Re: Жизнь в альтернативном мире с нуля Глава 121 – "Спасите его"

Она вытерла слезы со своих щек... провела пальцами по волосам, пригладив их... разгладила складки на одежде... Интересно, как выглядело сейчас ее лицо? Обычно Пак своими комментариями оценивал внешний вид Эмилии, но сейчас его не было. Правда, кристалл, который Гарфиэль ей дал, осветил ее слабым светом.

Эмилия: Давно мы не виделись друг с другом...

Камень в ее руке через кончики пальцев перекачивал в себя ману. Пусть они и разорвали договор, а великий дух просто спит внутри кристалла, он все равно поглощал невероятное кол-во маны с Эмилии. Если бы вместо нее был бы Субару или Гарфиэль, то лишь одного дня хватило бы, чтобы лишится всех запасов. Однако даже такое поглощение маны для Эмилии не особо ощущалось - с учетом ее огромного кол-ва маны. Она смогла вернуть свои воспоминания и осознала, что может пользоваться магией и без помощи духа. Сосредоточившись на своих вратах, сереброволосая полуэльфийка почувствовала колоссальный поток маны, циркулирующий внутри. Именно благодаря ее силе Пак вообще мог обретать форму. Он, конечно, приврал бы, сказав, что черпает ману из окружающего мира, но, вероятно, большую ее часть великий дух брал именно из запасов Эмилии. И ложь эта нужна была для того, чтобы она не вспоминала о своем трагичном прошлом.

Эмилия: Ты слишком сильно заботишься обо мне.

Слегка улыбнувшись, она провела пальцем по кристаллу. В ответ камень слегка засиял.

Эмилия: ...Ладно, теперь все хорошо.

Похоже, что она успокоилась. Конечно, мысли о Фортуне и Джусе все еще жгли ее сердце раскаленным огнем - и стоило расслабиться, как слезы текли сами собой. Но Эмилия не могла позволить себе оставаться вечно слабой. Есть вещи, которой ей нужно было сделать. Фортуна и Джус тоже желали бы исполнение всего этого. Так что, она покинула комнату, где проходило испытание, и направилась по каменному коридору на выход. Ей осталось еще два этапа испытания - одного было недостаточно отворить дверь внутри гробницы. Нужно было разобраться со всеми тремя. Не было до конца понятно, что нужно сделать, дабы начать следующее испытание... Надо было просто выйти и снова войти внутрь гробницы... или некоторое время подождать? С другой стороны, оно ведь не началось, пока Эмилия поливала себя слезами. Значит, вероятно, необходимо было, как минимум, покинуть гробницу.

Эмилия: Что же делать, как Ехидна решилась сделать какую-нибудь пакость? Все-таки, она была тааак недовольно мной...

Ведьма сказала, что терпеть ее не может. На что Эмилия ответила, что сама все же не против еще немного потерпеть ее. Если честно, так она пыталась хоть как-то сохранить марку после всех злобных высказываний Ехидны, но сейчас, вспомнив, что ведьма управляет ходом испытания, почувствовала сожаление.

Эмилия: Пожалуйста, надеюсь, ты не злишься на меня.

Молясь, что бы ведьма была в хорошем расположении духа, Эмилия смогла достигнуть выхода. Лунный свет, освещающийся коридор, доказывал это. Моментально выбросив из мыслей Ехидну, она с гордостью подняла голову. Процесс возвращения воспоминаний дался ей нелегко. Пусть во все это верилось тяжело, но для нее как будущей королевы подобное событие несло в себе большую важность. Однако сейчас она больше всего хотела порадовать тех, кто ждал Эмилию... и особенно его, кто больше все верил в ее успех. Прищурено смотря на лунный блик, сереброволосая полуэльфийка вышла из гробницы и...

Женский голос: Добро пожаловать, госпожа Эмилия.

...и увидела только Рам, которая поприветствовала ее, поклонившись. Не понимая, куда все делись, Эмилия удивленно склонила голову.

***

Пока Эмилия проходила первое испытание, Субару решил отправиться в сторону дома Розваля, чтобы вывести того на чистую воду. Остановившись на полпути, он замер и... сглотнул. Каким-то шестым чувством Субару почувствовал, что Гарфиэль позади него тоже в шоке округлил глаза. Все-таки, для него-то происходящее уж точно было совершенной неожиданностью. Впрочем, сам Субару, хоть и догадываясь о возможности подобного исхода, не смог скрыть своего удивления. Поэтому он сам примерно понимал состояние Гарфиэля. Вздохнув, он посмотрел на того, кто перегородил им путь.

Субару: Я, конечно, догадывался, что вы рано или поздно появитесь... но, встретившись лицом к лицу, все равно почувствовал, что слегка нервничаю.

Детский голос: Как удивительно. А малой Роз заявил, что от твоих глазах ничто не скроется, малой Су.

Субару: Он меня слишком переоценивает. Хм, неужели Розваль действительно такого высокого мнения обо мне?

Вероятно, с точки зрения клоуна он, обладая возможность вернуться в прошлое, имеет чуть ли не божественную власть. Только вот это совершенно не так... Ведь все ценное, что уже потеряно, невозможно вернуть обратно. Так что, ее силы небезграничные. Прищурив глаза, розоволосая девочка, похожая на ту Льюис, с которой он расстался у гробницы, слегка ухмыльнулась. Субару догадался о ее существовании - и при встрече лишь слегка вздрогнул. А вот Гарфиэль с удивлением округлил глаза, смотря на лицо, точь-в-точь похожее на его бабушку.

