может дать новые направления в этом определённо неоднозначном деле — школьница по имени Хаён. Но она сейчас на свободе, и по некоторым данным, занимается противозаконными делами. Её упустили. Дальше, — он ещё раз двинул рукой. — Дело со складом и пропавшими трупами — даже говорить не буду: непонятные и идеальные обстоятельства, пропавшие и ожившие трупы, Мишель Лири — сама комбинация всего этого уже вызывает сомнения в случайности произошедшего. И знаете, что остаётся? — передвинув руку в третий раз и уперев кончик ручки в листок, волк-одиночка посмотрел на меня.

— Октябрьская Катастрофа?

— Верно. Всё то же самое! Неизвестные обстоятельства, пропажа важной составляющей — Ганца Йохансона, ещё и куча жертв и смертей. И никаких ответов. Но самое интересное, во всём этом прослеживается схожий почерк.

— За всем этим кто-то стоит?

— Может да, а может нет. Но это не всё. Люди этого не замечают (и хорошо, что не замечают: лицезреть такие вещи — потерять всё своё доверие), но сотрудничество между самыми разными государственными службами накалено до предела: все косо поглядывают друг на друга.

— Но… Зачем вы рассказываете это мне?

— Я рассказал не всё. Были и другие моменты, но знаете, что объединяет конкретно эти?

— Что?..

Нарисовав от каждого кружочка стрелочку в центр, волк-одиночка повернул листик в мою сторону:

— Вы. И после сегодняшнего, после того, как вы напомнили о себе и привлекли столько внимания — все они, — волк-одиночка обвёл выписанные кланы и государственные подразделения, — начнут пересматривать всё заново. А на «невезучего» вас уже будут смотреть не просто как на случайного пострадавшего…

— Если вы хотели меня напугать, то вы меня напугали.

— Я не пугаю. И это ещё не всё.

Волк-одиночка дорисовал ещё пару стрелочек. И показал мне. Я изучил и прокомментировал:

— Я связан с Мишель Лири? А она с Реганом О’Лири? А он с этой, цифрой «6», а она со мной? Что это значит?

— Что значит? Я хочу услышать от тебя, что это значит.

— Эм, учитывая, о чём вы говорили ранее… Это значит, что за всем стоит Реган О’Лири? А эта цифра «6»… Это та «зачистка»?.. НО, ПРИЧЁМ ЗДЕСЬ Я?!

— Причём вы? Этого не знаю даже я, но в ближайшее время вам будет нехорошо, сильно нехорошо…

…

Волк-одиночка собрал бумаги и встал, развернулся, немного прошёл, остановился.

— Даже адвокат вам не поможет…

Прошёл к выходу. Остановился.

— …Ведь до суда может даже не дойти… — он взялся за ручку двери. — Но знаете… — повернул её, — у меня есть выход.

— Спасибо. И он прямо перед вами, а я… Я просто найду себе адвоката.

— Как знаете…

Он вышел — дверь закрылась.

Окончание главы