НивиН Глава 76. Бродяга, сломавший жизни

Утром, когда солнце еще не начало печь головы, а на улицах было что немноголюдно , небольшой отряд из трех небожителей, молодого человека, зверя с Небес и двух демонических цветов приготовился продолжить путь. Встретившая утром Мейнива Диндира приятно удивилась, увидев, что тот вернул свой настоящий облик и полностью восстановил духовную энергию. Правда, сам Мей так и не мог понять, как смог так быстро восстановиться. Он был уверен, что в детском облике ему придется ходить как минимум еще один день. Но это было даже к лучшему. Ведь теперь он снова мог постоять за себя, не прячась за чужими спинами и с облегчением не ощущая, как голову сжимает корона Божественного Царя. После нее была необычайная легкость, сравнимая с тем, словно с него сняли кандалы.

– Как будете проезжать какой-нибудь большой город на этом материке – покажите торговцам вот это, – кинув Мейниву монетку, на которой были пересечены две сабли, произнес Кьетли. – Наша гильдия здесь самая большая, даже не знаю, есть ли те, кто о нас не слышал. Тем более это серебро высшей пробы – никто от такой вещицы не откажется.

– И что это дает? – поинтересовался небожитель, спрятав монетку в Огонька.

– Кров, еду, лошадей, да что угодно, – пожал плечами глава работорговцев, наклонившись к Мейниву и с усмешкой произнеся: – А если надо, то неплохой отдых.

– Какой? – не понял тот.

– Тебе еще рано знать о таком, – произнес проходящий рядом Тиар, весьма холодно взглянув на Кьетли. Тот же от неожиданности дернул плечами.

– Твой друг умеет пугать. С ним точно безопасно находиться?

Мейнив проводил взглядом спину юноши, помогающему Хазару закрепить сумки на седлах. Когда небожитель проснулся, его уже не было в комнате, чему лично Мей был счастлив. Его сердце еще с вечера не находило себе места, а стоило Тиару хоть что-то сказать или пройти рядом… тело приятно немело, а пальцы начинали дрожать, отчего приходилось сжимать их в кулаки. И когда только этот юнец, который и слово боялся рядом с небожителем произнести, вдруг превратился в юношу, от которого у Мея подкашивались колени?

– Безопаснее него я никого не смогу найти, – негромко произнес Мейнив.

– Любовь непредсказуема, мой друг. Того и гляди: вчера про нее знать ничего не хотел, а сегодня уже ноги подкашиваются, – тихо усмехнулся Кьетли, похлопав по плечу ошарашенного небожителя. – Ну ничего. Спешить тут ни в коем случае нельзя, а то лишь хуже сделаешь.

Подмигнув ему, глава работорговцев отошел, насвистывая под нос мелодию и чему-то усмехаясь.

– Ну что, мы готовы, – подошла к Мейниву Диндира, коснувшись его плеча. – Отправляемся?

– Да, – тихо ответил небожитель. – Нам действительно пора…

Запрыгнув в седло черной лошади, приветливо фыркнувшей и взглянувшей на него своими черными глазами, Мейнив намотал на ладонь поводья.

– Хозяин, хозяин! – завозились цветы, прикрепленные к груди.

– Вы-то чего? – удивился тот, думая, что Клыкастик за утро уже наговорился с ним, а Глазастик все слезы пролила. Их воссоединение и так получилось слишком шумным, как только цветы всех на уши не поставили?

– Вы точно готовы отправляться? У вас ничего не болит? Духовные силы восстановились? – забеспокоился Клыкастик. – Если что, мы тоже готовы вас защищать! Нас постоянно в стороне оставляют! Разве это справедливо? Мы ведь демоны как-никак! Пусть нам до вас далеко, но мы тоже не одну сотню душ сгубили!

Мейнив издал тихий смешок, погладив их по лепесткам.

– Не стоит за меня так беспокоиться. Поберегите силы на будущее, – посоветовал он, щелкнув Клыкастика по его длинному языку. – С худшим мы справились, теперь дело за малым.

– За чем таким «малым»? Что вы искали в Библиотеке? – не мог не полюбопытствовать демон.

Мейнив лишь тихо вздохнул, махнув Кьетли на прощание и направив лошадь легкой трусцой вперед. Та зафыркала, мягко ступая на землю и водя ушами из стороны в сторону. На миг Мей испытал досаду, что не может так же легко прокатиться на одной из лошадей Колесницы. Его духовных сил не хватит, чтобы ее долго поддерживать, другое дело, если бы он отпустил их… но хочет ли этого сама Колесница? Это уже другой вопрос.