Гарфиэль: Что за... Какого здесь еще одна бабка? Больше ведь не должно быть еще каких-то из них, кто разговаривает...

Льюис: Всегда есть свои исключения. В общем, если Льюис, которую малой Гар знает, является старейшиной храма, то я отвечаю за место проведения экспериментов, наследовав волю оригинальной Льюис Мейер.

Субару: Получается, вы и есть та, кто против освобождения храма. То-то я думал, что странно было не обнаружить Льюис, которая бы науживала Гарфиэля на меня... Значит, это были вы, Льюис... Льюис Омега.

На удивление, этими именем больше заинтересовалась не сама Льюис, а Гарфиэль. Он с сомнением посмотрел на Субару.

Гарфиэль: Ом-м-мега? Что за странное имечко, командир?

Субару: Когда их там много, тяжело называть всех Льюисами. Поэтому для удобства я решил дать им имена Альфа, Бета, Сигма и Тета. И вот показалась пятая Льюис - Омега. Что, не понравились имена?

Гарфиэль: Наоборот, для старой бабки это слишком прикольное погоняло... Тоже себе хочу такое.

Субару: Вот когда тебя будет несколько, тогда и придумаю.

Гарфиэль: Но такое ведь не случится...

Похоже, что вкус Субару в отношении имен явно запал в душу блондинчику. Омега вздохнула, наблюдая, как эти двое с радостью обнаружили общий интерес.

Омега: Я не против такого имени, но меня расстраивает, что вы так счастливо болтаете, забыв обо мне. Когда успели так сблизиться-то?

Субару: Настоящая мужская дружба крепнет только после обмена ударами под лучами заката... даже если при этом драка получилась не слишком честной - четыре на один. Верно, Гарфиэль?

Гарфиэль: Классно, что ты сам признал свой косяк, командир.

Похоже, что он все еще не был согласен в отношении результатов их нечестной "дуэли", но Субару это не заботило. К тому же, пора было прекращать шутки - и переходить к самому важному. Субару посмотрел прямо в глаза Омеге, а та стала гладить свои длинные локоны.

Омега: Ты изменился. Больше твой взгляд не похож на несмышленого малыша.

Субару: В чем-то вы правы. Омега, я правильно все понимаю? Вы не такая, как остальные Льюис? Вам не нужно постоянно меняться? Просто не хотелось бы узнать, что есть еще... к примеру, Гамма, Процент, Доллар и Фунт.

Он озвучивал любые попавшиеся ему в голову названия. Но глаза Гарфиэля с каждым словом сияли все ярче. Субару упорно старался игнорировать восхищение несмышленого четырнадцатилетнего подростка, а Омега гордо выпятила свою плоскую грудь.

Омега: Не беспокойся, я только одна такая. Без сомнения, я последняя Льюис в храме, которая еще обладает собственной волей.

Субару: Точно-точно? А то внезапно как вылезет из кустов пару сотен тысяч одинаковых лиц...

Омега: Нет, конечно. Храм бы не вместил такое кол-во людей.

Осознав, что бояться больше нечего, Субару расслабился - и нахмурил брови, смотря на Омегу.

Субару: Конечно, спасибо, что вы показались и представились, но... с чего вдруг? До последнего момент о вас не было известно. Почему вы вдруг показались сейчас?

Льюис улыбнулась.

Омега: Все просто. Стоит тебе помириться с малым Гаром, правда сама собой вылезет наружу. Возможно, не сразу, но то, что ты осознал о моем возможном существовании, делает дальнейшие прятки бессмысленными. Я проиграла - и решали показаться с повинной.

Субару: Как-то это звучит слишком пафосно... Но ведь не все так просто, верно?

Если Омега на самом деле хотела достичь своей цели, она могла бы продолжить свою деятельность. Ведь даже если Субару знает о ее существовании, это не значит, что он может найти Омега. А пока это не произойдет, она может делать все, что угодно.

Субару: Вас можно назвать своеобразным "серым кардиналом", который тянет все ниточки в нужное направление. Все-таки, Розваль все время скрывал ваше существование от меня - и....

Омега: Из-за малого Роза я как раз и решила показаться.

Субару: Из-за Розваля?

Он округлил глаза от удивления. И Омега кивнула. Правда, на лице у нее было какое-то странное язвительное выражение лица.

Омега: Гляньте сами на малого Роза, который забился сейчас в своей комнате - и поймете, почему я пришла с белым флагом. А ведь я ему помогала, надеясь, что он приведет это место в нужное русло... Но после такой реакции от него я сомневаюсь в этом.

С учетом того, что Субару знал всех остальных Льюис, реакция Омега была на редкость грубой. Гарфиэль же посчитал ее заявление своеобразным выговором от старшей по возрасту, поэтому и тактично умолчал. Омега была поручена самая главная работа в храме. Нельзя точно знать это, но, похоже, она появилась на свет одной из первых. Собственно, поэтому Омега была такой высокомерной. Тем не менее...

Субару: Забудем о том, что было раньше. Я правильно понимаю, что вы больше не собираетесь ставить нам палки в колеса?

