Слэм Глава 91. Небольшое путешествие (часть 4)

Глава 91. Небольшое путешествие (часть 4)

Мой вопрос о здоровье Адама сильно заинтересовал Флора. Он стал серьёзнее, будто у него в голове наконец-то перевели переключатель в правильное положение. И если проводить такую аналогию, то доводя мысль до конца, мне и самому было трудно понять, указывало ли это «положение» в сторону включения или выключения. Важным был не тот факт, что юноша наконец-то успокоил своё сознание, а то, что стало причиной этому. А причиной стал его брат, точнее, вопрос о нём.

Я давно не видел обоих и в нужной степени не интересовался их жизнью. Если я хотел использовать их в своих целях, нужно было для начала понять, пригодны ли они в принципе для того, чтобы быть используемыми. Хоть и косвенно, но в их спокойную жизнь, обучение и воспитание приложившим руку был и я сам, но считать, что это что-то значит — наивно.

Человеческие взаимоотношения в равной степени могут быть как сложны, так и просты. Всё зависит в первую очередь от точки зрения самого человека на них и от того, как именно он воспринимает эти самые «взаимоотношения». Так, например, я смотрел на них максимально просто, вплоть до того, что не видел ничего ужасного в том, чтобы признаться кому-то в любви, как поступил с девочкой из клана Йотсуба в школе. Однако переносить свои субъективные взгляды на других людей глупо и считать, что они смотрят на вещи так же просто, как и ты — опасно: одному «любовь» может казаться чем-то обыденным, даже глупым, в то время как другого она может убить, причём самым мучительным и ужасным способом. Как бы меня это не раздражало, но рано или поздно я осознал (или мне пришлось осознать?), что разные люди воспринимают одни и те же вещи по-разному. Для одних слово воробей, а для других, как ни посмотри, оно и в правду соответствует поговорке. И хоть всё равно я зачастую продолжал игнорировать чувства других: всем помочь нельзя, помочь можно только себе — сейчас был тот редкий момент, когда мне нужно было вникнуть в них. Нужно было понять, что из себя представляет Флор, точнее, что у него на уме (а эмоции и чувства способны прямо влиять на сознание). Вроде как, более или менее, но он уже являлся сформированной личностью, как ни посмотри — девятнадцатилетний юноша. Просить человека, который тебе не доверяет, «приготовить рыбу фугу» — не самая лучшая идея. Даже не потому, что он захочет целенаправленно приготовить её неправильно, а потому, что пока будет в недоверии коситься на вас из-под лоба, случайно может совершить ошибку. Причины разные — результат один.

Возвращаясь к Флору. Сейчас он стал серьёзнее. Неосознанно сел ровнее и отбросил, точнее, подавил, часть эмоций, мешающих ему думать. Это было то, чего я собственно добивался. Это было свидетельством того, что не такой он и нюня, коим мог показаться на первый взгляд.

Я искренне улыбнулся, мысленно хваля проделанную Яном работу, затем снова заговорил с Флором. Нет, дело было не в том, что повисло молчание. Дело было в том, что видя эти резкие перемены в юноше, я продолжил сразу, как задал вопрос о здоровье его брата:

— Значит, и в правду волнует. Это хорошо.

У каждого человека есть что-то, что его волнует: от правой ягодицы, которую срочно нужно почесать, до чего-то возвышенного, как например, вопросы жизни и смерти, выше всего этого может находиться разве что вопрос о том, были ли созданы котики специально, чтобы поработить человечество или это случайное стечение обстоятельств.

Флор ответил довольно холодно, но спокойно:

— Сколько бы я не спрашивал, мне ничего не объясняют. Адам и сам толком не понимает, что с ним происходит. Просто страдает. Даже несмотря на то, что каждый выходной его осматривает и лечит врач, бывают дни, когда доходит до приступов…

— Учитывая, что вы с ним изначально объекты исследований, стоит радоваться, что вы в принципе всё ещё живы, особенно он, ха-ха.

Продолжая улыбаться, я выдал эту жестокую шутку. Меня она развеселила. Флор сузил глаза. Ян спрятал свою улыбку.

Однако вывести юношу это не смогло.

— Как т…Вы и сказали, — обратился он ко мне, воспринимая шутку как правду жизни. — Так Вы расскажете, что с моим братом и можно ли ему помочь?

— С чего вдруг «Вы»?

Видимо, он позабыл, о чём я его просил. На самом деле, поднимать эту тему снова было бессмысленно: только что, когда он сказал «Вы», я понял, что своего отношения он уже не изменит. Отвечая, он бросил взгляд в сторону сидящего рядом Яна.

— Так нас учила Миссис Хез…и Ян тоже…

— Ясно.

— … А ещё, мы и сами считаем, что так правильно, — под «мы» он имел в виду себя и брата. — Вы сильно нам помогли. Извиняюсь за некрасивое поведение ранее.

Флор говорил тоном человека, вспомнившего что-то важное, а его раскаяние было не наигранным. На его искренние слова мне пришлось мысленно расстроиться. В такие моменты я начинал больше ценить таких людей как Наран и его отец, как Элкан и его жена Катя, которых обошло влияние его матери, являющейся в этом месте истинной «монархиней». Увы, «вера» этой женщины была сомнительной и проблемной, и не вызывала ни удовлетворения, ни радости. На её примере (а ещё на примере Евневича Ипполита Антоновича и ряда других) я осознал вторую для себя вещь о «взаимоотношениях»: пытаться изменить людей — себе в убыток. Это практически всегда пропащее дело. А для его свершения, бывает, что и без «жертв» не обойтись. А бывает и такое, что для этого необходимо причинить вред. В этом плане с детьми одновременно легче и сложнее: с одной стороны им проще объяснить, доказать и убедить, потому что собственного понимания у них ещё нет, либо это «понимание» ничем не подкреплено, отчего подвержено влиянию. С другой стороны именно это и является основной причиной того, что потом из них вырастают взрослые с «промытыми» мозгами или слабой волей. Тупые дети... Тупые взрослые…

Окончание главы