Тот, кто нас воскресил Глава 17. На перепутье I. Пленник Аврелии

Глава 17. На перепутье I. Пленник Аврелии.

  Пантелеймон и сам точно не знал, как много времени он пробыл без сознания. В те короткие промежутки ясности, когда он ненадолго приходил в себя, ему тут же вкалывали новую инъекцию со снотворным, в результате чего он вновь погружался в глубокий сон. В течение всего этого времени, люди, что его схватили, куда-то его везли. Пантелеймон понимал это по той сильной тряске, что ощущал под собой в те краткие мгновения, когда ненадолго приходил в себя. В этот раз он очнулся в каком-то тёмном помещении. Судя по его виду, это была тюремная камера, причём довольно небольших размеров.

– Хм. Как досадно, – подумал Пантелеймон, вот уже в который раз открывая глаза. – А ведь всё было бы гораздо проще, если бы пока я спал, меня попытали убить. В этом случае я бы тут же возродился, и моё тело было бы уже полностью исцелено от воздействия препарата, – рассудил узник, после чего попытался встать на ноги.

– Ох. Вот, значит, как? – невесело пробормотал он, обозревая тяжёлые цепи, которыми были скованы его запястья и голени.

– Похоже, агенты Особой службы решили не отрывать мне конечности, как того хотели инквизиторы, а вместо этого предпочли просто ограничить мне свободу. Видимо, в отличие от жрецов света я им нужен не только живым, но и невредимым или же по каким-то причинам моральные качества серых плащей оказались на голову выше, чем я ожидал.

Пока Пантелеймон размышлял на эту тему, он начал осматриваться вокруг, намереваясь получше обследовать свою камеру. Поскольку его глаза очень хорошо видели в темноте, ему потребовалось лишь совсем немного времени, чтобы привыкнуть к окружающему мраку.

  Как оказалось, здесь не было окон, а была одна лишь прочная деревянная дверь с железным засовом снаружи и маленьким окошком для подачи еды. Также в камере отсутствовала кровать, и вместо неё под заключённым был лишь небольшой грязный матрас, изнутри набитый соломой.

– Ну, если сравнивать с моей пещеркой в лесу Несу, здесь почти те же удобства, что я привык, – вынес свой вердикт Пантелеймон, между делом пытаясь сесть в удобную для себя позу.

– Правда, там хотя бы не пахло так ужасно, как в этой каморе. Надеюсь, я не успел обделаться, пока провалялся здесь, словно бревно. Вроде бы, нет. Вот и славно.

– А вообще здесь довольно тихо, – подумал узник, облокотившись спиной об стену, и умиротворенно посмотрев вверх. – Надо будет сказать местным сторожам спасибо, за то, что создали для меня такую уютную атмосферу.

Пантелеймон сладко зевнул, после чего, внезапно став серьёзней, хмуро пробормотал.

– Интересно, моих друзей посадили в те же камеры, что и меня?

Заключённый решил проверить это на практике, и тут же закричал.

– ЭЙ! ТАМ КТО-НИБУДЬ ЕСТЬ?

Ответом ему было молчание. Его никто не слышал, потому что каменные стены отражали практически любой звук.

– Что же, где бы они ни были, я надеюсь, что они хотя бы живы, иначе видит свет, я не оставлю безнаказанным того, кто стоит за всем этим!

В этот момент, словно в ответ на мысли Пантелеймона, до его чуткого уха донеслись едва слышимые шаги, что постепенно приближались к его камере, с левой стороны от двери.

– Помяни тьму! Надеюсь, это не за мной! Я ведь только-только смог здесь хоть немного обустроиться, – пробормотал с усмешкой узник, однако на деле тут же вскочил на ноги.

Пускай даже его конечности были скованы цепями, он по-прежнему был в несколько раз сильнее обычного человека, так что в случае серьёзной угрозы, вполне мог за себя постоять.

Дверь отворилась, и когда в камеру Пантелеймона ударил свет от горящих факелов, он увидел группу примерно из десяти стражников, во главе которой стоял худощавый молодой человек в серой одежде, внешне больше похожий на писаря, чем на воина.

– Вы пришли отвести меня на казнь? – спросил с внутренним смирением Пантелеймон, поскольку мысль о том, что его могут обезглавить за тёмную магию, уже не раз приходила в его голову.