Омега: Ну, с учетом моего мнения насчет будущего храма у меня все еще есть желание вмешаться. Все-таки, освобождение храма - это не то, чего желала Льюис Мейер... Но времена меняются. Если пришла пора, когда храм больше не нужен, то, возможно, и мне пора отойти в сторону. Жаль, ведь все это время я жила лишь с мыслью о том, чтобы быть нужной.

В ее голосе звучала грусть и опасение остаться не удел. Ведь то, чем она всю жизнь занималась, больше не требуется. Субару не мог знать наверняка, как Омега относится к своему существованию в этом мире. Конечно, она выглядела вся такой уверенной и воинственной... но, возможно, где-то внутри у нее загорелся страх остаться в одиночестве.

Гарфиэль: Упрямая, да? Все будет хорошо, бабуль.

Омега скрестила руки и посмотрела на Гарфиэля, который щелкнул своими зубами.

Гарфиэль: Со мной все было также. Я тоже бился рогами до самого конца, бабуль Омега... возможно, даже упорнее, чем ты. Но командир, призвав всю свою волю и силу своих друзей, доказал мне обратно, перевернув мир с ног на голову... Сначала я не верил в его слова, но сейчас такое ощущение, будто я освободился.

Омега: Малой Гар...

Гарфиэль: Командир сказал, что с потерей барьера не будет ничего плохого. Да, наш храм исчезнет, но взамен весь окружающий мир станет для всех "храмом". А там и крутому мне, и тебе, бабуль, будет свое место под солнцем.

Омега отпустила глаза в задумчивости. Затем выражение ее лица изменилась - и волнение пропало. Похоже, что она приняла слова блондинчика, а тот, заметив это, довольно кивнул. Субару шлепнул Гарфиэля по плечу.

Субару: Гарфиэль, ты что... приболел, что ли? Просто твои слова прозвучали так тонко и душевно, что даже я покраснел.

Гарфиэль: Командир, думаешь, я своим мозгом допер бы этого? Больше половины сказанного я почерпнул у тебя.

Субару: Серьезно? Я так сказал? Нет-нет-нет, не может быть! Вот же подстава...

Гарфиэль разочарованно вздохнул, наблюдая, как Субару от стыда присел на землю, покрасневший с ног до головы - и затем повернулся к Омеге, показывая на что-то впереди.

Гарфиэль: Я понимаю твои мысли, бабуль Омега. Не стоит больше ничего говорить. Говорить должен тот, кто задумал весь этот злобный план - и нужно встретиться с ним лицом к лицу.

Омега: Значит, теперь можно делать все, что я пожелаю... Интересно, и что же я вообще хочу?

Субару осознал то, что ее так тяготило. Омега хранила в тайне свое существование. Даже Альфа и другие Льюис не знали об ее существовании. И теперь, когда Омега больше не была ничем связана, она могла впервые показаться в открытую всем живущим в храме.

Субару: Если вы сейчас пойдете в гробницу, то встретите Рам и Альфу... нет, Тету. Они сейчас там - и я уверен, что до них сразу все дойдет. Просто заговорите с ними.

Гарфиэль: Они так быстро все поймут? Крутой я до сих пор ничего не понял.

Субару: Это и не удивительно.

Слова блондинчика прозвучали странно с учетом той недавно сказанной душевной речи. Похоже, что он действительно принял позицию Субару по отношению к храму близко к сердцу, что смог так без запинки сказать самое важное. К тому же, беспокойство Омеги было лишним. Тета знает о том, что есть другие двойники - да и Рам, скорее всего, тоже. Они смогут принять ее существование. И последним остался...

Субару: Что ж, пора наведаться к организатору злобного плана. Вперед на встречу с последним боссом - клоуном!

***

Зайдя в комнату, Субару мысленно спросил себя, точно ли туда попал. Конечно, с тех самых пор, как он приехал сюда, Розваль жил в этом доме. Каждый раз, когда Субару собирался побеседовать с клоуном, он приходил сюда. Так что, Субару даже запомнил местный интерьер - да только...

Розваль: Ну, нааадо же, это Субарууу. Как мило, что ты посетил меня. А ведь ты сейчас, наверное, тааак занят.

Субару замер, все еще держась за ручку открытой двери. Розваль повернулся, чтобы посмотреть на него. Его интонация голоса звучало как обычно несколько странно, чтобы, казалось бы, говорило о том, что все с клоуном нормально. Только вот... комната выглядела так, будто по ней прошелся ураган. Книжный шкаф был опрокинут, а белые простыни валялись на полу в разорванном состоянии. Кровать развалилась на две части. Рядом валялись щепки. И среди всего этого хаоса стоял злой волшебник, чья рука была в крови. Заметив глубокую рану, Субару осознал, что Розваль просто сломал кровать голыми руками.

Гарфиэль: Командир...

Увидев, в каком состоянии находится комната, он тут же сделал шаг вперед, частично загородив Субару, который и глазом не повел при виде такого ненормального состояния Розваля. А вот Гарфиэль был насторожен. Ее желтые глаза сверкнули. Он слегка наклонился, встав в боевую позицию на случай, если клоун попытается сделать что-то.

Розваль: Каким ты стал послууушным, Гарфиэль.

Ее голос прозвучал насмешливо, а лицо растянулось в злобной ухмылке. Закрыв один глаз, он посмотрел на Гарфиэль своим желтым.