Стоило им покинуть городок, оставив за спиной полосу красных гор, как Мейнив сравнялся с Диндирой.

– Ну и куда мы сейчас?

– Хороший вопрос, – усмехнулась та, похлопав по чехлу со свитком на своем поясе. – Ключ у нас, так что теперь осталось найти Дверь. Так что пусть мы держим на север, к пещере Судеб.

Брови Мейнива так и приподнялись вверх, и он скользнул взглядом по Тиару.

Пещера Судеб мелькала во второй части НивиНа. Найти ее удавалось не всем игрокам, что уж говорить про то, чтобы пройти? Однако именно в этой пещере было заключено одно из самых древних и великих оружий, которых по пальцам можно сосчитать. Многие желали получить его, но никто так и не смог пройти жуткие ловушки той пещеры, и, что самое обидное, стоило игроку ошибиться, как его тут же ждала смерть. А сама пещера Судеб безвозвратно исчезала, и найти ее уже просто не представлялось возможным, сколько бы ты не рыскал по материку в ее поисках. Мей сам допустил ужасную оплошность и так и не сумел добраться до нужного ему меча, при этом, сколько бы раз он не перепроходил НивиН, постоянно терпел неудачу в одном и том же месте. Так что в итоге он с горем пополам смирился с тем, что не видать ему этого меча.

Если так подумать, то Тиар уже долгое время находится здесь. Мог ли он побывать в пещере Судеб до них и получить этот меч? И если получил, то почему прячет? Этого Мей понять не мог. Наверняка до юноши доходили слухи про эту пещеру и ее сокровища, и он даже не попробовал найти ее? Вериться с трудом.

– А почему мы не воспользуемся твоей кистью? – осторожно поинтересовался Мейнив.

– Ну, во-первых, пещера постоянно перемещается с места на место, ну а во вторых… – тут Диндира замялась, и ее щеки слегка покраснели: – Перемещение работает лишь в том случае, если я уже была в том месте…

Больше Мей не поднимал этот вопрос, смирившись, что им еще придется путешествовать на лошадях. Впрочем, он был даже рад этому.

Север Закатного Солнца был намного живописнее юга. Если всю южную и центральную часть покрывали пустыни, то стоило пройти на север, как ужасная жара постепенно понижалась, землю больше не испещряли трещины. Кустов и вялой, сморенной солнцем травы стало больше, как и протекающих рек, вокруг которых теснились деревья. Демонические цветы заметно оживились, да и остальные, освободившись от гнета знойной пустыни, почувствовали себя намного легче.

Ночи стали комфортнее, не надо было даже ставить палатки, лишь Хазар разводил костер одним движением пальцев, а Огонек всю ночь его поддерживал. Мейнив и Тиар практически никогда не оставались наедине: рядом постоянно была либо Диндира, либо Хазар, и Мей, только собираясь окликнуть юношу, постоянно проглатывал слова.

Он боялся. Наконец-то боялся чего-то помимо смерти кого-то из его друзей. Каждый раз, собираясь с мыслями, что должен подойти к Тиару и высказать все, что накопилось в его душе, плевав, что тот скажет потом, в самую последнюю секунду он трусил. И отступал.

А стоит ли говорить? Стоит ли ворошить эту тему, зная, что буквально через пару дней они достигнут Двери, и НивиН останется навсегда позади? Мей действительно терялся, не зная, что ему делать, как себя вести. Он понимал, что в реальности у него нет жизни, и вряд ли после всего, что испытал в Казарисе, сможет также продолжать жить. Но это было его решение, кураторы же думали по-другому. Они отвечали за жизнь Мея, и бросить его в НивиНе просто не могли. Как и наверняка остаться тут. У Диры и Хазара в реальности куча проектов, которые они не могут бросить ради прихоти человека, чье настоящее имя даже не знают.

Это и разрывало Мея. Он не мог нормально уснуть, мучаясь этими мыслями, и чем ближе они были к пещере Судеб, идя безопасными тропами, тем мрачнее становилось на душе Мея.

Все время их вел Тиар, сверяясь с картой Кьетли и в основном передвигаясь по ночам, ориентируясь на звезды. Он слышал про пещеру, и, по его словам, отследить ее можно было только по какой-то сложной комбинации звезд. Мей слышал про это в игре, но со звездным небом у него было плохо, так что помочь ничем не мог и смиренно шел следом.