– Нет, сэр, – ответил человек в сером, после чего к удивлению узника внезапно почтительно поклонился.

– Меня зовут "Девятый". Мой господин желает с вами поговорить. Мы отведём вас к нему, и если вы сделаете то, что он вам скажет, то уверяю, что вас не только отпустят, но и даже наградят.

– Очень в этом сомневаюсь, однако в благодарность за проявленный вами такт я не стану чинить вам препятствий и позволю отвести меня, куда вам велели, – ответил честно Пантелеймон, после чего под пристальным надзором стражников вышел из своей камеры и вслед за этим двинулся под их конвоем вглубь по коридору.

Несмотря на то, что его ноги были по-прежнему скованы вместе цепям, их длины было вполне достаточно, чтобы двигаться неспешным шагом, однако в то же время недостаточно, чтобы попытаться сбежать. Человек, который приказал надеть на Пантелеймона эти оковы, по всей видимости, хорошо знал о его физических способностях, раз прибегнул к этой мере. Именно данный факт, а не мнимая вежливость юноши, называвшего себя "Девятым", стал главной причиной, по которой Пантелеймон до поры до времени решил поносить маску покорности. Между тем на деле, пока его вели вдоль множества тюремных камер, мысли узника пребывали в очень сильном волнении.

– Проклятье! Значит, всё ещё хуже, чем я думал! Власти империи не просто решили меня схватить! Им нужна моя сила! Они хотят использовать моё умение воскрешать мёртвых для каких-то своих целей! Может быть, мне велят, чтобы я помог создать им бессмертную армию! Последняя война закончилась всего 6 лет назад! Кто знает? Может быть, Аврелия всё ещё хочет свести счёты с Королевством!

Представив столь пугающий сценарий, где ему придётся участвовать в бойне тысячи людей, Пантелеймон внутренне содрогнулся, вслед за чем сжал свои кулаки, и невесело заключил.

– Ммм, чтобы избежать такой участи, я готов даже на гибель от рук тех безумных жрецов. Интересно, к их услугам ещё не поздно прибегнуть?

 Комната, в которую привели Пантелеймона, оказалась камерой пыток. Здесь новоприбывшему сразу бросились в глаза железная дева, дыба, а также множество других механизмов, о существовании которых заключенный предпочел бы никогда не знать.

  В центре помещения находился средних размеров деревянный стол. За ним сидел полноватый человек низкого роста с тёмными волосами и небольшой лысиной. Его угольно-чёрные глаза отражали свет от одной единственной свечи, что стояла на столе неподалёку от него.

  Это был тайный советник Игнатий Петрониус. Пантелеймон был в этом уверен, поскольку сам очень хорошо помнил, как тот руководил поимкой его группы в Менелосе, а также сопровождал пленника в своей карете до столицы, не позволяю тому ни на минуту прийти в себя.

  Начальник тайной полиции был здесь не один. Позади него, в самом тёмном углу камеры, стояла ещё одна фигура, плотно закутанная в серый плащ. Если бы не особое зрение Пантелеймона, он бы никогда её не заметил, на что, скорее всего, и был явный расчёт.

  Увидев вошедшего узника, Игнатий слабо улыбнулся, после чего махнул рукой своей страже, и та подвела Пантелеймона к нему поближе, в то время как сам тайный советник саркастически промолвил.

– А, вот и наш уважаемый гость. Прекрасно. Помогите ему сесть. Я - Игнатий Петрониус. Думаю, ты обо мне уже слышал. Как тебе мои игрушки? Я надеюсь находиться с ними в одной комнате для тебя не проблема?

Пока советник произносил эти жуткие слова, стража усадила Пантелеймона на специально приготовленное кресло, к которому узника тут же привязали новыми цепями.

– Меня больше интересует, кто ваш спутник, что так старательно пытается укрыться в тенях? – спросил хладнокровно Пантелеймон, решив сразу показать, что он не позволит навязать себе какие-то правила в предстоящей игре.

Казалось, что на всего на одну крошечную долю секунды Игнатий растерялся, однако в тот же миг советник восстановил прежнее спокойствие и с непринуждённым видом ответил.

– Этот человек изъявил желание присутствовать во время нашей беседы. Не обращай на него внимания. Он лишь зритель, в то время как действующее лицо этой пьесы у нас ты.

– Вот как? И о чём же эта пьеса? – поинтересовался с усмешкой Пантелеймон, начиная понемногу заражаться поведением собеседника.