Розваль: Удивительно, как быстро ты изменился. Раз ты защищаешь Субару, то это означает, что ты стал одним из его послушных песиков. Получается, все твои решительность и любовь к матери больше ничего не значат.

Субару: Ты не прав, Розваль. Гарфиэль стал нашим союзником не потому, что его отношение изменилось. Просто он осознал свои истинные идеалы и...

Розваль: Об этооом я и говорю. Получается, тебя просто отпинала толпа и прочистила мозг своими лекциями. Неужели твои чувства так слабы, что всего лишь одно поражение изменило все? Слабак.

Субару: Розваль!

Бессердечные слова клоуна задели сильнее всего не Гарфиэля, а его. Обменявшись ударами с блондинчиком, Субару смог понять его душевную боль - и осознал, насколько она сильна. Поэтому Розваль не имел права вытирать ноги об душу Гарфиэля.

Субару: Забери свои слова обратно! У тебя нет права оскорблять чувства Гарфиэля!

Розваль: Какая разница? Факт остается фааактом. Твоя реакция лишь доказывает мою правоту. Все это не более чем дешевый цирк уродцев, которые пытаются оправдать свои жалкие чувства... Видеть всех вас не могу.

Услышав подобное, Субару в гневе хотел наброситься на него. Но, на удивление, его остановил Гарфиэль... да, тот самый Гарфиэль, которого слова клоуна должны были задеть больше всех. Субару мог представить, как больно ему было услышать подобное. Однако, медленно повернувшись к злому волшебнику...

Гарфиэль: Твои слова не делают мне больно, Розваль.

Скрестив руки, он со скучающим видом склонил голову. И Розваля, и Субару удивило подобное отношение. Будь на его месте другой блондинчик, он мгновенно впал бы в бешенство. Но сейчас Гарфиэль относился равнодушно к словам клоуна.

Гарфиэль: Я согласен с тем, что все эти перемены выглядят довольно легкомысленно. Еще пару часов назад я был на твоей стороне, а теперь я за командира. Так что, да, быстро мои настроения поменялись.

Розваль: После всех своих показушных действий ты смог набраться терпения? Ну, нааадо же... как быстро же ты поменялся! Десять лет - срок не малый, но всего лишь за пару дней ты словно другой человек.

Он сморщился и покачал головой. В ее разноцветных глазах показалось отвращение.

Розваль: Вот это я и называю настоящим легкомыслием. Если ты, правда, любил свою мать, то твои чувства должны оставаться неизменными. Как десять лет твоей жизни... или целый век госпожи Эмилии... могут так мало значить?

Гарфиэль в ответ промолчал.

Розваль: Ты Субару-то знаешь всего лишь пару дней. Что за этот срок могло измениться? Неужели ты, правда, смог создать с ним какую-то дружескую связь, которая могла изменить твое отношение к любимой матери? Конечно же, нет! Не важно, что может произойти, настоящие чувства к любимым неизменны. Ничто не может пошатнуть их! Вот это и значит любить кого-то!

Он в приливе чувств ударил часть кровати, которая валялась на полу. Она отскочила и полетела в сторону Субару и Гарфиэля. Однако, не задев их, обломок кровати ударился об стену. Дождь из опилок разлетелся по всей комнате. Услышав заявление Розваля, Субару почувствовал, как у него перехватило дыхание. Клоун когда-то призывал его отбросить все ради единственно важного. Получается, это и значит любить для Розваля. Он не смог построить каких-то еще связей с кем-то - да и не считал это важным. Его чувства по отношению к объекту любви были железобетонными - и не важно, что придется сделать для того, чтобы выразить их. Вот что для Розваля и было понятием "любовь". Как только эти мысли посетили Субару, клоун, будто заметив это, посмотрел на него своим желтым глазом, одурманенным от своей мании любви.

Розваль: Ты помнишь условия нашего пари? Того самого, что ты сам предложил. Если ты станешь цеплять за мирское, то лишь ослабишь свою силу. И что тогда? Ты ничего не сможешь сделать! Потому что ты... ты настолько глуп, что даже сам этого не понимаешь!

Субару в ответ тоже ничего не сказал.

Розваль: Возможность стать настоящим козырем в любой ситуации зависит исключительно от твоей силы. Но если ты будешь ограничивать себя, то со временем станешь полностью бесполезным! Никто не может просто так отбросить настоящие чувства, которые лишь крепнут со временем! Такое просто невозможно!

Речь шла о десятилетней одержимости Гарфиэля в отношении храма и любви к своей семье... о столетнем сожалении Эмилии по отношению к своему ужасному прошлому, который она так хотела бы забыть... и...

Розваль: Моя четырехсотлетняя любовь! Думаешь, что такой жалкий человек, как ты, может повлиять на нее?

Субару: Хочешь сказать, что истинные чувства неизменны?

Розваль: Именно!

Субару: Потому что даже времени не пошатнуть их?

Розваль: Да, все так!

Ничто не может повлиять на истинные чувства... Они остаются неизменными даже после долгих лет жизни. Кажется, Субару наконец-то смог понять все... понять Розваля. Он просто хотел, чтобы кто-то признал его решительность. Поэтому он пытался показать, как много значат похожие чувства других - и так он пытался самоутвердиться за счет этого. Собственно, своими действиями Розваль пытался сделать все, чтобы Гарфиэль продолжал хранить свою одержимость... и оставался слабым.

Субару: Невероятно... Как же так, а, Розваль?