Одна из ночей выдалась особенно теплой и светлой, хотя на горизонте клубились тучи, предвещая грозу. Но они решили идти до первых капель. Впереди, радостно освещая тропу, бежал Огонек, за которым неторопливо шагали лошади, водя ушами из стороны в сторону. Мей уже клевал носом, смотря на едущую впереди Диндиру, на чьих плечах свернулся Охотник, приняв небожительницу за свою новую хозяйку.

От скуки Мейнив начал считать попадающиеся на глаза деревья. Дойдя до пятого десятка, он с удивлением обнаружил, что одно из деревьев двигается. Медленно, не ступая на тропу и покачиваясь из стороны в сторону, оно брело вперед. Лишь присмотревшись, Мей понял, что это человек в рваном плаще, с низко опущенной головой и пыльной сумкой. Он ковылял, идя неторопливо, словно не видя ничего перед собой. Грязные, свалявшиеся волосы и широкий капюшон скрывали изможденное лицо, покрытое старыми струпьями.

Бродяга, понял Мей. Может, один из искателей приключений, которому не так уж и повезло.

– Эй, – тихо окликнул небожитель куратора впереди. – Посмотри.

Диндира оглянулась, заметив бродягу и нахмурилась. Однако, не почуяв опасность, заметно расслабилась.

– Опасно одному ходить, – заметила она, помедлив и достав из сумки завернутый в полотенце остаток хлеба с сыром. – Дашь?

– Давай, – согласился Мейнив.

Забрав у Диры полотенце, он потянул поводья лошади и спрыгнул на землю. Огонек, почуяв, что хозяин отстал, метнулся к нему, заплясав над головой и озаряя пространство своим зеленым светом.

Подойдя к бродяге, что заметив приближающийся свет, напряженно замер, Мейнив протянул ему полотенце с хлебом:

– Возьми, тебе нужнее.

– Зря, – послышался тихий вздох со стороны Тиара, которого Мей проигнорировал.

Бродяга несколько секунд смотрел на руки небожителя, прежде чем протянуть грязную руку с обломанными ногтями и несколькими недостающими пальцами, схватив полотенце и по-звериному впившись зубами в хлеб. От неожиданности Мейнив отступил назад, почувствовав, как оживились на груди демонические цветы, и Клыкастик едва слышно прошептал:

– Хозяин, пойдемте-ка обратно, а? Пока заразу никакую не подхватили…

Мей мысленно согласился с Клыкастиком, но не успел и отвернуться, как позади послышался возмущенный голос Хазара:

– А благодарность уже не в почете у людей?

Бродяга замер, и хлебные крошки посыпались с его скрюченных пальцев и рта. Из-под спутанных волос мелькнули черные, лихорадочно блестящие глаза, от которых Мея пробрала дрожь. Охотник на плечах Диры завозился и зашипел, пригнув к голове уши.

– Благодарность?.. В гробу я видал благодарность, особенно от отбросов с Небес. Скажите спасибо, что вы еще живы, а не жрете собственные кости, божки, – хриплым, полным пренебрежения и высокомерия голосом, выплюнул бродяга.

Мей застыл, а его зрачки резко сузились до точек. Выбросив вперед руку, он одним движением сорвал с бродяги капюшон, ощутив, как сердце пропускает удар, а кровь стынет в жилах. На миг небожителю показалось, как земля уходит у него из-под ног.

Черные, бездонные глаза, в которых терялся свет. Изуродованное жуткими шрамами некогда белое, с острыми линиями, лицо, с которого струпьями свисала кожа, являя обтянувшие череп мышцы. Раны не заживали, гния и кровоточа. Волосы цвета воронова крыла, некогда обрезанные по плечи, отросли и свалялись, а одеяния цвета крови и угля, некогда прекрасные, сшитые на заказ специально мадам Скукой, от времени потускнели и порвались.

Заметив ужас, отпечатавшийся на лице Мейнива, некогда самый могущественный Князь Преисподней, сумевший уйти от ужасающего владыки, хрипло, по-вороньи расхохотался, упиваясь страхом других.

Небожитель смутно услышал позади испуганный окрик Диндиры и лязг оружия, но он так и не отрывал взгляда от Вархариса. Видимо, не один Лейв посчитал Закатное Солнце прекрасным местом, чтобы схорониться от нового владыки Преисподней.

В черных глазах Вархариса появилось понимание, и он снова не сдержал смех, подняв руку и ткнув обрубком пальца в небожителя.

