Слэм Глава 215. Ночной жнец (часть 5)

Глава 215. Ночной жнец (часть 5)

— …Пусть я раздражаю, но… но я говорю правду! Искреннюю правду! Директор мёртв. И для меня это самое прискорбное известие. Я уважал его. Я очень хорошо к нему относился, и… Я продолжаю делать это даже сейчас! И не перестану никогда! Но… Но ваш конфликт, недопонимание или что это было — это всё не имеет ко мне никакого отношения, какими бы лицемерными не показались мои слова. Я всегда следовал за ним: член Международной Организации Защиты Граждан, учитель в школе, сотрудник Антимагического Департамента (снова… — вздохнул Юрий Ежи) — всё это — исключительно его желания и прихоть. Было ли это частью его «планов»? Его «схем»? Возможно, было. Поэтому, даже когда ты устроил весь тот спектакль… Даже тогда я готов был искренне поверить, что это всё его рук дело, что он преследует какие-то цели. Реализует планы. Поверить, что ты его «маленький исполнитель» было легко (как сильно я ошибался… — он вздохнул). Я поверил тут же, мгновенно, без задней мысли… И самое главное, я готов был в любой момент перейти на его сторону, какие бы цели он не преследовал и какие бы методы не использовал, но… Я был одурачен, нет… все были одурачены… И кем?.. Тем самым «маленьким исполнителем»… Но… всё это сейчас не важно. Важно другое: директора больше нет, он мёртв, пусть мне и не хочется в это верить. Мстить? Искать виновных? Нет — делать что-то подобное я не собираюсь! Я слишком старый для подобных вещей, а мои чувства — атрофировались. Не имеет значения, проиграл директор тебе или, как ты сказал, Регану О’Лири — это лишь одна, незначительная сторона вопроса, и меня она совершенно не касается: если он сам не смог с вами справиться, то я бы точно не смог ничего изменить. Нет, моя роль куда проще — исполнять указания, как маленькая шестерёнка в большом механизме. Это очень точное сравнение: оно идеально характеризует меня. Я только и умею, что получать команды и исполнять поставленные задачи. Вероятно, именно поэтому, когда ты сказал, что являешься не более чем «маленьким исполнителем», я почувствовал какое-то внутреннее родство, но… не важно… Важно другое: делать по-настоящему серьёзные решения или иметь ярые стремления — всё это совершенно не моё. И дело не в том, что для чего-то подобного мне не хватает навыков, опыта, или у меня не было удобного случая. Нет… У меня просто нет желания. Я не вижу в этом смысла. Я не получаю от этого удовольствия. Мне просто… всё это не нужно, — он вздохнул, — совершенно не нужно… Я работал с директором, слушал и выполнял все его указания только потому, что «бездумно» делать поставленную задачу куда комфортнее, куда спокойнее, а главное — куда приятнее, и это то, в чём я всегда был силён. Но директора больше нет, а значит… и делать мне больше нечего…

— Вы хотели сказать "больше не для кого"? — уточнил я. — Это больше подходит в качестве вывода всей вашей тирады.

— Да, наверное, так правильнее.

— Выходит, — я уточнил ещё кое-что, — старая вонючая псина, которая лишилась своего хозяина, решила найти себе нового? Я правильно понимаю?

— Звучит… грубо, но, видимо, так оно и есть.

— Очень трогательная история. Знаете, будь все остальные такими же как и вы, — смирившимися со своей участью и выдающими в конце своей жизни столь дельные мысли, людьми, — я был бы самым счастливым палачом в этом мире. Однако… — мой взгляд переменился, заставив красноречивого собеседника уткнуться в землю. — Знаете, чем я отличаюсь от вас?

— …

— Нет, не хотите говорить или что?

— …

— Молчите?

— …

— Молчание золото, это правда, особенно в вашем случае. Только вот… всё что можно, вы уже сказали, поэтому играть в немую овцу поздно.

— Я не играю…

— Так вот, в отличие от вас, я не полный кретин, чтобы об меня вытерли ноги, предварительно искупав в куче лживых помоев.

— Я не…

— Замолчите. К своим годам вам стоило бы хорошенько запомнить: не умеешь лгать — не лги. Как же — раздражает, — я встал на ноги.

— Я… я… правда… не… не… хочу… умирать…

К этому моменту Юрий Ежи говорил обрывисто, будто задыхался от нехватки кислорода.

— Знаю, — сказал я. — Ведь это было тем немногим, о чём вы не солгали в своей славной тираде. А теперь — прощайте.

Даже раньше, чем прозвучало слово «прощайте», Юрий Ежи был объят пламенем! Окружён барьерами! Укутан со всех сторон, будто младенец колыбелью!

Он пылал! Пылал ясно, как день! Пылал нежно! Красиво! Переливался всеми цветами радуги, выбрасывая в воздух лишь клубни дыма и частички пепла! Оставляя после себя лишь горсть праха, неспособную хоть как-то доказать реальность своего существования!

Юрий Ежи был стёрт! Стёрт раз и навсегда! Стёрт, оставив после себя лишь след, бескрайний след, тянущийся в никуда, — он прекрасно выполнил свою роль.

«Печь» Крематория потухла также быстро, как и разгорелась; составные барьеры распались, не оставив лишних следов; прах исчез за стенками каменной шкатулки, а Храм Пустоты — рассеялся, открыв миру тот же самый, ничем непримечательный, дворик, — как же давно я не совмещал все эти прекрасные слэмы!

— Аааммм… — я сладко зевнул, настолько, что захотелось всё отбросить и ни о чём не думать, лишь завалиться на бок и спать, спать и спать…

Однако, пришлось взбодриться: не время думать о прекрасном — впереди ещё уйма дел! Правда, несмотря на это, я позволил себе выделить минут десять на отдых: я вернулся в дом, искупался, потратив большую часть времени на просто "стояние под горячей водой", переоделся в более подходящую одежду и разобрался с другими мелкими вопросами, — одним словом, заново родился.

Эрсель продолжала спать, как убитый суслик, — счастливый человек: мне о таком мечтать и мечтать, а её — с трудом уложишь! Ещё и силу приходится применять! Что за глупый ребёнок!

Окончание главы