– Её сюжет… будет во многом зависеть от тебя, – с небольшой паузой объяснил Игнатий, после чего вновь дал сигнал стоявшим возле заключённого стражникам, и те немедленно вышли из камеры.

На первый взгляд, могло показать, что теперь в помещении остались только они трое. Тем не менее Пантелеймон сразу заметил, что сразу после ухода гвардейцев в камеру прибыл отряд агентов Особой службы. Их группа бесшумно рассредоточилась по всем тёмным углам комнаты, после чего все новоприбывшие тут же замерли, словно настоящие статуи.

– Итак. Теперь мы можем поговорить открыто! – объявил немного изменившимся голосом Игнатий, в котором теперь ощущалось ещё больше сухости и холода, чем прежде.

– Слушай меня внимательно, Пантелеймон, потому что повторять дважды я ради тебя не намерен! Сейчас твоя никчёмная жизнь находится у меня в руках! Нет, даже не только она, но и жизни всех твоих дружков! – угрожающе объявил советник, после чего в том же духе продолжил.

– Мне отлично известно о том, кто ты, а также чем ты занимался за последние годы, и именно поэтому ты сейчас здесь! Мне совершенно безразлично, какие ты преследовал цели, спасая тех людей, а также двигал тобой лишь чистый альтруизм или нечто ещё! Самое главное для меня то, что никто другой кроме тебя не мог совершать подобные чудеса, в противном случае на такого бродягу, как ты, никто даже не обратил бы внимания!

– Позвольте вас прервать. О каких чудесах собственно идёт речь? Я ничего об этом не знаю, – с невинным видом заверил Игнатия Пантелеймон, впрочем, сильно сомневаясь, что его ложь окажет успешной.

– Неужели? – переспросил с усмешкой советник, после чего кивнул головой человеку по имени «Девятый», и тот передал Игнатию небольшую стопку бумаг. – В таком случае, не желаешь ознакомиться с небольшим перечнем весьма странных происшествий, которые были замечены мною в Этне за прошедшие пять лет?

– Как вам будет угодно, – ответил с показанным равнодушием Пантелеймон, в то же время мысленно содрогнувшись от весьма неприятного предчувствия.

Тогда Игнатий достал наугад один лист и, положив его на стол так, чтобы на него падал свет, начал читать вслух.

– Первый месяц осени 714 года. Инцидент в деревне Никс, в области Северина…. Чтобы не тратить наше время зря, я перескажу всё вкратце. Один из деревенских охотников защитил своего сына от стаи волков, которые напали на семью, когда те возвращались домой вместе с тушей убитого ими лося. В результате схватки мистер Аргус был тяжело ранен, и на следующий день его уже собирались хоронить, однако к утру все его раны непонятно каким образом полностью зажили.

– Интересная сказка. Только причём тут я? – со скептическим видом поинтересовался Пантелеймон.

– Как будто ты не знаешь? Всё-таки именно в ту пору в деревню Никс приехал весьма любопытный странствующий торговец. Любопытный потому, что за всё своё пребывание там он ничего не продал. Более того этот человек исчез из деревни в тот же день, когда произошло упомянутое мною чудо. А ещё, если верить очевидцам, у торговца были весьма приметные глаза изумрудного цвета. Точно такие же, как и у тебя.

– Это ещё ничего не доказывает, – спокойно возразил Пантелеймон. – Даже если я, на самом деле, мог находиться в той деревне, данный факт вовсе не означает, что я каким-то образом был причастен к этому происшествию.

– Справедливо, – согласился советник. – Однако это далеко не единственный инцидент, в котором ты был замечен.

– Вот, что произошло в Республике Хальдар примерно полгода спустя. Попечительница одного из приютов города Тилит была сбита на улице лошадью. После несчастного случая госпожа Летиция была доставлена в ближайшую больницу, где она и должна была тут же скончаться по заверению тамошних врачей. Тем не менее спустя несколько часов женщина оказалась абсолютно целой и невредимой. Между тем, вскоре после прибытия Летиции в больницу к ней в палату ненадолго зашёл один необычный зеленоглазый мужчина, уверявший, что является её адвокатом. Как оказалось впоследствии, никакого адвоката с такой внешностью у Летиции никогда не было. Последний в тот же день просто-напросто исчез, так что больше о нем никто и ничего не слышал.