– Божок, перерезавший сам себе горло! О, да, твою кровь я за милю учую! Но что же это такое? Куда подевались твои божественные силы? неужели Небеса изгнали тебя за твою жертву?!

Слова демона попали в цель, заставив вздрогнуть и в то же время подумать, что и от Вархариса не веет той ужасной энергией смерти. Когда-то он был буквально насквозь пропитан темной силой, способной с легкостью сломить и поставить на колени, а сейчас едва ли мог превзойти одного из Лордов школ. Владыка Преисподней знатно потрепал его, выпив большую часть силы, и за это Мей впервые мысленно поблагодарил его, ощутив, как страх уходит, оставив место холодной решимости.

Сбоку мелькнул яркий рыжий всполох от объятого огнем меча Хазара, но Мейнив, даже не обернувшись, вытянул руку. На его лице не осталось и следа улыбки или страха, а лазурные глаза едва заметно вспыхнули.

– Не вмешиваться, – произнес он не дрогнувшим голосом.

– Что?! Ты издеваешься, это же… – испуганно начала Диндира, но небожитель холодно перебил ее:

– Я сказал: не вмешиваться.

В его руке вспыхнул Лунный Свет, озарив пространство белым сиянием и медленно забирая духовные силы. Клыкастик на груди Мейнива зарычал, оголив клыки.

Вархарис отступил назад, не переставая смеяться как безумный, отчего на его не заживающих ранах вновь выступила кровь, стекая по лицу и капая с подбородка.

– Неужели божок действительно думает одолеть меня?! Пожалуйста! Я убью тебя, выпью твою душу, а из костей сделаю оружие! Или ты наконец найдешь в себе силы противостоять мне?!

– Ублюдок… – выплюнула Диндира, до побледнения сжав пальцы на своей кисти, но предусмотрительно оставаясь за спиной Хазара. Она не бог меча, чтобы на равных драться с демонами.

– Ты слишком много говоришь, – послышалась со стороны Тиара холодная усмешка.

Безумную улыбку ветром сдуло с лица Вархариса, и вместо нее отразились такое изумление и паника, что он даже забыл про Мейнива, стоящего перед ним. Вперив взгляд в юношу и смертельно побледнев, один из сильнейших Князей Казариса отступил назад, выплюнув вместе с кровью слова:

– Снова ты, паршивец?! Преследуешь меня?!

Тиар с презрением рассмеялся, смотря на демона черными, как бездонная пропасть, глазами, в одном из которых вспыхивали золотые искры.

Воспользовавшись моментом, Мейнив выбросил вперед руку, и мощная стрела воздуха ударила в грудь Князя, откинув его так далеко, насколько только позволяли силы. Не став медлить, небожитель бросился вперед, рассекая воздух белоснежным лезвием с пляшущими на нем искорками. К сожалению Мея, в складках рваной одежды Вархариса оказался припрятан вырезанный из черной кости меч. Будь демон сильнее, от оружия в его руках не было бы спасения, но сейчас Лунный Свет был сильнее. Он наносил один смертоносный удар за другим, заставляя Князя отступать и защищаться.

Гонения владыки Преисподней и три года без своих духовных сил сделали дело, и Вархарис перестал быть тем устрашающим демоном, когда-то сломившим Мея и после снившимся ему в кошмарах. Его лицо искажало безумие и боль, в глазах полыхала нешуточная ярость, а некогда грациозные и плавные движения стали рваными, колющими.

С Вархарисом была возможность сразиться в НивиНе, если выполнить определенные условия. Это был сложный бой, в котором Князь постоянно выходил победителем. Его движения были легкими, плавными, а сам он словно танцевал на поле боя, а не вел ожесточенную борьбу. Но то, что сейчас видел Мей… что же за существо такое – новый владыка Преисподней – раз он заставил одного из самых могущественных демонов Казариса влачить столь жалкое существование, что тот подбирал объедки и ночевал под открытым небом?

Из всех эмоций – гнева, ужаса, страха – Мей сейчас больше всего испытывал только одно. Наслаждение.

Они сражались на равных, и на этот раз у Вархариса не было пленных, он, даже если захочет, не сможет одолеть Хазара и добраться до Диндиры и Тиара. И Мей был этому безумно рад, ровно до того момента, когда Князь, отступив в сторону, не улыбнулся, склонив голову и хрипло поинтересовавшись:

– Ты действительно рассчитываешь на победу, божок? Я старше тебя на несколько тысяч лет, я мудрее и опытнее какого-то сопляка с Небес! И ты думаешь, что раз я слаб, то не найду способа одолеть тебя? Ну что за божки пошли… ума ни грамма.