Чтобы доказать всем... и, в том числе, себе, какие сильные эмоции он испытывает к объекту любви, клоун цеплялся за судьбы других людей, копаясь в их чувствах. А ведь ответы, которые он искал, должны быть и ему известны самому, если Розваль на самом деле кого-то любит.

Субару: Как ты докатился до того, чтобы видеть любовь в таком жалком свете? Если тебе, как никому, известно, как сильно это чувство... как же ты можешь так однобоко относиться к ней?

Розваль: Потому что это и есть настоящая любовь.

Его голос прозвучал едва слышно. В глазах сиял такой гнев, будто перед ним был тот, кого клоун ненавидел больше всего на свете.

Розваль: Точно! Ты всегда веришь в других и в их силу воли! А вот я считаю всех слабыми и никчемными! Они слабодушные создания, неспособные к тому, чтобы понять истинную любовь! Я прожил четыреста лет, ни на миг не забывая о ней! И пусть время, которые мы провели с ней, несомненно меньше, чем в разлуке, ее образ навсегда остался в моем сердце! И с тех самых пор я не могу найти покой!!!

Он шагнул вперед. Гарфиэль встал между ним и Субару. Но Розваль оттолкнул блондинчика рукой в грудь, высокомерно посмотрев на того.

Розваль: Пусть страдания все эти десять лет буквально разрывали тебя на части, разве любовь к другому человеку не согревала твое сердце?

Гарфиэль: Ах ты...

Розваль: Естественно, да. Подобное верно для каждого! Ведь люди не могут жить друг без друга! Все мы живем ради кого-то другого. И это нормально... Но тогда почему... почему ты так быстро предал их? Как ты мог позабыть о любви? Неужели ты разлюбил собственную мать?

Гарфиэль: Нет, я...

Розваль: Что же изменило тебя? То, что твою тупую голову побили в бою - и ты проиграл? Десять лет, пусть и проведенных в страданиях... когда ты кусал губы... мучился... Ты понимаешь, что своим решением вытер ноги обо все это время?!

Гарфиэль отбил его руку и хотел толкнуть клоуна, но Розваль увернулся. Прямо на глазах у шокированного блондинчика злой волшебник подхватил его и попытался перебросить через себя.

Гарфиэль: Ха!

Однако достигнув потолка во время приема, он оттолкнулся от него ногами и смог избежать попытки Розваля ударить его об твердый пол спиной. Перекрутившись, блондинчик дернул свою руку на себя, заставив тело клоуна приблизиться - и протаранил того в грудь головой.

Розваль: Кха...

Гарфиэль: Получай! Если бы я не услышал от командира, что ты силен и в рукопашном бою, то мне точно бы досталось!

Теперь уже он смотрел свысока на коленопреклоненного Розваля, сжав руку и щелкнув зубами.

Гарфиэль: Эй, Розваль, ты говоришь, что такой идиот, как я, не способен ничего понять, да? Еще и лопочешь что-то о четырех сотнях лет, хотя на вид тебе лет тридцать... Впрочем, крутому я все равно меньше годков.

Он схватил Розваля за воротник, притянув к себе. Лицо клоуна исказилось от боли, а блондинчик сморщил свой нос.

Гарфиэль: Но ты не догоняешь, что крутой я теперь за командира не потому, что продул ему. Да, я проиграл ему... И как ты сказал, из-за моего супер-крутого упрямства я все эти десять лет держался на своем. Но раз я такой тупой, то, думаешь, из-за одной победы так легко бы сдулся?

Розваль: Тогда почему ты...

Гарфиэль: Просто командир сказал мне кое-что... Точнее, это была Рам. После проигрыша она вела мне пойти в гробницу, чтобы пройти испытание. И там десять лет спустя я снова увидел, с чего все началось.

Розваль: Что?!

На его лице показался шок.

Розваль: Не может быть... Ты... ты же был не в состоянии взглянуть на свое прошлое и принять его!

Гарфиэль: Можешь говорить все, что угодно. Я уже был там и увидел его. Кстати, многое понял.

Розваль бросил взгляд на него, качающего своей головой. В его глазах было молчаливое желание познать то, что блондинчик понял внутри гробницы. Но Гарфиэль лишь ухмыльнулся и...

Гарфиэль: Ничего я тебе не скажу. Обойдешься.

Розваль: Но...

Гарфиэль: Хотя... я скажу тебе, почему сейчас с командиром.

Он отпустил Розваля, грубо бросив того на пол - и посмотрел на Субару. Тот вздрогнул от его внимательного взгляда. Вздохнув...

Гарфиэль: Конечно, лучше быть с теми, кто всегда верит в тебя и говорит, что ты силен, тем оставаться на стороне того, кто считает тебя тряпкой.

С такими довольно банальными и простыми словами он отвернулся от Розваля. Пройдя мимо него, он встал рядом с Субару, скрестив руки. А тот задумчиво посмотрел на него - и...

Гарфиэль: Че такое?

Субару: Хм... ничего. Просто рад, что ты за меня.

Гарфиэль закрыл глаза, ощущая неловкость от его слов. Затем Субару присел на корточки прямо перед Розвалем. Тот опустил голову и совершенно не смотрел на него.

Субару: Розваль...

Но клоун молчал.

