Пролог

Настал день казни сверженной императрицы Петрониллы.

С самого утра на улицы столицы Кадье стекались толпы народа. Хотя дни в Императорском дворце обычно безмятежны, наплыв людей и мрачное настроение сослужили предвестниками грядущих событий.

Место казни находилось на площади Гервианен рядом с дворцом. Толпа напирала, ища себе место поудобнее, а в центре площади стояли подмостки с гильотиной, чье стальное лезвие злобно сверкало своим жертвам.

Патриция стояла на коленях, опутанная, и ждала приговор. Она уставилась на землю пред собой, потом в какой-то момент подняла глаза на своих родителей, тоже стоящих на коленях. Слезы грозили хлынуть из глаз Патриции от несправедливости по отношению к ее семье и самой себе, но она лучше, чем кто-либо другой, знала, что это того не стоит.

- Патриция».

Она повернула голову на мягкий голос, зовущий ее. Путы сделали это сложным, но ей все же удалось посмотреть отцу в глаза.

- Мне очень жаль, - мрачно сказал он.

- С чего же, отец?» - поинтересовалась Патриция.

Почему это отец извинялся перед ней? В этом исходе не лежит его вины. Все они здесь жертвы, в то время как истинный преступник остается на свободе. Она бы не стала так легко обвинять его. Но это не прекратило бы несправедливость к ним, и не уняло бы её обид.

- Тебе не нужно извиняться, - сказала Патриция самым спокойным голосом, на какой только была способна. Она говорила серьезно. Никто из стоявших перед гильотиной не должен извиняться. Они все жертвы.

Она не могла скрыть горечи в своих глазах. Если бы только она могла вернуться в тот день, когда все началось, то этой трагедии никогда бы не случилось. Горячие слезы, которые Патриция с таким трудом сдерживала, наконец пролились из ее глаз.

Тем временем ропот толпы нарастал. Кто-то приехал.

- Приветствуем Его Величество императора».

Слуга громко возвестил о прибытии императора. Император был не один, рядом с ним властно шла женщина. Эта женщина - маркиза Фелпс, фаворитка императора, постоянно крутилась рядом с ним. Лицо Патриции исказилось от гнева, когда она увидела лицо этой проклятой женщины, но вскоре она вернула ему прежнее безразличие.

Император и маркиза Фелпс заняли свои места. На лице императора застыло выражение скуки, как будто события, которые вот-вот должны были разыграться, не имели никакого значения. Патриция почувствовала внезапный прилив гнева из-за его очевидного безразличия, но ничего не могла с этим поделать. Вообще ничего.

- Ведите императрицу», - сказал император бесстрастным голосом. Как только его голос затих, к помосту медленно подвели еще кого-то. Это была молодая женщина в изодранном белом платье, сопровождаемая двумя воинами по бокам.

Это была сестра-близнец, Петронилла, кто родилась вперёд Патриции. Её лицо выглядело гораздо более израненным, и покрытым синяками, чем тогда, когда Патриция видела ее в последний раз.

- Нилла...» - тихо позвала Патриция сестру. Но этот призыв заглушил голос палача и беспомощные вопли родителей позади нее.

- Петронилла Лаура Ле Грочестер, - начал палач, - поступила вопреки своему положению императрицы. Она совершила множество безнравственных поступков, причинила вред женщине, носящей монаршего ребенка, и пыталась убить Его Величество императора Люцио Каррика Джорджа де Марвина».

Голос зловеще прозвучал в застывшем воздухе, готовясь объявить об их судьбе.

- От имени Его Величества императора, все члены семьи Грочестер приговорены к казни через обезглавливание».

Единственным концом для них была трагедия. Патриция закрыла глаза, принимая судьбу.

Все кончено, все кончено.

- Приступайте».

Патриция подняла глаза и в последний раз посмотрела на сестру. Петронилла шла так, словно ее тащили на бойню. На ее лице было написано смирение и уныние, а также...

Любовь.

Её глупая сестричка все еще любила императора. Глупая, добродушная девица. Патриция не желала верить, что Петронилла все еще смотрит на этого мужчину перед смертью.

Слезы катились из глаз Патриции. Ах, сестра, моя милая сестра. Патриция смотрела широко открытыми глазами на момент смерти Петрониллы, не желая отводить взгляд.

- Ааааахххх!»

- Хуууу!»

Лезвие гильотины упало, перерубив Петронилле шею, и в толпе зевак послышались вздохи и крики. Патриция до крови прикусила губу.

Все кончено. Ее сестра мертва. Теперь ее и родителей ждет та же участь.

- Ведите остальных».

Влюбленная жена мертва. В течение трех лет королева была связана узами любви и закона со своим мужем, и теперь ее голова катится прочь от тела.

Патриция схватилась за сердце, когда печаль пронзила ее грудь. Она не могла дышать.

- Обезглавить всех».

Услышав страшную команду, она невесело рассмеялась. Нет причин не смеяться и не плакать, когда все кончено. Если бы кто-то остался тихим в такой ситуации, он был бы просто ненормальным.

Патриция улыбнулась ярче, чем кто-либо в мире, когда ее голова оказалась под гильотиной. Но, когда она взглянула на императора, своего бывшего зятя, у нее на мгновение возникло сожаление.

Жаль, не я была императрицей.

Если бы она была владычицей, все были бы счастливы и никогда не были бы приговорены к смерти. Возможно, ее ребенок когда-нибудь стал бы императором и отомстил маркизе Фелпс.

Я сожалею, что не стала императрицей.

Огромная ошибка была в том, чтоб отослать старшую сестрицу во дворец. Когда Петронилла увидела императора, она влюбилась в него с первого взгляда.

Впрочем, уже поздно сожалеть. Все уже случилось, и единственное, что осталось - это разрубить шею Патриции холодной сталью. Вместе с остальными членами ее любимой семьи.

Когда тяжелое лезвие гильотины опускалось, Патриции пришла в голову последняя мысль.

Если бы только я могла вернуться ... я никогда не позволила бы моей сестре стать императрицей.

В конце концов Патриции отрубили голову. Как и прежде, крики и вздохи эхом отдавались в толпе зрителей.

Со слезами на глазах двадцатидвухлетняя Патриция закончила свой жизненный путь.

***