– Мало ли в мире совпадений, – пожал плечами Пантелеймон, упрямо не желая признавать свою причастность.

– Неужели? – насмешливо вскинул бровь Игнатий. – Тогда, что ты скажешь об этом происшествии, которое имеет самое что ни на есть прямое отношение к тебе? Первый месяц лета 712 года. В конце войны между Королевством и Империей отряд патрицианской гвардии под началом капитана Вито Марсело был отправлен на самоубийственную миссию по уничтожению многократно превосходившего его по численности полка рыцарей Аврелии.

Пантелеймон нахмурился и слегка напрягся, однако так ничего и не сказал.

– Вижу, ты вспоминаешь. Хорошо. В таком случае, может быть, ты объяснишь слова некоторых своих товарищей, которые письменно подтвердили, что во время боя их капитан, а также большая часть отряда были убиты! Смерть Вито Марсело видело множество людей, однако сейчас он жив! Живы и те, кто, согласно письменным протоколам, также должны были упокоиться навеки! Но, что самое ужасное, это неоспоримый факт, что в тот день весь элитный полк рыцарей был начисто уничтожен одним единственным человеком!

Заключённый опустил глаза вниз.

– Итак. Я полагаю, мне не нужно уточнять, кто был заместителем Вито Марсело в том отряде и из-за чьего вмешательства им была одержана победа?

– Нет. Не стоит. Чего ты хочешь? – спросил убитым голосом Пантелеймон, чей вид после услышанной истории был настолько подавленный, словно воспоминания о том дне до сих пор причиняли ему страшную боль.

– Рад, что ты закончил с этим глупым фарсом! В таком случае давай перейдём сразу делу! – заметил сухо Игнатий, вслед за чем в прежней ультимативной форме заявил.

– Уверен, мы с тобой оба понимаем, что в Аврелии есть люди, которые из-за твоего дара предпочли бы тебя попросту уничтожить! Тем не менее в отличие от них я готов дать тебе шанс послужить на благо Империи! Сейчас в мире наступают непростые времена, когда баланс сил на Этне, должен вот-вот измениться! Эпоха, когда Республика Хальдар была единственной державой, обладавшей совершенным оружием, скоро закончится! Наши заводы уже начинает производство первых прототипов её огнекарателей и пушек! К сожалению, Республика слишком опережает нас по своим технологиям, так что с нашим нынешним уровнем развития Империи никак не победить! Другое дело, если вмешается некто, кто мог бы вернуть к жизни даже целый легион павших солдат!

– Значит, вот, что от меня требуется? – скрежеща зубами, спросил Пантелеймон.

– Именно. Принеси клятву верности моему императору, и тогда от этого союза выиграем мы все! Ты поможешь возвыситься Аврелии, между тем император не останётся в долгу и у тебя и твоих товарищей будет всё, что ты только пожелаешь!

– Хм.

Не увидев энтузиазм на лице узника, Игнатий как можно сильнее нахмурился, после чего словно нарочно пытаясь казаться страшным, прорычал.

– Если же ты откажешься….!

– Я отказываюсь, – перебил его Пантелеймон с ледяным выражением на лице. – Какую бы награду вы не предложили, я против! Можете меня казнить, я ко всему готов!

– Казнить? – Игнатий тихо засмеялся. – Похоже, вы и сами не осознаете свою ценность, господин виконт.

Пантелеймон вздрогнул. Когда он служил Королевству Патрициев, королева Зэрита, в самом деле, даровала ему этот титул, однако он даже не представлял, что его собеседнику будет об этом известно. Между тем советник заметил, что его удар успешно прошёл, в связи с чем довольно ухмыльнулся и заявил.

– Убить вас было бы слишком большим расточительством! Ты нужен нам живым, так что если потребуется у меня найдутся и другие средства, чтобы заставить тебя сотрудничать!

– Ты про те отвратительные игрушки? Что же, вперёд.

– Неужели ты не боишься боли? – спросил удивлённо советник, так что Пантелеймону даже показалось, что в его голосе послышалось уважение.

– Конечно, боюсь! Вот только даже эта боль ничто по сравнению с тем, что мне придётся испытать, если я приму ваше предложение! – ответил совершенно искренно пленник.

– В таком случае, посмотрим, что ты скажешь, после того, как увидишь своих друзей! Эй! Стража! Приведите ту троицу!

Окончание главы