Субару: Гарфиэль взглянул в свое прошлое. Да, это поменяло его точку зрения. Но кто сказал, что чувства, которые он имел по отношению к своей семье, вдруг стали слабее? Просто сам Гарфиэль изменился - вот и все. Разве это плохо?

Пусть блондинчик больше не был так одержим храмом, его чувства по отношению к близким не изменились. Гарфиэль осознал, что его любовь к матери не была односторонней - и Субару даже представить не мог, через что ему пришлось пройти в тот момент. Но разве сейчас блондинчик выглядел слабым духом? Как раз, наоборот, он как будто прозрел.

Субару: Это касается и тебя. Никто не говорит, что ты должен выкинуть все те чувства, что хранил в себе столь долгое время. Просто я хочу, чтобы ты нашел другой способ показывать их миру. И если этот путь не будет связан с кровью и жертвами, конечно же, я всегда приду к тебе на помощь.

Розваль: ...Я так не могу. Да и какая вообще разница, что Гарфиэль изменился? Подумаешь, появилась еще одна пешка для наших планов.

Субару протянул руку клоуну, но тот не взял ее. Отчаянно сопротивляясь, Розваль качал головой.

Субару: Эмилия тоже не оправдает твоих надежд. Она победит свое прошлое.

Розваль: Вряд ли. Сожаления сломают ее, а затем она прибежит к тебе вся в слезах... как, впрочем, и всегда.

Субару: Как всегда, говоришь... Знаешь, а ты когда-нибудь видел, как она плачет?

Он вспомнил Эмилию в гробнице. На ее хрупких плечах была тяжелая ответственность за весь храм, а сердце обливалось кровью от расставания с Паком. Когда Субару посмотрел на нее, она не смогла сдержать слез. Одно лишь воспоминание о тех событие заставляло его буквально закипать от гнева. Бушующее пламя загоралось в его сердце.

Субару: Я еще никогда не видел столь отчаявшегося человека!

Розваль: Таких полуэльфов, как она, пруд пруди. Все они, родившись так же, как и ведьма зависти, стали объектом проклятий и ненависти. Так что, неудивительно, что ее считают ведьмой.

Субару: Опять кто-то заладил эту песню о том, что она ведьма... Какая она, к черту ведьма? Нет в ней ничего такого злого!

Лицо Розваля было опущено вниз, но Субару схватил его за воротник и заставил посмотреть глаза в глаза. Розваль увидел в них невероятный гнев... ярость, которая была направлена на весь этот мир. Да, сейчас Нацуки Субару ненавидел весь этот мир... который считал Эмилию злой ведьмой. В каком месте ее вообще можно назвать такой? Если только...

Субару: Конечно, если говорить человеку, что он слаб, он останется таким! Поэтому если вы будете все время называть ее ведьмой, то рано или поздно она смирится и станет ей!

Он вспомнил чаепитие ведьм. Там были все семеро, каждый из которых олицетворял свой грех - Минерва, Сехмет, Тифон, Дафна, Кармилла, Ехидна... и Сателла, которую Субару смог увидеть в самый последний момент. Она не выходила из его головы, ведь ее лицо источало такое же страдание... какое тогда было у Эмилии.

Субару: А ей кто-нибудь хоть раз сказал, что когда плохо... когда грустно... это нормально плакать? А когда она падала духом... неужели никто не поддержал ее? Хотя бы раз... хоть кто-нибудь говорил ей... что будет рядом?!

Похоже, что все плохое, что с ней когда-либо случалось, она считала само собой разумеющееся. Боль и грусть овладевали ее сердцем. Но из-за того, что она боялась показать слезы, ее страдания становились все сильнее. Если нормальный человек, поплакав раз... два... три... учиться держать себя в руках, то она на это просто неспособна. И поэтому, когда она дает свободу чувствам, ее лицо переполняет... настоящее отчаяние. И поэтому Субару сейчас так сильно ненавидел этот мерзкий мир, который довел ее до такого состояния - что просто не мог сдержать эмоций.

Субару: Если никто в этом мире не способен протянуть ей руку помощи, то я изменю это! А если ты думаешь, что страдания четырехсотлетней давности не лечатся, то это не так - и я научу тебя этому!

Розваль округлил от удивления глаза, смотря, как Субару уверенно поднял свой палец вверх. Каким-то странным стечением обстоятельств именно в этот же момент где-то далеко Эмилия точно в такое же позе решила дать отпор наглой ведьме.

Субару: Потому что я - Нацуки Субару, рыцарь сереброволосой полуэльфийки Эмилии!

Однажды он уже провозглашал свой статус на публике - и многие оценили это, как глупый поступок. Не было до конца понятно, изменилось ли что-то с тех пор... но он знал наверняка - даже если кто-то будет смеяться над ним, Нацуки Субару не дрогнет.

Субару: Эмилия сможет, Розваль. Та, кого ты считаешь такой слабой, уничтожит последний камешек, за который ты так отчаянно держишься.

Розваль: Если сможет...

Субару: И когда все твои ложные надежды развеются... Надеюсь, что мы с тобой наконец-то сможем по-настоящему поговорить.

Даже после всех его слов Розваль так и не сдал свою позицию. Оно и понятно - нельзя было всего лишь словами изменить четырехсотлетнюю одержимость. Как и с Гарфиэлем... как и с Эмилией... нужно доказывать свои слова действиями. И Субару верил, что он сможет повлиять на Розваля.

Розваль: Не важно, кто что скажет, мои чувства останутся неизменными.