Вархарис сорвал с уха красную сережку, которая преобразовалась в каплю крови в его руке. И прежде, чем Мей все понял, с силой сжал ее в кулак. Адская боль прошибла кожу и кости, заставив разжать ладони и выронить Лунный Свет, в последний миг браслетом скользнувший на его запястье.

Не медля, Вархарис бросился вперед, и его меч, разрезая тонкую ткань одежды, кожу и дробя кости, вошел в плечо Мейнива, приковав того к неостывшим с вечера валунам. Клыкастик истошно закричал, попытавшись пронзить заострившимся языком демона, склонившегося так низко над лицом небожителя, что тот мог разглядеть свое отражение в черных бездонных глазах. Страх сильнее боли пробил на дрожь.

– Ничтожество, – выплюнул Вархарис, сорвав с груди Мейнива демонические цветы и вырвав из пасти Клыкастика его длинный язык. – Как был ничтожеством, так им и остался.

Он до хруста сжал цветы в своей изувеченной ладони, а после, словно ему этого было мало, бросил их на землю и ногой раздавил две крохотные голубые точки душ.

Мей не знал точно, кричал он в этот момент или молча смотрел, как его любимые цветы уничтожает демон, сумевший уже когда-то сломить его волю. Но в тот момент, когда две крохотные души превратились в порошок под сапогом Князя, в душе Мея что-то оборвалось. И стало пусто. До слез, обжигающих глаза, пусто.

Видя пустоту в глазах небожителя, Вархарис не сдержал смеха, сменившегося воем, когда перед взглядом мелькнула серебряная сталь, и его рука с неприятным шлепком упала на пыльную землю. Второй удар должен был прийтись по горлу демона, но тот вовремя отступил, отчаянно пытаясь закрыть оставшейся рукой хлещущую из плеча кровь.

Обхватив ладонью рукоять черного меча, Мейнив рывком вытащил его из плеча. Стоило сжать пальцы, и тот пылью рассыпался в его пальцах. Но небожитель даже не обратил на это внимания, упав на колени перед хрупкими лепестками и черными пятнами крови. На земле кое-где еще мелькали голубые искорки, словно отражение звезд на небе. Но небо давно закрыли темные, клубящиеся тучи, а воздух стал душным от предстоящей грозы.

Мей смотрел на осколки душ Клыкастика и Глазастика, и ощущал, как слезы сжимают его горло, обжигая глаза и щеки. Несколько слезинок соскользнуло с подбородка, упав на увядшие лепестки.

Над головой мелькнула молния, на секунду осветив то, что осталось от цветов, и заставив задохнуться от ужаса. Осколков душ было так мало, и они были такими маленькими, что собрать их воедино не представлялось возможным. Как и вернуть Клыкастика и Глазастика к жизни.

Для них все было кончено…

– Сейчас не время для слез, небожитель, – раздался тихий голос Тиара над ухом, и его горячее дыхание скользнуло на мокрую щеку. – Князь уйдет, и ты уже никогда не найдешь его… хватит сдерживать себя.

Ладонь юноши скользнула на спину Мейнива, задержавшись там всего на миг. И в этот самый миг треснувшая еще в Ух-Оро под Карой Небес печать, сдерживающая божественные силы, упала.

Мей подумал, что едва не захлебнулся от неожиданной силы, потекшей по венам, вдарившей в голову и заставившей сердце биться ровно и спокойно. Рана на плече перестала кровоточить и затянулась, кости с хрустом встали на место и срослись, а кожа тускло засияла приятным светом.

Резкий порыв ветра обдал юношей, взметнув черные с серебром волосы и обмыв лицо. Лазурные глаза загорелись подобно Огоньку, что разросся и полыхал так ярко, что его можно было спутать с луной.

Пальцы сжались на Лунном Свете, вокруг которого защелкали молнии, заставляя землю чернеть, а траву вянуть.

Гром пронзил небеса, и тучи, подчиняясь неведомой силе, заклубились, опустившись так низко, что едва не касались крон самых высоких деревьев.

Мейнив сорвался с места, и его меч, рассекая воздух и едва не разрезая пространство, ринулся к Вархарису.

Молнии яркими вспышками очерчивали тучи, а каждый удар небожителя сопровождался таким громом, что дрожала земля.

Горе Мея нельзя было передать словами, только слушая отчаянное завывание ветра, ощущая на своем лице ледяной дождь, пробирающий насквозь, можно было догадаться, что он чувствует.

