Слэм Глава 124. Пару слов о Джулии (часть 2)

Глава 124. Пару слов о Джулии (часть 2)

— Думаю, — сказал Ганц Йохансон, — я не лишён некоторой ностальгии по прошлому.

По его голосу я понял: он по-настоящему задумался о сказанных мною словах. Теперь стало понятно и его молчание — он просто подбирал слова.

— И ещё одно, — добавил он, — «затейливым бородатым весельчаком» я себя не называю, даже мысленно, ха-ха-ха…

А стоило бы.

— …Конечно, не все люди попадают под твоё описание, но часть — возможно. Большинство или меньшинство... Не важно. Послушав тебя, мне даже показалось, что я и сам не идеален...

Так и есть.

— …Но пойми, хоть это и неправильно, по крайней мере, в твоих глазах, но люди не перестанут приписывать фактам категорию «плохо» или категорию «хорошо». Утрированно говоря, им нужно как что-то ненавидеть, так что-то и любить. Как кого-то считать плохим, так кого-то и хорошим. И хоть это глупо — я не отрицаю — но таков человек. Разве ты сам не такой же?...

Кто знает.

— …Да, есть и те, — продолжил Ганц Йохансон, — кто познал «мирское спокойствие», но много ли их?

— Я статистику не вёл.

— Я тоже, — кивнул тот и издал смешок.

Затем недолго подумав, он спросил. — А знаешь, что самое ироничное?

Что я у тебя в категории «плохо»?

— Увы, но, видимо, я немного предвзято к тебе отношусь. Хотя сегодня ты определённо понравился мне как никогда прежде.

— Наверное, я должен быть одновременно расстроен и польщён?

— Это уже тебе решать.

— Неужели?

— Да.

— Говорить такие слова ученику — как-то это непедагогично, — сказал я, полностью облокотившись на стул и закинув ногу за ногу. — Или вы ко всем относитесь предвзято?

— Нет-нет, что ты. Кстати, можешь на «ты».

— Вы директор, вот и будьте «вы».

— Уверен?

— Да. Думаю, даже ваша ученица не позволяет себе этого, — немного погодя, я специально уточнил. — Я о Милине Гофф, если что.

— О, я так и понял. Да, в отличие от твоей, моя куда воспитаннее. Я слышал, как она тебя называла. Просто ужасно!

Называешь Джулию моей ученицей? К чему это? Проигнорировав это замечание, я продолжил своё:

— Мало ли. Милина Гофф ведь у вас, вероятно, не одна?

— С чего ты взял?

— Просто предположил.

— … Вот значит как. Ясно. А что твоя? Одна? — в свою очередь Ганц Йохансон продолжил гнуть свою линию.

— Для начала скажите, вы о ком? — включил я дурочка.

— Как же? Девочка с увечьями, Джулия Бортэ. К слову о ней. Ей уже лучше, но на полное выздоровление потребуется ещё много времени. В общем, изрядно ей досталось.

— Ясно, видимо, я виноват. Какую меру наказания мне назначат? — воспользовавшись удобным моментом, я перешёл к главному.

— А это? Мне не хотелось говорить, но было принято решение исключить тебя. Мелочи. Лучше скажи. Ты так и не ответил, она одна у тебя? Надеюсь, она тоже без вести не пропадёт, ха-ха? Ибо уже тенденция: одну похищают при тебе, вторую, довольно близкую, арестовывают и тоже потом похищают… Ха-ха. Третья теперь ещё и пострадала… Туго тебе с ними приходится, не позавидуешь.

Расплывшись ещё сильнее на стуле, я посмотрел на Ганца Йохансона:

— Во-первых, мы с Джулией просто спаррингоговались. Называть и тем более считать меня чьим-то учителем, мягко говоря, глупо. Я уже молчу о том, что школьник просто по факту не может быть чьим-то учителем. Надеюсь, с этим мы разобрались. Во-вторых, пропажа двух других и моё знакомство с ними — не более чем случайное совпадение. В-третьих, раз уж вы хотите меня исключить, то к чему этот разговор? Нет. Можете не отвечать. Я понимаю, что вами движет. Но вопрос в другом, вы уверены, что хотите вот так вот избавиться от меня, так и не получив ответы на свои вопросы?