На коленях он прополз мимо Субару и схватился дрожащей рукой за черную книгу, которая лежала рядом со сломанной кроватью - и прижал ее к груди. Это было то самое Откровение, что показывало будущее. Гарфиэль и Эмилия смогли освободиться от слабости, которая не отпускала Розваля. Омега и Рам отказались следовать по тому пути, куда он стремился идти. Так что, последней надеждой на правильность его мыслей было Откровение. Когда и оно подведет Розваля... вот тогда Субару сможет достучаться до него.

Розваль: Я все равно вызову снег...

Субару: Делай, что хочешь. Я все равно сокрушу все твои надежды - одну за другой.

Не обращая внимания на безумный шепот Розваля, он повернулся к нему спиной и решил покинуть комнату. Кивнув озадаченному Гарфиэлю, Субару устремился к выходу. Напоследок блондинчик бросил сочувствующий взгляд на Розваля.

Гарфиэль: Упрямый баран.

***

Закончив разговор с Розвалем, Субару вышел на улицу и выдохнул... глубоко выдохнул, будто исторгнув из себя все, что накопилось за последние минуты.

Субару: Проклятье. Мы же хотели договориться с ним, чтобы остановить атаку на особняк, но, похоже, только усугубили ситуацию.

Гарфиэль: А еще эта непонятная болтовня о снеге... Не похоже, что от него сейчас можно чего-то добиться. Так что, не стоит винить себя, командир.

Субару: Нет, я зачем-то стал наседать на него, когда это и не требовалось. А ведь мы знали, что он сейчас в не самом адекватном состоянии... И о чем я только думал?

Тогда он осознал, что наконец-то понял все мысли Розваля - и поэтому пытался как-то ответить на них. Субару показалось, что если он убедит клоуна в победе Эмилии, тот признает свое поражение. Но...

Субару: ...так мы сделали только хуже.

Гарфиэль: Говорю же, не парься. Конечно, крутой я тоже тогда, смотря со стороны, не понимал, к чему ты все это говоришь, но эти слова были в точку.

Субару: Но ведь...

Гарфиэль: Забей! Мне больше понравилась эта поза - она такая крутая!

Улыбнувшись, он резко поднял палец вверх. Если честно, все события, связанные с этой позой, оставили негативный отпечаток в сердце Субару. Так что, ему было приятно узнать хотя бы раз, что кому-то она понравилась. Вероятно, так Гарфиэль пытался поддержать Субару... наверное... возможно...

Мужской голос: Нацуки! Гарфиэль!

Внезапно послышался чей-то крик. Повернувшись, они увидели бегущего к ним Отто. Он был до этого занят и пришел только сейчас.

Отто: Похоже, что вы уже поговорили с маркграфом. Как все прошло?

Субару: Эээ... Похоже, что мы его еще сильнее раззадорили.

Отто: И что тогда делать-то будем?!

Отправившись поговорить с Розвалем, они хотели разобраться с последней ловушкой, которую установил клоун - и отговорить его. По пути Субару с друзьями смог даже убедиться в существовании Омеги. Но, в итоге, сам Розваль оказался слишком упертым. И их переговоры... провалились.

Гарфиэль: Эй, хорош наседать на командира. Он отлично поработал языком. Даже я ощутил, как поднялся мой боевой дух.

Отто: А вы не забыли, зачем вообще пошли туда? Это ведь не шутки.

Не в состоянии найти ответ на его упрек, Субару еще сильнее почувствовал вину. Но Гарфиэль резко шлепнул расстроенного парня по плечу и ткнул разгоряченного Отто пальцем в лоб. Тот, закричав от испуга, дернулся назад и упал на землю.

Гарфиэль: Ты прав, на одних разговорах далеко не уедешь. Но у нас есть запасной план - в виде меня. Я что-нибудь придумаю со всеми этими проблемами в особняке Розваля.

Он засмеялся, смотря на недовольного торговца. Обнажив клыки, блондинчик щелкнул ими.

Гарфиэль: Все путем. Забыли, что ли? Ведь крутой я просто мега крут!

***

Рам: Вот так вот три глупых мужлана и один смышленный дракон отправились в особняк.

Закончив историю, она устало положила руку на грудь. Эмилия редко замечала, чтобы горничная при ней демонстрировала свои эмоции - и была слегка удивлена.

Эмилия: Понятно... Ну, похоже, ничего не поделаешь.

Рам: ...И вас это не расстроило?

Эмилия: Нет. Если только чуть-чуть... сооовсем чуть-чуть.

Ей было слегка обидно, что после всех задушевных разговоров они даже не остались убедиться в том, как ее успехи.

Эмилия: С другой стороны, значит, они были уверены в моей победе.

Если бы Субару беспокоился о ней, то точно остался бы. И его отсутствие означает, что есть кто-то, более нуждающийся в помощи, чем она. Ведь Эмилия и без того знает, что Нацуки Субару верит в нее.

Эмилия: Неужели он, правда, так сильно любит меня... Как ты думаешь, Рам?

Рам: Барусу питает к вам больше чувств, чем к кому-либо еще, госпожа Эмилия.

Эмилия: Хехе, спасибо.

Она прикрыла рот рукой и довольно засмеялась. Рам задумчиво опустила взгляд - и, помолчав некоторое время, снова посмотрела на Эмилию.