Вархарис уже не пытался сражаться – он бежал, охваченный ужасом, со страхом на бледном, изуродованном лице. Бежал, но был настигнут. Мейнив не церемонился – он подрезал бывшему Князю ноги и с наслаждением упивался его криком. Рухнув на спину, тот в отчаянии пытался отползти назад, кидая в небожителя свои жалкие заклинания. Мейнив легким движением пальцев отбивал каждое, неспешно идя на Вархариса, озаренный вспышками молниями. Его лицо, одежда и волосы все еще были сухими, когда все вокруг заливал ледяной дождь.

Поравнявшись с Князем, небожитель в презрении скривил губы и, подняв руку, пронзил его грудь мечом, слыша, как ломаются кости. Вархарис захлебнулся кровью, пытаясь отнять меч, но лишь только резал свои обезображенные руки до белых костяшек.

– Ну и кто теперь жалок, Князь? – без всяких эмоций поинтересовался Мейнив, с легкостью вытащив меч и поднеся окровавленное лезвие к его шее.

– Божок оказался силен, – сумел усмехнуться тот. – Мы поменялись ролями, как иронично… только конец нас ждет один и тот же. Думаешь, паршивцу рядом с тобой можно доверять? Жди удара в спину! Открой глаза! Этот зверь только и ждет, чтобы добыча успокоилась, и лишь потом нападает. Тогда, когда ты не ждешь… он не знает сожаления, не ведает страха! Он так жесток, что даже может побрататься с владыкой! Ха!

– Кто сейчас не ведает сожаления, так это я. А тебе пора заткнуться. Раз и навсегда, – сквозь зубы произнес небожитель.

Перед глазами яркой вспышкой мелькнул Лунный Свет, и голова Вархариса с тихим треском сломанных костей отделилась от тела, прокатившись и застыв, уставившись в небо погасшими глазами. Над грудью Князя заклубился черный сгусток души, но Мейнив не стал ждать, когда тот ярко вспыхнет и унесется, чтобы переродиться через несколько лет.

Наклонившись, небожитель схватил свободной рукой душу демона, и та темным дымком заструилась между его пальцев. Она была ледяной и жалила подобно иголкам, но как же было приятно сжать ее, ощущая, как вся сила перетекает в тебя, не оставляя от Вархариса ничего. Даже маленького осколочка.

Лунный Свет браслетом скользнул на запястье, и ноги Мейнива подогнулись. Стоило коленям коснуться земли, как на него тут же полился дождь, смывая кровь и пыль, разбавляя стекающие с глаз слезы. Небожитель дрожал, обхватив ладонями плечи, но дрожал не от холода, а от горя.

Его месть свершилась, но толку? Клыкастика и Глазастика не вернуть, потерянные шесть лет, что он провисел на цепях с вырванным сердцем, никто не перемотает. Но Казарис избавился от еще одного чудовища, хотя давно обзавелся новыми. Мей сделал всю грязную работу за владыку Преисподней, что охотился на бывших Князей все эти годы. Засчитается ли это при их встречи, если она вообще произойдет?

Пустота в груди была такой, словно Мею вновь вырвали сердце, хотя оно и билось в груди – слишком ровно, совсем не беспокоясь о чувствах своего хозяина.

– Небожитель?.. – послышался над головой тихий голос, и заботливые руки накрыли Мейнива легкой курткой в бесполезной попытке защитить от дождя.

– Я убил его, – прошептал он, ниже склонив голову, – но боль не проходит… она так глубоко… я не смог уберечь их. Никого не смог уберечь…

Тиар ничего не сказал, опустившись рядом и закрыв глаза.

– Это нормально – когда так больно. Раз ты чувствуешь нечто подобное, значит, ты действительно ими дорожил.

Мейнив тихо всхлипнул, почувствовав, как юноша мягко обнимает его за плечи. Не выдержав, он облокотился на его грудь, слыша тихий голос над головой:

– Плачь, пока можешь. Плачь, пока идет дождь.

– Не уходи…

– Не уйду, – пообещал Тиар. – Я буду рядом.

Небожитель закрыл глаза, не сумев подавить рвущиеся наружу рыдания. Душевная боль была даже хуже физической – ее не было на теле, ее нельзя было вылечить, выпив эликсир или приложив травы. Она была слишком глубоко, цеплялась своими холодными когтями за душу и разрывала ее на клочки до тех пор, пока от тебя ничего не останется.

Окончание главы