— Ха-ха, всё больше убеждаюсь, что говоришь ты очень интересные вещи.

Впервые за всё время Ганц Йохансон сменил свою улыбку. Целенаправленно, осознанно. Казалось, она не сильно отличалась от самой обычной, однако за ней явно ощущалась сила, давление, «господство» Мирового Волшебника (а им этот человек обделён не был).

— Интересные вещи? Как по мне, самые обычные.

— Это смотря как посмотреть… Так что ты там говорил про ответы на вопросы?

— Ничего.

— Значит… — Ганц Йохансон сел ровнее, чуть вперёд, будто готовясь подскочить в любой момент, — мне нужно самому их узнать? Ты это имеешь в виду?

— Я, конечно, не знаю о чём вы, но, видимо, так оно и есть.

— Не знаешь, значит? Что-то твои слова начинают противоречить друг другу…

— Это называется «уточнить двусмысленные моменты». Чтобы вы и в правду не подумали, что я знаю что-то, что, как вы думаете, я должен знать.

— Ох и ах. Ох и ах. Караак, даже некоторые мои знакомые не способны заниматься столь явным и преднамеренным нарушением законов логики.

— Посчитаю это за комплимент.

— … Всё же, давай вернёмся к нашим вопросам и нашим ответам…

— Вы повторяетесь, мистер Ганц. У меня есть идея получше. Давайте поступим так: вы дадите мне наказание, которое всё-таки будет соответствовать уровню моей вины, потому что исключение из школы — уж очень несправедливое решение. По-моему, его стоит пересмотреть. В свою очередь, я переосмыслю ошибки, и больше не буду доводить школьников до травм. По крайней мере, на территории школы…

— Ты так уверено и бесстрашно говоришь, — перебил Ганц Йохансон с явным недовольством, а возможно и чем-то более серьёзным, но попытался скрыть это за всё той же улыбкой, которая к этому моменту сильно ужесточилась. Был ли он на приделе?

Я сказал:

— Разве? Не может быть, я вас боюсь, ведь вы такой страшный. Но давайте вернёмся к нашим баранам, разве моё предложение не идеально?

— А что, если нет? Пожалуешься Регану О’Лири, например?

Я издал искренний смешок. Затем сказал:

— Нет.

— Тогда…

— За мной никого нет, хах.

— ...

— Вы ведь это хотели услышать? Может есть ещё что-то, что вы хотелии спросить?

— … Где ты был, когда на бывшую главу дисциплинарного комитета напали?

— В штабе дисциплинарного комитета.

— Ты отлучался. Однако…

— Однако не упомянул это следователям? Было такое. Может, выходил в туалет…а может и не выходил? Если я не вспомнил тогда, то сейчас и подавно не вспомню. Рад, что хоть кто-то смог обратить внимание на эту деталь и напомнить мне.

— Не стоит издеваться надо мной.

— Я и не издеваюсь. Просто мне кажется, что мы неправильно друг друга понимаем…

— Думаю, тебе стоит остановиться, — Ганц Йохансон напрягся пуще прежнего.

Стало тихо. Сначала я смотрел на собеседника. Он не реагировал. Тогда я стал рассматривать цветы, их бутоны, цветущие то тут, то там. В этом кабинете им явно было комфортно.

З-з-з…

Казалось ближайшие к столу цветы, точнее их листья, слабо завибрировали. Вот значит как.

Шух.

Мгновение. Одна магическая энергия подавила другую. Стол, отделяющий меня и Ганца Йохансона, сломался на две части. Они полетели в противоположные друг от друга стороны. Я оказался в проёме между ними. Я стоял перед Мировым Волшебником. Положив на него руку, глядя в глаза:

— Не стоит, — мягко сказал я.

Окончание главы