Рам: Госпожа Эмилия, я должна перед вами извиниться.

Эмилия: В чем?

Она округлила глаза от удивления.

Эмилия: Это тааак необычно услышать от тебя подобное.

Рам: Возможно... Однако сейчас впервые за все время я могу с честной душой склонить свою голову перед вами.

Этими словами она также подразумевала, что раньше делала это лишь для показухи. Эмилия слабо усмехнулась, подумав об этом, а горничная посмотрела ей прямо в глаза.

Рам: Просто я... не верила в вас. Испытание сломало вашу решительность, а еще и великий дух покинул вас. Ко всему прочему, вы узнали, что Барусу скрывает от вас правду. Я совершенно не верила, что вы снова сможете взять себя в руки.

Эмилия, не отвечая, лишь слушала ее.

Рам: Однако, несмотря ни на что, вы не сдались. Когда я узнала о том, что вместо побега вы отправились прямо в гробницу... до меня дошло, что я слишком низко о вас думала.

Ведь Эмилия сделала то, что горничная от нее не ожидала. Она не только не бросила свои попытки пройти испытание, но и... Всего этого Рам от нее не ожидала... даже не думала, что у сереброволосой полуэльфийки вновь хватит духа еще раз встретить свое прошлое.

Эмилия: Поэтому ты и решила помочь Субару и Отто?

Рам: Я просто верила, что моя помощь может привезти к самому лучшему будущему. И нельзя сказать наверняка, что я решила стать их союзницей. Скорее, я хочу помочь вам.

Эмилия: ...Может быть, и так.

Чтобы вернуть Эмилию в боевой строй, Субару должен был подчеркнуть правоту своих слов. А сделать он это смог, только одолев Гарфиэля. И для победы как раз и была необходима помощь Отто и... Рам. Так что, можно действительно сказать, что горничная решила помочь именно Эмилии.

Эмилия: Зачем ты решилась на такое ради меня?

Рам: Потому что перед тем, как что-то попросить у своей госпожи, нужно доказать верность.

С этими словами она приклонила свои колени перед Эмилией. Обычно горничная просто хваталась за юбку и слегка кланялась, как это и велят правила этикета. Но сейчас все было по-другому - она пыталась продемонстрировать свое истинное уважение и смирение.

Рам: Я прошу вас, госпожа Эмилия, пожалуйста, спасите моего хозяина... спасите господина Розваля.

Эмилия: Спасти Розваля?

Рам: Он живет в иллюзиях. И это проклятие давным-давно завладело его сердцем. И пусть я никогда не познаю радость его любви... пусть он будет считать меня лишь пешкой для своих планов... я готова смириться с этим.

Стоя на коленях, она впервые открыла кому-то свои истинные чувства. Возможно, за ее холодной маской все время скрывались страдания, связанные с любовью.

Рам: Но теперь иллюзиям нет больше места. Мир начинает отклоняться от пути Откровения - и господин Розваль просто пытается до последнего верить в пустые слова... Поэтому я прошу вас разрушить его иллюзии.

Эмилия: А будет ли с ним тогда все в порядке?

Рам: Не думаю. Его охватит отчаяние. Он может потерять смысл в жизни и силу воли. Но только вы, госпожа Эмилия, можете воплотить в реальность его настоящие мечты... в этом мире, где не властно Откровение.

Она еще сильнее склонила свою голову перед Эмилией. Часть ее слов была непонятна для сереброволосой полуэльфийки. Откровение, судя по всему, было той черной книжкой, которую он ей показывал. И он даже упоминал, что мир отклонился от ее текста. Неужели Розваль больше не знает, как ему быть в этой новой реальности? Может ли она, Эмилия, сделать что-то и помочь отчаявшемуся Розвалю?

Эмилия: Что от меня требуется?

Рам: Я прошу вас занять трон... трон Лугуники. Если вы это сделаете, желание господина Розваля будет исполнено. Пожалуйста, научите его тому, что будущее никогда не кончено. Научите его жить сейчас и здесь.

Впервые она так искренне о чем-то просила Эмилию. Поэтому... поэтому... сереброволосая полуэльфийка почувствовала, как ее сердце стало наполняться неописуемыми эмоциями... Это было сродни тому, если бы совершенно бесполезному человеку впервые кто-то сказал, что в нем кто-то нуждается. Рам подняла голову - и в ее красных глазах появились... слезы.

Рам: Умоляю, госпожа Эмилия, спасите его.

Эти тихие слова заставили сереброволосую полуэльфийку вздрогнуть. Как будто ее внезапно обдали кипятком. Но спустя секунду Эмилия осознала, что в глубине ее сердца появилось что-то новое... неописуемое чувство, когда на тебя кто-то по-настоящему рассчитывает.

Эмилия: Честно говоря, я понятия не имею, как, став правителем, можно спасти Розваля... и вряд ли пойму всю глубину твоих чувств... но...

Она вздохнула, посмотрев в вопрошающие глаза Рам. Сомнение в груди пропало. Беспокойство больше не мучало ее. А решительность Эмилии горела как никогда ярко.

Эмилия: Но ты впервые что-то попросила у меня. Поэтому... я сделаю это, Рам. Верь в меня - и я все смогу.

Она осознала, что теперь ее личные устремления и обязанности перед другими стали едиными - и улыбнулась.

Эмилия: И начну я это делать прямо сейчас.

Окончание главы